Мазыйка. Приговорённый город

Глава 24. Никаких доказательств

Новиков боком наехал на что-то твёрдое. Оказалось, он ещё не утонул, какая удача. По крайней мере, не полностью, потому что сумел кое-как развернуться и вытащить голову из воды. Кажется, его вынесло на какую-то песчаную отмель. На подгибающихся руках и обмякших ногах Новиков прополз немного, чтобы уж точно больше не улькнуть на глубину. И просто лёг на спину.

Рядом плескалась прохладная вода, но она уже не заливала нос, глаза и уши. И на том спасибо.

Некоторое время Новиков просто лежал, слушая тихий плеск, наслаждаясь возможностью свободно двигаться и дышать сколько угодно.

Потом до него потихоньку дошло, что кроме звука волн, должно же быть ещё что-то. Крики чаек, шум ветра, шорох листвы. А тут ничего не было. Сплошная тишина.

Новиков быстро открыл глаза. Уставился в высокое сероватое небо. Будто пасмурный закат — небо из молочно-белого становилось угольно-серым.

Новиков приподнялся на локтях. Сел в воде. Оказалось, он так и сжимал в руке опасную бритву. Как только умудрился её не потерять. Убрал в карман, вдруг ещё когда-нибудь пригодится.

Умылся. Осмотрелся. Действительно, обширная песчаная отмель. Широкая разлившаяся река, так что даже противоположного берега не видать. Просто серое небо где-то вдали соединяется со стальной водой. Даже линию горизонта толком не рассмотреть.

Зато кое-где стали проявляться тёмные мутные фигуры. Присмотревшись, Новиков понял, что в воде медленно брели люди. Кто по колено, кто по пояс, кто по грудь. И все они направлялись в одну сторону.

Наверное, шли к берегу. Новиков обернулся. И понял, что берега как такового и не было. Вода просто заливала город. Точно, это и была Мазыйка, только какая-то вся серая, унылая, пустая. Крестов на куполах уже нет, все окна почернели, столбы свалены, деревья спилены, палисадники залиты, двери заперты. Дома покинуты, теперь уже навсегда. Улицы каменные и пустые, по ним только медленно шли куда-то люди по колено в воде.

Так. И куда Новикова опять вынесло? Вернее, занесло.

Новиков поднялся, отряхнулся. Хотя чего там отряхиваться — он вымок насквозь. Ладно, теперь надо разобраться, где он, как и куда… В общем, разобраться надо.

Пошлёпал разбираться. Для начала попытался рассмотреть людей, что брели куда-то по серым затопленным улицам. Кто по щиколотку в воде, кто по колено. Хотя нет, уже все или по колено, или выше. Вода-то, оказывается, поднимается, и довольно быстро.

Новиков попытался прибавить шаг, что в воде не так уж просто. Надо бы поговорить с кем-то, разузнать, что и как. Увы, одного взгляда на бледные, лишённые выражения лица хватило, чтобы сообразить, что вряд ли тут кто-то настроен на беседу. Не те люди. Или уже давно не люди.

В общем, не то чтобы живые. Призрачный город, полный призрачных людей.

Куда они намылились, интересно.

А стекались они, похоже, к причалу. Новиков, правда, в Мазыйке такой пристани ещё не видал. Почти настоящий речной вокзальчик, с мостками, небольшим тёмным зданием и собственно причалом, где теперь ждал кого-то пароход. Старый такой, как в кино показывают, с колесом, что крутится и шлёпает лопастями по воде. Даже интересно, откуда… А хотя нет, не так уж и интересно. Гораздо интереснее, да и важнее, как бы Новикову отсюда выбраться.

Город затоплен, скоро совсем утонет, воды по пояс. Река разлилась так, что покрыла уже всё вокруг, так что бежать из Мазыйки бессмысленно и, скорее всего, некуда. Да и незачем.

Наверное, надо бы как-то попытаться протолкнуться на этот пароход, чтобы уплыть отсюда вместе со всеми. Только вот уплыть куда? Да уж, вопрос из вопросов.

Тем не менее, не оставаться же здесь в ожидании, пока вода дойдёт до шеи и макушки. К тому же, Новиков сегодня уже тонул, хватит купания для одного дня.

Так что Новиков просто пристроился в хвост очереди, бредущей к пристани. Обернулся — город теперь почти наполовину скрывался под водой.

Прибавить бы шаг, да этих привидений бесполезно подгонять. Самому бы таким не стать.

В здании вокзальчика все подходили к окну, что-то протягивали, забирали билет и двигались дальше. Новиков поступил так же. Встал перед окошком, наклонился. Из окна на него таращился череп в белой кепочке с вышитым золотистым якорем. Вася обычно носит шляпу, так что вряд ли это он. Хотя он волен одеваться как вздумается.

