Космопорт

Глава 11 Трудное счастье взять задешево

12 июня, среда, время 19:30.

МГУ, ГЗ, сектор В, 16 этаж, комната Колчина.

Сижу прямо на полу, головой к коленям Светланки, набираюсь сил. С Байконура прилетели только сегодня и сразу одним нырком в привычную среду. Мы недавно из кафе, куда зашли после танцкласса. Дел в Байконуре провернули такую кучу, что перечислять устанешь. Главное — договор с казахами закрыли полностью. Все документы подписаны, хотя агентство «Селена-Вик» пока в тени. Переименовали мы Агентство. Суффикс «Зет» приклеивать не решился, слишком прозрачная ассоциация с известными событиями на Украине, а пиндосов пока раздражать не стоит. «Вик» тоже можно сопоставить с военными действиями, которые затихли относительно недавно, но это добавление полностью маскируется моим именем. Я ж не виноват, что имя Виктор означает победитель. Все полагают, что дело в моём тщеславии, ну и пусть так думают.

«Блям-плям-плям», — телефон требует к себе внимания. Охо-хо, вставать приходится. И отвечать тоже надо, Алиса вызывает. Первый раз звонит, как бы не случилось чего.

— Здравствуй, Вить, — слава небесам, тон лёгкий, озабоченности не слышно.

— Привет, Алиса, — сначала, подав знак Свете, ухожу в другую комнату и только затем отвечаю.

— Ты летом приедешь? — напряжения в голосе почти нет. — А то Алёнка спрашивает, где папа.

Лицо само растягивается улыбкой.

— Приеду недели через три, но всего на один день. Заберу парней — и на Байконур. Обратно не знаю, как буду возвращаться. Если получится, то через Березняки, но это вилами по воде. В конце июля — начале августа, когда буду забирать бригаду обратно, тоже смогу заглянуть. Это уже точно. На пару дней.

— Как мало… — Алиса вздыхает.

— Что-нибудь придумаю. Скоро из Москвы переселюсь на Байконур, а ребята, видимо, часто будут туда летать. Ну и я с ними на пересменках смогу появляться.

Примерная схема предполагается именно такой. Параллельно ещё возникают проблемы, но сильно надеюсь: ребята справятся, а свою первую и любимую женщину тревожить не надо.

— Кто звонил? — спрашивает Света по моему возвращению. — Что-то опять секретное?

— Нет, — чуть подумав, решаю не скрывать: — Алиса звонила. Плохих новостей нет, и слава небесам.

— Спрашивала, небось, когда приедешь? –тон по-светски лёгкий.

— Ты ж понимаешь, что не навещать их просто не могу.

— Я тебе ведь тоже рожу, — заявляет после небольшой паузы.

— Таких красивых, как ты, надо в тюрьму сажать, — лицо супруги вытягивается от изумления, но заканчиваю неожиданно: — Если отказываются рожать. Кто будет породу человеческую улучшать, если красивые женщины нас потомством не обеспечат?

Получаю в ответ лёгкий тычок по голове. Широко улыбаюсь, прогиб засчитан.

То, что это правда, усиливает эффект. На лицо Света — этакая тургеневская барышня утончённой внешности. О фигурке и говорить не стоит.

13 июня, четверг, время 09:30.

Москва, ул. Щепкина 42, офис Роскосмоса.

ЦЭНКИ.

— И что вы хотите, Сергей Николаевич?

Мы здесь с Марком, директор ЦЭНКИ тоже не один, рядом монументальная шатенка возрастом и фигурой явно за сорок.

Откладываю в сторону просмотренную папку документов. Там список, география и кое-какая справочная инфа на комплекс «Энергия — Буран», который должен перейти в наши загребучие руки. Смотрю на собеседника: директор — откровенный блондин с лицом, широтой и основательностью напоминающим наковальню.

— Как «что»? — фальшиво удивляется директор. — Вы должны выполнить наши договорённости и взять на баланс всё это имущество.

— И не забыть перевести нам один доллар, иначе у меня бухгалтерия не сойдётся, — вежливо улыбается Татьяна Алексеевна, главбух ЦЭНКИ.

— Пока не могу, — с сожалением, тоже несколько фальшивым, развожу руками.

— Что-нибудь не так? — Марк вопросительно смотрит в мою сторону. Тем самым переводит нашу беседу в формат летучего внутреннего совещания на ходу.

