Кошмар на улице Зелёных драконов

Свиток 7 — Игра в вэйцы —16

Вэй Юан

Тихо шумел ветер над Вечным морем. Странно, я слышал шум листвы в саду, но не ощущал прикосновения ветра совсем. Растерянно посмотрел на мои руки. Обычные. Но ветра нет. Что случилось?

Голову поднял.

Солнце светило. Кажется, близился уже полдень. Да, солнце почти по центру Вечного Неба, но жара его я не чувствую совсем. Что случилось?!

Пенье птиц над морем. Я же могу взлететь!

Я потянулся за ними. Я даже взлетел…

Но почему я не могу принять драконий облик?!

Я растерянно завис над морем. Мир застыл. Застыли крики чаек и других, небесных птиц. Затихло дуновение ветра. Замер свет солнца. Странное чувство, будто весь мир застыл. Только музыка… смутно знакомая музыка. Вроде «Небесный лекарь»?.. Только странное какое—то исполнение. Да, впрочем, я никогда не был силен в музыке. Кто там играет?..

Я вздрогнул, внезапно очутившись на верхней ступеньке беседки, у светло—желтой колонны.

Вэй Мин в коричневых простых одеждах, украшенных лишь редкими вышитыми символами летучих мышей и круглыми символами долголетия, выполненными из золотисто—желтых ниток, сидел у низкого столика и играл на гуцине из светлого дерева. Сегодня брат волосы лишь простым шнуром стянул на затылке. Ветер трепал его длинные прямые волосы, разносил вокруг, дул их ему в лицо.

Я голову повернул и растерянно заметил, что мои волосы вообще не двигаются. Вообще одежды мои изорваны и все в крови.

— Брат! — позвал я испуганно.

Наследник продолжил играть так, словно он был глухой.

Что он сегодня такой злой? В ухо ему, что ли кричать?

Я вздрогнул, переместившись к нему. Робко тронул его плечо — он даже не шелохнулся, продолжая молча играть — и тогда закричал ему в ухо:

— Брат! Брат Вэй Мин!

Но он снова притворился, будто меня не слышит. Что это с ним? Что это вообще со мной? И моя одежда… почему вся моя одежда в крови?..

Оглядел себя, вскрикнув, увидев живот распоротый, видневшиеся внутренности.

Даже на мой крик он не обернулся! Словно и вовсе меня здесь не было!

— Брат… — позвал я напугано. — Прошу, брат, не притворяйся глухим! Что— то случилось со мной! Сегодня как никогда я так напуган! Хотя бы сегодня, как в детстве, ты мог бы голову ко мне повернуть? Помнишь, когда я первый раз не взлетел, а упал со скалы и страшно болело все… ты тогда нашел меня и держал мою голову на коленях!

Но Вэй Мин продолжил играть, словно не слышал моей мольбы. Словно… меня тут вообще не было!

— Брат! — сжал кулаки. — Как ты можешь меня игнорировать?! Что—то сегодня случилось со мной! Брат, я очень сильно ранен! Я не знаю, что мне с этим делать!

Но он продолжал играть, игнорируя меня. Я… должен стоять на коленях? Должен вцепиться в его ногу?.. Он хочет, чтоб я умолял его? Но разве я его чем—то обидел?..

Я внезапно оказался у его ног, на коленях. Робко рукою дотронулся до его колен. Он не дрогнул даже. Играл, смотря куда—то поверх своего инструмента. Словно души его в это время здесь не было. Что с ним случилось?! Что случилось со мной?..

— Брат! — я всхлипнул. — Я не знаю, что мне делать!

— Я не знаю… — глухо ответил он, пальцы замерли на струнах на миг. — Что мне делать, когда тебя нет.

Что?..

Растерянно поднял голову. Он не видел меня. Он не слышал меня. Что… что происходит?!

— Вся эта музыка напоминает мне о тебе… — глухо произнес он.

Но я же никогда не старался играть! Тем более, редко попадался с инструментами при нем.

— Мы с тобой… — голос его дрогнул. — Мы воевали друг с другом или… или дружили?..

