Жизнь во имя любви

Часть 1 Глава 1

– И всё же, барышня, я не понимаю, как… Как вы умудрились такое придумать? Я! Я более тридцати лет в артефакторике, но у меня не хватило на это ни фантазии, ни умения, а вы… Нет, я не понимаю!

Аристарх метался по лаборатории, обвинительно тыча пальцем то в меня, то в пластину, лежащую на столе, и причитал о своём загубленном профессионализме. Не рассказывать же ему, что не моя это придумка, а наследие прошлой жизни.

Разбила я сердце наставника тем, что «изобрела» мобильный телефон. Ну как изобрела… Всего-то соединила шкатулку магопочты и нечто похожее на диктофон. Больше всего это напоминало переговорное устройство – записанная фраза мгновенно отправляется собеседнику, а от него приходит ответная запись. И оно работало!

Переговорщик – так назвала артефакт Глафира – мог соединять с пятью контактами, у которых были такие же устройства. Исполнение этого замысла стало экзаменационной работой моего ученичества у Аристарха.

Похвалы или восхищения я не ждала – хорошо успела выучить наставника за три года. Но такая неприкрытая зависть всё равно ошеломила. Хотя… кто знает, как бы я себя повела на его месте. Артефактор, во всяком случае, не таил злобу, а говорил о своих чувствах открыто.

– Учитель, это черновой вариант. Предлагаю усовершенствовать его вместе, – протянула наставнику пластину, куда «забила» помимо своего контакта ещё и Николая Ивановича.

Мужчины за это время крепко сдружились. Несмотря на полную противоположность характеров, они находили и о чём поговорить, и о чём помолчать. Было забавно наблюдать за их совместными прогулками. Импульсивный, несдержанный Аристарх, размахивая руками, уходил вперёд, останавливался, понимая, что собеседник отстал, возвращался назад, продолжал разговор, пятясь по дорожке, а граф внимательно слушал и следил, чтобы приятель не упал, запутавшись в собственных ногах.

Моё предложение артефактора заинтересовало. Он покрутил пластинку в руке, поцарапал ногтём кристалл накопителя силы, ткнул пальцем в кнопку включения и спросил:

– На каком расстоянии от собеседника можно вести переговоры?

– Пока на близком. Мы общались с Прасковьей – она живёт в Рыбачьем, с Глебом связь поддерживаю – он в деревне. Когда бабушка ездила в гости к госпоже Романовской, соединиться удалось, но задержка пересылки сообщения была около двадцати секунд.

Аристарх всплеснул руками, забегал вокруг рабочего стола, остановился и ткнул в меня пальцем:

– Нахалка! – зашипел он на меня. – Ты считаешь, что этого недостаточно?!

– Да, считаю. Мне хотелось бы иметь устойчивую связь с Москаградом…

– Так и говори, что с женихом! – ехидно фыркнул наставник.

Моё безмолвное пожатие плечами стало ему ответом. Что скрывать, мне хотелось бы поговорить с Таиром. За три года мы обменялись не одной сотней писем, исписав килограммы бумаги. Помимо текущих торговых дел были в курсе событий, происходящих в жизни друг друга, но ни разу за это время не виделись. Он учился и работал, не имея возможности вернуться на полуостров, я работала и училась без права покинуть Гиримское ханство.

Наверно, я должна была понять Аристарха, возмущённого моим недовольством качеством связи. Чудная диковинка была прорывом в сфере коммуникаций. Но я ещё хорошо помнила, как в прошлой жизни могла практически из любой точки мира позвонить куда угодно. Сколько лет прошло, а я скучаю по этой возможности и хотела бы иметь хоть слабое, но подобие мобильной связи.

Ну и пусть здесь техника ещё до этого не дошла, но магия-то есть. Как там говорили: «За неимением гербовой пишем на простой».

– Учитель, какая разница, что будет мотивацией нашей работы? Главное результат, а с вашими знаниями и опытом, я уверена, он будет ошеломляющим, – завиляла я пушистым лисьим хвостом, уговаривая Аристарха присоединиться к работе над артефактом.

Мэтр, глядя на заходящее солнце, задумался. Потом повернулся ко мне, шлёпнул ладонью по столу:

– Всё, барышня! Экзамен ты сдала. Даю тебе право продавать артефакты. А насчет улучшения вот этой поделки, – указующий жест в сторону пластины, – я согласен. Давай поработаем вместе. Завтра и начнём. – А потом добавил, едва слышно пробормотав себе под нос: – Надеюсь, эта безделица позволит мне вернуться триумфатором.

Наставник ушёл, а я присела к столу, желая перелистать тетради, исписанные за годы ученичества. Три года прошло. Не могу сказать, что пролетели они как один день. Порой было так трудно, что хотелось послать всё лесом, полем, огородом и отречься от собственных мечтаний и планов. Но проходила когда ночь, когда неделя, и я возвращалась на намеченный путь.

А ещё было стыдно выказывать слабость перед Глафирой и графом. Какая же я наследница титула, если злословие вредного наставника может вывести из равновесия.