Противоположная сторона не протестует против статуса зрителей. Вряд ли Марк сознательно подыгрывает, скорее, сказывается нарабатываемое мной умение любой поворот использовать в свою пользу. Так-то он не очень хорошо влез. Но я не дон Корлеоне, выкручусь.

— Да много чего не так. Во-первых, описание каждого объекта должно занимать не пару строчек, а несколько страниц. Во-вторых, нет схемы коммуникаций. В-третьих, и это главное, нет важнейшего пункта в этом списке.

— Какого? — а сейчас Марк пасует наверняка сознательно.

— Нет штатного подразделения, которое вело бы всё это хозяйство. Не указаны персонально и списком кадры, которые задействованы на этих объектах. Они же не без присмотра там находятся. Вот гляди, Марк, — несколько мстительно игнорирую хозяев кабинета, — это же основные средства, недвижимость и всё такое. Там должна учитываться амортизация и все прочие тонкости. Где бухгалтер по основным средствам? У тебя он есть? У меня тоже нет.

Лицо директора непробиваемо — очевидно, это дефолтный режим; лицо главбуха — почти равнодушно.

— На комплексе есть персонал какой-никакой. Штатное расписание где? Где бухгалтер, расчётчик зарплаты? У тебя есть? У меня тоже нет. Начнётся отопительный сезон, котельным понадобится топливо, кто будет заниматься его закупкой и сбором платы с потребителей? То же самое с водопроводом и электроснабжением.

Обращаюсь к директору:

— Прямо сейчас мы не можем принять имущество на свой баланс. По простой причине: у нас фактически нет бухгалтерии. Некому этим заниматься.

— Как это нет бухгалтерии? Так не бывает, — почти возмущается Татьяна Алексеевна.

— Есть бухгалтер на первое время, в дочерних предприятиях что-то организуется, бухгалтерии, как службы с полным штатом — нет. Поэтому и говорю: присовокупите штат опытных специалистов к этому списку, тогда осенью оформим передачу имущества.

— А если не присовокупим? — вопрошает директор.

— Тогда свой штат сформируем и всё равно осенью примем. Только позже.

— Почему осенью? — директор немногословен в полном соответствии со своим образом.

— Потому что жильё и административное здание в порядок приведём не раньше осени. А то и зимы. Пока людям жить и работать просто негде.

Если честно, даже не задумывался об этом, но значения это не имеет. К практическому ремонту всё равно ещё не приступали. Слегка изменю акценты на месте.

— Выходит, наша встреча безрезультатна? — хладнокровно вопрошает генерал в отставке.

— Почему же? С вас официальное уведомление, что как только на ваш счёт поступит один доллар с указанием в платёжке «Покупка инфраструктуры комплекса „Энергия-Буран“ в оговорённых границах», вы тут же снимаете его с баланса. Соответственно, мы принимаем. И с вас указанные документы: карта коммуникаций и полное описание объектов с чертежами. В бумажном и оцифрованном виде.

— Оцифрованном? — удивление директора с трудом, но пробивается наружу.

— Хотите сказать, одно из самых передовых предприятий страны до сих пор на голой бумаге сидит? — встречно удивляюсь. — Тогда официальное подтверждение, что в электронном виде документы отсутствуют.

— Зачем?

— Для отчётности. Спросит кто-нибудь, где электронный формат — мы бумагу и предъявим! Сами-то мы с самого начала всю документацию в цифре держим.

Подписанную бумагу директор выдаёт. Нет у ЦЭНКИ никаких причин держаться за это имущество, а вот желание избавиться как можно быстрее есть. Оно им в копеечку влетает.

Приходит в голову мысля, хорошо — не опосля.

— Агентство через полторы-две недели отправляет на Байконур грузовой самолёт. Обратно ему пустым возвращаться. Можете воспользоваться. Авиакомпания наверняка серьёзную скидку даст.

Предложение директору нравится. Просит дополнительно связаться, когда определимся с датой. Мне нетрудно. С этими грузоперевозками тоже чуть не вляпался. Засел в голове мем — «военно-транспортная авиация», и сразу всплывает необходимость сложной организации визита в министерство обороны. И застит глаза. Туда ведь просто так с улицы не зайдёшь! Начал искать отдельные авиаотряды и нарвался на тривиальный и обескураживший меня факт. Есть в стране коммерческие грузовые авиаперевозчики, ржавый якорь… не знаю, кому, но в жопу! Так что сейчас туда и едем — заказывать грузовое авиатакси. Авиакомпания «Волга-Днепр» к моим услугам.

