Жизнь во имя любви

Глава 3

Быть женой хана и главной в гареме мне не понравилось.

Медовый месяц я провела в покоях Таира, но к концу третьей недели одна из жён покойного наместника, решившая, что главенство в гареме принадлежит ей, вдруг захотела поучить надлежащим манерам и указать мне моё место.

Пришла служанка и сказала, что мне необходимо срочно пройти к Замире-эльти. Пошла. Вдруг женщине плохо. Но той было хорошо.

– Ты должна понимать, что сама чужачка неотёсанная, а потому слушай, когда сведущие люди подсказывают. Слушай и благодари. Словами, поклонами, послушанием и подарками, – выговаривала мне тётка, сидя на ярких подушках у столика, накрытого к кофепитию. Мне присесть она не предложила. – Запомни, невместно женщине жить на мужской половине…

– Какими подарками? – перебила я «наставницу», зацепившись за странное указание.

– Достойными. Ткани, украшения… Говорят, у тебя в поместье притирания неплохие делают и сладости. Их я тоже приму, – откусывая кусок пахлавы, пропитанной розовым сиропом, вещала она.

По сути своей я человек не жадный: попроси Замира по-доброму, подарила бы и кремы, и печенье, но когда вот так…

– Хорошо. Я подумаю над вашими словами, посоветуюсь с мужем, и мы решим, какими милостями вас одарить, – сказала я, кивнула и пошла на выход.

Сзади раздался натужный кашель – кажется, кусок не в то горло попал.

– Стой! Стой… – прохрипела вымогательница. Я остановилась, обернулась. Замира, не отводя от меня глаз, жадно пила охлаждённый щербет, стараясь освободить горло от застрявшего в нём куска. Наконец, ей удалось это, и женщина смогла отдышаться. – Ты что же, такой мелочью потревожишь хана?

– Драгоценности – это не мелочь, а фамильные ценности. Вы же предложили мне растаскивать их на подарки.

– Наверное, ты плохо знаешь гиримский язык и потому не поняла меня. – Я удивлённо приподняла бровь. – Я говорила, что молодая женщина, вошедшая в семью, должна одаривать старших родственников. Обычай такой…

– А кто у нас родня? Вот вы, к примеру, кем хану приходитесь? – поинтересовалась я, желая сократить список жаждущих подарков.

Тётка задумалась, прижала пальцы к губам, сморщила лоб.

– Я вторая жена покойного хана.

– То есть мать одного из братьев наместника? – уточнила я.

– Нет. Алла не дал мне детей… – вздохнула женщина.

– Значит, никаких родственных связей у вас с правителем нет, – констатировала я, мысленно вычёркивая из списка первую претендентку на подарки. – Проводите меня, уважаемая, и познакомьте с другими обитателями женской половины.

Гарем был не просто густозаселённым, а перенаселённым местом. В комнате, рассчитанной на одну женщину, жили по трое, а иной раз и по четверо. Такая скученность не способствовала мирному сосуществованию обитателей, чему мы получили подтверждение, едва переступили порог сераля.

Сама Замира жила в отдельных покоях у двери, отделявшей территорию гарема от дворца. Эти комнаты считались привилегированными. В них не было слышно постоянного шума и гама, который умудрялось устроить скопление скучающих женщин.

В центре внутреннего дворика, окружённого затенёнными террасами, стояли две молодые женщины. Одежда на обеих была порвана, волосы растрёпаны, на открытых участках тела виднелись синяки и царапины. Явно красотки дрались, и секундная передышка — это не финал поединка.

Удивили зрители, наблюдавшие за потасовкой. Они, вместо того, чтобы растащить женщин по разным углам и успокоить, расположившись по кругу, с жадным интересом ждали развязки ссоры. Кучкой стояли евнухи, обязанные обеспечивать порядок.

– Что здесь происходит? – спросила я у Замиры, ткнув пальцем в скандалисток.

Сама выяснять причину безобразия я не собиралась. Коли решилась тётка объявить себя главной в этом бабьем царстве – пусть и отвечает.

– Дерутся… – выступила в роли капитана Очевидность вдова моего партнёра по шахматам, пожав плечами.