Что—то не припомню, чтоб старший брат когда—то старался выступить против меня в поединке! Он всегда был равнодушен к оружию и любил лишь музыку и развлечения!

— Кто убил тебя? — тихо произнес он.

Меня… кто—то убил?

Я… кажется, я вскочил. Меня трясло. Все мое тело. Только сейчас понял, что внутренности у меня разрезаны, но крови совсем не текло! Кровь должна сочиться из раны хотя бы! Но вся моя одежда в крови, рукава мои и руки, порезанные и ободранные, в крови, но… не вытекает свежей крови! И раны… раны мои не затягиваются! Что… что это?.. Я… я мертв?!

— Мой сын умер.

— Матушка! — я радостно обернулся к ней.

Но она, как обычно хрупкая и красивая, снова в излюбленного цвета светло—сиреневых своих одеждах. Она… она прошла сквозь меня! Даже не вздрогнув!

— Нет! — прикрыл рот дрожащей рукой.

Но они меня не услышали.

Неужели… неужели, я и правда умер?! Но как?.. Я ничего не помню!

— Примите мои соболезнования, госпожа! — оторвавшись от своего инструмента, Вэй Мин медленно вышел из—за стола и, уперевшись ладонями в пол и полы коричневых одежд, согнулся в низком поклоне.

Он… он странный сегодня какой—то! Разве брат когда—нибудь звал нашу мать госпожой? Ну, разве что на официальных приемах и когда я ушел в Академию Небожителей учиться, а родственники — и наследник с ними тоже — пришли приводить меня и познакомиться с моими учителями.

— Оставьте нас! — холодно велела матушка десятерым служанкам, за нею следовавшим. — Уходите! Возвращайтесь обратно во дворец моего господина!

Девушки—духи робко посмотрели на нее, но торопливо сбежали по лестницам, опустив головы, побежали в сторону дома.

— Красиво идите! — рявкнула госпожа с лестницы.

Девушки выпрямились, расправили плечи, гордо подняли головы и упорхнули—ушпи грациозно и легко, быстро, как и положено небожительницам.

Вэй Мин стоял перед матерью, которая так любила баловать его, все еще согнувшись. А она…

— Матушка! — испуганно вскрикнул, когда она наступила ногою по пальцам его, мстительно провернула ногой, раздавливая красивые длинные пальцы брата каблуком.

А он… губы поджал, но не дрогнул.

— Уж при мне—то можешь не притворяться, мерзавец! — прошипела мать, снова калеча пальцы любимого прежде сына.

— Чем я обидел госпожу сегодня? — глухо отозвался Вэй Мин из—под упавших на лицо волос.

— Твой брат умер! А ты тут играешь?!

— Его музыка — единственное, что мне от него осталось.

Мать рассмеялась, гордо вскинув голову, потом опять на пальцы ему наступила — старший брат поморщился, но с места не сдвинулся, не убрал руки, позволяя ей калечить его.

Да что с ними… что с ними обоими сегодня?! Будто совсем чужими стали друг другу!

— Глупец! Кому теперь на Небесах нужна его музыка?!

Да эту мелодию вообще написал не я! Мне как—то больше нравилось исполнение классической версии «Небесного лекаря»! При всем моем равнодушии к музыке. Разве могло не нравиться хоть кому—то исполнение великой древней мелодии? Хотя… было в той версии, что наследник исполнил сегодня, что—то такое… завораживающе… дико красивое. Мне даже жаль стало отчего—то, что матушка так не вовремя оборвала его музыку.

— Что госпожа хочет, что бы я сделал? — голову подняв, старший брат внезапно криво усмехнулся, смотря на прежде любимую матушку как будто на давнего врага. — Велите мне самому спрыгнуть в Бездонное ущелье? Моя смерть вас успокоит?

Она яростно наступила ему на руки, словно желая кости из пальцев раздавить на мелкие осколки. Мать сегодня была ужасною как демон! Демон в нее вселился?..

— Брат! — рванулся я к ней. — В мать вселился демон! Я помню заклинание, но я…

Они не слышали меня. Вэй Мин стоял на коленях перед нашей матерью, с ненавистью смотря снизу вверх.