Когда выходим на улицу, где нас ждёт машина с Геной и Зиной, не спускаю с Марка глаз.

— Что? — не выдерживает он.

— Как «что»? С тебя создание бухгалтерско-финансовой службы. Причём там, на месте.

Стоически вздыхает. Нуачо? Не мне же этим заниматься! Хм-м, хотя и мне тоже, вообще-то.

14 июня, пятница, время 13:30.

МГУ, ВШУИ, кабинет Колчина.

— Вить, нам тут давно намекают, что надо определяться, — слегка смущается Люда, — в смысле проживания. Мы не аспирантки с Верой, нас терпят только из-за Ассоциации.

— Переселяйтесь в наш гостиничный блок. Там сейчас на постоянной основе только три человека живут.

Пора определяться по-серьёзному, Ассоциацию отделять от Агентства, прописывать условия взаимодействия, переносить главный офис на Байконур, вернее, пока подготовить для этого материальную основу. Мой искин по утрам занимается перемножением четырёхзначных чисел только эпизодически. Обычно работает со сложным виртуальным образом Агентства и его развитием. Та ещё задачка, похлеще математической диссертации.

— Ты, Юра, можешь оформлять себе зарплату директора ООО «Гефест — 21 век» в размере сотни тысяч. Пока. Плюс у тебя сохраняется полставки зама в Агентстве.

Сейчас ставка равна пятидесяти пяти тысячам, так что общие доходы позволят ему даже семьёй обзавестись. Возражать он не может, у меня-то получается меньше. Позже я их с Таисьей обштопаю, конечно.

— Обдумай тему разворачивания подобного производства на Байконуре. В усиленном варианте. Ты, Таша, в силу более серьёзных масштабов, оформляй себе оклад в сто двадцать тысяч. Аналогично, полставки зама плюсом.

Девушка кивает почти равнодушно. Ожидаемо. С перспективой, нынче достигнутой, знакомил их давно, поэтому бурных восторгов нет. Сдержанное удовлетворение.

— На ближайшие месяцы, скорее всего, год, план такой: все пока остаётесь в Москве и Синегорске. Я плотно занимаюсь обустройством жилкомплекса на Байконуре. А там будет видно. Кого-то надо оставить в Ассоциации, этот кабинет перейдёт в его ведение.

— Я бы хотела в Москве остаться, — смущается Люда.

— А ты? — смотрю на Веру.

Та пожимает плечами.

Быстренько обсчитываю её мотивы. Расставаться с подружкой ей не хочется, столичные соблазны опять же, к МГУ прикипела. Байконур возбуждает её любопытство, но оно противоположных соблазнов преодолеть не может. Мне без какого-то плацдарма в Москве тоже неинтересно. Так что:

— Тогда обе и оставайтесь. Под началом Андрея. Заодно и гостиничным блоком распоряжаться будете. Только мне резерв придерживайте. Бухгалтерша и водитель Гена с машиной — тоже ваши. Заниматься будете Ассоциацией, одновременно останетесь филиалом кадровой службы Агентства.

Незамедлительно ставлю задачи. Фрейлины внимательно слушают, остальные с интересом. Нам нужна медицина, обычная и космическая. Нам нужен обслуживающий и технический персонал: сантехники, электрики, рабочие по обслуживанию зданий и коммуникаций, сварщики, строители на все руки. Нам нужны учителя, повара, бухгалтеры, управленцы среднего звена. Об уборщицах, вахтёрах и дворниках тоже забывать не надо.

Разговор о кадрах в целом удобно сопоставить с фрагментом из гениального фильма «Леон» (https://rutube.ru/video/b308a537502e28f292286b62ef03a587/):

— Бени. Направляй туда всех…

— Как это всех?

— Я сказал: ВСЕ-Е-Е-Х!!!!!!!!!!!!

Кое-кто нам, конечно, никак не понадобится. Кинологи? Хм-м, а почему нет? Чукчи-оленеводы? Пожалуй, да — делать им на юге Казахстана нечего. Пограничники? Хм-м…

Нет, есть профессии, которые к нам никак. Например, подводники и вообще флотские. Или нефтяники. А вот золотоискатели и в целом рудознатцы пригодятся. На Луне, конечно, но Байконур станет на Земле самой близкой к ней точкой. Вот кто нам совершенно не нужен, так это «эффективные менеджеры» и торгаши всех мастей и калибров. Криминал, так вообще, отстреливать будем. Условно говоря. А может, и не условно…

Кроме того, есть чисто технические задачи. Оформление пропусков на Байконур моей бригады из Березняков. Ну, этим я сам займусь. Прямо на месте.

