Наследник Агонии

Глава 5

Черноокая красавица молча взирает на вышедшего из ночной тьмы юношу. Разве заблудившаяся в диком ночном лесу изнеженная аристократка не должна сходить с ума от ужаса посреди пугающего царства мрака и волчьего воя? Вот только на прекрасном лице не видно ни капли страха. Лишь надменное снисходительное ожидание.

В сознании шевельнулось что-то растерянное. Каков вообще был шанс, идя наобум сквозь залитый тьмой лес, выйти прямиком на заблудившуюся ирсийку?

– Сеньора? Не ожидал, что найду вас. – Пробормотал Рафаэль, когда молчание начало казаться невыносимым.

– Зачем же, в таком случае, ты отправился на ночную прогулку? – С величавой иронией поинтересовалась девушка нежным бархатным голосом. Таким тоном, словно никакой другой причины для блужданий по ночному лесу в принципе существовать не может.

Рафаэль до этого момента никогда не испытывал сложностей в общении с прекрасным полом, но неожиданный вопрос поставил в тупик. Разве заблудившиеся знатные дамы не должны вести себя несколько иначе при появлении благородного спасителя?

– Мы с другом встретили ваших служанок. Они в полном порядке.

– Не удивлена. – Ирсийка капризно пожала плечом. – Нечего было и надеяться столь просто отделаться от треклятой старухи. Ее угодливость иногда бывает ужасно утомительной.

– Вы удивительно спокойны для потерявшейся в ночном лесу девушки. – Подметил Рафаэль, приблизившись к превратившемуся в импровизированный трон поваленному дубу. Вблизи облитая лунным светом красавица уже не выглядит вырвавшейся из ночи нечистью. Огромные черные глаза смотрят с покровительственным ожидающим прищуром. И это много прекраснее ошпаривших чем-то неведомым озер мрака, что померещились ему вначале.

– Разве есть причины беспокоиться? – Усмехнулась незнакомка. – Надеюсь, сеньор, вы не боитесь темноты?

– Обижаете, сеньора. – В тон ей отозвался Рафаэль.

Ответом ему стали переливы шелковистого смеха.

– Для простого смертного не так много причин оказаться в глухую полночь в диком лесу. – Мягкий волнующий шепот девушки почему-то показался шипением змеи, готовой впиться в беспомощную жертву. Кажется, кровь обернулась в жгучий яд, распространяя по венам мучительный огонь напополам с чем-то безумным, алчным и нерассуждающим.

– Однако, мы с вами здесь, сеньора. Не беспокойтесь, – не удержался он от демонстративной лихости. – Я приложу все усилия, чтобы защитить вас от любых опасностей, если они возникнут.

В огромных черных глазах, вопреки ожиданиям, сверкнула неприкрытая ирония.

– И что же предлагаешь делать дальше, отважный рыцарь? – Прошелестела красавица чарующим шелковистым голосом.

К слову сказать, очень хороший вопрос.

– Я могу попробовать собрать хвороста, чтобы развести костерок. – Задумчиво предложил Рафаэль.

Не то чтобы ползать на карачках по земле в поисках сухих веток кажется пределом мечтаний, но, быть может, хоть какой-то источник света…

– Я ожидала большего. – Тихо прошептала ирсийка.

– Что вы имеете в виду? – Уязвленно поинтересовался Рафаэль.

Знатные дамы, конечно, имеют право на некоторое количество причуд и капризов, но не думала же она, что он достанет из-за пазухи огромный шатер с жаровнями и полноценным будуаром?

– Человек, оказавшись во тьме, страшится ее. Он, окруженный бездной непостижимого и сокрытого, жаждет отгородиться от бескрайнего мрака спасительным светом. И искренне верит, будто крохотный огонек, едва отодвинув темную бесконечность, защитит от нее. Что, как не страх, заставляет выбрать крохотный уголок мимолетного света? Неужели и ты изберешь отгородиться от огромного мира ради жалкой иллюзии безопасности?

