Космопорт

Глава 29 За дело, джентльмены!

26 августа, четверг, Байконурское время 14:15.

Ближний космос, 240 км над уровнем моря. Модуль «Грин».

Грэг.

С самого начала оценил общую механику разворачивания орбитальной площадки, ещё на земных испытаниях. Хотя кое-какие «нелепые» опасения конструкторов вызывали насмешку. Пока один раз не напоролся на долгий уничтожающий взгляд Главного.

— И откуда у нас такой умный дяденька нарисовался? — и слегка уточнил вопрос: — В каком полку служили?

Издалека зашёл. Видя, что не понимаю, — а как это понять? — расшифровал полностью. Смысл его гримасы при этом понял позднее, она называется: «повторяю для слабоумных».

— Какой вуз закончил? — лицо при этом стало кислым.

— А… МАИ.

— Ф-ф-ф-у-у-х! — выдохнул с облегчением. — Слава небесам, не МГУ, а то всё равно что узнать, что твоя родная мать когда-то работала проституткой.

Почувствовал себя так, будто оказался в эпицентре ракетного залпового удара «Сонцепёка». В окружении весёлых и ехидных смешков. Сильно я тогда уронил репутацию родной альма-матер. Позор на мои седины, пока ещё несуществующие.

— Значит, ты считаешь, что шток-штанга, жёстко соединяющая два модуля на орбите, не будет испытывать никаких деформаций? Ни на изгиб, ни на скручивание, сжатие-растяжение тоже нипочём?

— Да с чего бы, Виктор Александрович? — не выдержал на свою беду. — Оба модуля идут точно по одной орбите… разве не так?

— Григорий, вас не учили, что любая точность имеет допуски? Два разных модуля НИКОГДА не будут идти абсолютно по одной траектории, пока не соединятся очень жёстко. Хоть на сантиметр в апогее, да разница будет. А значит что? А это значит, что будут колебания, изгибы и прочее.

Так очевидно всё, когда тебе растолкуют и в рот положат. И теперь вижу, насколько он прав. Немного, но если присмотреться, то можно заметить, как соединяющий наши модули шток медленно, очень медленно вибрирует. Мы молодцы, воткнулись быстро, наш модуль главный, мы — папа. Второй — мама, что служило темой постоянных шуток ещё на Земле.

Теперь следующий этап.

Основание штока кольцом охватывает «паук». Название устройства неправильное, у пауков восемь лап, а у нашего — всего шесть. Каждая лапа «паука»-инвалида на конце соединена зацепом со своим штоком. Тем самым те будут жёстко ориентированы по уже задействованной центральной штанге. Шаг влево, шаг вправо ничем не караются, они просто невозможны.

Выдвигаем шесть штоков неодновременно. Они в трубках, как поршни, выдвигаются давлением. Портативный ручной компрессор, похожий принципом работы на домкрат, подключается поочерёдно. Снабжать каждый шток отдельным устройством, да ещё со своим электрическим приводом — абсолютное барство, недопустимое для космонавтики. Это одноразовые устройства, как и первый, центральный шток.

Между модулями пять метров, так что процесс идёт верно, но крайне медленно. Приблизительно через половину суток воткнём «маме» ещё шесть штоков. Когда продвинулись на четверть метра, раздаётся вкрадчивый, но непреклонный сигнал вызова из ЦУПа. Парни продолжают заниматься делом, отвечать мне, как командиру корабля.

— Центр вызывает «Гриню», приём.

— «Грин» на связи. Слушаю вас.

После паузы Главный неуверенно произносит:

— Мальчик, позови кого-нибудь из взрослых.

Вот опять! Чтобы Главный пропустил возможность над кем-то поржать? Хотя надо признать, когда мы в барокамере привыкали к гелиевой атмосфере, нас поначалу срубило в такой дикий хохот, что никак не могли остановиться. Натуральный приступ. Тот сеанс тренировочный пришлось извне и принудительно прерывать. Хорошо, что не в космосе нас разобрало. Аварийная ситуация запросто могла случиться.

Мои парни смеются дурацкими детскими дискантами. Я «обижаюсь»:

— Нет на борту нормальных взрослых, шеф. И вообще, будете так продолжать — пущу разговор через синтезатор.