20 июня, четверг, время 17:30.

Березняки.

— Ну, идите ко мне! — выступаю вперёд, присаживаюсь и раскидываю руки.

Детишки, поначалу затормозившие при виде целой делегации, дружно кидаются вперёд. Алёнка спотыкается и падает. То, что папочку признаёт — хорошо, а что сразу в плач — не очень. Толпа за спиной — папахен, Кир и Зина — хохочет, за детскими спинами Алиса с Басимой тоже смеются, поэтому Алёнке деваться некуда. Уже на моих руках успокаивается.

Папахен специально меня поджидал, договорился со сменщиками и повёз всех нас прочь из города. Так бы я своим ходом из Москвы в Березняки рванул. Не очень удобно, пришлось бы со Светой как в песне «Дан приказ ему на запад, ей в другую сторону». А так вместе едем в Синегорск, сдаю её на руки родителям в целости и сохранности и двигаю в Березняки.

Становлюсь центром бушующего радостью тайфуна, все обнимаются со всеми, только Зина вежливо стоит в сторонке. Алиса косится на неё слегка подозрительно.

— Это Зина, — развеиваю её сомнения, — мой телохранитель. Сама понимаешь, мне положено.

— Обязательно было девку брать? — Алиса слегка щиплет меня за бок.

— Она не девка, — стараюсь говорить негромко и, не глядя на Зину. — Она — валькирия, монстр. С ней даже моим парням связываться не посоветую. Опасно для жизни.

И как-то быстро Алиса успокаивается. Такие примечательные особы никак не могут быть любовницами. Для этого у них слишком тяжёлый и прицельный взгляд. И чистая шея вкупе с серыми глазами ситуации не меняют. Зато усугубляет и подтверждает мои слова кобура под мышкой и сложенная телескопическая дубинка на поясе.

— Это мой папа! — вдруг категорично заявляет Алёнка, примостившаяся на правой руке и гордо оглядывая всех. И провоцирует новый взрыв веселья.

— А я — твой дедушка! — подходит папахен. — Помнишь меня?

Алёнка отрицательно мотает головой. Зато Миша помнит.

— А я — твой дядя! — подскакивает Кир. Алёна глядит на него с забавным изумлением.

— А вон она, — тычет пальчиком в Зину Мишанька, — тётя?

— Ноу, Майкл. Зис из мисс Зина.

— Опять по-басурмански лопочет! — всплёскивает руками Басима. Никак не воспринимает мои методы раннего обучения.

Нет времени, мы уезжаем послезавтра, а то бы заставил Кира разговаривать с детьми только по-французски. При мне будет говорить, а как уеду — быстренько забудет или, что ещё хуже, начнёт мешать языки. Как говорил кот Матроскин про Шарика: «Балбес он, балбес!»

Далее, как обычно, вынос и раздача подарков. Вот ещё один плюс приезда вместе с папахеном. Забот с заготовкой и доставкой угощений и призов нет. Минусы тоже есть, обнаруживаются после обильного ужина.

Приходит Борис, старший над березняковской бригадой гастарбайтеров.

— Нас двадцать вместо девятнадцати, — сообщает после приветствий. — Остальное без изменений, тёть Маша Пряхина готова. Отправляемся послезавтра?

После моего кивка вскидывается Басима:

— Вить, не поняла! Ты что, на один день к нам⁈ — в голосе огромное возмущение.

— Почему «на один»? День приезда, день отъезда ещё за сутки считаются. Так что нет, на два дня.

После этого на меня обрушивается буря. Борис трусливо ретируется, сказав «если чо, звони». Даже не успел его отругать за несанкционированное изменение списка. А меня обрабатывают с двух сторон, если не считать не отлипающих деток. Алиса молчит, но в глазах — надежда.

— Нет, в самом деле, сын, — папахен когда выпьет, порой становится несдвигаемым. — Что у вас там, билеты куплены? Сдай и переоформи на пару дней позже.

Ага, то, что само переоформление сутки займёт и обойдётся в дополнительные тысяч сто, его не заботит. Хорошо знаю его приступы нетрезвого упрямства, да бабушка подзузукивает, поэтому не спорю. Притягиваю Алису, шепчу на ушко:

— Не слушай их. Ничего не получится, — и в голос, не обращая внимания на убедительность старшего поколения: — Ну, вот так. Надолго приезжать могу очень редко, а на пару-тройку дней — часто. Если не нравится, ненадолго вообще приезжать не буду.