Они не слышат меня. Совсем меня не слышат!

— Мы всем говорили, что у нас есть только один сын, — сказала вдруг мать сквозь зубы.

Юноша только сжал зубы и опустил голову.

Что?! Но это невозможно! Всегда, с самого моего рождения, они были возле! Они… они любили друг друга! Заботились друг о друге!

Голову обхватив, замотал отчаянно.

Что это… что это за жуткий сон?! Что случилось с моими родными?! Я… да лучше сотню раз умереть, чем хоть один раз такое увидеть! Почему я вынужден на это смотреть?!

— Ты был в саду, когда за ним пришли фениксы, — холодно произнесла мать.

Вэй Мин промолчал.

— Но матушка, не он меня убил! — я рухнул на колени возле нее. ноги ее обхватил. — Вэй Мин ни в чем не виноват!

Но они молчали, игнорируя меня.

— Так что же… — Вэй Мин сглотнул. — Что же госпожа хочет, что бы я сделал?

— Тебе никогда не быть нашим наследником, — продолжала мать сквозь зубы.

— О, я помню мое место. — глухо отозвался он из—под упавших на лицо волос.

Она опять калечила его руки. Он по—прежнему с места не сдвинулся.

— Какой—то ты… слишком покорный.

— Я чувствую себя виноватым за то, что я все еще живой. Но я надеюсь, что вы сегодня пришли, чтобы убить меня.

— Нет! — отчаянно вцепился в ее ноги, по—прежнему не замеченный ими. — Нет, мама! Мама, не трогай его! Мама, что случилось с тобой?! Я… — заплакал. — Я тебя не узнаю! Я не узнаю вас обоих…

— Ты, что ли. подставил его? — она схватила его волосы когтями удлинившимися, заставив поднять голову и посмотреть на нее.

По щекам наследника проходили полоски слез.

— Если б я знал, кто подставил его, я бы жизни своей не пожалел, чтобы этого мерзавца убить!!! — глухо сказал юноша.

— У тебя… — ее голос дрогнул. — Есть догадки?

— Нет… — всхлипнул Вэй Мин. — Никаких.

— Тогда на что же ты надеялся, играя в публичном месте его музыку?!

Да разве «Небесного лекаря» сочинил он? То есть, я? Я точно нет! Я скверно—то повторить могу какую—то мелодию, тем более, такой уникальный стиль. Они… они как будто разом забыли все! Все, что было в нашей жизни! Все, что нас связывает!

— Я надеялся… — голос Вэй Мина дрогнул. — Надеялся, что если я притворюсь пьяным идиотом и буду исполнять в публичном месте его музыку, будто в пьяном забытьи, то тогда его убийца, проходящий мимо меня, невольно вздрогнет. Все остальные будут смотреть на меня с ужасом, как на сумасшедшего. Лишь он один… или те несколько, что сыграли с ним эту жестокую игру, будут смотреть на меня с ненавистью. На младшего брата, на жалкого сына слуги, дерзнувшего играть музыку их врага.

— А если сам Император услышит и разгневается? — холодно спросила мать.

— Тогда вы скажите ему, что я — всего лишь жалкий идиот! — криво усмехнулся, взглянув на нее. — Ведь вы скажете?..

— Когда за ним пришли фениксы, ты даже головы не поднял! — прошипела богиня сквозь зубы, мучительно дернув его за волосы.

Или так, словно хотела с волосами оторвать его голову.

— Я испугался… — глухо сказал Вэй Мин — и по щекам его потекли слезы. — Я испугался моей беспомощности, госпожа. Я долго думал потом. Я с того дня не мог уснуть. Господин ничего не велел мне. Я мог только это. Мог только так попытаться выследить его убийцу!

— Ты думаешь… — голос ее задрожал, а хватка ослабла — хотя брат по— прежнему не пытался из рук ее вырваться. — Ты думаешь, что интрижка с принцессой Персиковых туманов не причем?

