Мазыйка. Приговорённый город

Глава 15. Складно придумано

Увы, сколько Новиков ни сидел, глядя на поплавок, так ничего особенно путного или уникального не надумал. Что всё-таки получалось? В приговорённом городе, из которого давно вывезено всё ценное и просто важное, включая документы и даже музейные экспонаты, действует диверсионная группа. Скорее всего, туда входит как минимум один резидент иностранной разведки.

Подумав об этом, Новиков увидел, как поплавок ушёл под воду. Вытянул леску, снял с крючка карасика размером с детскую ладошку. Посмотрел, как рыбина бесшумно открывала рот, пуча глаза. Новиков вздохнул и отпустил рыбёшку обратно в разлившуюся речку.

Снова закинул удочку. Что дальше. А дальше эта группа где-то достала приличный объём взрывчатки. Судя по ящику, который видел сам Новиков, это «добро» оставалось где-то припрятанным с Войны. И теперь диверсанты ждали удобного случая пустить свой арсенал в ход.

Скорее всего, они намечали «действо» на август, когда будет торжественно сдана первая очередь плотины местной ГЭС. Допустим.

А как сюда вписывается убийство городского головы Кравчука и его подруги Оксаны Ткач, заведовавшей местным универмагом?

У Новикова снова клевало. И снова на крючок попалась небольшая рыбка, которую майор сразу же отпустил. Снова закинул удочку.

И ещё вопрос. Отчего родственницы Кравчука так странно реагировали на его гибель. Ну ни толики печали. На людях мамаша Кравчук ещё держала лицо, играя драму. А дочка вообще не заморачивалась.

Дальше. Надо предотвратить диверсию. А как? Игнатьев, ясно дело, предупредит кого нужно. Может, даже дату открытия перенесут. Хотя это вряд ли. Не то время. Скорее, самому Игнатьеву прикажут немедленно разобраться с диверсантами. Ещё и припугнут.

Новиков снова отпустил маленькую рыбку, попавшуюся на крючок. Если честно, рыбалку он обожал, а вот улов приносил домой крайне редко. За что жена была ему безмерно благодарна — она ненавидела чистить рыбу.

За что же всё-таки порешили Кравчука и Ткач? Всего лишь за то, что они знали диверсантов?

Нет, тут что-то другое. Более сложное и опасное. Кравчук даже хранил у себя чужие шифровки. Эх, найти бы передатчик. Но это пустое — в городе суета, люди снуют туда-сюда, постоянно перемещаясь. Сейчас спрятать и перепрятать передатчик — раз плюнуть. Даже если Игнатьев со своими людьми обшарит каждый дом, двор и закуток.

С другой стороны…

Новиков упёрся локтями в колени, глядя на речной простор, заливающий бывшие деревни и луга.

Где-то же должны быть схроны. Вроде того, на который так случайно и удачно набрели сам Новиков и Антон. Где-то надо держать взрывчатку, шифровки, передатчик. Шифровки хранил Кравчук. Что уж там у них пошло не так, теперь, наверное, не узнать. Но он явно что-то предчувствовал. Или просто боялся с самого начала. Иначе бы не зашил в подкладку пиджака страховочную записку. И не отправил бы заранее то письмо по почте.

А Ткач? Просто свидетельница? Нет, не просто. Новиков припомнил внешний вид, в котором её и нашли. Готовилась к свиданию, и не просто к свиданию, а с важным и, возможно, даже любимым человеком. Который её убил. Причём особенно жестоко. Стоял за спиной, приказав написать предсмертную записку. Потом душил, она же в его руках дух испускала. И ведь не поморщился, потом ещё и тело подвесил. И некоторые ценности прикарманил.

Зачем? И почему Ткач дала намёк на схрон в могиле?

Сплошные схроны кругом. И ни одного не найти, если нет прямого указания. Или хотя бы…

Новиков вытянул удочку. Схрон. Это ведь почти то же самое, что склад. А что там кричали возмущённые подчинённые Оксаны Ткач в универмаге? Что-то про склады. Склад универмага. Который не сегодня-завтра переедет на новое место. А там всё можно списать: и пересортицу, и недостачи. И что-то лишнее.

А ведь это идеальное место, чтобы спрятать что-то важное. И почти любого размера. Может, для этого вовлекли в схему Ткач? Использовали её возможности, чтобы создать в магазинном складе перевалочный пункт?

Новиков быстро смотал удочку, подхватил пустое ведёрко и направился к центру города. По пути на всякий случай купил у местного паренька большую щуку. Собственно, для него это дело привычное. Медитировать целый день с удочкой, отпуская пойманную мелкоту, а потом по дороге домой купить солидную рыбину.

