Ласточка в Академии Штормового ветра (СИ)

Глава 17. Сила в крови

Все последующие недели в Академии слились для меня в бесконечную канитель. Я ходила на занятия, посещала библиотеки, отвечала перед магистрами и выполняла горы заданий. Недруги (а такие имелись, и немало) на удивление затаились и больше не строили козни. А все прочие, кого я знала и не очень, не проявляли ко мне интереса.

Я старательно исполняла все, что требовали учителя, с интересом впитывала новые знания, но иногда, перед сном, оставаясь в своей маленькой комнатке одна, вспоминала прежнюю Анжелину.

Вот, я сбегаю по лестнице в главную гостиную, откуда доносятся голоса отца и мамы. Пальцы скользят по гладким перилам, нежно-голубое платье из бархата мягко шелестит, щеки пылают, а на сердце светло и радостно. Совсем скоро я поеду на свой первый Рождественский бал, что дает сам Император, и непременно кому-нибудь приглянусь!

Вот, я за большим круглым столом, где собралась вся семья. За окнами льёт дождь, а здесь так тепло и уютно. Звенит фарфоровая посуда, Эдвард делится первыми успехами в военной Академии. Отец довольно кивает, а матушка скромно улыбается и хвалит сына.

Вот, я в любимой спальне. Стою у окна, расчёсываю длинные непослушные волосы и, глядя на серебряную луну в черном сумраке, мечтаю, как однажды у меня тоже появится большая, дружная семья.

На сердце становится невыносимо тоскливо.

Еще год назад я бы сломалась от того количества невзгод, что свалились на мои хрупкие плечи. Но новая я — сильная, с темной магией в крови больше не плакала ночами в подушку, не мечтала о всякой ерунде и не надеялась на благосклонность духов. Я решила, что и дальше буду учиться в Академии, невзирая на все препоны. Буду бороться, если надо — терпеть, подстраиваться и выживу любой ценой.

… Новое утро выдалось холодным и ясным.

Вдалеке бился грозный прибой. Синие небеса казались твердыми, словно горный хрусталь. Из-за острых шпилей сверкали солнечные лучи.

Я наспех натянула рубаху и брюки, собрала волосы в шишку и, проверив работу иллюзии, побежала на занятия.

Куратор Велиал встретил нашу группу коварной улыбкой.

— Доброе утро, студенты. Весь прошлый месяц мы изучали виды и подвиды защитных плетений. Вашей задачей было вызубрить их все наизусть. Сегодня первое практическое занятие. Идите за мной.

По группе пронесся рёв недовольства.

— Уже? — Эмиль скривился, выпрямляясь. — Я думал, как минимум до Рождества нас на практику не погонят.

— Умеешь думать? — Уколола парня Ксана. — Удивлена.

— Что ты понимаешь, — огрызнулся в ответ. — Я, между прочим, потомственный защитник. Седьмой в поколении Дарбасов.

— Да ты что? А с виду типичный зельевар. — Шатенка усмехнулась и бодро отправилась за куратором.

— Съел, братец? — Подколол близнеца Рауль.

В любой другой день это бы разбавило наши скучные будни весёлым смехом; сегодня был не тот случай.

Мы неохотно выбрались из-за парт.

Сонные лица сокурсников были мрачными и растерянными. Никто не ожидал, что практика начнётся так скоро. Многие вообще не учили формулы, полагаясь на счастливый случай или духов-помощников, которые отведут глаза куратору во время опросов.

Признаться, я сама с трудом осилила теоретическую часть. Когда мы практиковали в классе, все сотканные мной плетения были нестабильными и быстро рассыпались. Велиал постоянно косился на меня такими красноречивыми взглядами, что порой хотелось провалиться на Изнанку.

Глянула через плечо.

Рядом, хмурый как море Севера шагал Альберт, виконт Барэйский. У него с плетениями не ладилось еще больше меня. Вроде все ингредиенты при нём: молодой, решительный, магический одаренный, но вот управлять магией пока не мог. Зато Ишену Винсану всё давалось точно даром. Куратор трижды хвалил герцога за устойчивость защитных формул и дважды ставил в пример всей группе. Наверное, поэтому две последние недели герцогство прям так и распирает от собственной значимости. Смотреть противно. Его дружку — Люку, надо сказать, тоже хорошо удаются плетения. Всех остальных можно назвать среднячками.

Когда мы преодолели сеть широких коридоров и поднялись по бесконечной винтовой лестнице, у меня перехватило дыхание. Я была готова увидеть кого угодно, но только не Его.

Близ колонны стоял Рэн Мальер. Солнечный свет играл в снежных, собранных в низкий хвост, волосах; подчеркивал высокую, стройную фигуру; оттенял яркие, словно горящее пламя, глаза.

