Ласточка в Академии Штормового ветра (СИ)

Глава 18. Жажда в крови

Сил смотреть на него почему-то не было. Стыдно. И очень неловко. Будто опять лежу перед ним обнаженной, а он неторопливо исследует мои рёбра и грудь.

— Как себя чувствуете?

Взгляд острый, прямой. На губах чуть заметная полуулыбка.

Отмалчиваться до бесконечности не могла, шепнула:

— Гораздо лучше.

Были бы силы, не задумываясь, убежала. Вместо этого я наблюдала за хищной поступью Мальера.

Он мгновение изучал мое растерянное лицо, а потом потянулся сдёрнуть одеяло.

— Позволите?

Отшатнулась.

— Зачем?

И сразу пожалела.

Виски прострелило болью, во рту опять появился сгусток крови. Распласталась на койке, не в состоянии даже стонать, и вдруг слабость отпустила. Секунду назад грызла грудь острыми клыками, а теперь вымывалась из тела теплым потоком, что исходил от широких ладоней демона.

Рэн устроился на кровати и обхватил мою голову.

Опять он очень близко. Даже ближе, чем в тот самый постыдный мой день. Одет просто, но дорого. Уж я-то знаю толк в тканях. Белая сорочка, черные брюки, широкие рукава закатаны, чтоб не мешать. Лицо будто выточено из снежного мрамора. Бледная кожа, высокий лоб, меж бровей пролегла глубокая складка. Смотрит внимательно, изучающе. От этого взгляда невозможно оторваться.

Вот, склоняется еще ближе и мне совсем становится дурно.

Его губы парят над моими. Горячее дыхание вызывает в груди сладостную дрожь, а аромат… о, духи, пряность лимонной цедры, нотки корицы и жар раскаленного солнцем песка, пробуждают внутри странную жажду.

Кровь ударяет в голову, в глазах начинает двоиться. А он всё держит мою голову, смотрит в глаза и хрипло шепчет заклинание.

— Теперь вам легче?

Я даже толком не поняла, когда отпустил.

Уставилась в широкую спину, обтянутую белым шелком. Доктор давно отошел к стеллажам, а я все пялилась туда, где минутой ранее были его фантастические глаза и не могла отдышаться.

Опять очаровал демоническим шармом и проделал то, что, по его мнению, пойдёт мне на пользу. Хоть бы разрешение спросил ради вежливости.

— Легче, — процедила сквозь зубы, злясь на то, что так легко ему поддаюсь.

— Слабость отпустила?

Пошевелилась под одеялом.

— Отпустила.

— Тошнота?

— Тоже.

Кивнув, доктор занялся изготовлением зелья.

— Если надо в уборную, провожу.

— Не надо, — я окончательно смутилась. — А вот от глотка воды не откажусь.

Рэн налил воды и вернулся. Мне под голову скользнула горячая мужская ладонь, приподняла над кроватью. К губам поднесли стакан.

— Пей мелкими глотками.

Наказ доктора забылся сразу же, как только прохлада хлынула в рот. Осушила стакан залпом, поняла, что хочу еще, и он безропотно принёс второй. Дождался, пока улягусь и снова взялся за зелье.

Я не выдержала — прошлась глазами по мужской спине с мускулистыми предплечьями. Следует сначала поблагодарить господина Мальера, а потом спросить, зачем он мне помогает?

Облизнула губы для храбрости, как вдруг мужчина направился к кровати. В руке нес эмалированную чашу, испускавшую струйки дымка.

— Сбрось одеяло, — велел требовательно.

— Не поняла?

— Следует смазать твои ожоги.

— Какие ожоги?

— Те, что получила на практике, — пояснил и поставил чашу на прикроватную тумбочку.

— Моя кожа очистилась, доктор, — возразила неубедительно. — Я сама это видела.

— Потому, что регулярно исцелялась под воздействием заживляющих зелий. Осталось три курса.

— А, может, как-нибудь обойдемся?

От мысли, что опять придется лежать перед ним почти голой, все внутри свернулось в пружину.

— Можем обойтись, — Мальер дернул губами. — Но тогда на коже останутся глубокие шрамы.

Несколько мгновений мы молча смотрели друг на друга.

Я, натягивающая одеяло до подбородка, и доктор, нависавший над кроватью мрачным изваянием из светлого камня. Я видела, как сильно Рэн недоволен. Тяжелое, прерывистое дыхание, вздымающаяся грудь — все говорили о его волнении и даже гневе.

— Мисс дель Сатро, — произнес по слогам.

Наверное, я выглядела полной дурой. Кто спорит с доктором, когда вопрос касается жизни и смерти? Проблема в том, что этот доктор засел мне в сердце горящей занозой. Он играючи распознал сложное заклятие иллюзии. Первым из мужчин видел меня обнаженную, а теперь я обязана ему спасением.