Так, с удочкой и ведром, Новиков ввалился в кабинет Игнатьева.

— У меня есть идея, — объявил Новиков, оставив инвентарь и купленный трофей у входа. — Надо проверить универмаг. Например, под видом обычной ревизии перед переездом.

— Зачем? — просто спросил Игнатьев.

— Затем, что склад универмага — самое удобное место, чтобы что-то спрятать. Может, хотя бы следы отыщутся.

— Ну да, — медленно произнёс Игнатьев. — Там же всё время кто-то что-то таскает, грузит. И Ткач имела туда доступ.

— Вот и я о том же! — воскликнул Новиков.

— Вы с ведром пойдёте? — поднял брови Игнатьев.

— Оно же у меня не пустое, — смутился Новиков. — Хотя переодеться не помешает.

— Через полчаса у универмага, — коротко произнёс Игнатьев, поднимая трубку телефона.

Новиков кивнул, схватил ведро с удочкой и побежал домой переодеваться. На бегу чуть не столкнулся с Лёней, снимающим площадь.

— Здравствуйте, Фёдор! — расплылся в улыбке Лёня. — Можно я вас сфотографирую с удочкой? О, у вас и улов!

— Потом, — суетливо произнёс Новиков, обогнул фотографа и помчался к дому.

Хорошо, что встретил ещё и Иду. Просто впихнул ей ведёрко со щукой и, ничего не объясняя, махнул рукой и побежал дальше. Потому что полчаса, про которые сказал Игнатьев — это на самом деле минут двадцать. А то и вообще фигуральное выражение.

Дома Новиков переоделся во второй комплект одежды, выданный Игнатьевым. Штаны не волочились так, как те, что Новиков бросил в ванной. И это было хорошо, спасибо Иде. Жаль, правда, зеркала не было.

Ну и ладно. Новиков наспех закрыл дверь и помчался к Универмагу. Успел как раз к моменту, когда туда же подъезжала пожарная машина.

У универмага толпился народ, женщины качали головами, прикрывая руками рты.

Новиков толкался среди людей, извинялся, протискивался. Но отыскал-таки Игнатьева за оцеплением. Хорошо, что тот позволил ему пройти внутрь.

— Представляете, склад загорелся, — улыбнулся Игнатьев.

— И что? — осторожно спросил Новиков.

— Куда вы пошли после нашего разговора? — жёстко и тихо спросил Игнатьев.

— К себе, переодеваться, — по возможности спокойно ответил Новиков, указывая на рубашку и брюки. — Если что, я сначала столкнулся с этим фотографом Лёней, а потом ещё с Идой.

На молчаливый вопрос Игнатьева Новиков пояснил:

— Отдал ей щуку. Не умею готовить рыбу, да и утвари у нас маловато.

— Рыбак, и не умеет готовить рыбу? — тихо переспросил Игнатьев.

— Жена обычно… — тут Новиков заставил себя замолчать.

Игнатьев не стал дальше педалировать эту тему. Тем более что Новиков так разволновался, что дал ему ещё один повод для размышлений.

Когда Игнатьева и Новикова оттеснили от прохода для пожарных и людей с вёдрами, таскающих воду из колонок, майор быстро и привычно осмотрелся. Разумеется, никакой системы видеонаблюдения не отыскал. Прошипел разочарованно:

— И камер нет.

А вот Игнатьев услышал. Снова, правда, ничего не сказал.

Пожар разошёлся почти на весь склад, но потушили его довольно быстро.

— Там была одна пустая тара, — тараторил уже знакомый Новикову и Игнатьеву товарищ в костюмчике и с кучей бумаг в папке. Кажется, завскладом. — Нам надо было её списать, да руки всё не доходили. Как товарища Ткач не стало, так у нас хаос начался, понимаете — хаос! И этот переезд, и бесконечные несоответствия, подписей нет, персонал разбегается, контроля никакого нет! Проходной двор!

— Сторожей тоже нет? — уныло спросил Новиков.

— Разъехались! — почти истерично развёл руками завскладом. — Им, видите ли, дворы надо переносить! А мне не надо?!

— Тихо! — прикрикнул на него Игнатьев.

Завскладом мигом съёжился.

— Значит, так, — чётко проговорил Игнатьев. — Ваша задача — собрать и подготовить все бумаги по всем товарам на всех складах.

— Я же один тут… — снова начал было гундосить завскладом.

— Значит, один и подготовите, — спокойно перебил его Игнатьев. — Тем лучше. Мешанины меньше. Отправляйтесь.

