Космопорт

Глава 3 Крыса по фамилии Осташко

17 декабря, понедельник, время 11:40.

МГУ, 2-ой корпус, ФКИ, лекционная аудитория.

— Друзья мои, сессия на носу! Именно поэтому я постарался закончить курс чуточку раньше, как и сегодняшнюю лекцию. Она заключительная.

Еле слышный вздох удовлетворения проносится по аудитории. С сопровождением небольших, но массовых телодвижений. Кто-то откидывается на спинку скамьи, кто-то кладёт авторучку на стол, кто-то отключает видеорежим смартфона.

— Перед сессией надо сказать вам кое-что важное. Во-первых, бояться не надо. Впрочем, вы уже опытные студенты, плавали — знаете. Во-вторых, надо без суеты, но методично начинать готовиться, а можете и опережать график экзаменов. Курс теории вероятностей начнёте заранее сдавать на этой неделе. Прямо на лекциях по расписанию.

Перечисляю десяток фамилий, носители которых, по моему мнению, уже способны справиться с экзаменом.

— Остальным будет легче. Они будут присутствовать, видеть, слышать озвучиваемые ответы. Допы я буду скрывать, не обессудьте. В качестве общего напутствия хочу сказать нечто важное. Так что вы лучше снова включите видеозапись. Многие из вас до сих пор кое-что не понимают. Некоторых сильно тревожат белые пятна в пройденном материале, — незаметно подмигиваю сидящей в первом ряду Самохиной. — Совершенно напрасно. Они есть почти всегда и почти у всех. Более всего это касается курса дифференциальных уравнений. Если матанализ или теория вероятностей обладают стройной и выверенной столетиями логической архитектурой, то у диффур есть неприятная особенность. Некая разорванность курса, присутствие блоков, абсолютно не связанных между собой.

Продолжаю после дежурной паузы:

— Вас это не должно смущать. Это всё выкрутасы чистопородных математиков, сформировавших эту дисциплину. Те несколько теорем из курса, доказательство которых длинно, сложно и не совсем внятно, физикам абсолютно не нужны. Для иллюстрации вот вам мнение великого американского физика, нобелевского лауреата Ричарда Фейнмана. Он всегда относился к абстрактным математическим построениям с огромной насмешкой. Эффективные методы меж тем смело брал и пользовался.

Знакомлю студентов с одним спором Фейнмана с математиками. Те рассказывали ему о какой-то теореме, доказывающей, что шар размером с апельсин можно так разрезать, что затем из получившихся долей составить новый шар размером с Солнце. Сплошной, без полостей. Фейнман поймал их, когда они стали говорить о бесконечно малых размерах получившихся после разрезания частей.

— Вы не можете разрезать апельсин на части, меньшие, чем составляющие его атомы. Атом неделим.

Сама по себе идея, выдвинутая математиками, выглядит очень странной. Но они сами двинутые, эти чистые математики.

— Беда в том, Виктор Александрович, — берёт слово один из трёх старост, — что нам реально надо на экзаменах приводить доказательства этих теорем. Извиняюсь, но лично я не представляю, как можно их доказать без шпаргалки.

— Дело вот в чём, Алексей. Я сказал: не надо относиться к ним серьёзно и считать, что вы что-то потеряли, забыв о них на следующий день после экзаменов. Ничего не потеряете. Умения решать дифференциальные уравнения у вас уже никто не отнимет. Но я не говорил, что их не надо учить.

Заинтриговал? Теперь можно выкладывать доносимую до юных пытливых умов идею:

— К ним надо относиться, как к интеллектуальным упражнениям. На логическую память, на абстрактное мышление, на способность удерживать в голове одновременно большие блоки информации. Повторяю: никакой другой пользы, кроме развития собственных умственных возможностей, они не дают. Давайте сделаем так. Распределите сейчас эти теоремы между собой. На следующей лекции будете доказывать их у доски. По очереди, в одиночку и наизусть. У кого получится, тому приз. К примеру, можете со мной сфотографироваться, а я потом на фото автограф поставлю.

А что? Если какие-то глупые айдолы так делают и это срабатывает, то почему бы и нет. А вот и не сработало! Не учёл. Публика высокоинтеллектуальная, да и я — не айдол.

— Ну, хорошо. Договорюсь с преподавателем, он тем, кто отличится, добавит к экзамену балл.

