Жизнь во имя любви

Глава 21

– Ваше Сиятельство, позвольте поздравить с принятием титула, – склонился Таир к моей руке.

Всё в рамках приличий, кроме мурашек, побежавших по моей спине от прикосновения его губ, которых, слава Триединому, никто видеть не мог. Отчего-то рядом с женихом улетучивалась вся моя решимость и я робела, как та самая тургеневская барышня. Невинная и трепетная.

– Благодарю вас, Ваше Высочество, – пролепетала я, скромно опустив глаза. – За поздравление и сказочный подарок. Венец великолепен.

– Рад, что диадема понравилась. Но с вашей красотой, княгиня, она сравниться не может, – понизив голос, чтобы слышно было только мне, ответил наместник.

В его словах послышались низкие, слегка вибрирующие ноты, будоражащие сексуальность моего юного тела. Дыхание сбилось. Что он творит?! Кажется, моё смятение не укрылось от глаз Глафиры, и она тут же пришла мне на помощь и задала наместнику вопрос, отвлекая нас от неподобающих мыслей:

– Ваше Высочество, кажется, вам тоже вскоре торжество предстоит? Принятие ханства по завершении первого срока траура.

– Да, Глафира Александровна, вы правы. По нашим традициям наследник может стать правителем только по истечении трёх месяцев строгого траура. Считается, что за это время все претенденты выяснят меж собой, кто самый достойный. Моё же наследие бесспорно, других желающих нет… Через две недели срок траура заканчивается, и я должен взойти престол. Осталась всего лишь одна формальность, – наместник вновь взял мою руку и, глядя прямо в глаза, сказал: – Хан не может быть холост. Обычно к тому времени, когда наступает время принять власть, у наследника гарем уже полон жёнами и куча детей в наличии. Мой случай необычен. Потому, Роксана, я предлагаю заключить наш брак сегодня.

За спиной ахнула бабушка, я же, оторопев от неожиданного предложения, только и могла беззвучно хватать ртом воздух. Сегодня? Вот так сразу?

– Но я… – говорю, лишь бы не молчать.

Правда, что сказать, ещё не придумала. Отказать, потому что так внезапно? Но это не прихоть, а необходимость. Согласиться? Но так хотелось белое платье, длинную фату, которую будут нести детки Прасковьи и Ульяны, девичник…

– Роксана, если ты хочешь свадьбу, то можем отыграть её в любое время. Сегодня просто проведём церемонию бракосочетания. Жрец ждёт. Ты согласна? – Таир смотрит на меня, и я понимаю, что при всей его внешней уверенности, где-то в глубине души он боится отказа.

Эх, и почему у меня всё не как у людей? Свадьба без свадьбы, три церемонии в один день. Ну и ладно! Зато время сэкономим и деньги. Девичник и после свадьбы устроить можно. Закатимся в Ялду с подругами в бани османские на сутки… Глафиру с собой обязательно возьмём. Она у меня чудо как хорошо умеет компанию поддержать. А то, что платье не белое и фаты нет… Глупость всё это! Самое главное, что мы любим друг друга.

– Да, – успокаиваю жениха положительным ответом.

Таир облегчённо выдохнул, бабушка ещё раз ахнула, коротко извинилась и куда-то заторопилась.

Мы вдвоём стояли на лужайке, держась за руки и глядя в глаза друг другу. Никто из гостей не посмел нарушить наше прилюдное уединение. Окрепший ветерок принялся игриво теребить полы нарядного кафтана наместника и подол моего платья. Посвежело.

Обычно осень на полуострове мягкая, солнечная и длится долго. Но всё равно это осень. Погода в любое время может резко измениться. Внезапно набегут облака, закроют светило, принесут дождь холодный, который способен зарядить на неделю. Потому особо полагаться на длительное тепло не стоит.

Почувствовав неожиданную прохладу, невольно запросила у природных духов прогноз погоды на ближайшее время. Пообещали, что дотемна дождя не будет, но ветер усилится и скоро похолодает ещё больше.

– Погода портится, – информировала жениха. – Если надумали жениться, то чего ждём?

Таир сморгнул, головой тряхнул.

– Засмотрелся, – улыбнулся он мне. – Но ты права, стоит поторопиться.

Венчание мало чем отличалось от помолвки. Тот же древний, как Мафусаил, жрец, тот же вышитый ритуальным узором рушник, укрывший наши руки. То же невнятное бормотание старца, но чёткий вопрос:

– Обещаешь?

– Обещаю, – и едва терпимая боль выше запястья после согласия.

Теперь-то я знаю, что брачная татуировка станет шире, чётче и с бо́льшим количеством деталей, чем та, что была до этого. И сохранится на руке на всю оставшуюся жизнь. Первая, появившаяся после объявленной помолвки, изначально была бледной, ещё и тускнела с каждым днём. Через год и один месяц – испытательный срок, назначенный перед свадьбой, – она бы и вовсе исчезла, освобождая нас от данных обязательств. Узор, полученный сегодня, исчезнет только после смерти одного из супругов, да и то не факт.

Ладонь Таира крепко, но аккуратно сжимает мои пальцы. Он знает, что мне сейчас не сладко. Ему и самому через пару минут предстоит ответить согласием и перетерпеть боль от нанесения брачной татуировки.

Что интересно, на руках Глафиры и графа нет таких брачных браслетов. И у Абяза с Надией тоже нет. Получается, так отмечают лишь смешанные браки? Единоверцев не истязают подобным образом? Дали брачные клятвы перед ликом Триединого или пообещал мужчина Алле заботиться об этой женщине и её детях, после чего сделает рид запись о свершившемся факте в книгу и – «живите долго и счастливо, плодитесь и размножайтесь». А нас словно на твёрдость решения проверяют.