Рафаэль вздрогнул от неожиданности. Вообще-то, он имел в виду совсем не это… Однако, теперь понятно, отчего незнакомка сохраняет ироничное спокойствие. Колдунья. Пожалуй, его обещания защитить ее и впрямь выглядели несколько наивно.

– Увы, сеньора. Боюсь, граница, отделившая мой освещенный островок от внешнего мира, много крепче мимолетного огонька. – Горько ответил он после недолгого молчания.

– Но что стережет эту границу, юноша? Не твоя ли нерешительность? Не твоя ли готовность смириться с бытием, которое тебе определили другие?

В мягком шелке волнующего голоса неожиданно лязгнул ледяной металл. Рафаэль стиснул зубы. Наверное, оттого, что мысль эта уже не раз приходила ему в голову. Что мешает послать в бездну и отца, и его запреты? Податься в бега, стать учеником знахаря где-нибудь в богами забытой глуши. Скитаться по миру, в каждой тени видя идущих по следу охотников отца.

– Я наследник моего рода, сеньора. И не намерен отказываться ни от своего имени, ни от места в Городе Богов, что принадлежит мне по праву.

– По праву крови? – Шелковый смех незнакомки ошпарил режущей болью. Словно та самая кровь, о которой он говорил, обернулась бегущим по венам терзающим инфернальным огнем.

– По праву крови. – Упрямо повторил Рафаэль.

– Быть посему. Пламя, что живет в твоей крови, этой ночью откроет для тебя любые двери.

Прежде, чем он успел ответить, девушка плавно скользнула с импровизированного древесного трона, на котором восседала, словно древняя царица, что вершит суд над отдавшимся в ее власть подданным.

Боль, несущаяся по телу непрекращающимися огненными каскадами, все нарастает. Рафаэль невольно сжал зубы, чтобы сдержать рвущийся наружу крик.

– Выбор за тобой, юноша. Если все, тобой произнесенное, было пустой похвальбой, за которой прячется страх и нерешительность – я даю тебе последний шанс отступиться. Пламя в твоей крови погаснет – навсегда. И все, что от него останется – крохотный огонек костра, что навеки отделит твой уголок от тьмы внешнего мира. Ты отправишься в свой смешной замок. Там тебя будут ждать слава, богатство и женщины. Судьба щедро одарит тебя мирскими богатствами.

– А если нет? – Спросил Рафаэль. На какое-то мгновение в душе шевельнулось что-то испуганное. В конце концов, в том будущем, которое ему напророчила встреченная колдунья, не так уж и много недостатков. Всего один, и как знать…

– Либо ты можешь выбрать неизвестность. – Ответила незнакомка.

Ответить он не успел. Под ногами вспыхнул небольшой костерок. Ночная тьма отпрянула, обнажив крохотную полянку на краю лесного оврага. От теплого пламени расходятся волны лучистого теплого света. Боль, наконец, разжала свои клещи. По телу скользнула волна граничащего с истомой облегчения.

Легкое касание невесомого шелка. Плавным движением колдунья скользнула к границе тьмы и света, чтобы в следующий миг раствориться в черной бездне, отделенной от Рафаэля светом костра.

Но она ведь даже не дождалась его ответа! Что, если он бы решил…

Но ведь в этом и есть вся соль, сверкнуло в голове осознание. Никто и не ждет его ответа. Он или останется здесь, убаюкиваемый теплыми отсветами ласкового пламени. И в жизни его будет место всему. Лишь одно останется недостижимым – то непознанное, что бередит разум ночами. Или же…

Стиснув зубы, Рафаэль бросился навстречу глухой тьме и безумной режущей боли. Мрак обрушился со всех сторон. Один, в абсолютной темноте, он рвется, сам не зная куда. На какое-то мгновение в глубине души шевельнулась обессиливающая паника. Что он делает? Зачем пытается заигрывать с силами, настолько превышающими человеческое естество? Не лучше ли, как бы ни было горько признавать поражение, вернуться к крохотному костерку, что по-прежнему испускает далеко позади ласковый теплый свет?