— Почему сразу так не сделал? — как всегда, шеф режет на лету.

Никому не советую с ним связываться. Сам не хочу, но приходится.

— Сейчас нас кто-нибудь подслушает, потом будет рассказывать сказки, что мы детей на орбиту отправляем, — продолжает выговаривать шеф. — Ладно, давай докладывай.

Докладываю. Общий итог: всё замечательно, шеф!

Главного не уважать нельзя. И захочешь — не получится. Я на шесть лет старше, но рядом с ним чувствую себя недорослем. Во-первых, он женат в отличие от меня. Согласно мутным слухам, это во-вторых, где-то на стороне у него дети есть. Двое или трое. Когда только успевает? Не говоря об остальном.

Но от запредельного чувства юмора шефского постоянно попадаю впросак. Говорят, что оно свойственно только умным людям. А шеф невероятно умён. Вследствие чего и шуточки у него космического уровня.

Поэтому не знаю, кем себя считать. Ведь я же герой, разве нет? Агентство именно нашими руками творит нечто абсолютно новое в космонавтике. Мы — первые! Мы первые строим супертяжёлую орбитальную станцию, на которой смогут жить обычные гражданские. Жить и работать в человеческих условиях, а не как мы сейчас. Один вакуумный унитаз чего стоит! А на нашей станции будет нормальный санузел, с земным унитазом, душем, возможно, ванной. Короче, всё как у людей.

Но как чувствовать себя героем, когда шеф выставил нас какими-то скоморохами, клоунами. Конечно, нам «повезло», что в числе отряда космонавтов нашлось много Григориев, включая меня, и Александров. Так вот, Главный, который по совместительству главный шутник нашего Агентства, сформировал две команды. Одна исключительно из Гриш, другая — из Сашек. Хотел сначала дать имя нашему модулю «Гриньки», а нашим партнёрам — «Саньки». Кое-как под общий хохот отряда уговорили смягчить. Теперь мы «Грин», а наши смежники — «Алекс».

Позывные у нас соответствующие: Грэг, Гриша и Гриня. В противоположном модуле живут и плодотворно работают: Саня, Саша и Шура. Хорошо, что хоть не пронумеровали. Нам теперь надо привыкать, что Гриня и Гриша это совершенно разные люди.

Нам предстоит не сильно сложная, но кропотливая работа. Как только «паук» соединит наши модули, наденем скафандры. Неопасно. Это выходить в открытый космос риск, а работать, будучи присоединёнными воздуховодными шлангами к бортовым баллонам с дыхательной смесью, вполне безопасно. Отрабатывали на Земле много раз. Да мы всё отрабатывали.

Затем отсоединим люк. К освобождённому концу центрального штока прицепим тканевую оболочку. «Саньки» подтащат свой конец к себе, а мы затем протолкнём к ним сквозь концевые отверстия оболочки первый фрагмент соединительной трубы. Именно труба с толщиной стенки в два сантиметра и диаметром метр шестьдесят — главная ось будущей станции. А пока главное — соединение между модулями. Все фрагменты по семь метров, больше не влезло. У нас один и оболочка, у «Саньков» — аж семь. Когда поставим, между нами появится мощный трубопровод больше полусотни метров. Мало. Для организации шлюзового входа хватило бы, если бы не другие сложности. Шлюз сможет функционировать только при полном развёртывании оболочки. Развернём, когда получим следующую грузовую посылку.

28 августа, суббота, время 14:05.

Байконур, МИК «Вимана».

— За счёт демонтажа жилого командного отсека смогли увеличить длину труб до восьми метров, — докладывает Долгушин, старший группы загрузки.

— Получается, удваиваем общую длину на станции?

— Да. Всё точно по проекту.

— Вообще-то неточно, — иногда страдаю приступами педантизма. — По проекту надо сто десять.

— Прикажете обрезать? — немедленно предлагает Долгушин.

— Оставь, — отмахиваюсь. — Уж и пошутить нельзя. За счёт снятого оборудования сколько всего груза сможем втиснуть?

— Сорок восемь тонн.

— Охренеть, — лениво выражаю потрясение. — Это что, системы жизнеобеспечения на десять тонн тянут?

