Жизнь во имя любви

Глава 13

Как бы ни сдерживала себя, чтобы откровенно не пялиться на окна уцелевших частей дворца, всё равно время от времени бросала взгляды, притворяясь, что осматриваю здание.

За три дня Таир записки короткой не прислал – терпела. Но вот сейчас я здесь… Неужели не доложил никто? Не верю!

– Роксана Петровна, – Глеб обращался запросто, без «сиятельств». Совместная работа сближает людей, стирает сословные границы, а постоянное выговаривание титулов и званий усложняет общение. – Мы с господином архитектором осмотрели фасад дворца и пришли к выводу, что…

Я подняла руку в останавливающем жесте. Навыки управления Зигом и Загом, вбитые длительными и частыми тренировками с Тауфиком, иной раз невольно переносила и на людей. Свои с лёгкостью понимали значение жестов, я часто замечала, как и между собой ими пользовались. Вот и сейчас бывший артельщик мгновенно замолчал, поняв меня правильно.

– Господа, давайте вы всё изложите на бумаге. Подробно и по пунктам. Завтра утром мы с вами встретимся здесь… скажем, часов в девять утра и наметим фронт работ. Успеете? – Мужчины переглянулись. Архитектор пожал плечами, Глеб почесал лоб, а потом оба синхронно кивнули. – Вот и славно. Ступайте.

Отвернувшись от строителей, я опять было потянулась взглядам к окнам, за которыми начинали зажигать светильники и свечи. Но тихое покашливание привлекло внимание к чиновнику, которому поручила навести порядок в канцелярии.

– Ваше Сиятельство, – поклонился мужчина. – Позвольте представиться: Владимир Архипович Хоробрик.

Отчего у меня начальные буквы имени чиновника сложились в аббревиатуру, я так и не поняла.

– Вах! – сама удивилась своему восклицанию.

Владимир Архипович посмотрел на меня с удивлением. Думаю, так же и дед взглянул, но он занимал привычное место чуть сбоку и сзади, поэтому видно мне его не было. А я смутилась. О чём думаю, что такое ляпаю? «Вернее, о ком», – поправила саму себя, а вслух объяснила:

– У народов, живущих в горах, есть такой возглас, говорящий о восхищении или удивлении. Заглавные буквы вашего имени невольно сложились в это слово.

– А ведь и вправду «вах!» – засмеялся господин Хоробрик. – Был у меня приятель князь Ломидзе. Частенько так говорил, только вот со своим именем я никак это восклицание не связывал. Какой у вас острый ум, Ваше Сиятельство.

– Прошу вас, Владимир Архипович, давайте без титулов, – попросила я чиновника и перешла на деловой тон. – Придумали, как реорганизовать канцелярию наместника?

– Есть у меня хитрый план, – сдержанно улыбнулся собеседник. – Полагаю, после его реализации вы вновь скажете: «Вах!»

– Хотелось бы, – ответила я, надеясь на то, что чиновник не хвастун, а человек дела. – Когда можно ждать результатов?

– Думаю, завтра к вечеру, – прощаясь, поклонился тот и скрылся в сгущающихся сумерках.

– Ну что, Николай Иванович, домой? – предложила я графу. – День сегодня был долгим и насыщенным. Да и завтрашний легче не будет.

– Можно и домой, да вот только… – дед посмотрел на меня, слегка склонив голову к плечу, словно оценивал, стоит ли продолжать, но долго интригующую паузу держать не стал и протянул мне записку. – Это приглашение на чай к наместнику.

– На чай? Когда? – я крутила в руках бумагу, но прочесть её в потёмках не могла. Разволновалась настолько, что забыла о способности щелчком пальцев святляков создавать.

– Там написано, – Николай Иванович, показал глазами на послание, – что нас ждут в любое время, как освободимся. Мы уже закончили дела на сегодня?

– Да… – пискнула я, вдруг заробев и начав лихорадочно себя осматривать.

– Роксаночка, ты чего заволновалась? – остановил меня граф, мягко положив руку на плечо.