Стиснув зубы, продолжает идти вперед, объятый невыносимой испепеляющей болью.

Минуло одно мгновение? Или целая вечность? Или Рафаэль просто потерял на миг сознание, утратив остатки связи с реальностью? Теплая искорка позади погасла, оставив его один на один с беснующимся вокруг мраком.

А затем, миг спустя, он словно открыл глаза… хотя только что готов был поклясться, что они и без того не были закрыты.

Мир вокруг напитан лунным светом. Дивная игра тьмы и серебряного сияния, что бесконечными бликами пляшет на ветвях деревьев. Боль исчезла, словно ее никогда не было. Пожар в крови утих. На смену застилающей взор кровавой мути пришла невероятная ясность. И миг спустя Рафаэль разглядел их.

Странные создания, укрывшиеся в тенях деревьев или скрытые в кустарнике. Огромные глаза с опасливым благоговением провожают идущего сквозь лес юношу. Как могло случиться, что раньше он их не видел? Каждый раз, оказавшись под сенью лесного свода, даже не подозревал, насколько просторен казавшийся привычным и понятным мир.

Едва ощутимое дуновение ветра коснулось щеки. Девушка скользит за спиной незримой и неслышной тенью.

– Этот огонь… – Не удержавшись, пробормотал Рафаэль.

Сейчас воспоминание о терзавшей его безумной боли, кажется чем-то немыслимым. Он раньше и не подозревал, что такая боль вообще может существовать. Или что смертным дано испытать что-то подобное.

– Не я повелеваю им. – Прошелестел за спиной знакомый бархатный голос. – Но та, что является его источником, также потребовала свою плату за право ступить на тайные тропы. Однажды ты встретишься с нею.

– Кто ты?

Молчание. Обостренные чувства различают плавное и стремительное движение за спиной. Блеск лунного серебра на рассыпавшихся до пят черных волосах.

– Мог бы и сам догадаться.

Кажется, они целую вечность скользили сквозь расчерченную лунным сиянием тьму. Постепенно ночной мрак сменяется густой синевой встающего рассвета. Лесная чаща наполнена сиянием разноцветных огней, парящих среди древесных крон.

– Восход уже близко. – Прошептала позади спутница.

– Он может тебе навредить? – Встревоженно спросил Рафаэль, оборачиваясь к остановившейся девушке. Не успел: длинные пальцы легли на виски, заставляя застыть на месте.

– Кому угодно, только не мне. – Бархатистый смех над самым ухом. – Но благочестивой жене следует быть возле любимого супруга в момент пробуждения, не правда ли? Прощай, юноша. Возможно, в будущем избранный тобой путь вновь сведет нас. Последний мой тебе подарок: ступай в сторону гор. Возможно, там ты найдешь больше, чем в ждущем твоего возвращения замке.

Мир потускнел. Мистические огни погасли, оставив вокруг пронзительную рассветную синь. По небосводу плывут редкие облака. Сквозь ветви деревьев видно, как вдалеке, там где пики Алых гор устремляются навстречу небу, из-за устремившихся высь горных вершин в небеса ударили первые лучи встающего солнца.

Рафаэль без сил опустился на влажную лесную подстилку из хвои и изумрудно-зеленой травы.

В груди тревожно дышит запоздалое неверие. На какое-то мгновение в ошпаренном страхом разуме даже вспыхнуло подозрение: уж не устроила ли Вероломная весь этот спектакль лишь для того, чтобы посмеяться над ним? Шутка вполне в ее духе.

Однако, пробудившееся было сомнение испуганно затихло. Нечто едва различимое полностью изменило его мир – или, скорее, его самого. И на самой грани восприятия он чувствует ту незримую сторону вселенной, что раньше казалась совершенно недостижимой.

А еще, стоит прислушаться к собственным ощущениям – и появляется ощущение дремлющего в крови огонька. Едва различимого, незаметного и притихшего… Но Рафаэль уже выяснил, в какую бездну инфернального пламени способна превратиться притаившаяся внутри неясная сила. Что такое говорила об этом Вероломная? «Та, что является ее источником»?

