Доктор Акомуто Херовато к вашим услугам! Том 2

Глава 31

Я стоял на холодном и мокром от дождя бетоне. Ветер все так же свистел в ушах, а в воздухе чувствовалась ночная прохлада, несущая с собой запахи влажного асфальта и поздних цветов. Внизу все так же гудел и переливался огнями Токио, а рядом со мной, на коленях, с заломленными за спину руками, тяжело, прерывисто дышал Акира Куросава. Его дорогой костюм был безнадежно испачкан грязью, а лицо, искаженное яростью, теперь выглядело разбитым и жалким.

Двое из людей секретаря Со держали Акиру, третий стоял рядом со мной.

— Господин Со будет ждать вас в холле кардиоторакального отделения, — проговорил он монотонным голосом, словно робот, пока его коллега поднимал Акиру на ноги.

Я лишь молча кивнул.

Акиру повели к двери. Он не сопротивлялся, лишь бросил на меня через плечо один-единственный взгляд полный чистой ненависти. И я не смог сдержать улыбки, отчего лицо Акиры покрылось странными красными пятнами.

Путь в палату к Пак Чун Хо напоминал восхождение на эшафот. Меня, конечно, не вели под конвоем, но ощущение было именно такое. Двое в черных костюмах шли впереди, один — сзади, создавая вокруг меня плотное непроницаемое кольцо из дорогих пиджаков и молчания. Люди в коридорах расступались, провожая нашу процессию испуганными и любопытными взглядами, полными немого вопроса.

В холле отделения нас встретил лично секретарь Со. Он выглядел уставшим, но, как всегда, собранным.

— Херовато-сан, — он вежливо поклонился. — Господин Пак ожидает вас. Прошу.

Мне выдали стерильный одноразовый халат, маску, бахилы и шапочку. Я натягивал на себя все это обмундирование, думая, что я вообще тут забыл. Несколько минут меня чуть с крыши не сбросили, а в итоге я оказался не в своей палате, а в VIP-отделении.

Палата Пака была больше похожа на номер в пятизвездочном отеле, чем на больничную комнату. Огромное панорамное окно, большой телевизор на стене, транслирующий новости, разнообразные тумбочки, шкафчики и столики. А посреди всего этого на функциональной медицинской кровати, полусидел господин Пак Чун Хо.

Он был бледен и худ, его лицо было изможденным, но глаза были такими же уверенными, как и в его «призрачной» ипостаси.

— Оставьте нас, — сказал господин Пак, и его голос был тихим и хриплым.

Секретарь Со и охранники на секунду замялись. Господин Со колебался, его глаза метались от меня к Паку, но, встретившись со взглядом своего босса, он кивнул. Они бесшумно вышли, плотно прикрыв за собой дверь, и я остался один на один с человеком, чей призрак еще недавно диктовал мне письмо, изменившее все.

— Присаживайтесь, Херовато-сан, — наконец заговорил Пак, указывая на кресло у кровати.

Я сел, чувствуя, как мягкая кожа кресла обволакивает меня. Тишину нарушало лишь мерное пиканье монитора, отмеряющего ритм сердца, и наше тихое дыхание.

— Я прочел письмо, — наконец произнес он. — И, должен признаться, до сих пор не могу до конца понять, как это возможно.

— Я тоже, — честно ответил я, криво усмехнувшись. — Если бы мне кто-то рассказал мою собственную историю, я бы посоветовал ему лечь в отделение нашей больницы. В психиатрическое.

Пак смотрел на меня долго, изучающе.

— Я бы счел это чьей-то злой шуткой или взломом, но за все время существования почты еще никто не смог на нее выйти. О ней знал только я и секретарь Со, так что розыгрыши почти нереальны, — продолжал Пак, не отрывая от меня взгляда. — Но, скорее, я бы поверил, что все-таки эту почту обнаружили, чем в то, что написано в письме. Если бы не одно «но»…

Он сделал паузу.

— Перед пробуждением я видел сон, — когда Пак произнес это, его взгляд затуманился, словно он вспоминал что-то далекое и давно минувшее. — Точнее, я думаю, что это был сон. Там ко мне пришла старушка-японка в старинном, очень красивом кимоно.

Я замер. Неужто это.?

