Не путайся под ногами!

Глава 20

Фиона подтянула ноги ближе к себе, вытянула шею. Фитилек в плошке, как назло, едва тлел. Чего сокамерница так испугалась — не привыкла до сих пор к виду фанатиков? Хотя обычно они заявлялись в камеру куда как в меньшем количестве. И что это они тащат на руках?

Ох ты ж!

Худой изможденный человек с окровавленной головой. Его внесли, свалили на скамью и ушли. Всё молча. Камера опустела, когда фанатики прекратили толочься внутри.

— Дядя! — Ванесса тут же кинулась к принесенному.

Фиона шевельнулась на полу, приподнимаясь, чтоб лучше рассмотреть. Нет, это точно не Милн — мельче и более худ. Восковая бледность лица, провалившиеся глаза. Под черными тенями их и не видно! Клятые кандалы не пускали далеко от стены и не давали рукам опуститься. Со своего места она видела лишь, что человек без сознания. Тоже пытали?

От движения кандалы звякнули, заскребли противным ржавым скрежетом. Ванесса в раздражении обернулась, бросила злой взгляд на товарку по несчастью.

— Что с ним? — та решила не обращать внимания. — Его пытали?

Та в ответ шмыгнула носом. Принялась ощупывать беднягу.

— Ран не видно, — проговорила неохотно. — Кровь течет из носа, из ушей… словно он перегрелся или надорвался.

— Так это он — маг? — шепнула Фиона, повинуясь наитию.

— Маг-садовник на королевской службе!

— Вон что, — протянула она, пораженная догадкой. — Ванесса! Я знаю, что внушаю вам неприязнь. Но… вас ведь не допрашивали и ни к чему не принуждали здесь, верно?

— И что вы хотите этим сказать⁈

— Вас похитили нарочно, чтобы принудить к чему-то вашего дядю, верно?

Та отвернулась. Дыхание было тяжелым, словно она сдерживала рыдания. Ну да! Это не она маг-садовник, а ее дядя.

— Дядя — единственный мой родной человек, — выдавила она наконец. — Родители умерли… давно. И у него тоже никого больше нет.

Святой Иероним, как напоминает ее собственную историю — в смысле, ту, что она совсем недавно наплела Медорру! Девочке можно только посочувствовать — она даже не представляет, как ее несчастье похоже на недавно услышанное здешним главарем вранье.

Впрочем… историю эту девчонка наверняка не сама рассказывала здешним обитателям. Сами разнюхали! И похитили девицу. Вот и ответ — зачем магу-садовнику на королевской службе, с положенным жалованьем, помогать сектантам.

Не каждый рискнет положением из жадности. Во всяком случае, среди магов-садовников таких недоумков мало. А вот купить помощь такого жизнью кого-то близкого — проще простого! И тратиться на подкуп не надо.

Похищением занимался этот… не-Басс, который так и не представился. И еще, может, та тетка. Здесь ее, правда, нет. Мелкая подручная, использовали ее вслепую, или у нее свои задачи — снаружи?

— Ванесса! — окликнула Фиона хлопочущую над раненым девушку. — Вы сказали, это ведь вас этот тип похитил? Ну, который меня допрашивал?

Та кинула на нее раздраженный взгляд.

— Я тебе всё-таки глазья выцарапаю, — шикнула зло. — Ненавижу таких, как ты!

— Тьфу ты, — плюнула с досадой Фиона. — Нам, вообще-то, держаться нужно вместе! Только мы можем помочь друг другу. Послал же Творец товарку по несчастью, — прибавила ворчливо.

— Упаси святой Иероним от таких товарищей! — моментально откликнулась Ванесса.

Вот же бестолковая девица! Ну да, одному из сектантов глаза не очень-то выцарапаешь. А тут — совершенно беспомощная соседка по камере! Можно сорвать злость на ней. Что, здравый смысл? Да кто ж про него вспоминает, очутившись в застенках!

Дайте только выбраться. С каким удовольствием она прихлопнет эту идиотку!

— Сначала мозгов не хватило, чтобы не попасть сюда, — зашипела она зло. — По своей же дурости вляпалась в неприятности — и ищет виноватых! А потом — так же мозгов не хватит, чтоб выбраться отсюда. И снова придется искать виноватых, да?

Ванесса замерла, судорожно вдохнула.

— Заткнись! — шикнула, сверкая глазами.

Хотела прибавить что-то еще, но тут раненый застонал, слабо зашевелился. И девица кинулась к нему.