— Да. Чем дозагружать?

— Сборочным оборудованием, — немного пошурудив по столу, подаю лист: — Вот по этой спецификации.

— Ещё много места останется.

— Тогда изделие КФС-01 (титановый фрагмент для броневой основы ОС). Сколько влезет. Его много придётся закинуть, так используй, как универсальный заполнитель.

Масса высчитывается до килограмма. В случае чего можно отлить из баков воду, чтобы предельно точно подогнать вес. Но этому Георгия Долгушина учить не надо.

Запустим завтра, в понедельник грузовая «Вимана» пристыкуется к «Алексу», и ребята окончательно смонтируют главную ось будущей станции. Так как шлюзовой отсек пока не развёрнут, стыковка произойдёт по старой схеме.

1 сентября, среда, время 09:05.

Байконур, новая школа.

— Другим — у которых вершина ещё впереди! — широким жестом провожу в сторону выстроившихся в две противостоящие шеренги учеников. В обе стороны, если быть точным.

Такое у меня вступительное слово. Пропустить 1 сентября никак не мог. Любая организация должна иметь гордость, чтобы величественно направиться в сторону, указанную животворящим начальственным пинком. Это ещё один важный элемент искусства управления.

Не сильно много детей школьного возраста в посёлке. Пятьдесят два человека во всех классах, с первого по одиннадцатый. Даже на десятую долю от вместимости не хватает. Предстоит много работы. Мы со Светой тоже поучаствуем в процессе наполнения родного образовательного учреждения. Чуть позже.

— Агентство построило школу по самому лучшему проекту из всех возможных.

Чуточку забегаю вперёд, строительство полностью не закончено. Идут отделочные работы и доводка коммуникаций.

— Мы подобрали вам великолепный педагогический состав. От вас требуется только одно: любить и уважать их. О модных когда-то словах — «образовательные услуги», забудьте. В стенах нашей школы они под запретом. Ваши учителя будут вас учить и выводить в большой мир. Миссия великая и почётная.

Моя привычка делать паузы работает и сейчас. По реакции внимательно слушающих меня детей, которых я вижу, и педагогов, которых чувствую, могу слегка изменить акценты или даже содержание речи. Вроде нормально воспринимают.

— Должен сказать о некоторых важных тонкостях. В российских школах запрещена практика оставления на второй год. Нельзя исключать из школы ни за какие проступки. Нас это не касается, предупреждаю сразу. Хулиганам, бузотёрам и хамам в стенах нашей школы не место. А теперь представлю вам ваших учителей.

Начинаю, разумеется, с директора. Его внушительный вид детей впечатляет. А вот дальше они раскрывали рот всё шире и шире.

— Зинаида Романовна Стрежнева, — показываю рукой на неподвижную Зину. — Закончила Российский университет спорта, кандидат в мастера спорта по дзюдо…

— Мастер, — Зина раздвигает губы, чтобы выпустить короткое слово.

Поражаюсь:

— Когда это ты успела⁈

Народ слегка веселится.

— Извините. Мастер спорта по дзюдо. Будет вести у вас физвоспитание. От себя добавлю: ссориться с ней не советую никому. Знает французский язык.

Дети проникаются. Ожидаемо. Глядючи на Зину, все проникаются мгновенно.

— Дмитрий Валерьевич Ерохин — кандидат в мастера спорта по дзюдо, инженер-строитель. Будет помогать Стрежневой при случае. Основной предмет — трудовое воспитание.

Ещё троица человек вызывает реакцию в стиле «Ого!»

— Светлана Сергеевна Машохо. Филологический факультет МГУ. Будет вести русский язык и литературу. При необходимости немецкий язык, которым владеет свободно. Имеет вторую специальность — тренер по бальным танцам.

Света, в отличие от Зины, делает полшага вперёд, улыбается всем и возвращается в строй учителей. О том, что она моя жена, умалчиваю. Сюрприз будет.

— Дергачёв Вадим Сергеевич — выпускник физфака МГУ, аспирант кафедры физической электроники. Мы не успели подобрать учителя английского языка. Поэтому назначили преподавателем нашего сотрудника с хорошим знанием английского. Вадим Сергеевич работает в одной из проектных групп Агентства.