— Мне бы вернуться, — просто сказал Новиков пустым глазницам.

— Оплачивайте и возвращайтесь, — донеслось из-за окошка.

Новиков понял, что денег у него с собой не было. Пошарил в кармане, там нашлись только телефон да опасная бритва.

Новиков просто показал обе вещи черепушке за органикой. Скелет приподнялся, перебрал длинными костяными пальцами и выбрал телефон. Кивнул на бритву и фыркнул:

— У меня своя такая. Проходите.

— Спасибо, — печально вздохнул по телефону Новиков.

Следом за остальными прошёл к пароходу. Призраки забирались на борт сами, невесомо пролетая над деревянной дощечкой, перекинутой от причальчика.

Новиков осторожно ступил, доска покачнулась. А потом ему наподдали сзади, ноги пролетели мимо доски, и он в который раз за день плюхнулся в воду.

Правда, на сей раз оказалось неглубоко — ноги сразу же достали до дна, он оттолкнулся и легко вынырнул. Глотнул воздуха, побарахтался, снова достал до дна, на сей раз устойчиво. Осмотрелся, водя руками по воде. Оказалось, он вынырнул примерно там, где его вечером спихнули в воду. То есть, за старой водонапорной башней. Так что просто поплёлся к берегу.

Там его уже ждал Игнатьев. Протянул руку и помог вылезти. Новиков по инерции пробежал пару шагов и плюхнулся на землю. Попытался отдышаться.

Если честно, он на секунду понадеялся, что его выбросит в своём времени, он же хороший телефон за спасение отдал. Увы, не повезло. Ну, скелет Вася — тот ещё шутник и меняла.

Новиков потёр лицо, макушку, уши.

— Как водичка? — буднично спросил Игнатьев.

— Тёплая, залезайте, — отозвался Новиков и наконец открыл глаза. Поднялся на ноги. Покачнулся, обрёл равновесие. — Давно вы тут прогуливаетесь?

— Только что пришёл. То есть, только что приехал. Мне показали вашу депешу, я рванул сюда. Видимо, опоздал?

— Почему, как раз вовремя, — устало сыронизировал Новиков. — Помогли вылезти, спасибо.

— Рад стараться.

Дальше оба молчали.

— Вы один? — просил наконец Новиков, осматриваясь. Солнце уже село, но небо пока продолжало переливаться оттенками синего.

— А вы были один? — вопросом ответил Игнатьев.

— Как договаривались, — просто ответил Новиков. Не Антона же с собой сюда тащить. Этого вслух говорить не стал. — Думал, успеете составить мне компанию.

— Не успел, простите.

Насколько Игнатьев говорил искренне, разобрать не получилось.

— Кто вас в воду пристроил? — спросил наконец Игнатьев. — Видели?

— Мельком. Вроде мужчина. Кажется, молодой. Резво взбирался. — Новиков осмотрелся. — Да, а где Лёня?

— И он здесь был?

— Он мне записку и подсунул. Якобы какую-то ценную информацию собрал, хотел поделиться.

— И как? — после небольшой паузы спросил Игнатьев.

— Ничего нового не сказал. Может, не успел… — Новиков всё осматривался. Лёни видно не было — ни живого, ни… ладно.

Впрочем, если его тоже пристроили в реку, то тело могло уже далеко унести.

— Мы попробуем прочесать берег и дно. По крайней мере, вблизи кромки, — пообещал Игнатьев.

Новиков почувствовал, что немного пришёл в себя. И спросил:

— Есть фонарь? — У самого-то телефона больше нет.

Игнатьев молча достал из кармана довольно мощный фонарик, включил.

— Посветите, — попросил Новиков и стал методично осматривать место драки. Вернее, где его помяли и скинули в воду.

На траве остались какие-то светлые крупинки, вроде порошка или пыли. Игнатьев протянул развёрнутый светлый листочек, и Новиков собрал туда несколько частичек.

Дальше они с Игнатьевым буквально по сантиметру прочесали весь берег и откос, вплоть до густых зарослей.

Уже у деревьев луч сверкнул на чём-то маленьком, спрятанным в траве. Новиков присмотрелся и поднял с земли пуговицу. Обычная, небольшая пуговка в две дырочки. Тёмно-синяя, почти чёрная. Чем-то знакомая, да теперь советское время, в стране миллионы одинаковых пуговиц. Это вам не заграничные вещички и не брендовые коллекции с приметной фурнитурой.

Так что пуговку тоже завернули в листочек и припрятали для экспертизы. Скоро совсем стемнело, и поиски стали совсем бесполезными. Игнатьев отправил Новикова домой, мыться и спать.