– Обещаю! – сказал Таир и задержал дыхание. Пришла его очередь принять плату за то, что не совсем ту жену выбрал.

– Живите долго и счастливо, плодитесь и размножайтесь, – сияя хитрющими глазами, благословил нас жрец, стянул рушник, небрежно перекинул его через плечо и посеменил прочь от места венчания, невнятно выговаривая помощнику что-то об оставленном в келье коте.

– Жена моя… – повернулся ко мне Таир.

– Муж мой… – ответила я, всё ещё не веря в произошедшее.

Ошарашенные гости, не ожидавшие, что церемония передачи титула трансформируется во внезапную свадьбу, поздравляли, желали, обещали прислать подарки.

– Я вас, конечно же, поздравляю, – подошёл немного озабоченный Николай Иванович, – но вы, дорогие мои, поженились без высочайшего дозволения. Боюсь, император гневаться станет.

Ну да… не простолюдины какие-нибудь. Обязаны у самодержца соизволения испросить. Вдруг на кого-то из нас у монарха свои виды имеются, и он собирается выступить в роли свата. А мы тут своевольничаем. Может и по шапке нагореть.

– Не волнуйтесь, Николай Иванович, Его Величество в курсе. Я почему так внезапно предложил пожениться? Запрос послал через неделю после трагедии, но разрешение получил только сегодня утром. Вот и подумал: чего тянуть.

– Побоялся, что передумает? – чуть-чуть насмешливо уточнил граф. – Не стоит переживать по этому поводу, Ваше Высочество. Слово нашего императора крепче стали. Сказал – сделал. Чего бы это ни касалось, согласия или отказа. Потому так долго и не давал ответ. Думаю, что просчитывал варианты. Ваш брак, дети мои, правильное решение.

Праздничный ужин накрыли в столовой. Было тесно, шумно и не очень соответствовало традициям и правилам.

Неожиданно налетевший шквал всех гостей загнал под крышу. Слуги, домашние и приглашённые, с ног сбились, пытаясь угодить всем. Оттого, что на столах не было карточек с именами, расселись как пришлось. Повезло только нам с Таиром – усадили во главе стола.

Мне наше застолье чем-то напомнило комсомольскую свадьбу в студенческом общежитии. И, наверное, от этого я перестала думать о том, что и как получится, останутся ли гости довольны и сыты. Знали, что не готовы мы были к свадьбе, но остались на ужин? Значит, пусть сами о себе беспокоятся. Так и Глафире сказала, когда она поделилась со мной своими переживаниями.

– Ба! Еды и выпивки на столе в достаточном количестве. С голоду и от жажды никто не умрёт. Пусть веселятся. Завтра разберёмся, а сегодня у меня свадьба, я не хочу ни о чём думать, – обняла я её. – И ты тоже не думай. Порадуйся за меня.

– Я радуюсь, детка. Но всё так внезапно… Я ещё не успела тебе ничего рассказать о том, что происходит в спальне между мужчиной и женщиной, – румянец смущения проступил даже сквозь пудру.

– Ба, ты забыла, что я целительница? Пусть далеко не такая опытная и умелая, как наставница моя Прасковья, но тоже кое-что знаю и умею. И отчего детки родятся, тоже представление имею, – целуя графиню в щёку, успокаивала я её.

А себе в который уже раз напомнила, что я молодая невинная девушка. Без практического опыта и просмотров немецких фильмов о сантехниках, садовниках и чистильщиках бассейнов.

– Роксана, ты не устала? – Таир подошел тихо, пальчики поцеловал нежно. Казался таким сдержанным, вот только глаза выдавали нетерпение страсти.

– Хочешь покинуть наших гостей? – скромно опускаю глазки, пытаясь унять несносные мурашки, бегающие по спине и затылку.

– Хочу! – голос хриплый, возбуждающий.

И тут мой мозг даёт сбой:

– К тебе или ко мне? – спрашиваю я мужа.

Кажется, наместник опешил.

– Роксана, позволь напомнить, что жена следует за мужем в дом его, а не наоборот. С сегодняшнего дня ты будешь жить в моём дворце на женской половине.

– В гареме?

– Да. Именно так называется женская половина.

– Вместе с кучей твоих тёток, сестёр и наложниц? – закипала я.

– Наложниц у меня нет. А женщины рода, как ты правильно сказала, живут в гареме. Не могу понять, что случилось, отчего ты вдруг разозлилась? – нахмурил брови Таир. – Разве ты первый день живёшь в гиримском ханстве и не знаешь уклад нашей жизни?

Муж прав. Не первый день. Знаю всё, но отчего-то не примеряла это на себя. Думала, у меня не так будет. Как? Не знаю… Но не так, как у них принято. Вот дура-то…

Понимая, что порчу настроение и себе, и Таиру, решительно меняю поведение. Почтительно склоняю голову, беру обеими руками ладонь мужа, со всем уважением целую её и прикладываю ко лбу.

– Прости меня, муж мой. Я жена твоя и пойду туда, куда ты скажешь.

– Ты мудрая женщина, Роксана, – целует меня в лоб Таир и говорит ритуальную фразу: – Войди в дом мой, как вошла в моё сердце.

Кто-то из свиты наместника открывает нам портал, и я делаю шаг, понимая, что прежней моя жизнь уже никогда не будет.