— Госпожа, разве он когда—то открыто волочился за женщинами? Хотя бы зажал в угле хоть одну из ваших служанок? — Вэй Мин сжал кулаки. — Госпожа, старший брат всегда думал только об учебе! Только и стремился, что научиться воевать. Стремился попасть в личную гвардию Императора.

Не понимаю, о чем они! Говорят так, словно внезапно стали друг другу чужими! Нет… словно они всегда были чужими друг другу! Но я помню их других. Я всегда видел, как они мирно и тепло общались. Она постоянно шила ему одежды из шелка своих любимых оттенков нежно—сиреневого, собственноручно порою даже вышивала, а он носил их на большинстве торжественных дней. И в будние часто одежду, сделанную ей или лучшими ее портнихами и вышивальщицами, надевал он!

— Думаешь, твоя музыка что—то изменит? — спросила мать с горечью. — Думаешь, поможет его выследить?

— Но я хотя бы это могу одно! Хочу хотя бы это попробовать сделать! — пылко ответил Вэй Мин.

— Неужели… — она приподняла изящные брови. — Неужели, ты никогда не презирал его?

Да он всегда заботился обо мне! Хотя, когда я вырос, заботу свою стал выражать сухо. Но часто приходил. Смотрел, как я тренируюсь, когда бываю дома или на природе. Спрашивал, как мои успехи.

— Он однажды… когда—то он выпоил меня своей кровью, чтобы я жил. Думаете, я совсем неблагодарный младший брат?! — взгляд снизу вверх негодующий.

Э—э… что?!

— Значит, он таскался за тобою на Ледяное болото? — матушка нахмурилась.

Куда?! Да не было такого! Что вообще за странный сон?! Вся моя жизнь в этом кошмарном сне извращенная какая—то! Все мои близкие как будто перестали быть собой!

— Значит, что я не хочу жить без него! И если госпожа подозревает меня в случившемся и убьет, то только лишь успокоит мою душу и облегчит ношу!

— Ты просто пытаешься подмазаться ко мне, затесаться в доверие. Чтобы спасти свою никчемную шкуру!

Никогда не видел нашу нежную мать такой жестокой и мнительной!

Видеть этого больше не могу! Не хочу это видеть!

К счастью, в этом жутком сне я мог хотя бы повернуться к ним спиной. Но я не мог их не слышать.

— Так что госпоже угодно, что бы я сделал? — глухо спросил Вэй Мин спустя долгое время.

— Мой сын умер. — сказала она холодно. — а мы всем говорили, что у нас только один сын.

Но я—то… за что?!

— Разве я мог сотворить что—то ужасное настолько, чтобы вы совсем обо мне забыли?! — развернулся к ним в ужасе.

— Но сегодня мне приснился сон… — мать выпустила его волосы — и наследник лишь чуть—чуть от нее отодвинулся, смотря из—под упавших на лицо прядей — и дрожащую руку положила себе на живот. — Сегодня мне приснилось, будто прекрасный дракон с золотою чешуею прилетел в беседку и влетел в мое тело, свернулся в моем животе…

— Если Судьба будет к вам настолько благосклонна, что пошлет второго сына, то я никогда не буду претендовать на место наследника клана Зеленых глициний, — спокойно произнес Вэй Мин и отвернулся, чтобы не видеть ее живот. — Я запомнил свое место, госпожа. Я запомнил урок Ледяных болот.

Второй сын?.. Но как же я?! Они говорят так, словно меня никогда на свете не было! Пусть у матушки будет третий ребенок — я только рад — но разве можно вот так, за мгновение забыть обо мне?! Как будто я вовсе никогда не существовал!!!

Вроде я умер уже. Распоротые внутренности явно были признаком умерших. Но этот сон, в котором я каким—то странным, жалким образом существовал, резал что—то внутри меня, показывая самых близких существ в таком нелицеприятном свете!

— Я пришла поговорить не об этом, — глухо сказала наша мать. — Хотя и об этом тоже. Встань, Вэй Мин!

Он, сжав губы, медленно поднялся. Поморщившись, сжал в кулак раздавленные ею пальцы, сверху окровавленную ладонь положил, согнулся.

— Господин сказал, что одну из девок, которых люди топят в Хуанхэ, он готов отдать тебе в наложницы.