— Сначала договоритесь, — решают студенты, проявляя здоровую недоверчивость.

— Это как? — начинаю ржать. — Если не договорюсь, то вы к экзаменам готовиться не будете?

Вы, конечно, интеллектуалы, но преподаватель здесь я, ха-ха-ха…

— Что ещё хочу сказать? Некоторые допускают ещё одну ошибку: недооценивают механическую память. А делать этого нельзя! Поэтому! — поднимаю палец вверх. — Выделяете из каждого сдаваемого курса ряд формул и принципов и заучиваете их наизусть. До автоматизма. Чтобы надёжно запомнить, пользуйтесь приёмом обвязки ассоциациями и логических соединений между формулами. Идеально, когда вы способны выдать весь курс на память путём воспроизведения всех ключевых моментов и связей между ними. На тройку — без углубления в подробности. Хотя, скорее всего, вам эта способность не ниже четвёрки обеспечит. Вы будете производить благоприятное впечатление хорошо осведомлённых людей.

Кое-что замечаю и реагирую:

— Тем, кто считает это плебейством — использовать чисто механическую память, напоминаю: в своё время мы все так таблицу умножения учили. Доводя её знание до уровня рефлексов.

А что делать? Назвался преподавателем — полезай в кузов и возись с молодёжью.

Дифференциальные уравнения — самый неприятный курс в смысле количества длинных и сложных теорем, но такие и в теории вероятности есть, и в ТФКП. Хотя намного меньше, да и сами теоремы красивее.

18 декабря, вторник, время 14:05.

Москва, полицейский участок по Гагаринскому району.

— Ничего вы не докажете! — именно так отвечая на прямое обвинение, нагло ухмыляется Богдан тот самый хитрожопый Осташко.

Ничем особо не выделяющийся парнишка, чуть меньше меня ростом и не впечатляющего телосложения. Ещё немного — и можно назвать мелким. Только глаза примечательные, живые и острые. Наверное, у шакалов такие. И у вороватых котов.

Нас тут трое. Спокойный и молчаливый дядя Фёдор, это он нашёл и вытащил сюда Богдана. С помощью Сами Знаете Кого. У нас есть пара часов на разговор с ним. На большее время полиция по закону не может задерживать. Криминала на него нет, а кражу интеллектуальной собственности ещё доказать надо. Не та статья, по которой надолго закрывают, не считается общественно опасной.

Ещё Пескова с собой притащил. Ему полезно повариться везде и перенять мой стиль руководства.

— Очень просто докажем.

Такие наглые обычно бесят, но у меня во-первых, самообладание, а во-вторых, все козыри на руках. Только слегка толкаю ногой Пескова, который вроде рот собирается открыть и негодовать.

Выпрашиваю у хозяина кабинета, капитана полиции, и отдаю Богдашке лист бумаги и карандаш.

— Изобретение, на которое ты заявку подал, техническое. Тесно связано с физикой. Значит, ты в ней должен разбираться. Напиши, чему равна кинетическая энергия тела массой m и скоростью v.

Богдашка озадачивается, в глазах быстро мелькает целая палитра чувств и мыслей:

— У меня нет желания сдавать вам экзамен по физике.

— Понятно. Не знаешь. Хорошо, вопрос попроще. Потенциальная энергия тела с той же массой m в поле тяготения Земли и находящегося на высоте h?

Уточнять, что ускорение свободного падения надо считать постоянным и стандартным, не стал. Ибо нефиг метать бисер перед всякими богдашками. Всё равно не поймёт.

— Я уже сказал… — хитрец может пойти только в отказ.

— Понятно. Значит, ты даже элементарной школьной физики не знаешь. И как ты додумался до нетривиального способа, — тут снова подаю сигнал «Молчи!» Пескову, — стабилизации космических аппаратов?

Твёрдо надеюсь, что Андрей не станет мне возражать, но бережёного бог бережёт. Дело в том, что способ как раз тривиальный, но… короче, так надо.

— Додумался вот, — нагло заявляет Богдашка. — Скажете, такого не бывает?

— Как думаешь, кому поверит суд, — а мы подадим в суд, не сомневайся, — тебе, студенту-недоучке какого-то невнятного факультета, позабывшему даже школьную физику? Или мне, физику по образованию, специалисту в области космонавтики, кандидату физико-математических наук, преподавателю МГУ?