– Думаю, как выгляжу… Полдня уже здесь лазаю. Наверное, вся одежда копотью и пылью пропиталась, да и волосы растрепались, должно быть…

– Дел то, – фыркнул дед. – Зайдёшь в дамскую комнату на пять минут и приведёшь себя в порядок.

Вот как у мужчин всё просто! Бытовая магия, к сожалению, так и не стала мне легко подчиняться. Я пока не научилась убирать пятна с ткани, очищать обувь от пыли… Ох, как много я ещё не умею! Но повидаться с Таиром страсть как хочется.

Следом за мной в дамскую комнату скользнула девушка в сером европейском платье самого скромного фасона.

– Госпожа, я могу вам услужить, если нужда есть, – поклонилась она мне в пояс.

– Нужда, милая, есть… Надо освежиться, причёску поправить, платье от пыли избавить, – перечисляла я, глядя на себя в зеркало.

– Одну минутку, госпожа, – через зеркало улыбнулась мне служанка и быстро, но без суеты захлопотала вокруг меня.

Усадила в небольшое креслице, подала на подносе два влажных теплых полотенца, ароматизированных розовым маслом. Одним я руки отёрла, а второе она мне на лицо положила как увлажняющую маску. Пока я сидела, наслаждаясь и расслабляясь, девушка возилась с моей причёской.

– Всё, госпожа, можете вставать, – сказала она, аккуратно снимая с лица уже остывшее полотенце.

Я оценивающе глянула на своё отражение. Причёска, кажется, та же, но чуть изменилась и стала более нарядной. Лицу вернулась свежесть, даже румянец на щеках появился.

– Ещё немного, – последовало предупреждение, и вокруг подола закрутился вихрь, снимая пыль и загрязнение с юбки. – Теперь всё.

– Как тебя зовут, искусница? – вытягивая из напоясного кошелька монетку, спросила помощницу. – И кому служишь?

Девушка с поклоном приняла денюжку и без лишнего смущения, но и без развязности, иной раз присущей слугам, ответила:

– Зовут меня Лана. Лана Громова, госпожа. У меня нет хозяйки. Я сюда приехала недавно, с женой посла мадьярского. Она меня в Москаграде наняла, когда её камеристка заболела… – девушка вздохнула, отвела взгляд. – Только погибла она, а я не знаю, куда идти.

– Ты дождись меня. Возможно, я найму тебя в услужение. Но сейчас мне пора. Ещё раз спасибо за помощь.

Николай Иванович дремал, сидя в кресле и вытянув ноги на специальную подставку. Устал граф за эти дни. Много на себя взял: совещания проводит, чиновников консультирует, курирует какой-то новый отдел. А ведь далеко не мальчик уже, стоило бы себя поберечь. Но поди скажи ему об этом. Обидится… Не как барышня губы надует, но морщинка между бровей углубится. Мне же его огорчать не хочется.

Послышались тихие шаги, и из коридора, у входа в который стояли два гвардейца, вышел слуга; в нём я с трудом узнала сына нашего управляющего Фаруха. Возмужал, заматерел рядом с господином. Доверенный слуга наместника, почти друг… Кто бы мог подумать о таком, когда юноша умолял отпустить его с Таиром.

– Госпожа, – тихий, полный достоинства голос, поклон не подобострастный, но выражающий почтение и вежество. – Эфенди ждёт вас.

– Тс-с-с… – приложила я палец к губам и показала глазами на графа. – Видишь, устал, спит.

– Но там эфенди… – растерянный взгляд ребёнка, которому сказали, что Деда Мороза нет.

– Передай, что я попросила его сюда прийти, – решила я. – Мы в этой гостиной посидим, пообщаемся. Я всё равно не могу с ним наедине остаться. А так и граф выспится, и мы увидимся.

– Но эфенди не может! – зашипел на меня Фарух, забыв, что не так давно был моим рабом.

– Почему?

– Он ранен!

Таир ранен? Забыв о том, что правила приличия осуждают посещение барышнями больных без сопровождения старших родственников или компаньонок, я коротко бросила: «Показывай дорогу!» и побежала спасать жениха от всех ворогов и напастей.