Завскладом вздохнул и поплёлся куда-то, таща свою папку под мышкой.

— Думаете, он накопает что-то полезное? — сомнением спросил Новиков.

— Нет, конечно, — чуть усмехнулся Игнатьев. — Зато не будет нам мешать.

Когда огонь потушили, Новиков и Игнатьев отправились осматривать то, что осталось от складов универмага. Собственно, товаров сгорело не так чтобы много — подвоз ограничивали день ото дня. В основном, погорела пустая тара — ящики да коробки.

— Может, просто случайность? — вяло предположил Новиков.

— Перед нашей ревизией? — косо глянул на него Игнатьев. — Странное совпадение, не находите?

— Нахожу, — вздохнул Новиков. Сразу же закашлялся из-за гари, налипшей в горле.

Новиков бессмысленно болтался по помещениям, измазанным сажей и залитым водой. Не выдержал и неосторожно возмутился вслух:

— Ни камер, ни лабораторий.

За спиной раздался шорох. Обернулся. Оказалось, там стоял Игнатьев.

Новиков прокашлялся и спросил:

— Что-то нашли?

— Да, место поджога. Будто бы кто-то курил у кучи коробок. Незатушенный окурок — и привет.

— И целый склад сгорел? — не поверил Новиков. — Из-за одного окурка?

— Не совсем. Там ещё было разлито масло. Собственно, недалеко стояла целая коробка с растительным маслом.

— Ничего себе совпадение. — Новиков чесал затылок. — Как будто специально устроено.

— И перед нашим приходом, — кивнул Игнатьев.

— Что-то пытались уничтожить? — рассеянно спросил Новиков. — Или…

— Что — или? — после паузы уточнил Игнатьев.

— Или унести. Здесь же толпа бегала туда-сюда. Наверняка коробки выносили, товар спасали. Вот он что-то и вынес под шумок.

— Что, например? — сощурился Игнатьев.

— А что у нас хранилось в ящиках? — глаза в глаза спросил Новиков.

Игнатьев выдержал его взгляд.

— Просто так забирать было бы приметно, — тихо рассуждал Новиков. — Оксаны Ткач больше нет, прикрывать отход некому. Вот он и придумал утроить пожар.

— Не в первый раз, — процедил Игнатьев, очевидно, имея в виду поджог тюрьмы, где держали Новикова с Антоном.

— А как тогда подожгли? — спросил Новиков.

— Бутылкой с тряпкой, — после небольшой паузы ответил Игнатьев.

— Да, есть разница, — протянул Новиков.

— Наш отдел окурком не подожжёшь. — Игнатьев помолчал. — Идите домой. Позже поговорим.

— Хорошо, — вздохнул Новиков.

Вышел на улицу. Осмотрел здание самого универмага, которое даже не пострадало. Подожгли избирательно — только склад, и только ту часть, где хранились в основном пустые коробки и ящики. Конечно, раз плюнуть поджечь картон окурком, да ещё рядом с маслом. Гладко сработано. Наверное, там хранилось что-то особенное. Среди кучи пустых ящиков — пара полных. И Оксана Ткач позаботилась, чтобы ими никто особенно не интересовался.

Кого же она прикрывала? Того, кого любила? Или там был какой-то другой интерес?

Новиков поплёлся прочь с площади.

— Фёдор, что случилось? — вынырнул откуда-то Лёня Ивашкевич. Весь в саже, даже лицо измазано, только стёкла очков протёрты. — Я помогал тушить.

— Склад загорелся. Кто-то курил у коробок, — устало ответил Новиков.

— И что теперь — универмаг закроют? А как же люди? Ведь ещё не все уехали.

— Товары почти не пострадали, так что вряд ли магазин закроют. Поработает ещё.

— Хорошо бы, — вздохнул Лёня и побрёл куда-то в сторону площади.

А Новиков направился домой. То есть, во временную квартиру. А там же пусто. Господи, как же он соскучился по жене. В незнакомом времени, в обречённом городе. Да ещё один. Ну, Антон где-то рядом. Кстати, где он? Хотя какая разница. Разбирает, наверное, чьи-то шкафы и столы перед переездом. Ему хотя бы платят. А Новиков болтается тут нахлебником. Вроде и суетится, копошится. А толку нет.

Новиков остановился. А ведь там, на складе должны были храниться тяжёлые коробки. Их далеко-то не утащишь. Что, если поискать по окрестным дворам?