— Я думаю, вы найдете способ уговорить его обождать, — Вэй Мин не смотрел на нее, смотрел вниз. — Я не хочу, чтобы ребенок моей наложницы родился прежде следующего вашего ребенка.

Мать рассмеялась, гордо вскинув голову. Потом посмотрела на наследника, прищурившись:

— А ты, оказывается, умный.

— Достаточно, чтобы не переходить дорогу следующему вашему ребенку.

— О, какая забота! — она усмехнулась.

— Но я прошу вас сделать вид, будто вам все равно, что я играю его музыку при других небожителях. Может, когда—нибудь… — он, нахмурившись, сжал второй кулак. — Когда—нибудь, я найду того засранца, который подставил его!

— А если господин услышит и разгневается? — она нахмурилась.

— А вы—то тут причем? Пусть накажет меня, как ему угодно. Но вы внимательно смотрите, кто особенно будет злорадствовать после последующих моих пыток и казни. Особенно, если я смогу играть его музыку хотя бы год. Тот, кто особенно ненавидит его музыку — и меня, соответственно, возненавидит — тот и мог являться врагом, погубившим его.

— Хм—м… — мать задумчиво и величественно проплыла вокруг него — брат молчал, согнувшись и смотря куда—то перед собой — потом перед ним наконец остановилась. — Кажется, с тобой можно договориться.

— Я надеюсь, что госпожа мой план одобрит, — тихо сказал, не разгибаясь, Вэй Мин.

И даже прикидывался, будто боль в пальцах раздавленных, как и стекающая с них кровь, его не особенно беспокоят.

Но… он какой—то сегодня другой! В этом сне не похож на ленивого легкомысленного бездельника, каковым был, сколько я его помню! Другой Вэй Мин… умевший терпеть боль, расчетливый… брат в этом кошмарном сне совсем на себя не похож!

— В твоем плане тоже что—то есть, — отметила госпожа сухо, некоторое время спустя.

Вэй Мин наконец—то посмотрел на нее, растерянно.

— Хотя я вообще—то нашла тебя, чтобы предложить тебе кое—что другое. Но… — усмехнулась. — Если тебе так угодно попробовать… я могу принять и твой план заодно.

— Значит, вам все—таки чего—то от меня угодно, — Вэй Мин, выпрямившись, усмехнулся.

Хотя, когда мать опять повернулась к нему, наследник снова согнулся в поклоне.

— Хватит! — ударила его по пальцам извлеченным веером. — Перестань играть в сыновью почтительность! Ты мне не сын! Мы оба знаем это!

Ч—чего?!

— Хотя бы когда мы одни, можешь больше не притворяться! — она сердито раскрыла веер, обмахнулась. — Но послушай… у меня осталось мало времени. Мы обычно недолго говорили с тобой — и все это видели.

— Так что вам угодно? — Вэй Мин вздохнул, утомленный ее непонятною сегодняшней игрой.

— То, что ты не хочешь заполучить наложницу в ближайшее время — это очень кстати…

— Если господин будет настаивать, желая получить хотя бы от меня наследника — вы можете этих девушек напоить, чтоб они не зачинали от меня.

— О. разумеется! — кривая усмешка.

Закрыв веер, мать ударила его по подбородку, заставляя голову повернуть к ней. Сильно ударила. Да что с ней такое?! Она же никогда не била его! Тем более, этот веер… брат говорил, что матушка когда—то даровала ему его. Он его всегда при себе носил!

Но 8 этом кошмарном сне события были какими—то другими!

Вскинув голову и выпрямившись. Вэй Мин посмотрел на мать уже сверху вниз, с ненавистью.

— Так что я еще могу для вас сделать, госпожа?

— Играть! — она прищурилась. — Будешь играть глупого слабака и бабника! Слабого, никчемного бездаря!

— Боюсь, господин этого не одобрит: если я будь столь неучтиво себя вести, то посрамлю честь семьи.

Глаза едва успел закрыть, а то б она их ему выбила выскользнувшими из реек клыками—лезвиями. А так только царапину прочертила ему по щеками и носу. Да что с матушкой сегодня такое?!