Слишком много для одного демона, пусть и с благородными намерениями.

— Пускай ожоги обработает миссис Эллайн, — выдавила я.

— Миссис Эллайн занята, — ответил с раздражением. В жарком, янтарном взгляде разгорался пожар.

— Тогда медсестра.

— Она тоже.

Повисло молчание. Долгое, тягостное.

Я продолжала комкать пальцами ту единственную преграду, что нас разделала, а он стоял рядом и сверлил темным взглядом.

— Ты дрожишь? — Наконец, произнёс.

— Потому что боюсь, — призналась честно.

Янтарные глаза мужчины подернулись пеленой.

— Меня? — Удивился.

— Вы делаете то, что делать не должны. Храните мою тайну. Поддерживаете заклятие иллюзии. Зачем?

Рэн потёр переносицу и сел с краю кровати.

— Как тебя зовут?

— Эдвард, — выдала механически.

Опять он рядом. И этот сладостный, дурманящий кровь аромат лимона и раскаленного песка, обволакивающий чем-то горячим, страстным, будоражащим.

— Я о настоящем имени.

— Анжелина.

— Послушай, Анжелина. — Мужской голос звучал мягко, приятно укачивал на волнах. — Не знаю, какие обстоятельства вынудили тебя бежать на Север в облике парня, но могу предположить, что очень веские. Просто так ты бы здесь не оказалась. Я уже говорил — студенты Эвер-Ниара дружная семья. Если кого-то настигает беда, мы всегда приходим на помощь. Можешь нам довериться.

Он накрыл мои пальцы своими.

Вздрогнув, отдернула ладонь.

— Не могу.

— Почему?

Потому что храню в крови великую магию! Как только в Академии об этом узнают, уверена, поступят не лучше моего опекуна. Сначала посадят под замок, а дождавшись совершеннолетия — украдут темное пламя.

Рэн попытался обхватить меня за голову. Я увернулась.

— Не надо, доктор. Понятия не имею, зачем вы помогаете, но спасибо. Я вам очень обязана.

Кажется, я все-таки вывела его из себя.

Янтарь в мужских глазах налился темнотой. Черты лица заострились.

— Во-первых, твоя тайна — это только твоя тайна, сообщать о ней я не собираюсь. А, во-вторых, ты мне ничем не обязана. Забота о больных — моя работа.

Он резко оттолкнул ладонь от кроватной реи, выпрямился и без слов сорвал с меня одеяло.

Я только и успела сдавленно пискнуть — рука Мальера зависла прямо надо мной.

— Лежи спокойно. Или буду вынужден привязать тебя к кровати заклятием.

— Привязать? — Искренне возмутилась. — Да как вы смеете говорить такое благородной леди в лицо!

Уму непостижимо.

— А я еще считала вас порядочным человеком…

Щелчок. Я не договорила. Губы «слиплись». Второй — я упала на койку и поняла, что не могу пошевелиться. Лежу перед ним в одном кружевном белье, которое насквозь просвечивает. Жалкие, коротенькие панталончики и узенький бюстик — можно сказать, опять абсолютно раздета!

Да что ж мне так не везёт!

— Прости. — Рэн поморщился, словно ему это тоже было в тягость. — Я очень устал, а ты бы все равно не позволила обработать ожоги.

Сначала обездвижил, а теперь просит прощения?

Со склеенных магией губ рвались ругательства. Если бы могла, высказала все, что о нем думаю. Но вместо слов, я глупо мычала.

— Закончу быстро, — пообещал этот бесчестный тип и опустил мне руку на живот.

По телу разбежались пламенные брызги.

Вздрогнув, уставилась на Рэна.

Он выполнял свою работу. Лечил ожоги и на меня не смотрел, но, кажется, его красивое лицо неуловимо менялось. Мальер то хмурился, то дергал красивыми губами, то щурил глаза. Словно чувствовал тот же пульсирующий под кожей огненный жар. И при этом не понимал его природы.

Я же совсем растерялась от чувственных прикосновений.

Очень приятно вновь оказаться в его умелых руках. Но еще больше меня снедали стыд и совесть, вбитые строгим воспитанием.

Я хотела злиться, и не могла.

Все внутри сладостно замирало, а глупое, неискушенное тело требовало еще. Еще его гибких пальцев, плавных движений, ласковых поглаживаний. У меня совсем не было опыта с мужчинами, если не считать нескольких поцелуев с бывшим женихом, должно быть, из-за этого близость Рэна будила в груди ни с чем несравнимую бурю эмоций.

Пугала, манила и растекалась по коже медовым огнём.

— Готово, — сообщил Мальер.

Я дернулась и выяснила, что все еще связана «силком».

Он отставил чашу:

— Сейчас отпущу.

Но прежде, чем дать свободу успел влить в рот сонное зелье.