При нашем появлении доктор направился навстречу. Лицо невозмутимо. Походка твердая и уверенная. Холодный, прищур скользил по лицам студентов, и… внезапно задержался на мне.

Я запнулась о мантию.

После того «осмотра», когда он обманом заставил перед ним обнажиться, я избегала новых встреч. Обходила лазарет за милю, а если случай сводил нас в столовой, возвращала поднос на место и приходила в более позднее время.

Мне даже смотреть на него невыносимо. Стыд всё еще жжёт кровь соляной кислотой. Опаляет лицо, губы, уши. Безжалостно разрывает сердце острыми когтями, напоминая о том, как низко я пала.

Вот зачем он здесь?

Почему так смотрит?

Щеки и так горят цветами спелого мака, а из горла рвутся тихие стоны.

Хочу убежать. Укрыться от этого жаркого янтарного взгляда и не могу. Стою вместе со всеми, стыдливо отвожу глаза и лихорадочно сминаю пальцами чёрный шелк, умоляя, чтобы он, наконец, отвернулся.

— С нами на практике будет доктор? — Удивился справа Рауль.

Не только меня это смущает.

Рэн и куратор поравнялись и обменялись рукопожатием.

— Будет. — Сухо пояснил Велиал.

— Зачем?

— По распоряжению ректора Академии на практике первокурсников с факультетов боевой и защитной магии всегда обязан присутствовать врачеватель. Вопросы исчерпаны? Выходим на площадку.

Куратор пригласил к открытой двери, выводящей на крышу главного корпуса.

Та была разделена на учебные зоны, огорожена каменным парапетом и накрыта магическим куполом, призванным беречь от штормового ветра, снега и холода. По соседству располагались еще три похожих, две ниже, одна — выше и на каждой шли занятия.

Северная Магическая Академия поражала размерами.

В центре молчаливым исполином раскинулась главная крепость, где находились аудитории, залы, библиотека, зоны отдыха. Башни общежитий стояли рядом на искусственной насыпи и были соединены с замком крытыми переходами. Дальше — защитная стена, а с другого края голые скалы и за ними бескрайний морской простор.

Все это я оглядела, чтобы отвлечься от мыслей о докторе.

Статный мужской силуэт с белоснежными волосами возникал то справа, то слева, то за спиной и все больше вгонял меня в краску. Я всем телом чувствовала жаркий, почти осязаемый взгляд Рэна. Иногда суровый и злой, иногда — задумчивый. Кожу покалывало через одежду. Вот, он прошелся взором вдоль моего позвоночника, вот — на неприлично долгое время задержал глаза на бедрах, а теперь буравит макушку. Боюсь, еще немного и волосы воспламенятся, а сама я сгорю словно хрупкий свечной фитилёк.

— Разбиваемся на пары и приступаем к отработке плетений, — громко приказал куратор группы. — Десять минут атакует первый партнёр. Второй в это время строит защиту и отражает удары. Потом меняетесь. Вы двое, вставайте в пару.

Велиал указал на Ксану и Эмиля.

Девушка ожидаемо поморщилась. Эмиль наоборот выпятил грудь колесом, азартно прищуриваясь:

— Сейчас посмотрим, кто из нас зельевар.

Всю группу разбили на пары; без партнёров остались только я с Альбертом, Винсан и его лизоблюд Люк Бейр. Куратор обвел нашу четверку суженными глазами и уверенно ткнул в Альберта с Люком.

— Вставайте вместе, студенты. И вы, — длинный аристократический палец соскользнул с Винсана на меня.

В груди лопнул горячий комок раздражения. Опять Винсан!

Я крутанулась на пятках и уперлась в его гаденькую усмешку. Герцогство разминал кисти, окутанные облачками магии, и водил по мне взглядом бывалого мясника.

— Разомнёмся, Сатро?

Не ответив, окликнула Велиала.

— Куратор, вы сделали неправильный выбор.

Тот обернулся.

— Не понял?

— У меня и Винсана разный магический потенциал. Я ему не ровня, — отчеканила на одном дыхании, чтобы не успели возразить.

Герцогство сбоку желчно хмыкнул.

— Конечно, не ровня.

И прикусил язык, ибо куратор смерил зазнайку тяжелым взглядом.

— Пары подобраны верно, Сатро, — произнес уже мне. — В вас заложен громадный магический потенциал. Уровень магии просто зашкаливает. Я сам поразился, когда «замерил». Вы идеально подходите в партнёры.

— Зашкаливает? — Сказанное куратором удивило.

Судя по физиономии герцогства, он тоже озадачился.

— Но я никогда этого не замечал.