— Екатерина Николаевна Кирсанова, — да, Кирсанова, несмотря на свадьбу с Димоном, который не возражал против её фамильного суверенитета. — Психолог по образованию, окончила музыкальную школу, замечательно поёт. Вы в этом ещё убедитесь. Будет вести музыку и пение.

Остальные вызывают вежливый интерес, не более. Например, мой однокашник по 14-ой школе Синегорска Ваганов закончил Ярославский пед. Что в этом такого? А вот выпускник МГУ — это статус.

— Вы видите рядом со мной офицера из нашей войсковой части. Капитан Ерохин. Он и его подчинённые будут заниматься вашей военной подготовкой. У старшеклассников, разумеется.

Катя подтверждает делом мои слова о ней сразу после представления всех учителей. Оркестр мы пока не организовали, но его худо-бедно заменяет магнитофон с минусовкой. От её голоса детишечки замирают. Да мы все цепенеем.

https://rutube.ru/video/f70353a17850fe36c010e91050c0765f/

В оригинале звучит великолепный мужской голос, но Кате удаётся донести свой вариант мягкого вкрадчивого стиля. Иногда исполнители каверов если не лучше оригинала, то дают свою, не менее привлекательную версию. Своё прочтение, если хотите.

Самому уже хочется в такой школе учиться. Танцы? Пожалуйста. Пение? Не вопрос, можно даже на каком-нибудь иностранном языке. Спорт? Сколько угодно. Пострелять из разного оружия от пистолета до пулемёта? При хорошей успеваемости и примерном поведении — добро пожаловать!

Вот так я постепенно реализую свою задумку с детских времён. Собрать ближний круг друзей в одну кучу. Как мудро поётся в детской песенке: без друзей меня чуть-чуть, а с друзьями — много. Есть ещё один немаловажный момент — вывожу их из-под возможного террористического удара. Ни одно ФСБ не защитит всех моих близких, если они не члены семьи. Даже юридических оснований нет.

После линейки провели первый урок. Я провёл. Волюнтаристки отодвинув директора. Тема обычная: правила поведения и общий порядок. К обсуждению вида школьной формы пригласил и старшеклассников, дав на это неделю. Есть у меня идеи по этому поводу.

После ухода детей самый главный разговор с учителями. Изрядная их часть — не профессионалы или неопытные. Предостеречь не помешает.

— Любить и беречь детей надо. Это ваша первая задача, которая всем известна. При этом вы должны помнить о двух вещах. Всегда. Это должно в вас прямо сидеть. Авторитет учителя — категория неприкосновенная и даже священная. И поддерживать его вы должны всеми силами. Аналогично я буду защищать ваш статус всеми средствами и способами. Даже не сомневайтесь.

Конечно, несогласных нет.

— И вы сами должны вести себя, как боги, спустившиеся с Олимпа. Я не зря упомянул о возможных репрессиях — вплоть до исключения из школы. Понятно, что это крайняя мера, но прошу помнить: она вполне реальна. Как я это сделаю, не ваши проблемы. Все ритуальные правила для школьников должны соблюдаться неукоснительно, и вы все обязаны за этим следить. Вошёл учитель в класс — все встали и стоят, пока не разрешили сесть. Вошёл взрослый во время урока — аналогично. Это очень важно! Общее послушание и школьная дисциплина начинаются с таких традиционных мелочей. Всё начинается с малого. Сначала школьник не встал при виде учителя, а дальше он его матом начнёт посылать — и всё. Обучение и воспитание на этом закончено.

Все слушают внимательно, директор согласно кивает. Лицо его при этом делается страшно довольным. И это просто здорово! Значит, я в нём не ошибся.

— Если будут эксцессы с родителями, смело сообщайте мне. В случае их недостойного поведения наказания им не избежать. Вплоть до увольнения и выселения из ведомственной квартиры.

Обсуждаем политику школы почти до обеда. Например, в сетку наказаний и поощрений предложил ввести допуск на концерт, в котором могут принимать участие я, Катя, Света со своими лучшими воспитанницами, а то и приглашённые звёзды. Допускаться будут только хорошо успевающие ученики при примерном поведении.