Да нет, тоже пустое. Тут нужен полк, не меньше. Здесь сотни пустых запертых квартир, брошенных домов с подполами, погребами и сараями. Пока они хотя бы половину прочешут, всё уже будет трижды перепрятано.

— Товарищ Новиков! — раздался где-то рядом женский голос.

Оказалось, Ида махала ему рукой, стоя метрах в двадцати.

Новиков повернул и подошёл ближе.

— Я приготовила замечательную уху из вашей щуки! — радостно произнесла Ида. — Прошу к столу!

Тут Новиков вспомнил жену. Пришлось сжать челюсти и сделать вид, что в глаз соринка попала.

— Мне надо переодеться, — проскрипел Новиков. — Я воняю дымом.

— Да, универмаг горел, — уже серьёзнее произнесла Ида. — Ужас какой. Говорят, поджог.

— Поджог, — кивнул Новиков. — Надо же, уже все в курсе.

— Так город-то маленький, здесь слухи распространяются, как ураган. Жду вас! — Ида махнула рукой и поцокала каблучками в сторону своего дома.

Новиков же поплёлся к себе, в пустую квартиру, по которой даже звук шагов эхом разносился.

Делать нечего. Пока он тут, придётся как-то адаптироваться, выживать. Так что Новиков собрался, затопил титан. Помылся горячей водой, даже постирал вещи.

Переоделся. Интересно, что же всё-таки Ида зашила в сгиб штанины когда подгибала его брюки. Кравчук вот носил с собой записку-страховку, которая, впрочем, ему не сильно помогла.

Ида зашила передатчик? Жучок? Как он не расплющился и не расплавился под утюгом? Хотя какая разница. Новиков же не собирается бежать из города. И подрывных разговоров не ведёт. Так что пусть в его штанах останется… что там спрятано. Главное, чтобы не капсула с цианидом.

Прихватив горсть «Мишек на севере», Новиков вышел в подъезд. Запер дверь. Развернулся и получил под рёбра. Не так чтобы очень больно, но дышать стало трудно.

Охнув, даже среагировать не успел. Игнатьев заломил ему руку и прижал лицом к стене.

— Далеко собрался? — будто бы светски спросил Игнатьев.

— Нет, здесь рядом, — прохрипел Новиков.

— Куда? — требовательно прозвучало за спиной.

— Ида пригласила, — честно ответил Новиков.

— Ах, Ида пригласила. — Игнатьев больно нажал Новикову на руку, и пришлось задавить стон. — Быстро рассказывай. Кто ты такой и откуда сюда свалился.

— Я же уже говорил, — просипел Новиков, стараясь звучать ровно. — Я случайно здесь.

— Я тебе сейчас случайно кишки выпущу.

— Не надо, — попросил Новиков. Хватка чуть ослабела. — Я действительно случайно тут оказался. То есть, мы оказались.

— Каким образом?

Новиков прикрыл глаза и уткнулся лбом в стену. Врать Игнатьеву? А толку? И бежать некуда. И помощи ждать неоткуда.

— Костяной, — наконец проговорил Новиков, сам не до конца веря, что произносил это слово.

— Какой ещё костяной?

— Скелет в шляпе. Ошивается здесь. Он нас сюда забросил. Из будущего.

Хватка совсем ослабела.

— Ты чего-то нажрался? — после паузы спросил Игнатьев. — Из какого ещё будущего?

— Лет на шестьдесят вперёд, — выдохнул Новиков, лбом упираясь в стену. — Там я майор полиции.

— Полиции, значит.

— Значит. Милицию снова переименуют в полицию.

— Когда? — вежливо спросил Игнатьев.

— Не помню… в две тысячи… восьмом, что ли. Или в десятом.

— В две тысячи десятом, — усмехнулся Игнатьев. — Так я тебе и поверил.

— Мне больше нечего тебе сказать. Можешь меня хоть своей сывороткой правды накачать.

Игнатьев молчал. Рука от боли уже занемела.

— Я могу доказать, — прохрипел Новиков. — Только придётся пройтись.

— Ну, давай пройдёмся.

Хватка наконец ослабела, потом отпустила полностью. Новиков кое-как вывернул руку в нормальное положение, прижал к груди и чуть не сполз по стене на пол. Аж слёзы из глаз.

— Давай, давай, прогуляемся. — Игнатьев показал Новикову пистолет, потом прикрыл его полой пиджака. — Да побыстрее. А то тебя там Ида ждёт.

— Я думаю, если мы придём вместе, она не расстроится, — еле слышно прохрипел Новиков.

Кое-как выпрямился, встряхнулся и, придерживая руку, поковылял вниз по лестнице.