Наследник Агонии

Глава 8

– В последнее время ваш воспитанник не слишком часто радует нас своим вниманием. – Недовольно заметила Рамона, когда семейство в очередной раз собралось за обеденным столом.

Виновник ядовитого замечания предпочел отмолчаться. За прошедшие несколько дней Рафаэль ни разу не явился к завтраку. После бессонных ночей в тайной крипте он просыпается ближе к полудню. Какие уж тут утренние трапезы в обществе опекуна и его слишком уж благовоспитанной супруги.

– Полагаю, не следует быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться об истоках такого поведения. – Беспечно махнул рукой Мартин. – Интересно лишь, кто именно из служанок стал причиной его, хе-хе, бессонных ночей.

Карлос демонстративно поморщился. С тех пор, как Рафаэль достиг совершеннолетия, он оставил его в покое с бесконечными уроками, плавно перетекавшими в еще более бесконечные нравоучения. В последнее время бывший наставник все сильнее напоминает воинствующего аскета, а не благородного идальго. Бесконечные физические упражнения и посты, призванные смирить порывы плоти.

К слову о плоти, к женщинам сеньор Карлос тоже особого интереса не проявляет. Его супруга и раньше не проявляла к нему симпатии, а теперь, кажется, воспринимает как предмет меблировки, время от времени подающий руку там, где того требует этикет.

На взгляд Рафаэля, такой красотке не грех было бы отыскать и более изысканного кавалера. Лаура, словно прочитав его мысли, неожиданно наградила виновника обсуждения загадочным взглядом. В больших черных глазах сверкнуло что-то загадочное и ироничное. Но уже в следующий миг девушка вновь потеряла к происходящему всякий интерес. Или сделала вид?

– И вы, сеньор, разумеется не собираетесь вмешиваться в эту ситуацию? – Процедила Рамона, смерив гневным взглядом притихшего «воспитанника».

Дядя в молодости сам был тот еще ловелас. Жену ему подобрал дед Рафаэля, Доминго Альварес. И руководствовался он соображениями выгоды. Сам Мартин на столь благонамеренную сеньориту, прежде всего ценящую целомудрие, благочиние и прочие несуразные вещи, и не взглянул бы. Так что отношения между супругами никогда не были безоблачными. Даже после того, как возраст взял свое и любовный пыл немного поутих.

Хотя, говорят, список растущих в Порто-Маре бастардов время от времени продолжает пополняться до сих пор.

Рамона, также никогда любовного пыла к дяде не питавшая, и к воспитаннику его симпатий не испытывает.

– Вмешаюсь, когда время придет. – Рассеянно отозвался Мартин. Мысли опекуна блуждают где-то далеко. – Полагаю, некстати забеременевшую девицу пристроить замуж в ближайшую деревеньку много труда не составит.

– И это, по-вашему, приемлемо для опекуна, растящего достойного сына рода Альварес?!

Хозяин Замка Фей в ответ оглушительно хрюкнул, тщетно пытаясь удержать рвущийся наружу смешок. Рафаэль тоже не сдержал ухмылки. Достойные представители блистательной фамилии давно и прочно прославились уникальной способностью не пропускать ни одной юбки. Скорее уж белой вороной в их семействе выглядит Карлос с его бесконечным благочестием.

В полусонной провинции на такое порой смотрят с осуждением. Хотя чаще стараются делать вид, что не замечают. Пусть Ниланта – средоточие подлинной власти и богатства их рода – и отделена Морем Гроз, Альварес и в этой дыре обладают слишком серьезным влиянием, чтобы невозбранно читать им нотации.

Рамона скривила губы в раздраженной гримасе. Неприятный разговор, к счастью, прервало появление лакея, в руках которого исходит ароматным паром огромная супница.

Дальнейший обед протекал в ледяном негодующем молчании. Мартин думает о чем-то своем, Рафаэль же тщетно пытается бороться с досадливым раздражением. Пару лет назад миловидная девушка из прислуги уже строила ему глазки. И все зашло – к обоюдному удовольствию – достаточно далеко… прежде чем сеньора Рамона, прознав об интрижке, не начала против бедняжки войну.

