Мазыйка. Приговорённый город

Глава 13. Прогрессорство

Первым порывом было встать и сбежать. Да-да, вот так. Здоровый мужик с полицейской подготовкой на полном серьёзе хотел трусливо удрать от ребёнка-трёхлетки. Только удирать некуда — кругом каменные заборы да разросшиеся цветущие кусты роз. И ещё очень знакомые стрелы мальв с граммофончиками соцветий.

— Дяденька, дяденька, — улыбнулся мальчишка, подходя ближе и продолжая размахивать своей газетой. — А сложите мне, пожалуйста, кораблик.

Хорошо, что Новиков уже доел свою конфету. А то подавился бы.

— На вот лучше «Мишку на севере», — кое-как выдавил Новиков и угостил мальца конфетой.

— Спасибо, — снова улыбнулся мальчик. — А кораблик?

И он опять махнул газетой. Делать нечего, не бежать же со всех ног от мальчишки. Новиков положил свои покупки на скамейку и взял газету. Пальцы плохо слушались, но он кое-как сумел-таки оторвать от целой полосы нужный кусочек и сложить кораблик.

— Спасибо! — заулыбался мальчишка, принимая бумажную игрушку.

Он тут же отбежал на несколько шагов и устроил регату прямо в луже на булыжной мостовой. А у Новикова пульс стучал под рёбрами. Чтобы отвлечься, майор слопал ещё конфету.

Пока искал место, куда бы выбросить фантики, к мальчишке подсела ещё девочка, чуть постарше. Когда Новиков её получше рассмотрел, у него ноги обмякли, так что теперь он при всём желании никуда не убежал бы.

Девочка, в платьице с оборочками и в белых гольфиках, с интересом наблюдала, как мальчишка гонял кораблик по луже, даже что-то по-малышовому советовала. Волосы каштановые, почти золотые в летних солнечных лучах.

— Кристина! — позвала её женщина в узком платье, расшитом узорами строчек, и с кучей покупок в руках. — Кристина, пойдём! Нам ещё к бабушке надо успеть.

Женщина взяла девочку за руку, и они вместе пошли прочь с площади. А мальчик остался играть с корабликом, который сложил ему Новиков.

Сам майор пытался уложить в уме увиденное.

Это же тот самый мальчик с картины, которую они с Антоном повезли в музей Кулибина. А девочка Кристина — это кто? Правильно, художница Кристина Сергомасова. Та, которая эту картину написала. Или напишет лет через двадцать.

Площадь плыла перед глазами. Новиков зажмурился и некоторое время просидел так, глядя на расплывающиеся цветные круги и слушая шум в ушах. Так, сейчас он откроет глаза, и никакого мальчишки с бумажным корабликом уже там не будет. Желательно, чтобы и никакой Мазыйки тоже уже не было. Нет, не в том смысле.

Просто открыть бы лаза и оказаться дома, в Покрове. Да хоть в том же Кулибине, у кафе с мороженым.

Увы. Когда Новиков проморгался, то обнаружил, что так и сидел в закутке с каменным заборчиками, рядом с центральной площадью Мазыйки. Хорошо, что по булыжной мостовой плескался ручеёк, мальчишка пустил свой кораблик в дальнее плавание, и теперь убежал чуть подальше от Новикова, которому до нервного срыва оставалось полшага.

Четверть шага. А может, уже меньше.

Потому что Новиков хотел было отвлечься, и для этого стал таращиться на остатки газеты, что не пригодились для складывания кораблика.

И первым, что прочитал, стала дата. Крупными буквами под заголовком. Очень знакомая дата — восьмое августа пятьдесят восьмого года. В газете сообщалось, что именно в этот день состоится торжественное открытие плотины Кулибинской ГЭС.

Новиков вскочил, схватил свои покупки и рванул к зданию Горисполкома.

Игнатьев соизволил выписать ему пропуск, так что майор пробежал через охрану и без стука ввалился в кабинет.

Игнатьев как раз убирал что-то в сейф. Услышав звук за спиной, он резко обернулся, рука ушла вбок. Привычка тянуться к кобуре при каждом намёке на опасность. Хорошая привычка, у Новикова тоже такая когда-то была.

— Я понял, — без лишних предисловий заявил Новиков, вваливаясь в кабинет с обрывком газеты в руке. — Понял, почему Ткач поставила неправильную дату под запиской.

— И почему же? — напряжённо спросил Игнатьев, запирая сейф.

— Восьмого августа будут открывать плотину на ГЭС. — И Новиков показал чекисту газету.

— Я в курсе, — спокойно проговорил Игнатьев, даже не глядя на обрывок. — Что дальше?