Аналогичное поощрение может предоставить Тим. Для мальчиков, конечно. Но девочки, во-первых, дисциплину нарушают редко, а во-вторых, им оружейное поощрение ни к чему.

1 сентября, среда, Байконурское время 14:10.

Ближний космос, 240 км над уровнем моря. Модуль «Алекс».

Командир модуля Саша.

Деликатное «Т-у-м-м-м» пробегает по всему корпусу и дальше, передавая полученный импульс через трубу до «Грина». Мудозвоны хреновы!

Хорошее настроение от удачной стыковки портит одна только мысль о неизбежной реакции «Гришек». Грэг уже рассуждал самодовольно:

— Сначала мы вам один штырь вставили, потом ещё шесть…

Надо признать, сам виноват. Когда нам представили два модуля, Гриша-Грэг уловил суть раньше меня. Ткнул пальцем:

— Чур, этот наш!

— Хорошо, — Главный иногда бывает покладист.

Только тогда заподозрил подвох, а через мгновенье понял в чём. Стыковка по схеме «папа-мама», и нам достался «материнский» модуль.

— Э, э, давайте жребий бросим! — но я опоздал. Фатально.

— Если бы сказал до того, как я выбор утвердил, тогда да. Но теперь всё. Решение принято.

Он так всегда, спорить бесполезно. Колчину сверху всё равно, кому и что достанется. Главное, что всё распределено.

Так ведь мало этого! В нас сейчас воткнулись с другой стороны! Боюсь представить, как начнёт насмехаться Грэг.

Ладно, в сторону лишние переживания!

— За работу, джентльмены!

Нам предстоит работа в скафандрах. Технология такая. Места стыков фрагментов трубы — они довольно сложной формы — зачищаются с максимальной аккуратностью тончайшим абразивом. С целью снять окисный слой. Затем они стыкуются специальным механизмом, обеспечивающим точность и быстроту. Медленно концы труб соединять нельзя, своими «обнажёнными» поверхностями они прилипают друг к другу. Когда же соединение осуществляется ударным способом, самосваривание происходит уже в момент полного контакта.

Когда скафандры уже на нас, открываем все люки, предварительно предупредив «Гришек», чтобы они закрылись. Включаем вакуумный насос. По окончании процесса разгерметизируем модуль. Есть специальный клапан, через который наружу стравливаются остатки дыхательной смеси.

Теперь можно работать. После зачистки и установки механизма сращивания труб по всей нашей связке разносится уже более гулкое «д-у-у-м-м-м!» Выдвигаем удлинившуюся трубу в сторону «Гришек», берём в обработку следующий фрагмент.

Байконурское время 17:40.

Пиликает устройство связи. Надеваю наушники, щёлкаю тумблером.

— «Алекс», я — Центр, приём!

— Центр, «Алекс» на связи.

— Как у вас там дела?

Не оставляет нас своим вниманием Главный.

— Смонтировали трубу полностью. Сейчас бы лазерной сваркой по стыкам пройтись.

— «Гришки» уже работают. Не ваша забота, короче.

— Шеф, а можно мы в грузовой модуль переселимся? — приходит в голову хорошая идея. Но Главный рубит на корню:

— Не получится. Он же грузовой, там систем жизнеобеспечения нет. А переносить их — плохая идея. Используйте как склад. Он для этого как раз годится.

— Жаль…

— А что вам не так?

Вздыхаю:

— «Гришки» своими шуточками задолбали.

В ответ смешок. Но помощь всё-таки оказывает:

— Передай им, что если будут доставать, то прикажу вам местами поменяться.

А ведь это выход!

— Спасибо, шеф. А вы правда это сделаете?

— Тормоз ты, Алекс. Неважно, сделаю или нет. Главное, что угроза есть. У меня для вас новость. Как только первый груз через шлюз примете, всем начислят премию в миллион рублей. Вам с Грэгом, как старшим, на десять процентов больше.

— Спасибо, шеф.

Остаток дня проводим в приподнятом настроении: ужин, тренажёры, выпуск аргона в купол, расправивший его до изрядных объёмов. Новость с учётом того, что нам начисляют четверть миллиона в месяц, замечательная.

Всё-таки здорово. Можно выходить за пределы модуля, но при этом не в открытый космос. Нет опасности улететь от станции и превратиться ненароком в спутник Земли.