— Потому что не практиковали. Соберитесь. Установите с даром контакт, и он раскроется.

Велиал раздал артефакты для создания боевых заклятий — круглые медальоны, посыпанные разноцветными камнями, тем студентам, что по плану атаковали первыми.

— Помните! Ваша главная задача — защита мирных граждан Империи от зла. Для этого вас и будут нанимать. Ингубусы, химеры, стихиали далеко не полный список угроз. Помимо нежити вашим врагом может оказаться обычный боевой маг. Вы должны уметь его нейтрализовать. Начинайте.

Я только и успела скользнуть беглым взглядом по величественной фигуре доктора у парапета, отметить невозмутимый взгляд, сложенные на груди руки, гордую осанку и тут в меня полетел алый файер.

Прикрылась более-менее крепким плетением. И чуть не пискнула, когда спустя мгновение — оно прогнулось и жалобно затрещало.

Винсан старался от души. Плёл шары, сферы, полукружья и закидывал меня градом «сметающих» заклятий. Удары сыпались один за другим. Заставляли щит стонать и расходиться сеточками трещин.

По спине струился пот. Колени дрожали, рук я не чувствовала. Но из последних сил поддерживала плетение, вливая в золотисто-белые узоры собственную магию.

— Недурно, Сатро, — прошипел Винсан, когда так и не смог разбить мой щит. Затем зло всплеснул руками, избавляясь от остатков магического вещества.

Я перевела дыхание и согнулась.

Сердце колотилось, в горле пересохло. Учеба давалась очень тяжело.

— А как тебе такое заклятие? — Вдруг «партнёр» поднял боевой артефакт и что-то в нем подкрутил. — Справишься, деревенщина?

Еще до финального вопроса, я поняла — Винсан мухлюет.

Куратор строго запретил менять полярность артефакта. Тот был установлен на самый низкий уровень, дабы не причинить первокурсникам вреда. Винсан пошел против правил и увеличил ударную мощь любого заклятия в разы.

Это в корне меняло суть тренировки. Сильное боевое заклятие легко пробьёт слабенький щит и сожжет меня заживо прямо на глазах у всей группы. И никто не успеет помешать!

— Ты не посмеешь, — процедила, глядя в бешеные глаза.

— Мой отец в совете попечителей Эвер-Ниара. Скажу, что несчастный случай и выйду сухим из воды.

— Ректор все равно узнает правду.

— Узнает и смолчит. Подумаешь, покалечили безродного мальчишку.

Я с ужасом метнулась к куратору. Даже воздуху набрала позвать на помощь и в этот момент с холеных пальцев герцогства сорвалась пламенеющая лавина.

Тело обожгло с такой нечеловеческой яростью, ослепляя и вырывая из легких хрип, что я мгновенно перестала чувствовать боль. Рот наполнился кровью. Кажется, прокусила язык. И, вот так, давясь густыми кровавыми сгустками, я поняла, что умираю.

Боевое заклятие пригвоздило меня к каменным плитам. Осело на кожу бурым пузыристым налётом и немилосердно затянуло в багровую тьму.

Высоко над головой раскинулось бескрайнее небо, присыпанное пушинками облаков.

Еще утром я думала, как редко Север балует ясными деньками. Сегодня было холодно, сияло солнце. И это небо — насыщенное, ярко-синее, словно отшлифованный сапфир — красивое и безмятежное в своей недосягаемости будет последним, что я запомню перед смертью.

Кажется, надо мной склонились тени. Обтирали лицо, громко кричали, а я все равно давилась кровью.

Где-то сбоку хныкал Винсан:

— Не знаю, как так вышло. Артефакт работал исправно и вдруг… Я очень сожалею. Очень. Если могу что-нибудь сделать…

— Ты уже всё сделал, — зло перебил Дис. — Не путайся под ногами.

Внезапно небо качнулось.

Оказалось, доктор заворачивает меня в плащ, поднимает на руки и уносит с крыши. Яркая синева размазывается. Со всех сторон зажимают каменные тиски. Над головой один за другим мелькают арочные потолки.

Рэн тихо говорит. Просит, чтобы держалась, обещает поставить меня на ноги, но я не могу. Тело горит, во рту — страшная сухость, язык болит. Легкие разрывает огнём и металлом. Хочется кататься от боли, но я боюсь лишний раз пошевелиться. А потом воспоминания обрываются.

… Я пришла в себя на койке.

Голова страшно кружилась, меня подташнивало, язык горел.

Кое-как приподняла обессиленные руки. Кожа была чистой, молочно-сливочной, бархатистой. Провела пальцами по безжизненному лицу и вздрогнула. Ожоги пропали. Но как?