Антона дома не оказалось. В общем, уже привычно. Околачивался ли кто-то рядом с домом, неясно. У гэбэшника Игнатьева квартира соседняя. Но Новиков жутко устал подозревать всех и каждого. Поэтому просто кое-как выстирал одежду хозяйственным мылом, потратил несколько дров на титан и хорошенько помылся горячей водой, чтобы хоть как-то прогреться, ведь Игнатьеву он приврал — водичка вечером не была такой уж тёплой.

С одной стороны, стало казаться, что даже если он снова провалится в мир иной, Вася не даст ему там задержаться. С другой стороны, чем теперь платить за возвращение? Опасной бритвой, на которую этот наглый скелет лишь презрительно глянул?

В общем, трястись от страха поднадоело. Хотя Игнатьев и раньше мог его куда-нибудь пристроить. С гарантией.

С другой стороны, вполне мог не сразу его ликвидировать. А устранить, скажем так, с затеями. Но если это он сегодня спихнул Новикова в реку, то почему для начала не выпытал всё, до чего майор уже докопался?

Собственно, Игнатьев и так знал чуть ли не больше самого Новикова. Мог просто по-тихому убрать неудобного человека, чтобы не путался под ногами. Причём имел возможности всё это провернуть уже сотню раз.

Неужели это он проследил, как Лёня принёс записку, наблюдал за ними, подслушивал, а потом пристроил обоих в воду? И если так, то он придёт снова. Причём ему и замки не помеха, так что особенно запираться смысла не имело.

В общем, Новиков просто мысленно приготовился ко всему что угодно и лёг спасть. За ночь пару раз нервно просыпался, сжимаясь в комок. Однако никто за ним так и не пришёл. Это радовало.

А вот отсутствие Антона скорее беспокоило. Господи, как люди раньше без телефонов-то обходились.

Новиков кое-как заставил себя позавтракать. Большая яичница с хлебом, чай с бутербродом.

Отчего-то отсутствие Антона вызывало куда большую тревогу чем даже вчерашнее купание в речке. Во-первых, он всё-таки выжил; во-вторых, призраков и оживших скелетов уже видал; в-третьих, этой ночью за ним никто не явился.

Так что Новиков быстро оделся и собрался бежать к Игнатьеву. Однако стоило открыть дверь, как он столкнулся с чекистом лицом к лицу. Недавно такое уже случалось, да?

— Доброе утро. Можно войти? — спросил Игнатьев. Прямо как на светском приёме, аж тошно.

— Заходите, — пропустил его Новиков. — Чаю?

— Нет, спасибо. Я с новостями. — Игнатьев помолчал. — Хотя можно и чаю.

Новиков провёл его в кухню, поставил чайник. Изо всех сил старался не показывать нервной дрожи в руках, откуда только она взялась.

— Скоро здесь газ отключат? — как бы между прочим спросил майор. — Не хотелось бы разводить костёр на полу.

— Пока вы здесь, не отключат, — уверенно пообещал Игнатьев. — Так вот, к новостям. Я отправил на исследование песок, который вы вчера нашли у реки.

— Оперативно. И что это за песок? — не оборачиваясь, спросил Новиков.

— Это деревянная стружка.

Дальше молчали. Новиков методично выставлял на стол посуду, заварник, сахар, конфеты. Потом спросил:

— А пуговица?

— В плотницкой артели рабочим выдают спецодежду, — медленно проговорил Игнатьев. — Она застёгивается на такие пуговицы.

— Много чего застёгивается на такие пуговицы, — быстро произнёс Новиков. — Это ничего не доказывает.

— Где сейчас ваш брат? — спросил Игнатьев, закидывая ногу на ногу и делая вид, что рассматривал ногти.

— На работе, — пожал плечами Новиков.

Игнатьев молчал.

— Что? — обернулся к нему Новиков.

— Он вчера ушёл со смены в десятом часу. Сегодня на работу не вышел.

— Как? — опешил Новиков. — Он домой не приходил!

— Не возражаете, если я проверю?

— Да пожалуйста, — растерянно произнёс Новиков.

Игнатьев поднялся и мигом пробежал по квартире. Причём двигался бесшумно, как кот. И заглядывал во все углы так же внимательно.

А Новиков сидел на кухне, глядя в стену. Да такого быть не может.

Игантьев вернулся в кухню, размеренно снял чайник с плиты, выключил газ. Стал разливать заварку.

— Где он может быть? — тихо спросил Игнатьев.

— Откуда я знаю, — беззвучно проговорил Новиков.

Да нет, быть не может. Чтобы Антон пытался утопить… Нет. Просто нет, и всё.

— А теперь давайте начистоту. — Игнатьев сел за стол и сцепил пальцы в замок. — Он и в самом деле ваш брат?

