Кошмар на улице Зелёных драконов

Свиток 4 — Разорванная книга — 8

— Н—нет! — прошептал он.

Хотелось бы верить, что нет. Но… наш давний род. Враг мог быть у кого—то из нашего рода.

Вздохнул.

— Эх, кажется, у меня много шансов не сдать экзамен в этом году.

— У тебя шансов вообще нет, — сказал брат глухо.

— Что?! — я подскочил. — Ты думаешь, я совсем тупой?! Да разве я не старался?

— А ты думаешь, тебя в личную гвардию императора возьмут? — поднялся на ноги и он.

Замер, глазами блестя сердито.

— А почему нет? — обиженно проворчал я.

Вот умеет же брат довести! Не удивлюсь, если за нами по следам враг крадется его!

— А потому… — Вэй мин вздохнул. Потупился. Опустились плечи. — А потому, что нет.

— Да почему?! — вскричал я. — Разве я не старался? Разве я не учился?! И учиться я буду еще примернее!

— Как бы ты не учился, в личную гвардию Императора тебя не возьмут. Никого не возьмут из семьи, — он грустно взглянул на меня. — Лучше б тебе, брат, не высовываться.

— Но почему?!

Я никак не мог этого понять. Я никак не мог слушать, что родной брат настолько в меня не верит! Да разве б хоть сам талантливым был, чтоб судить и оценить! Но он — конченный бабник и бездельник!

— Никому… — глухо сказал Вэй Мин. — Никому из нас не подняться высоко, Вэй Юан.

— Н—но… я…

— Ты старательный, братишка, я вижу, — он внезапно сжал мои пальцы, его дрожала рука. — Но мой старший брат был сброшен в Бездонное ущелье. За просто так худшей казнью никого не казнят. И любому из нас закрыт путь на императорскую службу.

Я потерянно опустился на пол.

— Да, так, брат, — глухо сказал он. — Залечь и не отсвечивать — единственное возможное. Единственное верное. Залечь и не мечтать.

— Н—но… — дрожащей рукою сжал полы его одежды. — Но когда это случилось, брат? Ты… ты, значит…

— Я не должен был быть наследником, — он прислонился об стену. — Он был лучшим. Извини, но он был даже лучше тебя. Хотя ты стараешься, Вэй Юан. Но он был блестящим бойцом, музыкантом и поэтом. Но… — горько вздохнул, голову запрокинул о стену, пряча от меня заблестевшие глаза.

Он… он, значит, знал его. А мне никто не сказал! Никогда мне никто не говорил!

— Но когда это случилось, Вэй Мин?

— Когда я первый раз готовился к Великому Экзамену, — глухо ответил он. — Я тогда правда готовился, брат. А потом отец велел мне забыть. Обо всем, — шумно воздух вдохнул и отвернулся, пряча заблестевшие глаза и скользнувшую по щеке слезу.

Зря. Я видел его в темноте. Драконы хорошо видят в ночи. Как днем.

— Как ни старайся ты… — добавил и затих, уткнувшись в стену лбом.

— Но как звали его? — дернул наследника, то есть брата второго я за полу одежд.

— Мне велено было забыть, — глухо отозвался Вэй Мин.

— Но я хотя бы поставлю ему поминальную табличку.

— Не смей! — бог, обернувшись, до боли сжал мои плечи. — Тогда и тебя убьют! Сбросят в Бездонное ущелье! Ты будешь долго умирать, с разорванной аурой, лишенный своей ци, с телом, размазанным по камням! Я… я не хочу! — прижал вдруг меня к себе. — Не хочу, чтобы и ты…

— Господин… — послышалось робкое со стороны. — Что—то случилось, господин?

— Сгинь!!! — рявкнули мы в один голос.

Хотя мне быстро стало совестно. Но Яо Чуан молчал. Похоже, уже ушел. Молчал Вэй Мин.

— Но за что, брат?

— Не знаю. Сказали за преступление, — тихо отозвался он.

Или отец не велел ему мне говорить. Но разве можно так забывать кого—то из предков и родственников?!

— Брат, хотя бы назови мне его имя! Раз назови, и я больше никому не буду его говорить!

— Ты сказал, что сделаешь табличку. Даже тут ее могут увидеть. Вдруг кого—то отправили за нами следить?

— Думаешь, кто—то из его врагов послал нас убить? Или разрушать наш храм, чтобы мы сами умерли?

— Я ничего не думаю, — грустно ответил Вэй Мин. — Отец велел мне ни о чем не думать. И тебе так будет лучше.

— Но я не могу оставить наш храм! Иначе мы все скоро умрем…

— Хотя бы храм… делай хоть что—нибудь, — Вэй Мин оттолкнул меня. — Уходи. Я не хочу видеть твои слезы. Я хочу быть просто бездушным трусом. Я тогда был так разгневан, узнав, что он опозорил семью и его хотят так казнить, что даже не захотел спросить у него, кто это был?.. А теперь не у кого уже спросить. Уходи! — с силой оттолкнул меня. — Ты должен забыть. Я завтра снова буду валяться, хамить и пить. Сделай вид, что ты все забыл. Что я всегда был таким. Что я вечно буду таким.

— Но его имя…

— Уходи!!! — рявкнул незаслуженный наследник нашей семьи.

И мне оставалось только развернуться и тихо затворить за собой дверь.

— И принеси мне вина, когда вернешься, — прошептал несчастный брат мне вслед.

И я глухо ответил ему:

— Принесу.

На кухне подхватил ткань от зелени — запах трав все еще обнимал грубую ткань — завязал ею лицо. Опоясался ножнами с мечом, снятыми при уборке. И было в город пошел, в котором опять тревожно забили в колокол.

Но остановился у чужого алтаря. Взял одну из пустых табличек. Плача, начертил: «Тому родственнику, которого я могу не знать» — и осторожно поставил на место. Склонился перед нею. И, глотая слезы, перемахнул забор одним прыжком. И вторым очутился на крыше с соседней усадьбы.

Город горел. Нет, здание горело в стороне. Мне немного стало жаль мятущихся вокруг жителей. Но, сжав зубы, велел себе идти. Шумихою воспользуюсь. Подхвачу кого—то, прикинусь грозным поджигателем и расспрошу.

Бежал, оставляя за собою ожерелье моих слез. И часть моих надежд. Я же так хотел стать гвардейцем из личной охраны Императора! Но, может, еще есть шанс? Если я отбелю имя старшего брата… если его можно отбелить.

— Тюрьма горит! — проорал кто—то снизу.

Тюрьма горит?

Я развернулся.

Это, значит, где преступники. И тот вредный юноша, от которого мне больно в дракона обернулся. И ведь нашел же редкое место, где так заметно и так больно можно было дракона укусить!

Топот ног. Прямо за мною. На крыше.

Резко обернулся.

На меня смотрели глаза с лица, спрятанного под черною тканью. Мужчина в черных одеждах, вооруженный мечом, смотрел. Мой враг или не мой?..