Кошмар на улице Зелёных драконов

Свиток 3 — Дуновение Ци — 5

Началась бойня. Воздух трещал от разрушительной Ци демонов, камни плавились от огненных ударов Лонг Вэя, покуда я по старинке, в самом уязвимом моем облике, срезал кому—то лапы и морды с толстых и тонких шей. Так ведь веселее!

Противников поубавилось вдвое. А потом самые слабые закончились, уступая место самым изворотливым и мощным.

Разве что остались женщины—полудемоницы — порождение наших извращенных умов и плод пламенных фантазий изгнанников. Туда—то и слетел внезапно Лонг Вэй. Принимая человекоподобный облик. Кровавые веера взметнулись. И шары сорвавшихся душ взмыли к небесам. Он поймал их чешуйчатым хвостом, отправляя в клыкастую уже пасть.

Я набросился на жуткого демона с троих меня ростом. Тот неожиданно ловко уклонился. И моя попытка ударить его в самое уязвимое мужское место, скрытое под поясом тигриных шкур, не удалась: он подхватил меня и расшиб о скалу. Мир сплавился в огне черной ци, померк…

Кажется, тело инстинктивно изогнулось и увернулось от удара его топора.

А потом… спину ему рассек мечом… Лонг Вэй.

Громадная туша покачнулась и, отчаянно взревев, упала навзничь. Путь перекрыв ко мне другим.

— Неожиданно! — я сплюнул кровь, струившуюся по—моему лицу.

Кажется мою. Слишком сладкая.

— Ну, извини! — ухмыльнулся он. — Какой есть!

А трехголовый сиреневый демон—бык за ним замахнулся секирой…

Перехватив свой меч у лезвия и порезав пальцы — глаза Властелина расширились — я метнул его, в глотку быка заткнув. Тот, стоявший на двоих задних, завалился на спину, дернув напоследок красными копытами.

— Вообще неожиданно! — расплылся в улыбке Лонг Вэй.

— Заткнись! — рявкнул я.

И уже отщипнув каплю со своего ядра, с ладоней своих сложенных жаром на троих за его спиной полыхнул: демонов и изгнанного бога, по виду уже мало чем от них отличного. Полыхнуло жаром — и полетел на оставшихся живых и трупы серый и синий пепел.

Меня обхватил внезапно, ломая ребра, чешуйчатый хвост, рванул… не в пасть.

Я на ногах с трудом устоял, когда он шмякнул меня за собой. Он… повернулся ко мне спиной.

В руке Властелина появился Дымчатый клинок. А призрачный Ледяной… он, не глядя, внезапно протянул мне. Неожиданно, как бы он сам сказал.

Я вонзил рукоятью под дых кинувшемуся на меня изгнаннику.

Лонг Вэй вонзил лезвие в глотку крылатому демону, скользнувшему над нами и, облик сменив, выдрал когтями у того душу, подставил клыкастую пасть. Я, до того как туша, хлещущая зеленой слизью и кровью, на меня упадет, успел вывернуться из—под нее и проткнуть мечом грудь изгнаннику, целившемуся в сердце Властелину.

— За что? — глаза его распахнулись, вырвался то ли стон, то ли хрип.

В синей одежде, еще похожий на бога. Из личной, значит, охраны Лонг Вэя.

— За те семьсот лет…

Он с глазами тускнеющими рухнул на колени. Меч рванув, я другой рукой вырвал из его груди сердце и мерцающую нить, тянущуюся к его душе.

— …Что мы провели не с тобой! — ответил я уже ему невидимому: покуда он мог видеть меня душой — и вырвал ту, сомкнул за нею губы, ощутив его кровь, сладко— горькую, не чистую уже, полудемонскую.

И оттолкнул пинком ноги. В ногу ему тотчас вцепилась зубастая пасть, наполовину безобразное лицо, наполовину прекрасное рвануло плоть: кто—то решил срочно восполнить припас сил.

Лонг Вэй, снова обернувшись, хвостом снес ему голову. А я, засунув свободную руку сквозь хлещущую кровью шею, достал его душу. Отскочил от замахнувшегося Властелина и проглотил мерцающий светом и бушующей ци шар. С оттенком алого и черного. Горько—сладкий.

Лонг Вэй убил очередного демона и, голову ему сорвав когтистою рукой, выдрал и поглотил душу.

Я голову срубил очередному изгнаннику. Тот уже не задавался вопросом «почему?», кинулся на меня словно обезумевший.

Да все мы тут безумны. Страх за жизнь и трусость перед смертью делает большинство безумными, слегка безумными или помногу.

Извернувшись, две головы срубил, перекружившись, перерубил глотки шестерым, решившим зажать меня в кольцо. Вновь вернувшийся Лонг Вэй две души у меня из— под носа умыкнул. Смеясь. Сейчас, весь в кровавой одежде, с лицом, по которому стекали кровь и зловонная слизь, с волосами, промокшими от крови, оборванный, он ничуть не походил на бога. С глазами, горящими, безумными, тем более.

Но мы опять сражались спина к спине, вырезая кровавые узоры по воздуху и вырывая души из глоток, спин и грудей противников. В висках гудела то ли бешено пульсирующая кровь, то ли чужая ци, с трудом усвоенная и протестующая против неволи. To ли то мои кровь и моя ци взвывали от ужаса, когда я глотал души демонов. Так непохожие на наши и человеческие…

Но жить хотелось.

Жить внезапно захотелось среди гор трупов и запаха крови и зловония. Лонг Вэй снова оказался прав. Да, впрочем, я так и знал. Я уже видел раньше и видел не раз, как кроткие и молчаливые люди и боги превращаются в демонов.