Сразу и не скажешь, манят ее слова своей мистической таинственностью или пугают.

Собравшись с силами, поднялся на ноги. Какое-то время бестолково вертел головой. Утро все увереннее вступает в свои права. Проснувшиеся птицы оглашают лес пронзительными воплями. Заклубившийся было под древесными сводами полупрозрачный туман медленно тает под наступающим солнечным светом. Красота обступившего мира совершенно не отменяет полного непонимания, куда его занесло.

Как она сказала? Идти в сторону гор? Странный совет, ведь этот путь его уведет прочь от морского побережья, вдоль которого петляет бегущая в Замок Фей дорога. Разум требует поспешить домой. Если Родриго доберется до замка раньше него…

В голове мелькнула неприятная мысль: а кто сказал, что потерявшийся в ночном лесу друг вообще вернется? С Рафаэлем Шерхея обошлась с известной долей снисходительности. Во всяком случае, могло быть и хуже. Куда хуже… Но кто сказал, что и к Родриго Вероломная проявила не слишком свойственное ей милосердие?

Нет, прислушиваться к бестолковому разуму он точно не станет. Что может быть глупее, получив такое указание, побежать прочь от указанного пути? С другой стороны – что, если другу сейчас нужна его помощь? Впрочем, каковы шансы отыскать Родриго в глухой лесной чащобе?

После недолгих колебаний, Рафаэль двинулся навстречу темнеющей громаде Алых гор, чьих вершин уже коснулись первые лучи встающего солнца.

Рафаэль нашел его в тени огромного дуба. Маленькое тщедушное существо, даже попытайся оно вытянуться во весь рост, едва достанет ему до пояса. Темно-серая кожа больше напоминает смешанный с сажей пепел. Красные глаза, только что болезненно щурившиеся на бьющие сквозь листву солнечные лучи, направлены на человека. Вопреки ожиданиям, появление нового лица совсем не вызвало у него ни малейшего страха. В алых глазах блеснули яркие искры. Цверг.

О существах этих Рафаэль читал в замковой библиотеке. Дядя Мартин, хоть и сжег давным-давно любые книги, имеющие самое смутное отношение к магии, не мог ни спалить хронику собственной семьи, ни закрыть в нее доступ племяннику. Такую блажь, пожалуй, не оценил бы никто – ни в замке, ни за его пределами.

И в каждом жизнеописании мало-мальски чего-то добившегося предка всегда упоминались низкорослые подземные мастера. Цверги издавна служили роду Альварес. Легенды гласят, что именно они выковали оружие для Альвара-Основателя. Именно они прислуживали непревзойденному знатоку Великого Делания Леонардо. И едва ли без них обходился Салазар – хотя имя двоюродного деда из летописи дома Альварес «благодарные потомки» вымарывали с невероятнейшим фанатизмом. Даже понимая всю ничтожность шансов преуспеть и заставить Ниланту и весь мир поверить, будто этого человека вовсе не существовало.

До недавнего Рафаэль читал давние истории о мистических помощниках его семьи как горькие легенды, которым не дано воплотиться в реальность и с которыми ему никогда не суждено соприкоснуться. Но минувшая ночь слишком многое перевернула в его жизни

Кажется, в направленном на него взоре тоже промелькнуло ясно различимое узнавание.

– Я рад встрече с тобою, аш. Не ожидал увидеть здесь кого-то из твоей семьи. – Проскрипело скорчившееся от боли существо. Внимательные глаза неотрывно смотрят на Рафаэля.

– Как ты меня назвал? – Не нашел он более умного вопроса.

– Аш. Так мы издревле именуем мужчин твоего рода. Именовали до той поры, пока не погиб последний из них.

– Что ты такое говоришь? – Странная реплика заслужила нахмуриться.

Отец, его брат Мартин, его сыновья, ныне живущие в Ниланте вместе с братьями самого Рафаэля – что, к слову сказать, никогда не добавляло отцу симпатий в его глазах – все они с полным на то основанием носят имя Альварес. Уж не хочет ли он сказать…

– Что проку от крови, если она спит – или осознанно отвергается тем, в чьих венах течет? – Безразлично отозвался цверг.