— Она сказала мне, — продолжил Пак, и в его голосе прозвучало искреннее недоумение, — что скоро меня «разбудит» молодой врач и что я должен верить каждому его слову. А взамен старушка пообещала, что мое восстановление будет быстрым. Необычайно быстрым.

А ведь и правда. Операция господина Пака была всего несколько часов назад, а он уже вполне себе разговаривает и даже может двигаться. Хотя по всем медицинским прогнозам в ближайшие несколько дней он должен лежать и отходить, не учитывая того, что после комы тоже должны были остаться последствия.

— Я очнулся час назад. И я сразу смог двигаться и говорить. Врачи не могли поверить своим глазам. Они называли это чудом. Говорили, что с такими травмами люди месяцами приходят в себя, а я был в порядке. — Пак посмотрел на свои руки, словно видел их впервые, словно они были чужими. — И первое, что я вспомнил, — это слова старушки.

Он снова посмотрел на меня.

— Это было слишком… дико. Но что-то внутри заставило меня действовать. Я попросил у секретаря Со свой личный ноутбук. Сказал, что нужно проверить почту. Он, конечно, был против, но я настоял. Я вошел в ящик и увидел письмо.

Пак замолчал, и я видел, как в его глазах промелькнуло то потрясение, которое он испытал, читая послание от самого себя из «загробного мира».

— Там было все. Про Акиру и его план, про профессора Томимо, про вас и про мою жизнь в загробном мире. А также про белые пионы для моей покойной жены… — его голос дрогнул. — И все то, что мог знать только я. И я поверил. Удивительно, но я поверил в этот безумный сон и в вас, Херовато-сан, — Пак весело хмыкнул. — Я тут же приказал секретарю Со найти вас. Мои люди проверили записи с камер наблюдения и увидели, как вы поднимаетесь на крышу с Акирой. И я понял, что если все, что написано в письме правда, то нужно действовать быстро.

Вдруг раздался робкий шорох пробежал по стеклам палаты, а затем послышался едва уловимый, но отчетливый стук одиноких, тяжелых капель дождя по стеклу.

— И не ошибся, — проговорил господин Пак. — Вам и впрямь угрожала опасность.

— Да, — просто сказал я, и мы замолчали. Казалось, что и обсуждать нам было нечего. Каждый из нас был сейчас в смешанных чувствах и не знал, как себя вести и что говорить.

Затянувшуюся тишину прервала бойкая молодая медсестра, буквально ворвавшаяся в палату и одним острым взглядом заткнувшая желавшего возмутиться Пака. Она что-то проговорила про «покой пациента» и «необходимые процедуры» и вытолкала меня из палаты. Я, пожав плечами и встретившись взглядом с недоуменными охранниками, направился к себе в палату, по пути раздумывая обо всем, что произошло.

На самом деле, не знаю, что со мной происходило. То ли я пока не осознал, на какой ниточке между жизнью и смертью висел, то ли мозг в патовой ситуации наоборот решил мыслить слишком здраво и отключить эмоции, но я был совершенно спокоен. Что самое удивительное, на Акиру я не злился. Скорее, мне даже было его жаль. Может, сыграло мое врачебное «я», но я понял, что этот человек наверняка болен. И я также знал, что теперь на Акиру свалиться слишком много обвинений, так что ему не будет дела до какого-то там ординатора. Так что мне лишь оставалось забыть это все, как страшный сон, и оставить разбирательства на Пака и его юристов.

В палате меня ждала Мей. Она металась по комнате и места себе не находила.

— Ты встречался с Акирой⁈ Что произошло? По всей больнице уже слухи ходят!

Я вкратце пересказал ей про то, что произошло на крыше, а потом про наш разговор с Паком. Мей слушала, и ее лицо менялось с каждой секундой. Злость сменялась изумлением, изумление — шоком, а шок — задумчивостью.

— Что ж… — наконец произнесла она после долгой паузы. — Теперь все наконец закончиться.

Я лишь молча кивнул и рухнул на кровать, а Мей, постояв еще несколько минут и задумчиво посмотрев в окно, куда-то ушла.