Рафаэля Мартин трогать запретил. Дядя пускал в ход запреты и розги лишь когда дело касалось магии и любого образования, выходящего за рамки приличествующего юному сеньору. А вот за служанку вступаться нужным, естественно, не посчитал. В результате девчонка отправилась на какую-то дальнюю ферму, а Рафаэль обзавелся некоторым зубом на сеньору Рамону. Не очень большим и не так чтобы сильно острым… но осадок, все-таки, остался.

И опять она берется за старое. Вот только если приставит к нему какого-нибудь лакея, чтобы шпионил по ночам за выходом из его комнаты… Это может стать настоящей помехой. Тьма бы драла эту изображающую благонравие…

Рафаэль постарался взять себя в руки. Что проку попусту скрипеть зубами.

– Скажите, сеньор, не было ли вестей из Порто-Маре? – спросил он после недолгого молчания.

– Что? А, нет-нет. Во всяком случае, не от сеньора Веласко. – Отозвался Мартин, выдернутый из созерцательной задумчивости. – Впрочем, для беспокойства нет никаких причин. Вы, конечно, совершили форменное безобразие и все такое, но сомневаюсь, что кары, которые он на вас обрушит, стоят чрезмерных переживаний.

– Я и не переживаю. – Буркнул Рафаэль. – Но хотелось бы побыстрее закончить с этой историей.

Ожидание чего-то невнятного, но грозящего испортить наполнившуюся было незримым светом жизнь – не самое приятное ощущение.

– На всякий случай, хотел бы предупредить. – Мартин истолковал реакцию воспитанника по-своему. – Настоятельно не рекомендую в ближайшее время искать новой ссоры с этим низкородным мерзавцем. Лучше бы вам вести себя тихо и спокойно. Две дуэли подряд – выходка, которую сеньор Веласко может и не оценить.

– Я понял, дядя.

– Надеюсь, что так. – Мрачно отозвался Мартин, смерив воспитанника подозрительным взглядом.

Рафаэль попытался принять невинный взгляд. Месть, быть может, и относится к числу холодных закусок… Но Хуана он прикончит. Чем быстрее – тем лучше. Во-первых, хамство должно быть наказуемо. Во-вторых, подлец, сам того не зная, нанес ему стократ худшее оскорбление, чем брошенная в сердцах фраза или выплеснутое в лицо вино.

Это он, наследник великого дома Альварес, должен уметь применять против врагов самые изощренные и невероятные заклинания и чародейство. Он, а не пережравший дешевой сангрии сын гарнизонного служаки!

– Я, с вашего позволения, оставлю вас. Сеньор… Сеньора…

Лакеи в роскошных ливреях отточенным движением распахнули перед ним двери. Уже выходя из трапезной, услышал чуть рассеянный голос Мартина.

– Сеньоры, вы меня весьма обяжете, если не станете чинить ему препон в этом амурном увлечении. Быть может, женская ласка и уступчивость, наконец, отвадят юношу от дурных увлечений колдовством. Мне, признаться, порядком надоело ловить его за руку в этом неуемном любопытстве.

Этой ночью он вновь покинул комнату вскоре после того, как тяжелые часы где-то в глубине замка глухо пробили полночь. Мягко прошуршала по густому ворсу ковра едва различимо скрипнувшая дверь. Уходящие вниз ступени залиты льющимся в окна лунным светом.

Двигаться приходится даже осторожнее, чем обычно. Однако, ночные коридоры все так же пусты и безлюдны. Когда вокруг сомкнулись пропитанные липким холодом своды подземелья, Рафаэль не сдержал облегченного вздоха.

– Iluminar! – Прошептал он, сложив пальцы в несложный магический жест.

Над головой вспыхнул ярко-рыжий огонек. По каменным стенам заплясали алые отсветы. Губы сами собой сложились в торжествующую усмешку. Вчера он добился результата лишь с третьей попытки.