— Дальше — диверсия! Та взрывчатка, которую мы нашли в заброшке. — Новиков из-за волнения не мог связно говорить. — Скорее всего, они что-то планируют на восьмое августа. День, когда будут открывать плотину!

— Диверсия на плотине, — медленно проговорил Игнатьев. — Допустим.

— Ткач знала про эти планы! Вот она и попыталась нам об этом рассказать!

— Тот, кто её убил, скорее всего, и планирует какую-то гадость, — договорил за Новикова Игнатьев. — А она сумела намекнуть нам на схрон и дату операции. Умная женщина.

— Да ей памятник надо поставить, — тихо произнёс Новиков, усаживаясь за стол и растирая веки пальцами.

— Поставим, — произнёс где-то рядом голос Игнатьева. — На кладбище. Как всем советским гражданам.

— Вы уже отправили тело? — спросил Новиков, часто моргая.

— Ещё нет. Хотите осмотреть?

— Нет, спасибо. Когда отправите, дадите мне координаты могилы? Я потом туда цветы, что ли, отнесу. — Новиков хотел сказать, что ещё и молебен закажет, и свечку поставит, да вовремя спохватился.

— Хорошо. — Игнатьев что-то записал в своём перекидном календаре. — У вас всё?

— Да, пожалуй, всё, — вздохнул Новиков, так до конца и не понимая, зачем его сюда закинуло.

— Тогда не смею вас больше задерживать.

— Спасибо, что уделили время, — изобразил светскую улыбку Новиков, подхватил свои сегодняшние покупки и вышел из кабинета.

Когда входил домой, услышал странный звуки возни, будто в квартире кто-то был. Положил покупки, стал осторожно ступать по коридору и лицом к лицу столкнулся с Антоном.

— Это ты, — выдохнул Новиков.

— А кто ещё, — хмуро ответил Антон. — У нас заказ сорвался.

— Почему? — спросил Новиков, входя в ванную, чтобы помыть руки.

— Люди передумали переносить дом и решили взять компенсацию, чтобы купить квартиру. Газ, мусоропровод, в огороде спину не гнуть. Сам понимаешь.

Новиков пошёл на кухню, чтобы приготовить хоть какой-то обед, а Антон закрылся в ванной. Вышел недовольный.

— Что за время, — бухтел Антон. — Горячей воды нет, телефона нет. Даже освежителей для туалета нет.

— Спичку зажги, — посоветовал Новиков, возясь с продуктами.

Н-да, Антон хотя и потомственный сельский житель, но из поколения, уже привыкшего к комфорту. Элементарные вещи приходится подсказывать.

На обед Новиков, как заправская домохозяйка, забабахал в духовке грандиозную яичницу с колбасой. И даже со вчерашним хлебом она прекрасно зашла.

— Тухляк какой-то, — вздохнул Антон, глядя в окно.

— В смысле? — не понял Новиков.

— Ну, вот зачем мы тут? Я-то думал, у нас миссия какая-нибудь будет. Или, там, прогрессорство.

— Чего? — Новиков вроде что-то такое слышал или читал. В какой-то фантастике, но давно.

— Ну, это когда попаданцы всякие умные вещи в прошлом делают, — пояснил Антон. — Подсказывают, там, как лучше.

— Ты что, пробовал кому-то что-то подсказать? — улыбнулся Новиков.

— Лучше бы не пробовал, — буркнул Антон. — Им всё по барабану. Половину монастыря в лагеря сослали, а у них всё хорошо. Лыбятся, счастливые ходят. Некоторые, кстати, только недавно из ссылок вернулись. И то не все. И они мне — не ворчи. Народ заслуживает ту власть, которую имеет, и всё такое.

— Я же просил тебя не выскакивать, — кисло заметил Новиков. — Сейчас время такое, за словами надо следить. Как бы саму не уехать лес валить. Или не сесть лет на пятнадцать.

— Ладно, — протянул Антон, махнув кусочком хлеба. — Я думал, что просто так люди во времени не проваливаются.

— Я тоже так думал, — признал Новиков.

— Слушай, а что, если мы тут застряли, чтобы спасти город? — вдруг спросил Антон, подавшись вперёд. — Чтобы его не затопили?

— Его всё равно затопят. Половину уже залило, ты же видел.

— Ну и что, вода как пришла, так и уйдёт. У нас Чёрная пару раз так разливалась, что все луга затапливало, и даже погреба. Ничего, просыхало.

— Антон, город всё равно затопит, — повторил Новиков, разделяя слова. — Ну ты-то знаешь.

— Так может, мы сюда попали, чтобы всё изменить!

— Н-да, твои книжки про попаданцев, по ходу, мало чему тебя научили, — проговорил Новиков, откидываясь на спинку стула.