Кажется, он пытался добавить что-то еще, но скрипучий голос оборвался полным боли шипением.

– Что с тобой случилось?

– Этой ночью мне не повезло. В мои владения влезло несколько ламий. Я старался прогнать незваных гостей, но среди них оказалась ведьма, которая…

Карлик вновь болезненно сморщился.

– Ламии? Здесь?!

Рука инстинктивно дернулась к шпаге.

О ламиях он только слышал. И, по большей части, услышанное не сильно вдохновляет сводить с ними личное знакомство. Зловещие существа, что обитают в подземных чертогах Змеиных гор на юге Силории. Жестокие и кровожадные, они знамениты тем, что почитают изысканным деликатесом человеческую кровь. Особенно – младенческую.

Родриго сталкивался с ними, когда участвовал в кампании на Змеином мысе. И миниатюрные бестии оставили понюхавшему пороха ветерану очень паршивые воспоминания.

– Не настолько близко, чтобы имело смысл беспокоиться, аш. – Проскрипел карлик, вновь скривившись от боли. Внешне он выглядит вполне целым. Впрочем, если одна из ламий оказалась ведьмой, ей едва ли потребовалось тыкать в него чем-то острым.

– Я могу тебе как-нибудь помочь? – Спросил Рафаэль. Хотя чем он ему, бездна подери, поможет? Все его познания о цвергах ограничены парой легенд, в которых эти создания предстают не слишком дружелюбными созданиями. Их служба стоит недешево, да и добиться ее может или великий маг… или обладатель правильной крови. Хотя об этом семейство Альварес никогда не спешило распространяться.

Как бы то ни было, ни одна легенда не повествует о том, как раненых цвергов следует лечить.

– Есть один способ, аш. – Скрипучий голос наполнился незнакомыми напряженными нотками.

– И что это за способ?

– Твоя кровь. Если ты подаришь мне всего несколько капель – это поможет мне восстановить силы.

Первым порывом было послать прожорливого карлика в бездну. Не то чтобы ему вовсе чуждо сострадание, но он и без столь радикальной подкормки явно не загнется.

Наверное, еще вчера Рафаэль именно так бы и поступил. Но едва заметная, но все же ощутимая искра инфернального огня, что мерцает в самой глубине сознания, поднимает на поверхность качества, ранее не находившие место в его жизни.

И ледяная расчетливость странным образом сплетается воедино с состраданием и с глупым детским восторгом от возможности лишний раз соприкоснуться с незримой стороной мира.

– Смелая просьба. И что я получу за свою щедрость?

– Я исполню одно любое твое повеление, ничего не потребовав взамен. Если, разумеется, это будет в моих силах.

Рафаэль, не удержавшись, усмехнулся. Ему и в страшном сне не привиделось бы попасть в историю, о которых повествуют предания фамильной хроники.

– Договорились.

Рафаэль, не придумав способа лучше, с силой провел лезвием шпаги по левой ладони – и в подставленную пригоршню цверга упали первые тяжелые алые капли. Остается лишь молча смотреть, как серокожее создание торопливо и жадно слизывает падающие на протянутые руки кровь Рафаэля.

В глазах потемнело. Тело наполнила противная слабость. Вместе с кровью цверг поглощает его жизненную силу.

– Довольно. – Прорычал Рафаэль после того, как карлик проворно поднялся на ноги, чтобы было удобнее ловить падающие красные капли.

Цверг горько вздохнул, но спорить не решился. И слепцу видно, что от былой его слабости не осталось и следа.

– Благодарю тебя, аш. – Проскрипел он, склонившись в низком поклоне. – Когда тебе потребуется моя помощь – начерти на любом камне Адамантовую печать и произнеси мое имя - Шарлах. И я явлюсь.

– Я запомню. – Подтвердил Рафаэль, вглядываясь в начертанный карликом узор.