Стихийная магия дается легко. Намного легче, чем опасался Рафаэль. Не зря говорят, что кровь Альварес несет в себе чародейскую искру. Но почему же Мигель, бездна подери, так отчаянно бежит от нее сам – и закрывает эту дорогу другим?

Когда-то Рафаэлю казалось, что он готов возненавидеть отца. За то, что запер в этой дыре. За то, что преграждает путь к истинному могуществу и силе. Сейчас же, когда магическая энергия послушно отзывается на его заклинания, на смену бессильной ярости пришло оглушенное недоумение. Зачем?! Почему?! Нет ответа… Что же, со временем он, быть может, и отыщет решение этой загадки. Если только у нее вообще есть решение, отличное от примитивного страха неведомого.

– Sic habebis gloriam totius mundi. – Негромко произнес Рафаэль, начертив на влажном камне привычный росчерк Адамантовой печати.

Тяжелые блоки раздались в стороны, пропуская его в чертог Леонардо. Обычно, едва ступив на ровные каменные плиты, он спешит к ждущим книжным полкам. Сегодня, однако, где-то в глубине сознания неожиданно шевельнулось растерянное сомнение.

После короткого колебания Рафаэль двинулся в соседний зал. Зачем прадеду потребовалась такая огромная лаборатория? О нем ходило немало странных легенд. Леонардо, несомненно, был одним из величайших чародеев своего времени. И – алхимия? Что такого он надеялся закупорить в пробирку, над чем не властны самые невероятные заклинания?

Лаборатория встретила безразличной тишиной. Сверкают круглыми боками бесчисленные колбы. Еще одна бросающаяся в глаза странность: здесь, в отличие от остальных помещений, царит нечто, отдаленно напоминающее беспорядок. Некоторые сосуды таят в себе разноцветные жидкости, о назначении которых остается лишь догадываться. Кажется, хозяин вышел на пару минут, отвлеченный какой-то досадной глупостью. Древние чары сохранили тайный чертог в идеальном порядке. Ни одна пылинка не легла на хрустальные склянки и медные чаши.

Рафаэль медленно коснулся страниц оставленной на столе книги. Почему? Неужели алхимия таит в себе… что? Нечто большее, чем приготовление бальзамов и микстур, какие покупают несведущие в магическом искусстве бестолочи, чтобы ничто не мешало вкушать блага чародейства, не пытаясь вникнуть в суть сокрытых тайн?

Сдерживая неясное волнение, вгляделся в ровные строки раскрытого фолианта.

«Чтобы приготовить эликсир мудрецов, или философский камень, возьми философской ртути и накаливай, пока она не превратится в красного льва. Дигерируй этого красного льва на песчаной бане с кислым виноградным спиртом, выпари жидкость, и ртуть превратится в камедеобразное вещество, которое можно резать ножом. Положи его в обмазанную глиной реторту и не спеша дистиллируй. Собери отдельно жидкости различной природы, которые появятся при этом. Ты получишь безвкусную флегму, спирт и красные капли. Тени покроют реторту своим тусклым покрывалом. Он загорится и, приняв вскоре великолепный лимонный цвет, вновь воспроизведёт зелёного льва. Сделай так, чтобы он пожрал свой хвост, и снова дистиллируй продукт…»

Рафаэль замер, ошеломленный внезапным открытием. Так вот чем занимался здесь Леонардо! Уж наверное, его интересовало не приготовление лечебного бальзама. Прадед искал секрет философского камня. Легенда о бессмертии и… Что там еще дает воспетое в бесчисленных легендах сокровище, за которое любой король и император без колебаний положит к ногам Мастера Великого Делания золотые горы… или убьет. Владыки земные редко бывают так уж разборчивы в средствах.

После недолгих колебаний попытался разобраться в разложенных вокруг записях. Увы, тщетно. Кажется, соседний кабинет с магическими книгами Леонардо держал скорее для красоты, чем для работы. Потому-то там и хранятся труды, столь ценные для Рафаэля. И едва ли представлявшие настоящий интерес для прадеда. Здесь же… Нечего и думать в ближайшие пару десятилетий вникнуть в сложный язык, полный тумана и иносказаний.