– Судя по реакции, здесь это норма? – я пристально осмотрела дворик.

Пыль и мелкий мусор скопились по углам, вечнозелёные растения в керамических горшках выглядят неухоженно. На перилах террасы второго этажа, откуда на зрелище тоже любовались, висели одеяла, ковры, какие-то тряпки.

– «Цыгане шумною толпою…», – невольно процитировала я Александра Сергеевича. – Что за бедлам тут у вас? Почему порядка нет? Позовите сюда старшего евнуха.

– Сейчас, госпожа, сейчас… – тётка быстро поняла, что, несмотря на мой юный возраст, я не только никому не позволю командовать собой, но и готова взять руководство на себя.

Разве что Таиру подчиняюсь. Но он хан и муж.

– О, прекраснейшая из красивейших, Роксана-эльти, рад приветствовать вас… – несколько высоким голосом поприветствовал меня полноватый мужчина с ярко подведёнными глазами. – Рад служить вам, высочайшая.

– Назови имя твоё, сладкоречивый, – на пару миллиметров приподняла я уголки губ, изображая улыбку.

– Усман, о повелительница, – евнух сложил руки перед грудью и низко поклонился.

Коротко кивнув, я повторила вопрос:

– Что здесь происходит?

– О моя прекрасная госпожа, эти недостойные дочери ослиц поспорили из-за очерёдности уборки двора. Каждая доказывала, что делала это не далее, как вчера, – зло глянул в сторону нарушительниц спокойствия Усман.

– Хорошо, – протянула я. И шагнула на замусоренные плиты патио. Прошлась вдоль одной стены, вдоль другой, на глаз определила центр. Повернулась к ожидавшим моего решения. – Вот что… Если вы, – кивок в сторону нарушительниц, – не можете вспомнить, когда должны были выполнить работу, а вы, – указала на Замиру и Усмана, – не умеете поддерживать порядок, то сегодня, завтра и послезавтра будете убирать двор вместе. Разделите на равные части и работайте.

– Но, госпожа, – кинулся ко мне евнух, забыв все эпитеты, которыми награждал меня пятью минутами ранее. – Это не моя обязанность убирать двор.

– Твоя обязанность следить за порядком, но вместо этого ты и твои люди не только не остановили драку, но делали ставки, кто из девушек выиграет, – резко прервала я вопли возмущения. – Хочешь, я изменю наказание? Прикажу разложить тебя на этом дворе и разрешу женщинам заключать пари на то, как скоро ты заорёшь под палкой палача?

– Нет, госпожа! Нет… – упал на колени и заныл евнух.

– Тогда иди работать, – подобрала я юбку, за подол которой пытался зацепиться Усман.

Пока разбиралась с провинившимися, патио опустело. Ни одна тень не скользнула по террасе, ни звука не донеслось и со второго этажа. Обитатели гарема спрятались и затаились, как птички перед грозой.

Ну-ну… я ещё раз обвела взглядом выходившие на двор балконы. А потом, немного усилив голос магией, сказала:

– Завтра, сразу после завтрака, я вернусь сюда с проверкой. Зайду в каждую комнату, осмотрю все помещения. И если увижу грязь, пыль и беспорядок, то как наказать виноватых, я придумаю.

Развернулась и ушла.

Так будет лучше. Пусть делом займутся. Когда руки заняты, в голове нет места дури.

Вечером, я рассказала о происшествии в гареме мужу, тот одобрил мои действия, но поинтересовался, не хочу ли я сама в гарем переехать.

– Я тебе мешаю? – удивлённо вскинула я брови.

– Нет конечно. Просто так принято…

– Жить порознь удобно, когда у мужчины несколько жён и куча наложниц. Позвал к себе ту, что приглянулась наодн у ночь, а остальные сидят и терпеливо ждут своей очереди, – вспомнила я кадры из турецкого сериала. – Но у нас же с тобой не так?

– Конечно не так, – привлёк меня к себе муж. – Мне не нужна другая женщина, когда ты рядом…

«Что ж, так и быть, порадую его сегодня кое-чем, взятым на вооружение из фильмов про сантехников», – решила тогда я, отодвинув до завтра идеи по «чистке» гарема.