Жизнь во имя любви

Глава 5

Приятное это дело – уход за телом. Медитативное, я бы сказала. Пока отдыхаешь с маской на волосах, да руки, густо намазанные кремом, в тёплых чехлах держишь, в голове и воспоминания перебрать успеешь, и планы на будущее продумать.

Задел меня Тимофей словами о собственном торговом доме. Если честно, то сама бы я этим делом заниматься не стала, но когда такой ресурс в виде добровольного помощника, да ещё и сам напрашивается, почему бы и нет? Готова принять участие в прибыльном и интересном деле. А то, что будет оно доходным, моё ведовство подтверждает.

Под запросы покупателей, которые через торговлю изучать проще, чем соцопросы устраивать, можно и производство какое-то новое организовать. Или, к примеру, тот же кирпичный заводик расширить, что Влас в деревне устроил. Изделия у мастера получаются отменные. Он не только кирпич, но и черепицу делает. Почти все дома в деревне теперь красуются новыми крышами. Даже старикам одиноким где вскладчину, где с моей помощью дома перекрыли.

Взаимовыручка в деревне была на зависть соседним поселениям. Ни стариков забытых, ни сирот брошенных. Только лентяев у нас не любили. Сколько раз отказывали таким в помощи, а они ко мне жаловаться бежали: приехали, жить хотим, а местные принижают. Начнёшь разбираться – тьма беспросветная. Люди скитаются по краям и весям не от обездоленности, а оттого, что ужиться нигде не могут. И там им не так, и здесь не этак.

– Роксана Петровна, вы же знаете, что мы завсегда новым людям рады. Особливо тем, что и головой, и руками работать могут, – рассказывал мне про одно такое семейство Глеб. – Дом всем миром поставим, советами поможем. А тут срамота сплошная. Приехали, покрутились, посмотрели, что люди справно живут, и давай к нам проситься. Мужик говорит, якобы он плотник умелый. Хорошо, вживайтесь в общество… Неделю живут под навесом из травы и веток, как цыгане бродячие, вторая пошла. Чего, спрашиваю, дом не строите? Так не умеем по-вашему. Хорошо, поможем. Ваша задача всё для работы подготовить: место расчистить, жердин в лесу нарубить, у реки камыша старого нарезать, в земле углубление под глину выкопать. И что вы думаете?

– Думаю я, Глеб, что воз и ныне там... – с грустной усмешкой сказала я.

– Нет, отбыл возок ихний, – нахмурился староста. – Велел я им собираться и ехать на все четыре стороны. Нам такие соседи не нужны. Ведь палец о палец не ударили для себя. Отчего же мы на них должны горбатиться?

Было видно, что трудно далось ответственному человеку такое непростое решение. Всё же выгнать людей, пусть пришлых и неугодных, из деревни – это не по доброму как-то.

– Не кори себя, Глеб, всё ты правильно сделал. Думаю, ещё и оставили эти бездельники о себе память нелестную.

Бывший артельщик вздохнул и головой кивнул.

– Ночью уезжали. Никто не подумал к ним в возок заглянуть или до околицы проводить. Будто саранча прошла. Всё, до чего руки дотянулись, сгребли. У кого лавочку от ворот стянули, у кого ведро унесли, половик на заборе сушился – и тот прихватили.

Даже слушать о таком противно было. Выгнали мерзавцев – и славно. Потёрла лоб, раздумывая над ситуацией.

– Вот что я тебе, Глеб, скажу. Слишком открыто мы живём. Замечательно, что сельчане наши богатеют, но ведь не просто так, а по трудам своим. Значит, наша задача ещё и сохранить заработанное. Давай вот как сделаем… Подумайте с уважаемым Хайдаром, кого из людей в дружину деревенскую пригласить можно. Если кто в солдатах служил или охотник, что следы читать умеет. Пусть не только сами навыки свои проявляют, но и молодых парней обучают. У дороги, на въезде, шлагбаум поставить надобно. Пусть проверяют кто, куда, к кому едет. Праздношатающихся гнать в шею. У нас здесь не театр и не ярмарка. Производства опять же не для широкой публики.