Но, быть может, со временем имеет смысл вернуться к его изысканиям? Пусть даже для начала придется научиться варить те самые примитивные бальзамы наподобие той самой целеи, которой напоил его Родриго.

Он покинул чертог Леонардо, когда золотые карманные часы показали три часа после полуночи. Мартин и его благонравная супруга видят седьмой сон, но вот слуги… слуги вскоре начнут свой трудовой день, полный щеток, ведер с водой и грохота кухонной утвари. Ни к чему сталкиваться с ними в подземных переходах. Весть о том, что воспитанник хозяина за какой-то тьмой шатается по подвалам живо облетит охочих до болтовни лакеев. А затем дойдет и до дяди. И одной тьме ведомо, как выкручиваться из неизбежных расспросов.

Он как раз шагнул через распахнувшуюся перед ним магическую дверь, когда навстречу быстро ступил знакомый низкий силуэт.

– Бездна и пять хозяев ее! – Ругнулся Рафаэль от неожиданности.

– Прости, аш. Не хотел тебя напугать. – Проскрипел цверг знакомым равнодушным тоном.

– Что ты здесь делаешь?

– Жду тебя, аш. – Все так же невозмутимо отозвался карлик. Вокруг огромных глаз расточается едва заметное алое сияние.

– И зачем? – Раздраженно уточнил Рафаэль. С чего вдруг приходится вытаскивать из него каждое слово?

– Мне нужна твоя помощь, аш. – Неохотно отозвался цверг.

Кажется, перспектива снова загреметь в чьи-то должники его не слишком прельщает.

– Я слушаю.

– Ламии, что нанесли мне рану перед нашей встречей, появились в окрестностях твоего замка, аш.

– Ты мог бы принести новости и поприятнее, цверг. – Растерянно пробормотал Рафаэль. – И что в связи с этим ты хочешь от меня?

– Они украли мой алый камень, аш.

– Извини, ни о чем не говорит. – Пожал плечами Рафаэль.

– Это неважно. – Раздраженно отозвался цверг. Раньше он такой бури эмоций не показывал. Даже в момент первой их встречи. – Эта вещь очень важна для меня. Я хочу ее вернуть.

– Понимаю твое желание, но что ты хочешь от меня?

– Помоги мне, аш. Я не останусь в долгу. – Требовательно проскрипел Шарлах.

– И какой помощи ты от меня ждешь? – Без особого энтузиазма поинтересовался Рафаэль.

Допустим, он предупредит остальных обитателей замка. Родриго, разумеется, вызовется помочь. А замковые стражники? Очень смешно. Едва ребята узнают, что поблизости бродят ламии, они забаррикадируют ворота и усядутся в осадное положение. Трясясь от страха на каждую ночную тень.

– Камень в руках у ведьмы по имени Исс’Ши. Она согласна вернуть его. Но взамен потребовала встречи с тобой, аш.

По коже сыпануло морозом. Видит Небо, эти слова Рафаэля совсем не обрадовали. Какой бездны нужно от него ламиям? И, к слову, есть и более интересный вопрос…

– Откуда ей вообще известно о моем существовании?

– Не знаю, аш. Но она прямо заявила мне, что вернет камень лишь после того, как ты уплатишь цену. Если уплатишь.

Последние слова цверг произнес едва слышно. Судя по мрачной физиономии, он изрядно сомневается, что Рафаэль согласится эту цену платить.

– И какова же, боюсь спросить, эта цена?

– Она не сказала, аш. Она назначит ее тебе. – Мрачно прохрипел Шарлах.

– Знаешь, приятель. – После недолгого колебания отозвался Рафаэль. – Я тебе очень сочувствую. Но жизнь – не та штука, которую я готов разменять на сколь угодно драгоценную каменюку. Так что почему бы тебе не…

– Ты не понял, аш! – Торопливо забормотал цверг, заламывая крохотные ручки. – Исс’Ши безусловно гарантирует твою безопасность. И я, подгорной тьмой клянусь, сделаю все от меня зависящее, чтобы тебе ничто не угрожало. Она хочет лишь встречи. Если вы не сойдетесь в цене, она не посмеет настаивать. Умоляю тебя, аш.