— Ты никогда не был частью моей семьи и никогда ею не будешь. Вэй Мин! — прошипела мать, схватив брата дернувшегося за ворот, веер распахнув другой рукой, прижала лезвия к его горлу. — Все. что тебе нужно — это только играть! Сыграть свою роль, покуда мой следующий сын или дочь не войдет 8 свою полную силу! Ты будешь играть слабака, беспомощного, ленивого, тупого и глупого! Ты будешь срамить честь нашей семьи, прославившись самым слабым и самым позорным из ее представителей! Ты будешь охранять моего ребенка и дашь его талантам и умениям расцвести на твоем жалком фоне! А когда мой следующий сын сдаст Великий Экзамен — тогда ты можешь идти куда угодно. Тогда ты… — сжала его ворот. — Тогда ты можешь прославиться своею музыкой, Вэй Мин. Но только этим! Все остальное ты будешь делать хуже его!

Я закрыл рот трясущейся рукою.

Что… что мать такое говорит?! Чтобы брат притворялся мой?! После моей смерти так жаждет, чтобы род прославил ее сын следующий? А меня… меня как будто забыла совсем! И почему—то только он обо мне помнит!

— А с дочерью или сыном моим ты будешь братом заботливым и верным!

— мать с ненавистью прищурилась. — Ты понял меня. Вэй Мин?

— Понял, — криво усмехнулся он, — госпожа роскошный спектакль готовит.

— И только посмей сыграть плохо свою роль! — ворот ему стянула еще туже, наследник задыхался уже. — Я позабочусь, чтобы тебя сбросили тогда в Бездонное ущелье!

— Может… — кривая усмешка. — Может, и о молодом господине вы так хорошо позаботились?

— Да как ты смеешь?! — мать сдавила ворот так, что он едва дышал уже.

— Разве могу я такое сделать со своим сыном?!

Но она же душила моего брата у меня на глазах!!! Как она может?! О мудрость Неба, что я мог ужасного совершить, за что вы заставили меня увидеть этот ужасный сон?!

— Хорошо… — прохрипел Вэй Мин. — Я сыграю… мою роль… хо… рошо…

Она оттолкнула его — и брат упал на колонну беседки, отчаянно взмахнув искалеченными ею руками.

— Если ты нарушишь наш договор, то умрешь в ужаснейших мучениях! — она швырнула к его ногам веер. — А это носи при себе. В знак нашего… — криво усмехнулась. — Нашего «примирения». Я сошью для тебя новое ханьфу, достойное нового… как бы наследника. А ты будешь носить теперь его. И всегда во всем меня слушаться!

Вэй Мин сполз по колонне на пол, упал на колени. Рукою дрожащею, окровавленной, накрыл горло.

— Хорошо, госпожа. Я буду заботливым старшим братом для следующего вашего ребенка. Я буду почтительным вашим сыном.

— Если будешь хорошо стараться, то я буду играть в заботливую бабушку для твоих выродков от наложниц, — усмехнулась она. — А нет… жизни твоим детям не будет на Небесах, запомни!

— Хорошо, госпожа, — он согнулся головой до пола.

Дрожали руки, когда упирал пальцы раздавленные в пол, но она сделала вид, будто этого не заметила.

— А веер мой носи всегда при себе. Я буду следить за тобой чрез него. Чтоб я точно знала, что один умный выродок старается устроиться… — с ненавистью сощурилась. — В моей семье.

И, гордо подняв голову, величественно сошла со ступенек и пошла в сторону нашего дома.

Вэй Мин не смотрел ей вслед. Его трясло. Но он ни звука не проронил.

Разве что, когда она отошла уже далеко, протянул руку к упавшему вееру. От первого взмаха рукою с него исчезла кровь. А от второго… рядом с ним появился второй точно такой же веер.

Дрогнули пальцы растопыренные.

Въелся в пол беседки один из вееров.

Поморщившись, Вэй Мин нагнулся и поднял второй.

Раскрыл с усмешкою. Обмахнулся.

— Спасибо за уроки, брат, — сказал весело.