— Да при чём здесь, — отмахнулся Антон. — Ты посмотри вокруг! Да это один из самых красивых городов в Союзе!

— Это чьи слова? — медленно спросил Новиков, выпрямляясь. — Кто тебе это сказал?

— Может, я сам, — потупил взгляд Антон. — Не тупее паровоза.

— Не тупее, — согласился Новиков. — Хотя паровоз — довольно сложная штука. Только ты вот эту фразу про города Союза за кем-то повторяешь. Ну?

— Просто слышал, — ни в какую не желал сдаваться Антон. — В любом случае, жалко город.

— Жалко, — снова согласился Новиков. — Но ГЭС будет давать электричество на всю округу. И людям, и заводам, и всяким аграриям. Дешёвая энергия, понимаешь?

— И для этого надо топить город?

— Может, и надо.

— Вот! — Антон ткнул вилкой в сторону Новикова. — Ты даже сам не уверен!

— Я видел плотину, — чётко произнёс Новиков, пытаясь донести до друга элементарные смыслы. — И ты видел. Ты по ней ездишь чуть ли не каждую неделю! Плотина будет, и ГЭС будет, а города не будет!

Новиков выдохнул. Антон, да и местные, что его накрутили, в чём-то, конечно, правы. Город действительно изумительно красивый. Да и исторический. Ужасно его жаль.

Но, во-первых, ГЭС нужна всем, не только местным. А во-вторых, Новиков-то точно знал, как именно всё сложится. И Антон знал. Но кто-то усердно настраивал его свернуть в какую-то другую сторону. Надо бы разузнать, кто так расстарался. А главное — зачем.

— Какие планы на сегодня? — наконец спросил Новиков.

— А у тебя? — отчего-то переспросил Антон.

— Как думаешь, можно тут где-то удочку достать? Хоть бы порыбачить, раз всё равно заняться нечем.

— Я у наших поспрашиваю, они там все рыбаки. Говорят, апостолы были рыбаками.

— Спасибо, — улыбнулся Новиков.

Дальше ели молча. После яичницы — чай с «Мишками на севере». Причём Антон зачем-то горсть конфет распихал по карманам.

— Для рыбаков? — улыбнулся Новиков. — Вроде ещё пост идёт. Или они не соблюдают?

— Они-то соблюдают, ещё как, — повёл глазами Антон. — Сидят на печёной картошке и пустой гречке без масла.

— А кому гостинец?

Антон вместо ответа бегал глазками по кухне, потом резко произнёс:

— Вот всё тебе надо знать.

— Работа такая.

— Ладно, — почти шёпотом произнёс Антон. — Для одной… девушки.

— Точно девушка? Не чья-то жена или невеста? — сухо спросил Новиков. Антону в этом плане жутко не везло.

— Нет, не жена. Случайно познакомились. Они тоже переезжают, сегодня пойду, помогу им мебель разобрать.

— Имя у девушки есть?

— Всё тебе надо знать! — снова пробурчал Антон.

— На всякий случай, — примирительно произнёс Новиков. — Телефонов нет, сам понимаешь. И потом, мы так до сих пор не разобрались, на кой нас сюда заабракадабрило.

— Ладно, — вздохнул Антон. — Зовут Эмма.

— Кравчук? — ошеломлённо вылетело из Новикова.

— Э… вроде да, — медленно проговорил Антон.

— Я иду с тобой, — решительно сказал Новиков.

— Это ещё зачем? — насупился Антон.

— А до тебя не доходит? Вроде не глупее паровоза.

— То, что её отец, может, и был жуликом, не говорит о том, что она тоже такая, — быстро проговорил Антон.

— Я и не спорю. Но если на их семью кто-то нацелился, то и тебя может зацепить.

Этот аргумент, кажется, сработал, потому что Антон молчал, морща лоб и что-то прикидывая. Потом вяло спросил:

— Ну и как я им это объясню?

— Скажешь, что я — твой брат, тоже хочу рубль зашибить.

— А это не ты их допрашивал?

Новиков чуть не застонал в голос и не дал себе по лбу. Ну, и у него бывают приступы идиотизма, не без этого. Ладно, он же человек, а не робот и не искусственный интеллект. Этот, кстати, тоже иногда ошибается. И рисует по двенадцать пальцев. Как он только собирается такими пальцами мир захватывать.

— Придумаем что-нибудь, — наконец произнёс Новиков. — На сколько договорились?

— На семь, — проговорил Антон, продолжая хмуриться. — Я им помогу с мебелью, а потом какой-то их знакомый отвезёт всё в Кулибин.

— Они туда решили переехать? — уточнил Новиков.

— Ну да. Квартиру, говорят, купили.