Цверг склонился в очередном поклоне – чтобы миг спустя раствориться в воздухе. Рафаэль остался в одиночестве посреди залитой радостным утренним солнцем лесной полянки. Виски сдавлены незримым тяжелым обручем, по телу разлита противная слабость. Да еще противной ноющей болью отзывается кровоточащая рана в ладони.

А путь до Замка Фей – далек как никогда. Рафаэль бросил мрачный взгляд в западную сторону – туда, где вдали накатывают на каменистый обрывистый берег бесконечные морские волны. И, пробормотав под нос что-то неопределенно-угрюмое, двинулся навстречу пахнущему солью ветру.

Мир вокруг окончательно стряхнул остатки ночной дремы, когда впереди меж деревьев показалась знакомая фигура. Родриго обернулся на звук шагов. Встреченных ночью служанок рядом нет. Впрочем, этому факту едва ли стоит удивляться.

– Бешеная ночка. – Криво усмехнулся Рафаэль. Приятель ответил кривой ухмылкой. Взгляд опустился ниже – на покрытую кровавыми разводами ладонь.

– Безд… – Родриго неожиданно подавился привычным ругательством. Чего это с ним? На набожность потянуло? – Что у тебя с рукой?

– Порезался.

Приятель в ответ наградил мрачным взглядом. Да, наверное, ответ можно было бы придумать и поумнее. Но после всех событий в голове царит гулкая пустота. Не самое подходящее время сочинять правдоподобные ответы.

– Ничего страшного. Доберемся до замка, смажу бальзамом. – Рафаэль махнул здоровой рукой.

– Идем. Нас закинуло тьма знает куда. До берега еще глаза вытаращить.

Дальше шли в тишине. Путь сквозь лес оказался тем еще подарком. Усталость, резь в глазах после бессонной ночи… К ним вскоре добавилось и тянущее чувство голода. А лес вокруг живет привычной жизнью. Носятся по веткам мелкие зверьки, пытаются перекричать друг друга пичуги.

Показавшаяся впереди дорога в замок показалась самым прекрасным, что когда-либо видел Рафаэль.

– Сеньоры! – Крик издалека.

– Нас ищут. – Усмехнулся Родриго, разглядев алые плащи замковой стражи.

Всадники, заметив вышедших из леса, пришпорили коней.

– С чего им знать, что мы потерялись? – Зачем-то спросил Рафаэль. Хотя, если вдуматься, какая разница? Мысль о том, что остаток пути он проделает в седле, а не на своих двоих, кажется очень обнадеживающей.

– Ясное дело, кони доскакали до замка еще ночью. – Усмехнулся Родриго. – Представляю, какой в замке поднялся переполох, когда они вернулись без хозяев.

Рафаэль ответил невеселой усмешкой. Надо ведь еще сочинять что-то правдоподобное для предстоящих расспросов.

– Знаешь, – неожиданно напряженным голосом пробормотал Родриго после недолгого молчания. – Думаю, ни к чему вдаваться в детали, повествуя сеньору Мартину о том, что случилось этой ночью. Довольно и того, что мы спьяну заблудились в лесу, а лошадей шуганули волки.

– Точно. – Согласился Рафаэль.

Родриго в ответ наградил его долгим задумчивым взглядом. Кажется, он отчаянно хочет что-то спросить… Но по непонятной причине предпочел воздержаться от излишнего любопытства. Наверное, оно и к лучшему.

– У нас не больше пары дней, чтобы придумать выход из этой истории.

В небольшой уютной гостиной висит мрачная тишина. Горацио нервно расхаживает из угла в угол. Алая панацея не только спасла ему жизнь, но и исцелила раны. Секундантам повезло куда меньше. На беднягу Хуана, чье лицо скрыто под кипой белоснежных бинтов, страшно смотреть. И еще страшнее станет, когда бинты снимут. Сын капитана обезображен на всю жизнь.

– Больше. – Отозвался Селестин, баюкая раненую руку. – В ближайшие дни Альварес со своим приятелем проведут в замке. А потом вернется сеньор наместник, и тогда нас наверняка законопатят в какую-нибудь глушь. Время договориться есть.