До Басимы что-то доходит, она замолкает. Папахен ещё долго бубнит, но его уже никто не слушает. Алисе надо сказать спасибо за то, что не мается модной женской дурью — попрёками, что мало общаюсь с семьёй. Сельским женщинам такое невдомёк. Ни одна крестьянка не будет пилить мужа за то, что тот аж к ночи возвращается с поля, где упахивался с утра. Де не уделяет внимания воспитанию детей. Как же не уделяет? Чуть подрастут, тоже в поле. Что-то грабельками сгрести, лошадку на поводке вести. Можно и супругу дополнительной дозой внимания одарить — вожжами по заднему месту, чтобы не бухтела не по делу.

Как-то смотрел фильмец голливудский, где вся семья — жена и трое детей-подростков — неустанно выстраивает обиды отцу семейства. Слишком-де много времени отдаёт работе и слишком мало семье. Где-то на день рождения опоздал, где-то не составил компанию в поездке в Диснейленд. А то, что он оплачивает все тридцать три удовольствия, — супруга, кстати, не работает — подленько оставляют в тени. За кадром также тема, что не упахивайся мужик на работе, никакого Диснейленда никто из них вживую не увидел бы. Главное — сам персонаж ничего в своё оправдание сказать почему-то не может. Любит свою высокооплачиваемую работу и да — отдаётся ей с удовольствием. Может, из-за этого чувство вины? А то инстинктивно пользуется каждым поводом — о, какой выгодный контракт пропасть может! — чтобы не появиться дома, где его перманентно пилит дружная в гадком деле семейка.

И наши бабы во главе с самыми тупыми блондинками подхватывают гнусный тренд и начинают видеть смысл жизни в том, чтобы найти повод придраться к своему мужику. Что интересно, чаще занимаются этим неблаговидным делом неработающие женщины. Видимо, от скуки развлечение себе подыскивают.

22 июня, суббота, время 05:50.

Березняки — Москва — Байконур.

На крыльце сонная и благоухающая негой Алиса крепко прижимается на прощание. В одной рубашке слегка ёжится на утренней прохладе. Наконец, отрываюсь от неё, поднимаю рюкзак:

— Ты что там натолкала? Поднять же невозможно.

— Так ты же не пешком пойдёшь, — немного печально улыбается.

— Не грусти. Вот появится у меня свой самолёт, чаще буду приезжать.

— А когда он у тебя появится?

— В конце лета, если всё сложится.

Алиса слегка кривится: всё, что не сегодня или хотя бы завтра, ей кажется слишком большим сроком. Ещё раз целую на прощание и выхожу со двора.

Жизнь постоянно сбивает меня с ритма. Обычно в шесть встаю, и нестрашно подняться на час раньше, но полную зарядку тоже не успеваю сделать. Поотжимался во дворе, попрыгал, снова поотжимался, но уже с прыжками, хлопками и всякими выкрутасами. Мало. Хорошо, если половину нагрузки выбрал.

Подхожу к сельсовету. Автобус уже стоит, и это хорошо. Не все собрались, это плохо.

— Где тёть Маша? Остальные здесь?

— Илюхи Бубнова нет… а нет, вон он бежит.

— Двоих, самых быстрых к тёть Маше, — распоряжение отдаю мгновенно. — Если через пять минут, ладно, десять, её не будет, уезжаем без неё.

С одобрением наблюдаю, как по одному слову Бориса двое названных срываются с месте и несутся стремительным галопом в нужном направлении.

Успевает наша охающая от быстрой ходьбы повариха. Эскорт несёт её объёмистые сумки. Небось, из-за них и опаздывала.

Отправляемся. На выезде из села останавливаю машину. Тело властно требует своего.

— Постой пять минут, — прошу водителя, — а дальше по дороге меня подберёшь. Парни, желающие есть?

С десяток человек ко мне присоединяется. Несёмся по пустынной дороге, а она начинает забирать в гору. Мы стараемся не сбавлять скорость. У-ф-ф-ф! Вроде нормально! Мерно гудящий мотором пазик нагоняет нас примерно через полтора километра.

— Вы так сами можете до Москвы добежать! — нас весело одобряет водитель.

— Не, до Ярославля ещё добежим, а до Москвы — нет.

Дорогой рассказываю парням о месте, куда добираемся, и что надо будет сделать:

— Жить будете в гостинице, практически единственное действующее здание. Поработаете, подзаработаете, наберётесь строительного опыта. Лишним не будет.