Пришлось проглотить, ведь, как и тогда доктор попросту зажал мне нос, ни капельки не тревожась об оскорбленных девичьих чувствах. Я зашипела, впиваясь глазами в человека, которому очень многим обязана и которого все сильнее начинаю ненавидеть.

Руки так и чесались залепить ему пощечину. Я благородная леди! Со мной нельзя так обращаться.

Видно все эти мысли красноречиво проступили у меня на лице, потому что доктор грустно усмехнулся:

— Когда завтра утром проснёшься и захочешь меня придушить, вспомни, что все это я делаю ради тебя.

Рэн заботливо подоткнул края одеяла (вот же гад!), выпрямился, качаясь от усталости, и щелкнул пальцами.

Силки отпустили. Я попыталась вскочить, чтобы засыпать обвинениями его сомнительные методы, но сонное зелье спеленало тело теплотой.

— Добрых снов, Анжелина, — услышала над ухом хриплый баритон.

И крепко уснула.

На следующее утро ко мне вернулся аппетит.

А еще я ощущала вялое шевеление темной магии в крови. Полежав немного, решила, что поскольку доктор-демон поблизости, то не стоит лишний раз привлекать его внимание, и попросила Пламя «молчать».

Я больше на него не злилась. Правда.

В конце концов, он спас мне жизнь и уже за это одно я прониклась к господину Мальеру уважением. В лицо, конечно, не скажу, и вообще, чем быстрее отсюда сбегу, тем лучше, но в сердце буду благодарить.

… В лазарете было пусто.

Ряды коек, застеленные покрывалами, мерцали в золоте осеннего рассвета. По стенам ползли блеклые пятна. Я закуталась в одеяло и на цыпочках сбегала в уборную, где умылась, привела себя в порядок и кое-как расчесала спутанные локоны пальцами. Спросите, зачем? Ведь под иллюзией их не видно. Да. Но их видит доктор Мальер, как и всю меня — и в душе все жарче разгоралось бессознательное желание выглядеть перед ним хоть капельку красивей.

Пустой желудок требовал накормить.

Повинуясь приказу, отправилась к койке, но на полпути заметила дверь в личные покои доктора. Не удержавшись, вошла в гостиную. Мягкая мебель, обитая бархатом. На широких стрельчатых окнах — темные портьеры. На полах ковры, пуфики, кресла, журнальный столик. Со вкусом и изысканно. Спальня оказалась левее.

Некрасиво подглядывать за спящими. Как вежливая леди — я развернулась, чтобы уйти, но словно что-то толкнуло меня в спину. Повлекло на крепком поводке.

На носочках скользнула внутрь.

Первое, что бросилось в глаза — огромная кровать с роскошным балдахином золотистых тонов. По-мужски строгая, без всяких там рюш, оборок и кружева и в то же время очень дорогая.

Рэн лежал у самого края.

Глаза с пушистыми ресницами плотно закрыты. Лицо спокойно, дыхание ровное и глубокое. Снежные волосы разметаны по атласной подушке и чуть заметно искрят. По мощным предплечьям играют всполохи света. Руки, перевитые узловатыми мышцами, расслаблено лежат поверх покрывала.

Мужчина спал без одежды. Обнаженная, мускулистая грудь мерно вздымалась и опускалась. От пупка к паху тянулась полоска темных волос. А тот самый бугорок, на который я уставилась и не могла оторваться, скрывало тяжелое покрывало.

Духи! Совсем потеряла стыд, Анжелина?

Пробралась в чужую спальню и пялишься на едва знакомого мужчину. Что бы сказала матушка?

Я густо покраснела.

Нет, я, конечно, видела голых мужчин, но все они были либо высечены из мрамора, либо изображены на картинах именитых художников. Чтобы вот так «в живую» — никогда.

Да и где бы мне видеть?

Пока родители были живы, они тщательно берегли честь дочери для супруга. А когда я перебралась в таверну тетки Матильды, мужчины перестали воспринимать меня всерьёз. Никому не интересна грязная, безропотная служанка, подающая напитки. Разве, что сын барона иногда поглядывал. Но это только с целью лишить меня невинности, а потом благополучно забыть.

Облизнув сухие губы, сообразила, что продолжаю любоваться убийственно красивой внешностью полудемона.

Рэн притягивал взгляд, чаровал. И дело не только в его идеальном молодом теле. В нем была какая-то загадка. Пугающая и влекущая. Он тоже хранил свою тайну. Может, потому, с таким уважением отнесся к — моей.

Мужчина шевельнулся. Ресницы затрепетали.

Испугавшись разоблачения, я попятилась назад, как вдруг на всю спальню раздался стон. Томный такой, глубокий, с мягким горловым урчанием. Покрывало приподнялось, на свет выскользнула холеная женская ручка с острыми ноготками. Нащупала бицепс Рэна и обвилась вокруг мужского торса.