Следующие несколько дней превратились в тягучий, вязкий кошмар из допросов и бумажной волокиты. Однако с Пак Чун Хо мы больше не встречались. Наверное, в этом и не было смысла. Нас больше почти ничего не связывало. Пак снова стал главой корпорации, а я так и остался обычным ординатором на больничном. Конечно, я бы мог начать задумываться, почему же Пак не решил расспросить меня подробнее об этом «потустороннем» мире, призраках и коме, но, если честно, я этому даже был рад. Сейчас я больше всего не хотел привлекать к своей скромной персоне нежелательное внимание, а Пак Чун Хо, можно сказать, был его источником. Так что когда допросы и опросы закончились, я залег на дно и начал наслаждаться спокойными деньками и уделять все внимание реабилитации.

Еще через некоторое время ко мне пришел секретарь Со и поведал о том, чем же все это дело развернулось. Хоть я и хотел максимально абстрагироваться от всего этого, но, к сожалению, все же был затянут в это дело по уши, так что быть осведомленным насчет этого не было лишним.

Акиру Куросаву задержали еще тогда на крыше люди Пака и отдали полиции, но потом началась политика. Главу одной из ведущих в отрасли корпораций не могли просто отдать на суд. В такие моменты важен не тот, кто прав, а тот, у кого лучше адвокаты и у кого больше денег. Возможно, Акира вообще отделался бы легким испугом, будь на месте его оппонента кто-угодно, но не известный бизнесмен, еще из другой страны. Между Кореей и Японией и так довольно напряженные отношения до сих пор, и никто не хочет подливать масла в огонь. Японское правительство наверняка не решилось бы отмахнуться от Пака и его обвинений, грозясь тем самым накликать на себя осуждение общественности и большой политический скандал. Так что уже через несколько дней это странное дело гудело по всем телеканалам.

А ведь Акира натворил не мало дело. Он как минимум попытался сознательно сбросить человека, то есть меня, с крыши, что с высокой долей вероятности привело бы к смерти, что само по себе является покушением на убийство. Но да меня, собственно, никому дела и нет. Об этом вообще быстро позабыли, почему-то. Зато то, что Акира был тем, кто отдал приказ Томимо ввести Паку препарат, чтобы вызвать кому, представляло собой сговор с целью причинения тяжкого вреда здоровью, повлекший за собой опасное для жизни состояние могущественного человека. Это если не учитывать того, что он подставил и оклеветал Мей, давал взятки, пользовался ресурсами компании в неблагоприятных целях и много-много чего другого. С учетом всего этого, суду надо было бы приговорить его к лишению свободы на срок от 15–20 лет до пожизненного заключения, но это все, конечно же, в идеале.

Однако Акиру все же смогли отмазать. Сразу после задержания лучшие адвокаты корпорации полностью изолировали Акиру от полиции. Никаких допросов без их присутствия. Заседание суда было закрыто от прессы и никто не знал, что же происходило за закрытыми дверями храма правосудия, но согласно официальной версии всем пострадавшим «Akira Corporation» выплатила огромного размера компенсации и принесла публичные извинения. Сам же наследник компании оказался под стражей в частной клинике, принадлежащей его семье. Согласно словам его рыдающей на главном телеканале Японии матери, «ее бедный сынок получил нервный срыв на почве переутомления и возложенных обязательств, и ввиду этого не осознавал, что делал». Сейчас ему проводят лечение лучшие специалисты мира, в то время как адвокаты работают над тем, чтобы свести все к минимуму. Но второго матушка, конечно же, не упомянула.

Мне выплатили приличную компенсацию, «слезно» умоляя не идти в суд, но мне было и не до этого. Как раз в это время тетушка Хару сломала ногу, упав с лестницы, так что я был полностью погружен в дела приюта. Надолго приехать я туда не мог, да и сами тетушки отговаривали меня от этого, так что почти все деньги с компенсации я выслал им, а на бесконечные вопросы о том, откуда же деньги, лишь загадочно пожимал плечами.

Профессора Томимо расследование, что удивительно, тоже обошло стороной. Понятия не имею, как он смог отмазаться, но, видимо, как таковых улик против него и не было. Вообще, все это дело было крайне шатким и непонятным и основывалось лишь на моих показаниях и не очень убедительным уликам. Это тоже было одной из причин, почему Акира в итоге не получил по заслугам. Как бы не был влиятелен Пак, однако даже он не может пойти против процедуры. А что у него было из доказательств? Письмо о призраках и ординатор, несколько месяцев назад попавший в аварию и получивший ушиб мозга? Слова профессора Ишикавы насчет введенного дополнительного препарата, когда это мог быть кто-угодно? Доказательств, что это сделал именно профессор Томимо по поручению Акиры не было никаких. Было еще много разных обстоятельств, однако, по итогу, дело быстро загорелось и так же быстро потухло.