— Ты там тоже будешь жить?

— Со временем да, планирую.

— Сразу скажи, в каком доме. Конфетку из него сделаем, — под смех товарищей обещает Борис.

— Поэтому и не скажу, — хитро усмехаюсь, — чтобы вы из каждого дома конфетку делали.

Меня заверяют, что сделают. Усиливаю эффект:

— Всего через несколько лет тот посёлок станет всемирно известным местом. Хорошенько подумайте: вам нужны железные основания гордиться тем, что ремонтировали и приводили в порядок здания именно вы. А когда-нибудь вы сможете рассказывать об этом внукам. Поэтому выглядеть изнутри и снаружи они должны, как в сказке.

Надо бы подумать о каком-нибудь памятном знаке за это дело. Бумажная грамота будет слабовата. О поощрении и антагонистических мерах воздействия на своих работников надо думать всегда. Вот я и думаю.

Аэродром Чкаловский, время 09:50.

— Давно нас ждёте? — вышедший из автомобиля Иннокентий сердечно здоровается.

— Нет. Минут пятнадцать всего прошло, как приехали.

Автобус мы отпустили, за всё уплачено. Парни разместились на газоне. Которые поумнее, или энергии больше обычного, неторопливой рысью нарезают круги вокруг прилегающей площади.

С Иннокентием ещё четверо и два небольших грузовичка с оборудованием и прочими запасами. Чего-то на месте обязательно не будет, или придётся тратить время на поиски, так что инструменты и материалы первой необходимости в кузовах.

Идём утрясать бумаги с администрацией аэропорта. Его обычный режим — закрытый, просто так с улицы не зайдёшь.

Город Байконур (бывший Ленинск). Время 14:50 мск, местное — 16:50.

Пришлось немного посуетиться, прежде чем добираемся до фирмы «Космостар.ру».

— Приветствую, Арсений! — весело здороваюсь с менеджером, откровенно начинающим сиять при нашем шумном появлении.

Не, мы здесь не все, ребята пропуска оформляют. Это я почти один децибелы нагоняю. Иннокентий и Зина ведут себя скромно. Арсений немедленно хватается за телефон. Это радует. Наверняка спешит доложить начальству, что клиент дозрел. Бесспорное свидетельство того, что они сильно вложились, и нас ждёт хотя бы сотня окон. Подтвердит мои скромные ожидания?

— Вы чуть раньше обещанного прибыли, — радостный тон никак не вяжется с лёгким осуждением. — Поэтому мы успели сделать только сто двадцать окон.

— Арсений, вы говорили, что фуру можете организовать? Я ничего не путаю?

Арсений восторженно и повторно хватается за телефон. После коротких переговоров зажимает трубку:

— Виктор э-э-э… — видимо, забыл отчество.

— Александрович, но можно и по имени.

— Виктор Александрович, если платите пять тысяч за рейс наличными и в руки, то прямо сейчас подъедет.

— Через полчаса пусть подъедет, мои ребята пока не приехали, грузить некому.

— Мои начнут, — Арсению не терпится и причину озвучивает сразу: — Оплачивать как будете?

— По факту приёмки. Вдруг брак обнаружится. Безналичным переводом через Сбер.

Работа немедленно стартует. Мы с Иннокентием проверяем окно за окном, он — размеры, я — комплектность. Где-то после третьего десятка одно окно отставляю, вернее, приказываю поставить в сторону — царапину обнаружил.

Затем прибывают парни, и работа вскипает, как подоспевший чайник. По итогу три окна бракуем, парни с Иннокентием и его людьми уезжают, кто в кабине фуры, кто в грузовиках. Остальным приходится нанимать газельку. Прямо здесь, у сияющего Арсения.

— Итак, — подбиваем бабки. — Всего… получается один миллион семьсот шестьдесят тысяч. Минус скидка в 2,5%, учитываем аванс, итого: один миллион шестьсот шестнадцать тысяч. И три окна остаётесь должны.

Довольный Арсений быстро распечатывает счёт-фактуру. Ставлю подписи и прикладываю печать. Очень бережно менеджер прячет ценную бумагу.

— Когда ждать перевод?

— Насколько помню, банк уже не работает, — искин вытаскивает нужную инфу из памяти. — Значит, завтра. У вас сберовский счёт, поэтому придёт быстро.

Когда уходим, уже на пороге слышу захлёбывающийся от восторга голос менеджера, докладывающего шефу о грандиозной экономической победе.