Новиков мочал. Потом медленно кивнул.

— И у вас всегда были хорошие отношения?

Новиков снова кивнул. Правда, шевелиться становилось всё труднее. От намёков Игнатьева тело цепенело.

— Вы уверены, что он не завербован?

Новиков хотел кивнуть. Но не смог. Голова не двигалась.

— Ясно, — тихо произнёс Игнатьев.

— Что сказал Лёня? — прохрипел Новиков.

— Ничего. Он тоже странным образом исчез. Мы его искали в реке — ничего.

— Правда? — наконец поднял взгляд Новиков.

— Ну хорошо, — вздохнул Игнатьев. — Выловили пиджак.

— Это ничего не доказывает, — повторил Новиков фразу, которую сегодня уже произносил.

Действительно, никаких доказательств. Нет доказательств, что Лёня утонул, мог просто сбежать. Нет доказательств, что Антон причастен. Мог просто… просто… что? Куда он подевался?

— Что сказали в артели? — наконец выдавил Новиков.

— Что куколка Эммочка напрочь промыла ему мозги, — усмехнулся Игнатьев.

Новиков снова молчал. Как же Антон позволил так себя перенастроить? Ну, красивая девица встретилась, да их пруд пруди! Не ссориться же из-за каждой цыпочки с друзьями, не предавать, не топить.

И не его силуэт видел Новиков, когда уходил на дно. Нет, точно не Антона. Походка не та, и потом, Антон — выраженный блондин. Не сходится, напомнил себе Новиков. Вечерело, тени сгущались. Любой блондин мог выглядеть как брюнет, тем более, что Новиков видел его из-под воды.

Новиков поставил локти на стол и закрыл лицо руками. Всё равно не могло такого быть. Просто не могло.

— Мы нашли печатную машинку, — произнёс рядом голос Игнатьева.

— Неужели в артели? — вяло пошутил Новиков.

— Нет, у них всё от руки. — Игнатьев выдержал паузу. — А машинка стоит в школе. У секретаря директора.

— Всё-таки Лёня? — поднял взгляд Новиков.

— Почему сразу Лёня, — повёл бровями Игнатьев. — У них там проходной двор, вы сами видели. Кто угодно мог зайти.

— Кто угодно, — эхом повторил Новиков. — Антон заходил?

— Вроде нет, — покачал головой Игнатьев. — Я показал его фотографию тем, кто там ещё остался. Никто его не узнал.

— Вот видите! — победно заявил Новиков.

— Вижу, — просто сказал Игнатьев. — Увы, ничего хорошего не вижу. Двое убиты, двое пропали, двое задержаны. Нас с вами тоже двое. А толку — ноль.

Новиков молчал. Опять ноль. Или не такой уж ноль?

— Вот что, — медленно произнёс Новиков. — Та записка, которую мне подбросили. Мне кажется, от неё как-то странно пахло.

— Неужели? — невозмутимо спросил Игнатьев, попивая чай.

— Да, какой-то едкий запах, правда, слабый. Надо бы отправить на экспертизу.

— Можно попробовать, — кивнул Игнатьев. — Только у нас таких экспертиз не делают. Ничего, отвезу вашу депешу в Горький.

— Я с вами, — вдруг выпалил Новиков.

— Это ещё зачем? — поднял брови Игнатьев.

— Прокатиться хочется, — буркнул Новиков. Потом выдохнул и произнёс: — На всякий случай. И потом, вы же хотите, чтобы я был у вас на виду.

— Предельно честно, — улыбнулся Игнатьев. — Ну что ж, поехали. Собирайтесь. Сейчас и отправимся. Если у вас, конечно, нет других важных дел.

Новиков быстро убрал со стола, переоделся, и они вышли из квартиры. Надо отдать должное ребятам Игнатьева — чисто работали. Ни разу Новиков не заметил за собой никакой слежки. Однако же Игнатьев всегда был в курсе его перемещений. И это без маячков и программ слежения в телефонах. Волшебное время.

Вдвоём они вышли из дома и загрузились в машину Игнатьева, которая зачем-то стояла у подъезда. Хотя обычно чекист приходил домой на своих двоих. Тоже загадка. Зачем он сегодня машину пригнал? Да ещё с водителем. Неужели знал, что предстоит поездка?

Спрашивать, разумеется, бесполезно. Так что Новиков просто устроился на заднем сидении. Немного посетовал, что рядом не было отца Павла, которого можно было бы попросить помолиться за Антона. Да и за самого Новикова на всякий случай.

Машина подъехала к зданию Горисполкома, Игнатьев сбегал внутрь, вернулся, и они отправились прочь из затопляемого города.