За все это время Мей я видел всего пару раз, и, должен признаться, состояние у нее было не лучшее. Однако я понимал почему. Однако были и хорошие новости: дело профессора Теруми тоже быстренько закрыли. Возможно, это было одним из условий Пака в урегулировании конфликта. Однако Мей, судя по всему, пока это не сильно волновало, и я тоже не лез к ней в душу.

И вот еще через несколько недель, когда до выписки мне оставалось всего ничего, я стоял у окна в своей палате и смотрел на больничный дворик. Быстрый дождь как раз закончился, и на мокрых листьях дрожали капли, переливаясь в лучах утреннего солнца. Воздух из приоткрытого окна был свежим и чистым, наполненным ароматом влажной земли и свежескошенной травы. Было тихо и спокойно.

— Мда, друг, ты Судьбе все планы попортил. Что ж с тобой делать-то?

Я резко обернулся.

На моей кровати, болтая ногами, сидела богиня Ясуко в своем любимом образе девочки-подростка. Её платиновые волосы рассыпались по плечам, а глаза сияли озорным огнем. Она с аппетитом ела какой-то десерт, похожий на клубничное парфе, украшенный свежими ягодами, который, видимо, материализовала из воздуха.

— Опять вы? — выдохнул я. — Чем обязан?

— Скучно стало, — Ясуко пожала плечами, отправляя в рот ложку со взбитыми сливками. — А ты такой интересный. За тобой наблюдать — лучше любого сериала. Вечно вляпываешься во что-то, как несчастный кролик, который постоянно попадает в ловушки, но каким-то чудом всегда из них выбирается.

Она спрыгнула с кровати, затем подошла ко мне, её глаза светились нескрываемым весельем.

— Что ж, — сказала Ясуко, становясь серьезной, и в её голосе исчезли все нотки игривости, уступив место необычной мудрости. — Раз уж ты настолько упрямый, что можешь идти против Судьбы и путать ей все карты, раз уж ты, сам того не ведая, стал причиной стольких… интересных событий, то сим нарекаю тебя своим преемником в этой больнице.

Я замер.

— Какой еще.?

— Ты будешь моим личным «проводником», — перебила она меня. — Будешь возвращать заблудшие души в их тела. Исправлять ошибки, которые совершают живые. Воссоединять судьбы и узнавать истории. Короче, всякая такая муть, на которую у меня нет ни времени, ни желания.

Ясуко по-дружески хлопнула меня по плечу, и я почувствовал легкий, едва ощутимый удар, словно это был не хлопок, а дуновение ветра.

— Правила потом объясню. А пока — удачи, коллега! Твоя новая работа начинается прямо сейчас.

И, прежде чем я успел выдать еще хоть одну возмущенную тираду, щелкнула тонкими пальцами. В воздухе, там, где только что стояла Ясуко, расцвело облако нежно-розовых лепестков сакуры, которые медленно опустились на пол, а затем исчезли, не оставив и следа. Она исчезла, оставив после себя лишь едва уловимый запах клубники и меня, стоящего посреди палаты в полном шоке.

Я стоял, словно пригвожденный к месту, пытаясь переварить услышанное. Проводник. Душ. Это звучало даже хуже, чем вечная ссылка в ветеринарную клинику, где я бы кастрировал хомячков.

В этот момент мой телефон завибрировал. Я нехотя взял его. На экране светилось короткое сообщение. От Аяме.

«Поговорим?»

Я посмотрел на сообщение, потом на пустое место, где только что стояла богиня, потом снова на телефон. А ведь я посмел надеяться, что эти корпоративные дрязги наконец останутся где-то в прошлом. Я не мог понять одного: чем я так интересен семье Ямада? Я был и остаюсь обычным ординатором, однако моя жизнь, кажется, окончательно превратилась в японский мультсериал, где с каждым днем сюжетные повороты становились все безумнее, а персонажи — все эксцентричнее. Оставалось только дождаться, когда у меня вырастут уши, как у Пикачу, или я научусь метать молнии из пальцев.

Тяжело вздохнув, я набрал ответ.