Пошевелилась под одеялом. Лежу на простыне в одном нижнем белье. Не удивительно. Одежда превратилась в лохмотья, а моё тело — в кусок обожженного мяса. Странно, что по-прежнему дышу.

Нашарила пальцами серебряную ласточку. Маленький, гладкий талисман покоился на груди и источал приятное тепло. Собралась обратиться к духам-защитникам с благодарностью за исцеление, когда на пороге послышался шум.

— Высшие Изначальные. — Голос ректора. — На тебя больно смотреть. Как себя чувствуешь, Киаррэн?

Мгновение тишина, затем вполголоса отвечают:

— И тебе добрый вечер, Бри.

— Не уходи от ответа. Невыносимо видеть тебя таким.

— Каким? — А это явная насмешка.

— Будто умер и вернулся с Изнанки. Осунулся. Похудел. Я забыл, когда ты в последний раз спускался в столовую.

— На днях.

— Киаррэн!

— Терпимо, Бри. Я чувствую себя — терпимо.

Оказывается, Мальер сидел за рабочим столом в каких-то пяти шагах. Друг от друга нас отделяла тонкая шторка-перегородка и пара свободных коек.

Я затаилась, чтобы не издать ни единого шороха. Было интересно дослушать разговор до конца.

— Кого обманываешь, друг? — Возмутился Дюрбэ.

Тихо скрипнуло. Похоже, сел на кровать.

— Не отходишь от парня четвертый день. И все это время вливаешь в него собственную «благодать». Может, хватит? Если свалишься, кто будет лечить студентов?

— Миссис Эллайн, — серьёзно ответил демон.

Ректор фыркнул.

— Нашёл замену.

Я нахмурилась.

Валяюсь в лазарете четыре дня? При этом доктор не отходит от меня ни на шаг, да к тому же делится жизненными силами, что, в общем-то, делать не обязан.

И тут душу царапнуло. После удара Винсана я потеряла власть над заклятием иллюзии и оно, разумеется, рассыпалось. А Рэн вновь его восстановил.

Духи света.

Сначала господин демон сохранил мою тайну. Теперь спас от разоблачения. Зачем ему это? Почему помогает?

— Я категорически против, чтобы ты лечил парня благодатью, — вернул назад голос Дюрбэ. — На ногах не стоишь.

— Я крепче любого человека, — прорычал Мальер. — Если сказал, все нормально, так и есть. Винсан серьёзно ранил «Эдварда». Я не брошу его исцеление на середине.

— Но это перебор.

— Отчитываться перед тобой не буду.

— Ладно. — Ректор вздохнул. — Методы лечения пациентов в твоем ведении. Если считаешь, что иначе не выходить….

Повисла пауза, потом вопрос:

— Кстати, как он там?

— Спит. Даю ему сонный отвар.

— Долго планируешь держать мальчика в лазарете?

— До тех пор, пока не поправится. Благодать исцелила внутренние повреждения, зелья ускорили процесс заживления ожогов. Скоро встанет на ноги.

Койка вяло скрипнула.

— Раз у тебя все под контролем, пожалуй, пойду.

— До завтра, Бри.

Шаги ректора растаяли, лазарет окутала тишина. Настолько звенящая, что я не рискнула ворочаться на жесткой кровати. Спина и шея затекли, конечности гудели, под ложечкой противно ныло, но лучше так, чем новая встреча с проницательным доктором, близость которого окунает в пряную смесь стыда, страха и очарования.

Он, к слову, сидел за столом. Занимался бумагами.

Я, напротив, размышляла и тянула ниточки к пламени. В груди вяло разогревалось, огонёк ненадолго вспыхивал и магия умолкала.

Как мне удалось выжить?

Благодаря чему?

Заклятия такого уровня любого человеческого мага превратят в горстку пепла. Не убережет ни резерв, ни прочность «плетений». Учитывая, что щитом в тот последний раз я прикрыться не успела, огненная лавина должна была меня испепелить. И, тем не менее, я жива.

Похоже, защитила таинственная Сила в крови.

Спасла мне жизнь и пропала. Видимо, ей нужно время на восстановление. С другой стороны, хорошо, что Унсурэ молчит.

В нашу первую встречу с доктором оно сорвалось с цепи и чуть не выжгло хозяйке сердце. В лазарете меня продержат еще, как минимум, несколько дней, доктор постоянно будет рядом. Не хочу, чтобы это повторилось.

Только подумала о Рэне, шторку сдернули вбок.

Не зря говорят, помяни демона — объявится.

К кровати шагнул пугающий объект моих размышлений. Статный. Стремительный. С суровым лицом и белыми, как лунные лучи длинными волосами.

— Доброй ночи, мисс дель Сатро, — поздоровался. — Давно проснулись?