Демон-Инквизитор

Глава 9: Постоялый двор «Колесо кареты»

Наверное, в уничтоженном морально городе такую вывеску сделать проще всего: найти где-то старое колесо, прибить к нему небольшую табличку с названием и подвесить над дверью. Все гениальное просто, вот только подобный имидж в таком месте только сгущает краски мрака.

Во дворе был раскидан старый мусор. Какие-то станки, обрывки мехов, старые прядильни, обломки карет, я заметил даже ржавую наковальню. И все это вокруг двухэтажного каменного дома. Серый булыжник взирал на меня с явной скукой: по-моему, даже времени не удастся как следует сточить это здание. Во всяком случае, не на моем веку. Крыльцо было побито, от ступеней были отколоты некоторые кусочки. В целом «Колесо кареты» выглядело так, как положено выглядеть богом забытому месту: старое, одинокое, брошенное.

Пока мы с Алисой добрались до постоялого двора, успело стемнеть, снова начал медленно капать дождь, который для этого города явно привычное дело. Вампирша постучала в дверь. «Она закрыта? — удивился я. — Это что за постоялый двор такой? Неужели никто вообще не заходит?»

Кто-то по ту сторону недовольно забурчал, потом рассмеялся. Щелкнул замок, звякнул засов, скрипнули петли двери. В щелку между дверью и косяком выглянул чей-то глаз.

— Это кто у нас здесь? Великолепная Алиса и какой-то небритый мужлан с патлами до плеч?

— Открывай, Аксель, — мрачно приказала моя спутница: именно что приказала, кажется, даже со мной она таким голосом не разговаривала. — Чертов шут.

Снова смех, какой-то наигранный и немного вялый. Цепочка замка звонко ударилась о дверь.

— Ты меня разбудила, Алисочка. Должна была вернуться чуть раньше, разве не так? Я уже думал, тебя в Гриде сожгли.

— Ха, чтобы я — и сгорела? — невесело ответила девушка, заходя в дом и расстегивая плащ.

— Да, наверное, поэтому тебя туда отправили, — согласился Аксель.

Я медленно зашел следом за вампиршей и взглянул на излишне веселого хозяина «Колеса кареты». Щуплый человечек в синем бархатном фраке. Белоснежная манишка тускло блестела в свете свечей. Его глаза были кислотно-зеленого цвета, лишенные зрачков, они выглядели как недозревший фрукт в начале летнего сезона: его могут и сорвать потом, а могут и затоптать, если он упадет на землю раньше времени. Аксель встретил мой взгляд и поднял руку в приветственном жесте, продемонстрировав щегольскую запонку с золотистым орнаментом. Я кивнул, ответив тем же жестом: заметив платину, блеснувшую на моей манжете, хозяин постоялого двора поспешил перевести взгляд на Алису.

— Так что это за юный неряха с дорогой одеждой? Я его должен знать?

— Это инквизитор из Грида, — небрежно бросила моя спутница, усевшись на один из стульев и повесив мокрый плащ на спинку другого.

Аксель посмотрел на меня еще раз и оскалился:

— Где же твое клеймо, мальчик?

— А где твои клыки, дядя? — холодно ответил я.

Оскал стянулся, скрывая постыдно человеческие для вампира зубы.

— Это не твое дело. Дверь-то закрой, холод напускаешь, — буркнул Аксель.

Я, не поворачиваясь, пнул дверь ногой. Она захлопнулась.

— С замками сам сможешь разобраться, — сказал я вампиру, проходя мимо.

Алиса посмотрела на меня, на Акселя, бурившего меня взглядом, и усмехнулась.

— Надо было вас раньше познакомить, вы так забавно грызетесь, — сказала девушка, а потом добавила: — Ты с дверьми не спеши, Аксель. Мне сейчас уходить надо. Посижу, согреюсь и пойду.

— Куда идешь-то? — спросил я, отстегивая ножны от пояса и кладя их на стол.

Девушка посмотрела на меня с недоумением:

— Раньше тебя что-то такие вопросы не особо интересовали, инквизитор. Не суй свой нос в чужой вопрос, в детстве разве не слышал такого?

Взглянув на Алису, я усмехнулся и откинулся на спинку стула, закрыв глаза. «Я сирота», — буркнул я про себя, но говорить ничего не стал.

Некоторое время царила полнейшая тишина. Не раздавалось ни звука, будто в комнате никого и не было. Неприятное ощущение, хотя в одной комнате с двумя вампирами неприятной будет каждая мелочь…

— Устроишь его в комнате, хорошо? И постарайся не выводить его из себя лишний раз, он дерганый, — сказала моя спутница.

Хлопнула дверь.

— Как скажешь, — вальяжно сказал в пустоту Аксель, со звяканьем закрывая замки. — Инквизитор, хочешь чего-то или тебе просто дать ключ?