4 сентября, суббота, время 09:10.

Байконур, комплекс Агентства, обитель Оккама.

— Мне кажется, или ты на самом деле нервничаешь? — флегматично вопрошает Песков.

— Нервничаю. И мне странно, что ты спокоен.

Мы сидим в его кабинете и строим наполеоновские планы. По захвату мира и управлению Вселенной. А чо? Мы можем.

— Что-нибудь случилось? — вопрошает вальяжно. — Хорошо же всё идёт. Ракеты летают, космический док ещё не построен, но уже работает…

— Крокодил ловится и растёт кокос, — продолжаю в тон. — Только ты слона не примечаешь.

Ищу в его глазах вспышку озарения: «а, ты об этом!» и не нахожу.

— Сначала диверсия через персонал Роскосмоса, недавно попытка захвата «Симаргла». Ты настолько наивен, что полагаешь, они успокоятся?

Песков вздыхает. Ну наконец-то! Тревога одним грубым пинком изгоняет безмятежное спокойствие с его лица. Пытается брыкаться:

— И что мы можем сделать? Уронить в ответ ракетку на мыс Канаверал?

— Хорошая идея, надо обдумать, — охотно соглашаюсь. — Но пока рано. Мы не настолько сильны, чтобы напрямую штатам угрожать.

Песков пугается:

— Ты чего? Я ж пошутил…

— В хорошей шутке только доля шутки. Ладно, ты пока перевари, что я сказал, и давай, выкладывай, зачем звал.

Чуть отойдя от неожиданности, некоторое время смотрит на меня с опаской, но постепенно увлекается:

— Я тут пораскинул мозгами и смоделировал новый режим запуска. Жёсткий грузовой вариант, но «стакан» работает намного дольше…

Ещё одна особенность новой траектории имени Пескова в том, что она пологая. Примитивнее нынешней — сначала под тридцатиградусным углом, далее свечкой вверх, по достижении двадцати пяти километров — переход в режим горизонтального полёта. По его версии проще: наклонная траектория до нужной высоты — прекращение подъёма вплоть до набора нужного количества кислорода.

— Только к «стакану» надо стабилизаторы приклеить, — Андрюха заканчивает свой вдохновенный спич.

О том, что «крылышки» надо делать выдвижными, иначе в трубу не войдут, мне говорить не надо. Он и не говорит.

— Зона падения «стакана» где?

— Между Павлодаром и Барнаулом.

Во как! Не знаю, сообразил ли сам Андрей о ещё одном преимуществе такого способа. Если бы зона приземления «стакана» стала исключительно казахской, то пришлось бы отвергнуть Андрюхин план. Велик риск, что амеры через казахских прокси наложат загребучие лапы на наш «стаканчик». А там тоже водородные движки.

— Погоди-ка! Ты намеренно такое наклонение сделал, чтобы падение было на российской территории?

— А как же! На фига нам сложности с Казахстаном?

— Везти всё равно через них придётся…

— Двигательную установку можно снять, разобрать и переправить самолётом. Секретные узлы тоже. Корпус можно и поездом, пусть смотрят.

— Гляжу, ты всё обдумал, — разглядываю карту. — Всё да не всё. Алтай — горная страна, вывозить неудобно, и падать «стакан» будет. На неровной поверхности-то.

— Сдвинем траекторию к Омской области, — Андрей не лезет за словом в карман.

— Стартовая масса «стакана»?

— Увеличится на пять тонн. На несколько метров длиннее станет. Терпимо. Зато ПН поднимем не меньше чем до девяноста тонн. Считая массу транспортной ракеты, конечно. «Симаргл», кстати, уверенно на орбиту выйдет.

Уверенно — это значит, что хватит топлива для манёвров при стыковке. Этого мне тоже расшифровывать не надо. Обсуждаем дальше.

Выбрать место посадки мы выберем. Придётся пункт слежения и контроля ставить. Прочие дела решать. Если перевозить «стакан» целиком на одном из наших автомонстров — это целая эпопея. Но грузить всеми сложностями себя не собираюсь. У меня есть классный «мальчик за всё», Игорь Овчинников. Ему и поручим.