– В бездну договоры. Я сожру печень этого ублюдка. – Злобно прохрипел Хуан.

– Тогда он начнет на всех перекрестках орать, что на дуэли ты использовал магию. И у тебя не останется выхода, кроме как бросить ему вызов.

– Так и поступлю!

– Перестань. – Поморщился Горацио. – Меньше всего я хочу тебя уязвить, но давай будем честны: с этой дуэли ты отправишься прямиком в ряды солнечных легионов.

Хуан попытался было зарычать, но уже в следующий миг на смену злобному оскалу пришла болезненная гримаса. Шрамы под бинтами все еще болят.

Капитан Кабреро наотрез отказался тратить деньги на порцию Алой Панацеи для сына. Узнав, что именно он стал зачинщиком свары, превратившей обычную дуэль в тройную, отец заявил, что не намерен выкидывать собственное месячное жалованье лишь для того, чтобы убрать следы достойного урока, полученного сыном в ответ на неподобающее поведение.

Заскрипела дверь, пропуская миниатюрную девушку в коротком платье. Синеглазая дочь аптекаря в последнее время обрезает черные волосы намного короче, чем этого требуют приличия. В руках у Корины дымится чашка с травяным отваром.

– А мне вот интересно, – спросила она, вручив напиток Хуану. – Как этот Альварес ухитрился вывернуться из-под твоего заклинания?

– А он и не выворачивался. – Отозвался Селестин. – Просто быстро соображал. Как только понял, что происходит что-то неладное – ударил. А наш друг как раз решил поиграть с ним перед тем, как прикончить. Я прав?

Хуан прорычал что-то угрюмо-неразборчивое. Горацио поморщился. Беда не в том, что здоровяк решил прибегнуть к бесчестному приему. Мало того – он и впрямь решил поиздеваться над скованным магией врагом. И, в результате, как никогда близок к тому, чтобы получить славу, от которой не отмоется никогда.

Или Альварес сам сумел выкинуть ответный трюк незаметно для Хуана? С этими треклятыми отпрысками золотых семей никогда не знаешь наверняка…

– Будет очень нехорошо, если Альварес начнет трепать о том, что случилось во время боя. – Задумчиво протянула Корина.

Их свела в месте беспросветность провинциальной жизни. Горацио – сын скромного ассистента магической гильдии. Хуан – наследник капитана, обреченный стать таким же бестолковым воякой, как и отец. Селестин долгое время жил в Ниланте, обучаясь у прославленного ученого-историка, но вынужден был вернуться в Порто-Маре. Корина – младшая из дочерей аптекаря. Ему и в мысли не приходит учить ее хоть чему-то. Скорее бы выдать куда-нибудь замуж, чтобы избавиться от лишнего рта.

Они нашли друг друга. И, вопреки безразличию взрослых, вместе рвались к лучшей судьбе. И все было замечательно! Благодаря Горацио, они могли время от времени изучать магические книги из гильдии. Селестин знает кое-что об астрологии, сакральной геометрии и древней магии. Корине же повезло отыскать в чулане отцовской аптеки записи прадеда, баловавшегося темной магией. Все шло отлично. До этой треклятой дуэли.

Если Альварес начнет – а он начнет! А не он, так взбалмошный Флорес со слов все того же Альварес! – болтать о том, что Хуан применил колдовство, компаньон либо бросит ему вызов и погибнет… Либо превратится в отверженного без имени и чести. И тогда даже их оставшаяся троица будет вынуждена сторониться его, чтобы тяжесть позора не придавила и их репутации.

– Почему ты не хочешь договориться с этим кра… – Корина осеклась. Кажется, она собиралась сказать «красавчиком». Тогда Хуан точно взбеленился бы.

– Я не хочу с ним договариваться, потому что хочу его прикончить. – Злобно рыкнул здоровяк.

– Пусть так. – Пожала плечами Корина. – Тогда в чем проблема? Совершенно необязательно использовать для этого шпагу. Есть и другие способы.