Лонг Вэй, вывернувшись, одною рукою всадил лезвие в чьи—то кишки, а другою, когтями, еще более удлинившимися и отвердевшими, разорвал кому—то шею. Дрогнуло тело одного убитого. Он меч провернул в чужих внутренностях. Свободною рукою выдрал одну душу. Тело опустелое ногой оттолкнув, вырвал вторую, руку просунув между дыры в кишках. Достал душу, тускло мерцавшую, в дерьме, поморщился.

Я с трудом успел срубить бошку метившего ему в нефритовый жезл демона. Тот рухнул мордой в чужие внутренности и вырезанные кишки и их содержимое, с тою же неизменною теперь улыбкою.

Напарник лишь кратко мне улыбнулся. Извернувшись, уклонился от чужого лезвия и трех огненных шаров. От ливня черных стрел я уже сам метнулся в сторону.

Он, ровно встав, торопливо обтер дерьмо с последней схваченной души. Мне пришлось разрубить хребет тянувшемуся за ним, настигнув его в диком прыжке. И, уже сам смеялся, отправляя себе в рот душу, под взглядом ненавидящим Лонг Вэя.

Веера кровавых брызг. Волны тлетворной слизи. Рога, срубленные торжествующим Властелином. Его отчаянный ор, когда противник, подыхая, срубил ему край левого рога. И вот дотянулся же!

Если б не мой меч, голова гениального воина попрощалась бы с шеей.

— Спасибо! — прохрипел он.

И, рванувшись вперед и вбок, пинком сшиб целившегося в спину мне. Проскользнул по крови и внутренностями под лезвием огромной секиры, прокатился у жуткого громадного демона между ног.

Я ухмыльнулся, подпрыгнул…

Труп, еще дымящийся, упал ровно пополам. Сверкнули, звякнули, царапая друг друга, два наших клинка, когда Лонг Вэй разрубил его снизу, а я — сверху.

— Как в старые добрые времена! — ухмыльнулся он из—под стекающих по лицу крови и дерьма.

Я ногою хотел утереть ему морду, но он, рот вовремя прикрыв, увернулся. Лицо омыл в брызнувшей из чужой глотки крови.

Никогда и никому я не позволю так издеваться надо мною, называя добрыми дни, когда мне срубили крылья и столкнули в Бездонное ущелье!

Яростно рыча, демона, бросившегося на меня, на мелкие куски разрубил. Смотрел уже без эмоций, как кровавые ошметки, быстро слизью сиреневой и затхлой покрывшись, падают мне под ноги.

Никому и никогда не понять боль брезгливого юного бога, которого вынудили стать полудемоном! Разве что хлипким, жалким людям… наверное, только им понятна липкая трусость и боль слабого существа, у которого остается только два выбора: сдохнуть сейчас самому или стать убийцей, распрощавшись со своими принципами.

Я готов был убивать опять и опять, лишь бы забыться в кровавом, хмельном дурмане. Чтоб забыть кошмар свой вечный и затянувшийся хоть на миг!

Только тот противник был последним.

Между мною и зачем—то помогшим мне Лонг Вэем лежали горы искалеченных, местами трепыхающихся еще трупов.

Шумно выдохнув, я опустил меч.

Властелин еще ходил между подыхающими существами, собирая последние души. Только две упустил, полудемоницы и изгнанника, успевшие из последних сил, погасая, рвануться к небесам. И даже дракон за ними кинувшийся, их не догнал. Они ушли, растворились в воздухе, каплями ци поднялись в Небо.

Те, кто сумел сохранить свои души, еще могут подняться в Небо.

Если долетят.

Они, кажется, не смогли.

У тех, кто пожирает души других, есть призрачный шанс еще немного пожить.

Но нам больше никогда не вернуться на Небо.

Небо — обитель и исцеляющая, теплая, нежно обнимающая купель только для чистых душ.

Это не мы.

Вздохнув, оттолкнул женскую руку, скатившуюся мне на ступню по чьей—то давно неподвижной спине.

И даже женское тело, его теплота и нежность, не сравняется с тем ощущением, что испытывает вольная птица, купающая в ветре Небес.

Пора попрощаться с мечтою, глупая птица.

Твои крылья давно сломаны, Эк Лэй.

И врата на Небо навек уже закрыты для тебя.

Смахнув кровь и чьи—то куски кишок и волос, налипшие на лицо, мокрым от крови рукавом, Лонг Вэй повернулся ко мне. Он хотел улыбнуться торжествующе: мол, мы снова справились, Эн Лэй, как в прежние времена, когда еще воевали вдвоем. Или хотел сказать, что рад, что мы снова остались вдвоем, снова сражались, прикрывая друг друга. Или хотел рявкнуть, что справился бы и с большим полчищем врагов, даже без меня. Но его улыбка вышла слабой, когда он вернулся на Срединную высоту, приняв человекообразный вид.

Неба нам не видать с ним. Больше никогда ветер не будет бить нам в лицо. Тот чистый ветер с ароматом цветов, как в Блестящих землях. Он только там такой. Мы подохнем, сражаясь, в этом месте. Сделав сильными проглотивших нас. Или, если нам повезет, и они будут слишком брезгливыми, то полной силы им от нас не видать. Или… если они окажутся слишком умными? Сложно сказать, кто сильнее стал: изгнанные боги, ставшие демонами или ставшие всего лишь полудемонами?

Но Неба нам не видать. Никогда.

— A давай… — Лонг Вэй внезапно широко ухмыльнулся. — Давай мы снова пойдем покорять Срединный мир? Там тоже есть запах цветов. И, кое—где, там бьет в лицо почти такой же ласковый ветер, как и на Небесах.

Он отбросил меч и ступил ко мне, раскинув руки для объятий.