– Полностью согласен с вами, Роксана Петровна. Давно пора было…

– Если давно пора, почему молчали? – нахмурилась я.

– Дык… то одно, то другое, – почесал затылок Глеб.

– Вот то-то и оно, – согласилась я. – Не тяните с этим вопросом.

Так обзавелись мы собственной дружиной. Охраняли парни не только деревню, но усадьбу и Рыбачий. По дороге, соединяющей наши селения, несколько раз в день проезжал разъезд из троих вооружённых всадников. Также пикеты дружинников дежурили и в самих посёлках. Только в усадьбу охрана не требовалась. Нас от лихих людей оберегали Зиг и Заг.

– Вы это хорошо придумали, Роксана, – одобрил как-то работу дружинников Константин Васильевич. – Понимаю, что содержание такого отряда дело недешёвое, потому хочу сам и деньгами поучаствовать, и ещё кое-какую помощь оказать.

Через непродолжительное время на адрес хозяйки поместья из канцелярии хана пришло письмо с разрешением организовать народную дружину самообороны. В письме прописывалось разрешённое количество человек – не более двадцати, вид вооружения – холодное оружие: пика или сабля, и не более двух пистолей на человека. Также мне полагалось раз в три месяца предоставлять отчет о деятельности отряда: кто, где и как обучает мою охрану, какие рейды были проведены, и случались ли задержания правонарушителей.

– Вот спасибо вам, дражайший Константин Васильевич, – отвесила я мужу подруги шутовской поклон до земли. – Мне же заняться больше нечем, как только отчёты строчить.

– Напрасно вы так, Роксана Петровна, – не принял шутку собеседник. – По законам наместничества вы, хоть и из самых благих соображений, но закон нарушили. Нельзя без дозволения Великолепнейшего частным лицам иметь вооружённую охрану. Если бы донёс кто, хорошо штрафом крупным отделаться сумели бы, а то и строгое дознание учинить могли. Не забывайте, барышня, в приграничных землях живём. Османы никак не могут принять потерю полуострова и вредят изо всех сил.

Тут меня словно током стукнуло.

– В Ялде это они ужас учинили?

Константин вздохнул, покосился на Прасковью, что-то строго выговаривающую старшей дочери, и коротко кивнул. А потом, понизив голос, чтобы жену не волновать, добавил:

– Есть сведения – имеется у них намерение наследником Андрея сделать. Думается им, мол, мягкотел младший брат, и из-за страха за жизнь да по недоумию молодости вернёт им Гиримский полуостров, – сказав это, господин Франк продолжил обычным тоном: – Сейчас, когда у вас на дружину грамота разрешающая есть, к вам могут подкопаться только если учить бойцов некому будет или содержать их должным образом не сможете.

– Купила баба порося… – невольно вырвалось у меня. На недоумённый взгляд собеседника ответила: – Всего-то покой хотела своим деревенским обеспечить, а оно вон как вышло.

Константин же в свою очередь состроил мину, которую я поняла как: «Мне бы ваши заботы, барышня».

– Вы поручите отряд Николаю Ивановичу. И он при деле будет, и вам хлопот меньше, – завершая разговор, посоветовал хозяин Рыбачьего.

Граф, когда я заикнулась об этом, заданию несказанно обрадовался.

– Сам-то я хоть и служил когда-то, но в военном деле не особо силён, зато знаю к кому обратиться. Есть у меня приятель, и не штабной какой-нибудь писарь, а настоящий рубака. Он тебе и оборону, и разведку наладит, – пообещал дед и присел к столу писать письмо.

– Разведка-то мне зачем? – пожала я плечами и пошла в лабораторию, где ждал меня Аристарх.

– Вот что, барышня, я вам скажу, – резким выпадом руки с обвиняющим во всех грехах указательным пальцем встретил меня наставник. – Я тут провёл небольшое исследование и решил, что изначальный материал для пластины переговорщика взят вами неверный. И Фёдор Зиновьевич со мной согласен полностью. Потому давайте, барышня, пробовать.

И всё… Отряды, подряды, торговые дома и другие дела отошли на задний план. Не до них пока, когда есть такое интересное дело – изобретение мобильного телефона в середине девятнадцатого века.