— Уже купили? — недоверчиво спросил Новиков.

— Ну да, — со вздохом повторил Антон. — Компенсацию им уже выдали. А дом остаётся здесь, но им разрешили в нём жить, пока почта полностью не закроется.

Новиков не стал спрашивать вслух, кто выделил Кравчукам достойную компенсацию и разрешил жить в выкупленном государством доме. Ясно же, что почивший отец семейства.

Антон даже рубашку к вечеру постирал. Правда, всё бубнил про неимение стиральной машины и порошка. Потом долго и громко сетовал на отсутствие утюга, так что Новикову даже пришлось тащиться к Иде Кашиной и просить агрегат напрокат. Она как раз варила клубнику в тазу на костре, прямо во дворе.

— Чего урожаю пропадать, раз он уже вырос, — улыбалась Ида, вручая Новикову утюг и большую банку сливового компота.

— Спасибо, завтра же вернём, — пообещал Новиков и отправился домой.

Антон сразу сориентировался, как греть утюг на газовой плите. Ладно, не такой уж он привыкший к комфорту, мозги от наличия удобств не отключились.

— Жаль, одеколона нет, — ворчал Антон, надевая выглаженные брюки.

— Ты бы поосторожнее, — предупредил Новиков. — Нам ещё возвращаться. Твоей Эмме в нашем времени сколько будет лет?

Антон помрачнел, как будто Новиков ему чуть ли не оплеуху отвесил.

— Может, мы вообще здесь останемся, — буркнул Антон.

— Вряд ли, — покачал головой Новиков. — Не знаю, чем это наше приключение закончится, но закончится оно точно не здесь.

— Откуда ты знаешь? — снисходительно спросил Антон.

— Интуиция, — просто ответил Новиков. — Ну что, пошли?

— Как будто с мамкой за ручку на первое свидание иду, — бубнил Антон, выходя в подъезд.

— Твоя мама водила тебя на свидания? — не поверил Новиков.

— Ну, не водила, — признал Антон. — Но пару раз подглядывала.

— За тобой нужно было присматривать, — произнёс Новиков, припоминая жутковатые истории о разбитной юности Антона, которые закончились в подвале их дома, куда непутёвого сына запер отец.

— Я с тех пор повзрослел, — через плечо сказал Антон, спускаясь по лестнице.

— Главное, чтобы ты поумнел, — улыбнулся вслед ему Новиков.

Они вышли на залитую янтарными лучами улицу. Деревья шумели густой листвой, цветы в палисадниках радостно покачивали яркими головками. Широкие тротуары с бордюрами и ни соринки кругом.

— Смотри, как классно, — говорил Антон, указывая на симпатичные невысокие дома с наличниками, карнизами и пилястрами. — Неужели тебе не жалко?

— Мне жалко, — признал Новиков. — Не я же решаю.

— Может, и ты.

Новиков помолчал. Ему совсем не нравилась эта странная Антонова идея о какой-то их высшей миссии в этом городе и этом времени.

Если Новикова просто закинуло сюда, чтобы преступление было раскрыто, то это ещё можно понять. Хотя Игнатьев бы и сам справился. Хотя, с другой стороны, выходит, что не справился бы.

И тем не менее. Ну не верил Новиков ни в какое прогрессорство, или как там. По крайней мере, по отношению к себе самому. Не он должен учить это время жизни, а скорее, наоборот.

Пусть здесь и нет того комфорта и изобилия, как в будущем, зато соображалка у людей работает на порядок лучше. И память, и внимательность без телефонов сильнее развиваются.

Новиков и за собой недавно стал замечать лень разума. Это когда ты даже не трудишься что-то запомнить или решить, потому что знаешь, что в любой момент можешь взять телефон, выйти в интернет, и там за пару секунд найти всё нужное.

Но теперь, когда смартфон превратился в почти бесполезный фонарик с камерой, порядком заржавевшие шестерёнки в уме Новикова стали крутиться быстрее и даже как-то веселее, что ли.

Может, это и есть вся его попаданческая миссия? Чтобы зад к комфортному ортопедическому креслу напрочь не прирастал? А мыслительный процесс не замещался тыканьем пальцами в смартфон.

Это что, Новиков настолько деградировал, что для встряски его аж в прошлый век забросило?

По возвращении надо обязательно взять себя в руки. А то пятидесятые годы двадцатого века — это ещё ничего. А ну как в следующий раз его во времена Ивана Грозного или Смуты закинет? Что тогда? Бери копьё и дуй вслед за Мининым Москву освобождать?

Новиков тряхнул головой, чтобы отогнать странные мысли. Тем более они уже пришли в назначенное место.

И похоже, сегодня у Кравчуков они были не единственными вечерними визитёрами.