Год назад и вовсе случилось непредвиденное. Чуть ли не в одно время забеременели мои менеджеры: Прасковья решила, что обещания надо выполнять, Карима готовилась осчастливить Феденьку и родителей появлением нового члена семьи, ещё и Амина, внезапно отшившая своего элинского купца и вышедшая замуж за онемевшего брата Глеба, мельника Бориса. Женщина, которой было под пятьдесят, совершенно потерявшая надежду на материнство, вдруг понесла. Муж носился с её беременностью как с величайшим чудом, не давая лишний раз пол подмести, не говоря уже о более серьёзных домашних нагрузках. И пусть округлившиеся дамочки мне едва ли не хором доказывали, что беременность не болезнь, со стороны я видела, как мешают работе токсикоз, гормональные изменения и прочие «радости» непраздного положения.

Вот и носилась я как угорелая кошка из лаборатории, где училась артефакторике, в деревню контролировать цеха, производящие печенье, фруктовые конфеты и меренговые рулеты под заказ, а потом ещё и в мыловарню, где свободные руки никогда не были лишними.

– Госпожа барышня, госпожа барышня! – по ступеням неслась недавно взятая из Рыбачьего в помощь Надие девчонка. Заходить в лабораторию ей было строго-настрого запрещено, поэтому, остановившись на пороге, она звонко известила: – Там до вас сырники пришли!

– Кто? – я даже головой тряхнула. Неужели так глубоко погрузилась в воспоминания, что уже не понимаю сказанного. – Толком скажи, кто пришёл?

Девчушка всем своим видом продемонстрировала недоумение моей непонятливостью: поджала губки, закатила глаза, тяжко вздохнула и медленно, как совершенно бестолковой, повторила:

– Сырники!

Понимая, что проще сходить и разобраться самой, я закрыла тетради, сложила их в ящик стола и заперла на ключ. И не от недоверия к кому-либо – всё равно там все записи на моём родном русском сделаны, – а потому, что уверена: подальше положишь – поближе возьмёшь.

На террасе, не желая заходить в дом, топтались два человека. Мужчина и женщина.

Мой клич: «Найдите сыровара!» принёс плоды. Чуть ли не в один день без предварительного согласования в поместье пожаловали двое. Один по рекомендации Глеба, другая по запросу Аристарха.

Они стояли, косясь друг на друга, чем-то неуловимо схожие, но, конечно же, разные. Она худая, в чём только душа держится, и от стройности этой кажущаяся выше, чем на самом деле. Тёмные одежды подчеркивали её бледное лицо и тоску во взгляде.

– Александра Валентиновна Прямая, – представилась она, поклонившись. – Вдова сыровара. Мы с мужем до самой его смерти дело вели. Я и учёт знаю, и самой технологией владею.

Мужчина от удивления рот приоткрыл, хотел было что-то сказать, но, поняв, что его очередь представляться, тоже поклонился и назвал себя:

– Валентин Александрович Круглый.

Абяз, стоящий за спинами претендентов, широко заулыбался, да и я едва удержала смех. Очень уж подходила фамилия своему обладателю. Сыровар Круглый не был шарообразным, но на круглой лысой голове ярко выделялись круглые, как зрелые вишни, глаза. И весь он был какой-то округлый, сдобный.

Услышав, как отрекомендовался конкурент, Александра подхватила с пола саквояж, такой же худой, как она сама, и, грустно улыбнувшись, попрощалась:

– Приятно было познакомиться.

– А вы куда? – не поняла я её маневра.

– Не знаю… – честно ответила вдова сыровара. – Попробую ещё где-нибудь место поискать.

– Чем же у нас вам не понравилось? – всё ещё не понимала я.

– Так вот же… – женщина кивнула на Круглого. – Есть у вас уже сыровар.

И тут я сообразила. Прямая подумала, что из двух претендентов на работу обязательно возьмут мужчину. Ну вот уж и нет…

– Послушайте, я хочу посмотреть, какие вы специалисты. Вы оба. За три месяца сможете себя показать?

Сыровары покосились друг на друга, но кивнули. И показали. Они не стали конкурировать, а объединили усилия. И не только в организации процесса, но и в доставании меня.

– Роксана Петровна, – бежали они ко мне, едва завидев. – Чан для молока никуда не годится. У этого производителя качество металла недостаточно хорошее для того, чтобы….

И таких претензий было бессчётное количество. Какие-то мы удовлетворяли, делая заказы чуть ли не в Неметчине, с какими-то просила подождать, а какие-то и вовсе считала капризами и однозначно отказывала.

Откуда я знала, какие заявки стоящие, а какие нет? Оказывается, моё ведовство умело и такое. Заказы не были ложью, но понимание шло на грани интуиции – необходимо требуемое или лишнее.

И вот эта дружба против неправильного оборудования и владельцев коз, отказывающихся пасти питомцев на указанных луговинах, против всех, кто не понимает тонкостей и нюансов высокого искусства сыроварения, сблизила вдову и одинокого мужчину настолько, что они зачастую понимали друг друга без слов. Но главное, сыр, который они делали, был настоящим шедевром.

Вот и сегодня мне принесли на дегустацию нечто особенное.

– Этот сыр будет достоин императорского стола! – с гордостью пообещал мне Круглый, на что Прямая молча, но уверенно кивнула.

Сыр вызрел в рассоле с пряными травами и специями. Кусочек сыра нежной консистенции таял на языке, оставляя приятное незабываемое послевкусие. Мастера выжидательно смотрели, ожидая вердикта.

– Господа, вы превзошли сами себя! – похвалила я их. – Завтра же отправлю в Москаград несколько головок в наш магазин.