Только и остается, что растерянно смотреть на потерявшего остатки самообладания цверга. Что же это за алый камень, утрата которого превратила флегматичного карлика в нервно дергающуюся истеричку?

– Ладно. Бездна с тобой. – Сдался Рафаэль. Сейчас, после слов Шарлаха, в душе нервно скребется болезненное любопытство. Которое, сгубив некоторое количество кошек, явно взялось подбивать клинья к достойному потомку семейства Альварес. – Надеюсь, гарантиям этой ведьмы можно верить.

– Не сомневайся, аш. – Прохрипел цверг, глядя снизу вверх обожающим взглядом.

– И когда и где произойдет это волнующее свидание?

Родриго рассказывал, что на Змеином мысе местные племена повинуются ламиям, словно жестоким божествам. Приносят им в жертву драгоценный нектар, змеиные кожи… и собственных детей. Лучше бы приятелю не знать, что он отправился на встречу с одной из этого жуткого народа.

– Завтра в полночь, аш. Я приду к твоим покоям, чтобы проводить тебя.

– По-твоему, я смогу посреди ночи выбраться из замка? – Скептически поинтересовался Рафаэль.

Стража на воротах никогда в жизни не выпустит его в одиночестве посреди ночи. В лучшем случае – просто откажут. В худшем – пошлют за хозяином. Одной бездне ведомо, чем закончится вся эта история.

– Из замка есть несколько подземных ходов, аш. – Повеселевшим голосом отозвался цверг. – Никто не узнает о твоей отлучке.

– Ладно, цверг. Бездна с тобой. – Окончательно решился Рафаэль.

Кажется, сама мысль о возможности соприкоснуться с чем-то, что раньше манило ледяной несбыточностью, напрочь отшибает ему способность думать. Посмотрим, чем это закончится…

– Никакой ошибки быть не может. – Зло отрезал Селестин. – Это подлинная книга позднекематхийского периода. И печать великого визиря, что скрепляет последнюю табличку – также подлинная.

– Ну, пусть так. – Равнодушно отозвался Хуан. – За сколько ее можно продать?

Он с самого утра пребывает в раздраженном настроении. Повязки с его головы, наконец, сняли. И теперь из каждого зеркала на него со странной смесью злости и ужаса таращится собственное обезображенное лицо.

– Кто тебе сказал, что я собираюсь делать такую глупость?

– А для чего еще годна эта гора мусора? – Буркнул Хуан, совершенно не впечатлившись возмущением приятеля.

– Она может оказаться намного ценнее, чем ты можешь себе представить. – Уязвленно огрызнулся Селестин.

– Ну валяй, удиви меня. – Истинный сын капитана стражи и не думает видеть хоть какую-то значимость в древней реликвии.

Селестин демонстративно повернулся к Горацио и Корине. Эти двое молча слушают перепалку, не торопясь занимать чью бы то ни было сторону. В глазах у девушки, однако, ясно проступила досада. Не иначе, она-то как раз склонна поддержать здоровяка. Еще и урвать что-то себе – за то, что вовремя подтолкнула к выгодной покупке.

– Этот документ составил придворный звездочет Наддрезар. Он сообщает о великой тайной сокровищнице Бехаша, сатрапа запада, расположенной на самом севере вверенной ему провинции. По указанию шаха Незеба он запечатал подземный дворец могущественным ритуалом, навеки укрыв содержащиеся там сокровища, дабы они не попали в руки нечистым. Он же сообщает, что ключ укрыт в гробнице Птеба – архитектора, построившего сокровищницу сатрапа.