Мой статус производит впечатление. Капитан смотрит с уважением и Богдашка слегка пригибается. Продолжаю давить:

— В суде мы легко докажем, что у тебя нет знаний и соответствующей подготовки, чтобы самому додуматься до такого. Затребуем моральную компенсацию, ославим на весь твой университет. Короче, огребёшь по полной программе.

— Да чего вы хотите-то⁈

— Мы хотим, чтобы ты передал нам все права на это изобретение. За символическую сумму в один рубль.

— Ага, сейчас! — парнишка слегка оскаливается, как хорёк. — Миллион рублей — и всё путём.

— Миллион ты не унесёшь, — замечаю философски, — хребет переломится.

— Угрожаете? — цепляется Богдашка.

— Где? — искренне удивляюсь. — Просто ты до таких денег не дорос ещё. Рубль — вот твоя красная цена.

— Официально заявляю, — Богдашка обращается к полицейскому офицеру. — Это оскорбление!

— Нет, — размыкает уста капитан. — Это личная оценка ваших качеств, Осташко. Всего лишь.

Теперь я гляжу на капитана с уважением.

— У вас всё? Есть что ещё сообщить гражданину Осташко?

— Неплохо бы узнать, где он эту идею подслушал, но ведь не скажет, — снова хитрю, прекрасно мы знаем, где он мог это сделать. — Нет, нам больше нечего сказать гражданину Осташко.

Богдашка, стараясь сохранить видимость достоинства, которого у него нет, удаляется из кабинета. А вслед и мы, поблагодарив хозяина за гостеприимство.

Кабинет Колчина, через четверть часа.

— Вижу, вижу, что у вас с языка просится, — небрежным жестом предлагаю своим разновозрастным замам устраиваться, сажусь сам и озвучиваю общее недоумение: — Зачем, к чему и почему?

По дяде Фёдору не скажешь, что он чему-то удивляется, а Песков аж ёрзает от нетерпения.

— Всё очень просто. Увидел таракана или крысу — прихлопни. Ибо нефиг.

— Крысы тоже жить хотят, — философски замечает дядя Фёдор.

— Пусть живут, — пожимаю плечами. — Я разве против? Пусть живут в своих крысиных норах в полях, лесах. Среди людей им делать нечего.

— Давай к делу, Вить, — Андрюха выказывает своё нетерпение.

— Ты просто не знаешь, что знаю я, — не мучаю друга интригующей паузой. — Его заявка на патент не пройдёт, это точно. А я дал ему понять, что мы его официальных прав опасаемся, значит, они точно имеют ценность. Богдашка будет продолжать процесс. Сначала заплатит пошлину — уже заплатил, — затем ему надо написать статью. Сам не сможет, придётся кого-то нанимать и платить. За экспертизу на патентную чистоту тоже заплатит пошлину или что там у них. А по итогу его сильно разочаруют. Есть уже подобные устройства, маховики на автомобилях. Так что хрен ему, а не патент.

Дядя Фёдор сужает глаза, что-то вспоминая, затем начинает мелко трястись от смеха. Андрей, наморщив лоб, укладывает инфу в голове.

— Я его предостерёг, что как только ему дадут регистрацию (то есть не дадут, но он не знает), мы его вытащим в суд и устроим экзамен по физике. Ему придётся сильно напрячься и как можно лучше выучить её. Особенно механику.

Андрюха тоже начинает улыбаться.

— Запомни, Андрей. Никогда не предупреждай противника конкретными угрозами. Только теми, которые ты применять не будешь. Богдашка считает, что он предупреждён, значит — вооружён. Хрена с два! Никакого суда не будет.

Немного жду, когда друзья и соратники отхихикаются, затем заключаю:

— Богдашка будет измотан бегом по пересечённой бюрократизмом местности, облегчит свой кошелёк, а по итогу не получит ничего.

— Почему «ничего»? Физику выучит! — Андрей чуть не валится со стула от смеха.

Наблюдаю за ним с удовольствием.

— Ещё расскажу об этом Бушуеву. У них наверняка какие-то общие тусовки есть, пустит эту историю среди своих. Богдашке потом неуютно станет учиться, когда руководство его вуза прознает о его художествах. Ещё один момент. Скоро мы сами очередную заявку в патентное бюро подадим. На общую схему равновесия космического аппарата, в которой ориентация в пространстве будет всего лишь элементом. Побочным. Система в целом обеспечит жёсткую стабилизацию центра тяжести.