— Нет, нет! Не трогай! — выкрикнул он, едва ее пальцы коснулись лба. — Не трогай меня, проклятое отродье, не трогай…

Ванесса отпрянула.

— Да не с тобой он разговаривает, — выдавила Фиона, не уверенная, что стоит напоминать о себе. — Он еще не понимает, где он.

И впилась взглядом в несчастного. Эк любопытно выходит! Что ж с ним такого исхитрился сотворить корень Великого древа?

Ответом послужил слабый смешок, раздавшийся в голове.

После того, как Ванесса с трудом напоила раненого водой, он ненадолго пришел в себя. И даже узнал племянницу. Выразил слабым дрожащим голосом радость, что она жива и невредима, посетовал на худобу и бледный вид. Та заверила, что находится в полном порядке, и только тревожится за него.

После этого он заснул. Спал, то и дело вскрикивая и вздрагивая — но был-таки обычный сон, а не беспамятство.

— Может, и тебе воды? — пробурчала Ванесса, кинув взгляд на Фиону.

Та аж заморгала от неожиданности. Добрая воля со стороны озлобленной девицы — это что-то необычайное! Не иначе — подобрела от появления родственника.

— Спасибо, — выговорила, сделав над собой усилие. — Меня напоили, когда только очутилась здесь. Больше пока не хочется.

— Как сама-то вляпалась? — миролюбиво осведомилась та, усевшись возле топчана, на котором спал дядюшка.

Глядела в сторону. Острить по поводу внезапного дружелюбия сокамерницы Фиона не рискнула. Ни к чему злить ее, когда у самой руки прикованы над головой! Да и… злость злостью, а надо что-то придумать. Действовать лучше сообща — так больше шансов выбраться.

— У меня здесь муж остался, — буркнула она, тоже глядя в сторону и сделав такое же хмурое лицо, как у собеседницы.

— Муж? Ты здесь уже была?

— Была, — проворчала Фиона и скривилась невольно. — А предпочла бы не бывать! Это дядя с мужем что-то наворотили, и мы очутились здесь. Проторчали седмицы две или три под замком — я со счета сбилась. Тут и солнца не видать, — она примолкла. — А потом мне удалось сбежать. Муж остался… дядю я не нашла. Вообще не знала, что делать, и решила, — она замолчала.

— Решила снова сюда вернуться, сама? — недоверчиво протянула девица.

— Не знаю я, — с раздражением выплюнула Фиона. — Я не хотела сюда возвращаться! И муженек мой такой же гусь, как и дядя. А только, кроме них, у меня и нет никого! Одарил же Творец бестолковыми родственничками-аферистами…

Повисло молчание.

Ванесса то ли о чем-то думала, то ли просто дремала с открытыми глазами. Фиона решила, что откровений хватит — тем более, ее ни о чем больше не спрашивают.

— Слышишь, — окликнула Ванесса, когда Фиона успела задремать. — А ты ведь тоже маг-садовник, верно? Слышала я, как они болтали, когда тебя принесли только.

— Ну да, — отозвалась неохотно, стряхивая сонную одурь.

— И ты им помогала, верно? Так почему, — она запнулась. — Почему не закончила?

— А ты думаешь, это так просто⁈ — огрызнулась Фиона, вовремя вспомнив, что их могут слышать. — Я вообще чуть не умерла там, возле этого корня. В подземелье, — она почти искренне поежилась. — Он из меня вытянул все силы! Я потерялась — где сон, а где явь.

«Верно-верно, — поддакнул тот злорадно бесплотным голосом в голове. — Стращай ее получше! Пусть проникнется».

Угум. Если бы еще кто-то из местных слышал эту душераздирающую историю.

«Да не переживай. Успеешь сама им рассказать».

О! Ну это в корне меняет дело. Это сразу успокаивает.

— Но ты ведь сбежала, — прозвучало это почти как обвинение.

— Да, сбежала! — Фиона с вызовом вскинула подбородок. — Я испугалась. Ты не сидела здесь несколько седмиц подряд без еды и воды! Не видела, как твоего мужа пытают. И когда потолок обвалился, я выбралась и убежала.

Ванесса истерически хихикнула на это.

— Я не верю, — выплюнула она.

Фиона пожала плечами — точнее, попыталась. И скривилась — плечи затекли, ныли. Вот сколько так придется еще сидеть?

— Слышишь, — окликнула она. — А с чего ты вообще решила, что я тебя выманивала из кареты?