Вмиг обломки костей его соединились правильно, плоть разорванная и раздавленная заросла, зажила.

Следующим взмахом руки Вэй Мин притянул к себе гуцинь, зажал под мышкою.

Гордо голову вскинув, расправив плечи, он невозмутимо сошел по ступеням и пошел в другую сторону от дома, обмахиваясь веером. Прошел мимо меня, даже не увидев.

Но он… разве он мог спокойным быть после всего этого кошмара, что я только что увидел?

Я стоял впереди него на тропе. Вэй Мин неторопливо плыл в мою сторону. Его волосы развевал ветер в отличие от моих. И лицо у наследника спокойное было. Словно и не было ничего. Почему?!

Брат спокойно, с достоинством небожителя и гордостью наследника семьи прошел мимо, приветствовал каких—то встреченных небожителей. Боги и служанки их, духи, смотрели неодобрительно. Особенно смотрели на веер матери, которым он обмахивался как бы между прочим.

Он невозмутимо мимо прошел. Они растерянно посмотрели ему вслед, переглянулись.

— Только—только наследника дома Зеленых глициний сбросили в Бездонное ущелье, а он так ходит, словно стал уже главою семьи! — сплюнул Минж себе под ноги.

— Мерзкий сопляк! — поморщился Хон Гун.

— Но их наследник… — робко сказала принцесса Персиковых туманов и оборвалась под его взглядом.

Глава императорской стражи сердито взглянул на нее:

— Забудьте о нем. госпожа. От паденья в Бездонное ущелье не выживал еще никто.

— Но я слышала… — робкий взгляд на него — и она торопливо потупилась.

— Если слухи правдивы, то такая жизнь хуже смерти.

— Они не выберутся! — с усмешкою Минж обмахнулся веером. — Никто из Бездонного ущелья никогда не сможет выбраться. Серые горы хранят их от мира людей.

— Если бы и выбрались, мы бы услышали, — кивнул серьезно Хон Гун. — Они бы новую армию демонов тогда бы привели для нас.

— Ах. перестаньте говорить эти ужасы! — выронив веер. Мэй Хуа зажала уши.

— Простите старого служаку! — Хон Гун низко склонился, ладонь на кулак положив.

— Но вы же сами вспомнили этого сопляка, принцесса! — поморщился глава архива, снова обмахнувшись веером.

— У брата его было особое исполнение музыки. Жаль, что больше мы не услышим ни его новых версий, ни мелодий, которые он сам сочинил, — она сжала рукав все еще склонившегося главы императорской стражи. — Неужели, вам не жалко, что иссяк один из источников искусства, Хон Гун? Душа каждого мастера, как и его стиль, неповторима! В разнообразии видов и стилей искусства — одна из его неоспоримых и вечных красот!

— Грубое исполнение! — проворчал Минж. — Весьма неумелое! Лучше б он и дальше со своими мечами играл, лаская рукояти, а не струны! — поморщился. — Мерзкая музыка! Это ж надо было так испоганить «Небесного лекаря»! Еще и песенку к нему фривольную сочинил!

— Пойдемте во дворец уже, принцесса? — разогнулся Хон Гун. — Верно, матушка ваша вас уже заждалась. Или отцу вдруг понадобитесь?

Вздохнув, принцесса потянулась, чтоб подобрать выроненный веер, но сразу две служанки, метнувшись к ней, подхватили, отряхнули и протянули ей ее безделушку.

Раскрыв веер, Мэй Хуа, зевнув, обмахнулась.

И первою поплыла перед главою императорской стражи и главою императорского архива. Мужчины, переглянувшись, последовали за нею. Следом — еще два бога и еще три небожительницы. Сбоку поплыла стайка фей—служанок со столиками, подносами с пустыми чашами и тарелками и музыкальными инструментами.

Сидящий на обрыве Вэй Мин сжал полупрозрачную сферу в руке. Посмотрел с вершины горы на проплывающую снизу процессию с Мэй Хуа.

— Брат, они ответят! — глухо сказал юноша. — Кто бы это ни был, он ответит за твою смерть и твой незаслуженный позор!