Дальше на мужское плечо пристроилась голова с гривой рыжих волос. Черты лица хищные, но красивые. Глаза закрыты, порочные губы изогнуты в улыбке.

Сильвия Золейман?

На женщине не было одежды. Глаза зацепились за обнаженную грудь, которой она бесстыдно жалась к мужскому боку. Потом изгиб спины и голые сливочные бедра.

Я отшатнулась.

Доктор не один! А я, идиотка, явилась и любуюсь им, будто мне что-то обещали.

Подумаешь, видел меня голой. Он, вон и ее каждую ночь видит голой. А заодно приятно проводит время.

Теперь ясно, из-за кого Мальер постоянно такой уставший. Думала, все дело в работе, а оказывается в одной распутной девице, что не даёт уснуть до рассвета.

Растерев лицо ладонями, я кинулась из спальни.

Меня не должна задевать личная жизнь доктора. Я ругала себя последними словами, трясла головой, сглатывала слёзы. Но даже после того, как уткнулась лицом в подушку и закусила наволочку зубами, грудь все равно распирала тянущая боль.

Так и давилась тихими всхлипами, пока меня не окликнули.

— Анжелина?

Рэн стоял около кровати и с интересом рассматривал мою оттопыренную пятую точку. Рухнув на кровать, я не позаботилась о том, как смотрюсь со стороны. Обтянутая брюками попка выглядела до бесстыдства притягательно. Я смутилась.

— У тебя глаза красные, — произнес мужчина вкрадчиво. — Ты плачешь?

Села и как истинная леди закуталась в одеяло.

— Просто слезятся.

— Почему?

Пожала плечами.

— Болит голова.

Рэн нахмурился. Он был в своей обычной одежде: дорогой шелковой сорочке, темных брюках. Волосы собрал в низкий хвост.

— Ты приходила ко мне утром?

Вопрос выбил из легких воздух. Чего-чего, а такого не ждала.

— Что?

— В мою спальню.

— Нет.

— Я тебя почувствовал.

— Вам показалось.

Янтарные глаза опасно сузились. С минуту буравили, вот только реакции не добились. А я… Я просто больше не могла на него смотреть, и все, чего хотела, чтобы меня скорее выписали из лазарета.

— Скинь одеяло и ложись, — велел властно спустя паузу.

Спорить не стала. Разделась и послушно вытянулась на простыне. Не хочу опять оказаться «привязанной» к кровати силком. Кроме того, чем раньше доктор обработает ожоги, тем быстрее оставит пациентку в покое.

Когда теплая мужская ладонь обрисовала изгибы ключиц и прошлась в ложбинке между грудей, я зажмурилась. И попыталась отключить все чувства. Было несложно. Перед глазами все еще стояло оголенное тело Золейман, жадно льнувшее к торсу Рэна.

До чего же противно!

Неопытная дурёха, будет тебе урок.

Доктор был немногословен.

Молчал и, кажется, тоже злился. Прям полыхал от ярости, вынуждая невольно вжимать голову в плечи.

А он-то чего сердится? Что вторгалась в его личное пространство и застукала в постели с любовницей? Так, мы не в монастыре. Это Академия. Преподаватели — свободные люди. И вообще, это не мое дело.

— Готово, — Мальер отнял руки, унося тепло, которым согревал мое тело эти мучительно сладкие десять минут.

Куда-то исчез, а потом вернулся с подносом.

— Завтрак, Анжелина.

После сцены в спальне аппетит напрочь пропал, но я заставила себя поклевать овсянку и проглотить булку с корицей. Потом доктор принёс одежду, разумеется, мужскую и при этом новую. Неужто, купил? А под конец свалил на тумбочку стопку учебников.

— Пробудешь здесь еще день или два. Чтобы не терять время, наверстывай пропущенные темы.

Молча потянулась за верхней книгой, кажется по стихийной магии, как вдруг запястье сковали цепкие пальцы. По руке разлилось будоражащее кровь тепло.

— С тобой точно все в порядке? — Он опустился на корточки и заглянул мне в глаза.

Кивнула.

— Если хочешь что-то сказать…

— Ничего.

— Посмотри на меня.

Не посмотрела, и тогда он сам приподнял мою голову за подбородок.

— Тебе не следует меня бояться. Я твой друг. Как и всем студентам Эвер-Ниара. Если возникнут сложности, только позови. Договорились?

— Да, мистер Мальер. Спасибо.

Рэн задумчиво дернул губами, но подбородок все-таки выпустил. Может, хотел чего добавить, не знаю. Я опередила:

— Хотела бы заняться чтением, если позволите.

Мужчина хмыкнул, порывисто выпрямился и, повинуясь моему желанию, оставил одну.

— Читай.