— Да вы, тетушки, все на одно лицо, — буркнула Ванесса. — Хотя ты заметно помолодела, пока мы не виделись, — она зло хохотнула. — Хороший грим, да?

— Я не знала, как сюда вернуться, — проворчала Фиона. — Вообще не уверена была, что хочу сделать. Я хотела добиться встречи с маркизом, раз уж дядя пропал куда-то… то есть, ты накинулась на меня, просто потому что не запомнила лица той, что тебя заманила⁈

— Было темно. Меня разбудили среди ночи. Одна из вас троих. Поманила наружу, охрана кареты спала.

— Они дрыхли⁈ — возмутилась Фиона. — А мы, как примерные школяры, торчали на месте в ожидании разрешения выйти? Погоди. Их же кто-то усыпил, выходит, — она нахмурилась. — Этот тип — маг огня. Похитил тебя именно он?

— А то я видела, — зло огрызнулась Ванесса. — Мне на голову мешок напялили. А сняли уже здесь.

— И через кордоны прошли, — возмутилась Фиона. — Вот твари… то есть, тварь, — поправилась она. — Хотя… наверное, он тебя кому-то передал на руки. Потому что наутро хватились лишь тебя. Остальные были на месте! И этот тип. И та тетка — когда заметили, что кого-то не хватает, и стали разбираться, она заявила: мол, видела, как ты кокетничала с сержантом, что нас сторожил. Небось, мол, с ним и… и капитану потом заявила, что ничего такого не говорила! — она смолкла.

Ну да, каждое утро все пассажиры дилижанса были на месте. Ну, кроме Ванессы, которой хватились-то через пару дней. Хотя об этом ей лучше не рассказывать.

Выходит, снаружи ждал кто-то из сектантов. Возможно, этот кто-то и усыпил охрану. И никто ничего не услышал! Хотя что мешало так же усыпить и пассажиров дилижанса? Они, замученные тревогой и неудобством спанья в карете, и не заметили ничего.

— Этого я уже не знаю, — устало отозвалась сокамерница. — Очнулась здесь. Потом появилась ты — уже без грима. Вот я и решила, что ты — с ними заодно.

— Видно, поэтому меня приковали кандалами, — пробормотала Фиона. — А тебе оставили свободу перемещений. Тогда уж скорее, ты с ними заодно!

— Свободу перемещений, — горько усмехнулась сокамерница. — В запертой камере!

— У меня и того нет.

— А может, это уловка! Хитрость.

— И на кой, хотелось бы знать?

— Да не знаю, — Ванесса тяжело вздохнула. — Послушай, помолчи, прошу. Я не видела дядю со дня, как оказалась здесь! Увидела только издали, мельком — и тут же нас разлучили. И вот лишь теперь, — она снова всхлипнула. — Что с ним делали, зачем мы им⁈ Ты! — она снова обвиняюще ткнула пальцем в Фиону. — Ты ведь знаешь, что тут происходит, верно? И знаешь, зачем он им понадобился.

— Могу предположить, — осторожно отозвалась она. Подумав, мысленно махнула рукой. — Так ты говоришь, с дядей не смогла поговорить в самом начале? А тебя ни о чем не спрашивали, но и ничего не объяснили, само собой.

— Они пытались к чему-то его принудить — это я поняла. Как ты и сказала. Вот к чему… я не поняла. Дядя кричал, что это безумие, что они приблизят катастрофу. Но что он имел в виду — не понимаю.

— Катастрофу, — протянула Фиона. — Да, катастрофу…

— Значит, ты им в этом помогала?

— Они пытали моего мужа, — напомнила она. — А мне… то есть, нам обоим — не давали еды и воды. Знаешь, каково сидеть день за днем на цепи, чувствуя, как силы уходят? Каково умирать от жажды и в то же время — от холода и сырости в каменном мешке⁈ Тебе вот даже свет оставили, — она так увлеклась, что аж прониклась собственными несчастьями в прошлое пребывание здесь. — Кстати! — спохватилась тут же. — А ты не видела его? Моего мужа, — и подалась вперед.

— Я даже дядю не видела до нынешнего дня, — напомнила Ванесса. — Я всё это время сидела здесь!

— Не понимаю, что они задумали, — пожаловалась Фиона. — Может, им уже удалось сделать то, что собирались? И скоро мы все станем не нужны…

— Так что они таки задумали? — напомнила девушка. — Катастрофа… ты явно знаешь больше, чем говоришь!