— Ого! — восхищается Андрюха. — И как ты это сделаешь, интересно?

— Увидишь. В своё время. Я тебе статью покажу перед тем, как в бюро её отдать.

— Откроем всему миру этот секрет?

— Не знаю ещё. Посмотрим. А вот для тебя у меня особое задание. Очень секретное.

— Я допущен? — интересуется дядя Фёдор.

— Ограниченно. Не были бы совсем допущены, я бы при вас разговор не заводил.

Лекция о вреде самогона,

вредности заграничных соседей и пользе нейросетей

— Не хотел я этого, ох как не хотел! — тяжко вздыхаю перед длинным-длинным рассказом. — В край не хотел лезть или хоть как-то касаться политики, но приходится.

— Ты о Байконуре? — на лету включается Андрей.

— Иногда ты бываешь сообразителен, надо признать…

В ответ Андрей делает вид, что ищет что-то тяжёлое. Дядя Фёдор смотрит на наши тёрки со снисходительной усмешкой.

— Байконур, Андрюша, Байконур, — ещё раз тяжело вздыхаю. — Президент от этой идеи — вручить нам чемодан без ручки — отступаться не хочет. И мы не можем ему отказать. Одно его лёгкое недовольство нашим упрямством может нам кислород перекрыть. В России живём…

— Зачем ты тогда брыкаешься? Если всё равно нам деваться некуда?

Вознаграждаю его долгим удивлённым взглядом:

— А вот теперь твоя сообразительность отдыхает. Я не брыкаюсь, я торгуюсь. Если кому-то чего-то от меня надо, пусть заинтересует меня. Обязательная база для любого продуктивного разговора.

— Ваше поколение иногда удивляет меня, — комментирует дядя Фёдор. — По-хорошему удивляет. Мне в твоём возрасте, да и сейчас тоже, даже в голову не пришло бы так вопрос ставить.

— Потому что ваше начальство было умным и опытным. Если посылали вас на задание, то снабжали оружием, боеприпасами, экипировкой и прочим. Обеспечивали разведку и перевес сил. А современные «эффективные манагеры» очень любят отдавать приказы в стиле «пойди туда, не знаю куда». Поневоле о подстеленной заранее соломке позаботишься.

Дядя Фёдор задумчиво кивает.

— Итак. Политикой заниматься придётся, а навыков у нас нет. «Значит, долой», — скажете вы и будете не правы. Кое-что вытащил из сети по ближайшей истории государства Российского и прихожу к выводу, что быстренько достичь уровня нашего славного МИДа или даже превзойти, не такая уж и сложная задача.

Дядя Фёдор скептически хмыкает, у Андрея в глазах сомнение: «И как ты собираешься обскакать дипломатических зубров?»

— «Как?» — спросите вы, а я отвечу примером. Для начала изобразим собой юных и неопытных…

На этом месте дядя Фёдор открывает сначала рот, чтобы подтвердить, да, мы — неопытные, но тут же захлопывает. Умный он всё-таки. За всё время нашего сотрудничества ни разу меня на явной глупости не поймал. Неинформированность в сфере безопасности не в счёт, для этого я его и нанял.

— Нам это будет нетрудно, ведь мы такие и есть, — продолжаю мысль. — Наши оппоненты на переговорах начнут довольно потирать руки. Де, мы их сейчас разведём. На этом мы их и поймаем.

— Каким образом? — уже деловито вопрошает Андрей.

— На месте увидим. Главное вот в чём: я уже предсказал их реакцию, когда они нас увидят. И первый шаг, который предпримут. А это что? Это предсказуемость — первое условие для их будущего проигрыша. Если враг знает направление главного удара, он у вас не получится. Прошу заметить, это такой теоретический прогноз. Но давайте перейдём к конкретике.

— Давай, не тяни уже! — подбадривает Андрей.

— Что у нас происходит во взаимоотношениях с соседями, бывшими республиками СССР? Яркий пример — и не единственный — Украина. Сначала, как сказал наш президент, за двадцать лет в виде льготных кредитов, скидок, списанных долгов и прочего, Россия вбухала в Украину двести миллиардов долларов. И что взамен? В ответ получаем «Москаляку — на гиляку!» и войну с русскоязычным Донбассом. По итогу военные действия между Россией и Украиной. Военная стычка была с Грузией, стреляли в Молдавии.