– Не хочу показаться безразличным к твоему увлечению, – равнодушно пожал плечами Горацио. – Но Хуан прав. Это все ужасно интересно, но если за твою находку можно получить золото – это будет куда разумнее, чем чахнуть над отчетами давным-давно сгинувшего мудреца. Конечно, будь это древней книгой заклинаний…

– Неужели вы не понимаете?! – Взвился Селестин. – Западной сатрапией в Кематхе называли побережье Моря Гроз! И, раз уж звездочет пишет, что та сокровищница расположена на севере – значит она где-то рядом с Порто-Маре! Мы же можем…

– Позволь, я тебе кое-что расскажу. – Ухмыльнулся Хуан. – Лет так с тысячу назад здесь было навалом сатрапов, сокровищниц и восточных ухарей с целым ворохом наложниц, которые только и делали, что вертели перед ними голыми задницами. И так было до той самой поры, пока на горизонте не показались нилантийские галеоны. После чего наши благородные и отважные предки насадили твоего сатрапа на ближайшую пику, перетрахали его наложниц… и угадай, что они сделали с его сокровищницей?

– Знаешь, мне кажется, Хуан куда более здраво оценивает ситуацию. – Развел руками Горацио.

– Если бы сокровищницу разграбили во время покорения, я бы совершенно точно знал об оставшихся от нее руинах. – Упрямо боднул воздух Селестин. – Бездна и пять хозяев ее! Да включите же вы мозги! У нас в руках – почти что готовая карта сокровищ, которая может привести нас к богатству, сравнимому с состоянием наместника! Даже если есть всего один, самый крохотный шанс на успех – неужели мы от него просто отмахнемся? В конце концов, отыскать покупателя, который заплатит за книгу столько, сколько она стоит – дело не такое легкое и быстрое, как может показаться.

Селестин перевел дух. На лицах приятелей проступили первые намеки на задумчивость.

– В конце концов, если он загонит кому-то этот черепичный набор, и покупатель найдет эту сокровищницу вместо нас… – Пробормотала Корина.

– Одна проблема. – Ухмыльнулся Хуан. Селестин, содрогнувшись, постарался не смотреть на испещренное отвратительными шрамами лицо. – Где ты собираешься искать этот золотой погреб?

– Первая зацепка у нас есть. Следует найти гробницу Птеба. В ней, если верить книге, сокрыто некое Золотое Око, открывающее двери в сокровищницу. И там же есть указания, по которым можно найти подземный дворец.

– Пусть так. – Поморщился Горацио. – Вот только легче от этого не стало. Где прикажешь искать эту самую гробницу? Если ее не разграбили тысячелетие назад. Или, может быть, над ней давным-давно стоит чей-нибудь дом.

Селестин самодовольно ухмыльнулся. Об этом он уже подумал. Если только давний рассказ Корины – не пустая похвальба.

– Ты, кажется, говорила, будто в одной из книг, оставшихся от твоего деда-колдуна, есть упоминания обитающего в окрестностях Порто-Маре нибелунга? И даже упоминается его имя?

Девушка неохотно кивнула.

– Вот и ответ. – Торжественно провозгласил Селестин. – Мы проведем ритуал призыва и заставим его указать, где находится гробница архитектора.

– Легко сказать… Призыв одного из подземных мастеров – не такая простая задача. Одному Небу Благому ведомо, чем закончится попытка заставить его что-то… – Неуверенно пробормотал Горацио.

Однако, Селестин с ликованием увидел, что остальные его осторожность не разделяют.

– Я отыщу те записи и найду имя нибелунга. – Поднялась из кресла Корина. – А тебе лучше бы поискать в гильдейской библиотеке описания ритуалов призыва подземных мастеров. И еще, помнится, в хранилище есть образцы самородков, связанных с местными подземными мастерами. Нам такой пригодится.

– Предлагаешь мне украсть самородок у гильдии?

– И в чем проблема? Просто подмени его на обычный булыжник. Сто лет он никому не был нужен – и еще сто лет проваляется. А нам может пригодиться. Я кое-что читала о тайных камнях, при помощи которых можно заставить подземного мастера делать что угодно. Если сумеем создать такой – секрет Золотого Ока у нас в кармане.

– Не нравится мне эта история. – Пробормотал Горацио. Но по взглядам приятелей понял, что они его настороженности совсем не разделяют.