— Знаешь, я только когда выбралась, поняла весь ужас того, что здесь творилось. И в чем я приняла участие! Едва не приблизила, — она смолкла, изображая ужас и раскаяние. — Но… я тогда была, — помолчала. — Они мне не давали воды, — подумав, решила, что раскаяния достаточно. — Словом, у них здесь есть корень Великого древа. Знаешь, те, которые росли здесь раньше. По всей Нижней доле, — она внимательно поглядела на Ванессу. — Ты что, правда никогда не слышала про них⁈

— Чушь какая-то, — неохотно отозвалась та. — Впервые слышу.

— Повезло тебе, — Фиона вздохнула. — Я читала про них в одном скриптории. Уж не знаю, как мне смотритель позволил… то ли недоглядел, то ли дядя заплатил ему, — она вкратце пересказала то, что знала о Великих древах. Не всё, разумеется — лишь то, что требовалось для понимания.

— Эфирные зеркала, — пробормотала Ванесса, нахмурившись.

— Источник магии в нашем мире, — пояснила Фиона.

— А Великое древо…

— Не знаю подробностей. Но вроде как с зеркалами несовместимо. Рост Великого древа вызывает возмущения в… эфире, или как это правильно называется. Я в академии не училась! Ну и…

— И ты сама пыталась вырастить такое, помочь им⁈ — взвилась сокамерница. Лицо перекосила злость. — Ты готова была вызвать конец мира, лишь бы спасти свою шкуру!

— А твой дядя — нет? — возмутилась Фиона.

— Дядя пытался спасти меня! Его заставили.

— Значит, ты предпочла бы, чтоб тебе кости начали ломать одну за другой, — разозлилась Фиона. — А он бы благородно пожертвовал своими интересами и жалкими земными привязанностями ради всеобщего благополучия!

Ванесса поперхнулась воздухом и заткнулась. Что-то она хотела ответить — да видно, не придумала достойного высказывания.

Фиона смолкла. Зря она вздумала ссориться с сокамерницей! Только что ведь вроде она перестала злобствовать.

Съехала немного по стене, и руки оказались еще выше над головой. Плеч она уже не ощущала — только нудную ломоту в шее и спине. И холод. Она закашлялась, шмыгнула носом. Пожалуйста — меньше пары часов, и уж простудилась! Хотя чему удивляться — каменные стены, мокрая одежда. А амулеты, полученные от Агнес, забрали! Без них жизненная стойкость заметно уменьшилась.

Тишину камеры разбавлял лишь звук дыхания. Тихого возмущенного сопения Ванессы и тяжелого, с покашливанием и шмыгающим носом, Фионы.

Надсадный кашель заставил обеих сокамерниц вздрогнуть.

— Дядя! — Ванесса кинулась к нему.

К кашлю примешался странный надтреснутый смех. Кажется, бедолагу пережитые испытания свели с ума. Ну, или корень руку приложил. Руку или отросток? Фиона тихо захихикала. Ванесса обернулась, бросила на нее испепеляющий взгляд. Фиона попыталась задавить истерический смех, но стало лишь хуже: хихиканье сделалось мелким, судорожным и совершенно неостановимым.

О! Кажется, безумие заразно. От этой мысли она покатилась со смеху еще сильнее.

А вот дядюшка, кажется, успокоился. Ванесса напоила его водой, помогла приподняться и сесть на топчане. И теперь он разглядывал вторую сокамерницу черными провалами, которые виднелись на месте глаз. Слишком глубоко те запали, так что тусклый светильник не в силах был сделать их видимыми.

Тонкие иссохшие губы кривились. Складки, идущие от носа к уголкам рта, чернели глубокими провалами на лице.

Сутулые плечи прятались в сумраке, на виду оставались трясущиеся руки, сложенные на коленях. Весь облик говорил о крайнем истощении. Даже в сумраке это отчетливо было видно. Человек казался глубоким старцем — но каков на деле был его возраст? Фиона подозревала, что не столь и почтенен. Невзирая на слабость, он решительно отстранил племянницу. Попытался выпрямиться.

— Так это ты пыталась заставить его расти? — хрипло каркнул он.

Фиона угадала, что взгляд невидимых в тенях глаз устремлен прямо на нее. И поежилась — таким он показался пронзительным. Смех сам собой притих.

— Ну пыталась, — буркнула она. — Меня заставили!

— И ты всерьез считала, что тебе удастся? — и он снова рассмеялся. — Ничего. Скоро твоя очередь. Он тебя тоже уничтожит. Ты станешь перегноем для его корней. Скоро твоя очередь, — и стал заваливаться набок, не слыша испуганных воплей племянницы.