Мои замы слегка мрачнеют.

— Отношения выстраиваются по какому-то извращённому сценарию. Наши соседи, чуть что, заявляют: «Россия должна нам помочь, мы — братские страны». Поддерживать нас политически частенько отказываются, основываясь на своём суверенитете, политике многовекторности и открытости всему миру. Иногда ставят подножку. Когда возникает нужда в их политической поддержке, они тут же протягивают руку: дай! Ждут вознаграждения и щедрых подарков за что-то невнятное или декоративно декларативное. Либо за обещания, которые затем легко забывают.

Со следующим тезисом дядя Фёдор соглашается с огромным чувством.

— Если говорить коротко, наши «друзья» по периметру границ охотно и радостно превратились в иждивенцев России. При этом считают, что они ничего ей не должны. Обязательства и долги — исключительная прерогатива России.

— Точно!!! Как же ты прав, Витя!

Вот в этом-то и состоит главная ошибка. Ладно, если диванные иксперды так реагируют и негодуют, но подозреваю, МИД недалеко от них ушёл. Судя по его действиям. Как часто это бывало, наши что-то предлагают и дают, а соседи охотно соглашаются, берут и кидают.

Ошибка в реакции. Попробую объяснить:

— Фёдору Дмитриевичу это не надо. Поэтому ты, Андрей, объясни, какие в этой ситуации выгоды для нас. Что из такой диспозиции можно выжать полезного?

Песков задумывается. Верю, что догадается. Завтра или через полчаса. Но мне что, дожидаться?

— Давай быстрее, некогда ждать!

— Говори сам, если не даёшь времени подумать! — обижается друг.

— Только что об этом упоминали. Предсказуемость, вот что важно. Мы заранее знаем, как они себя поведут. А значит, у нас есть хороший шанс обыграть их.

Андрей хлопает себя рукой по лбу, Фёдор Дмитриевич улыбается его реакции, но задумчиво. До него доходит медленнее.

— Теперь как обыгрывать. Наконец-то мы приходим к главной цели нашей беседы, — делаю паузу для концентрации внимания. — Андрей, нужно создать нейросеть, которая сможет имитировать поведение правительства Казахстана. Предсказывать его. Так чтобы свои шаги мы могли заранее прогонять в виртуальной игре.

Наступает молчание. Андрюха переваривает мою мощную идею. Дядя Фёдор уходит в аут. Нейросети для него — полнейшая терра инкогнита.

— Возможно, придётся обратиться к этнопсихологам или хватит обыкновенных. Если не получится, будем делать это вручную. Немножко, краем уха кое-что слышал. Есть, например, особые феномены среди поступков человека. Обычно любой поступок может совершаться по самым разным причинам. Но есть поступки-феномены, когда объяснить их можно только одним мотивом. Это особые маркеры, которые говорят о человеке очень многое.

Перевожу дыхание, требую от секретарши принести минералки. От долгих разговоров во рту пересохло.

— Надо очень внимательно изучить поведение казахских политиков заметного уровня. Лидеров общественного мнения не забыть. Их действия во взаимоотношениях с Россией и всем остальным миром. Составить для них модель поведения, составить стереотипы, шаблоны, стандартные реакции. Короче, всё как обычно. Прежде чем ввязаться в драку, надо узнать о противнике как можно больше.

После этого можно подумать о фиче. Какой она будет, представления не имею. Только чувствую, что сотворить её можно.

Насчёт Байконура с собой можно не хитрить. Мне заходит эта идея — возродить колыбель космонавтики. Кроме минусов, которые всячески выпячиваю, есть и плюсы. Несколько потрёпанная, но не доведенная тотально до аварийного состояния инфраструктура. Глянул фото и видео оттуда. Сразу ясно: с жильём для многих тысяч человек проблем не будет. Бывает, что построить новое легче, чем отремонтировать старое, но у нас не тот случай. Климат специфический. Будь он влажным, давно бы всё сгнило и насквозь проржавело. Но он сухой, ещё немного — и можно считать характерным для жаркой пустыни, где годами дождя не видят.

Кроме жилья и коммунальной инфраструктуры есть и другие интересные объекты, которые имеет смысл оживить и использовать. Разберёмся.