Я открыл глаза, посмотрев на вампира.

— Было бы неплохо побриться и выпить. Но я хотел бы сделать это наедине с самим собой.

Аксель некоторое время смотрел на меня, потом медленно кивнул и достал из кармана связку ключей. Отстегнув один из них, он, пожав плечами, спросил:

— Значит, я тебе просто в комнату занесу?

— Спасибо, — кивнул я, перехватывая брошенный мне ключ.

Хозяин повернулся, чтобы уйти в подсобное помещение, но я вдруг вспомнил о мече.

— И точильный камень хотелось бы. Лезвие заточить надо.

— Оставляй, я сам заточу, — ответил Аксель, остановившись и посмотрев на меня. — И сделаю это лучше тебя. У меня опыт большой.

Я поднялся со стула, сначала посмотрев на щуплого вампира, а потом на свой меч, лежащий на столе в ножнах.

— С чего ты такой добрый? — с недоверием спросил я.

Аксель некоторое время молча стоял, глядя на мое лицо. А потом усмехнулся. Рассмеялся.

— Алиса не приводит кого попало. Раз ты здесь, значит, ты ей в какой-то степени понравился. Тогда почему бы не помочь другу малышки Алисы?

— Малышки? — я зацепился за странное слово, моя спутница не совсем подходит под это определение. — Почему ты так ее назвал?..

— Я знаю ее долго, — ответил Аксель, а потом отвернулся, упершись в стену и потерев лицо. — Можно сказать, с самого ее рождения.

Я кивнул. «Видимо, для этого вампира я действительно мальчик, — с неприятным чувством понял я. — Если Алисе больше сотни лет, а он знает ее так давно…»

— Пойду к себе. Спасибо, Аксель.

— Без проблем, без проблем, — ответил вампир, не поворачиваясь ко мне.

Ступеньки заскрипели под моими сапогами, я взялся за перила и посмотрел вверх — темнота. Я поднялся еще ненамного. Доски подо мной прогибались, я явственно чувствовал запах прелой древесины. Впереди что-то капало. Еще несколько ступенек. Кап-кап.

Шум дождя был слышен и здесь. Раскатисто пробасил гром. Я переступил через последнюю ступеньку. Пол не прогибался и не скрипел. Что-то капало дальше по коридору. Было до одури темно. Я ощупал ключ, брошенный мне Акселем. Седьмой номер?.. Я вытянул руку влево. Дверь. Пошарив немного по доскам, я нащупал цифру. Это первый.

Медленно идя дальше по коридору, я держал руку на том же уровне. Шум капель, разбивающихся об пол, раздавался все ближе. Снова громыхнуло. Без меча я чувствовал себя беззащитным слепым щенком. Остановившись ненадолго, я прикрыл глаза и выдохнул. Шаг вперед. Что-то хрустнуло под сапогом. «Что это?!» — я постарался успокоиться. Опустившись на колено, я убрал сапог, которым стоял на чем-то хрупком. Коснулся пальцами гладкой поверхности треснувшей вещи. Это кость. Липкая, гладкая кость… Я поднялся. Кап-кап. На улице шумит дождь. Громыхнуло.

Третий номер. Медленно что-то. Я ускорил шаг. Щелчки капель раздавались все ближе, они становились все громче. Но я продолжал идти, стараясь ни о чем не думать. Пятый номер. Еще через дверь…

— Помоги… — прошептали откуда-то. — Помоги, пожалуйста…

Капало прямо перед носом. Я вытянул руку. Поймав пальцами каплю, я осторожно понюхал. Попробовал на язык…

Солоноватый, тяжелый вкус.

— Спаси меня… — шепот становился все настойчивее.

Я сглотнул. Идти вперед, надо идти вперед. Шестой номер.

— Не уходи, прошу, помоги!.. — шепот становился все громче, интонации срывались от напряжения.

Седьмой номер. Я начал шарить по двери, пытаясь нащупать замочную скважину. Доски, щели, доски, щели…

— Не бросай меня, так нельзя, прошу! — кто-то кричал мне в ухо.

Нельзя отвечать, ни в коем случае нельзя.

Что-то дышало у моего лица, горячее дыхание попадало на щеку.

Замочная скважина, замочная скважина, сосредоточься на ней…

Ни черта не видно, хоть глаза выколи… Я медленно водил пальцами по двери, стараясь прислушиваться к ощущениям. Шероховатые доски кололи кожу, а дыхание рядом становилось все настойчивее. Капало все быстрее.

Что-то коснулось моего плеча. Я нащупал маленькую дырочку в двери, окованную металлом. Вставил ключ. Провернул. Замок со щелчком открылся. Я толкнул дверь и едва ли не ввалился в комнату. Повернулся, ухватившись за ручку, чтобы закрыться.

На меня что-то смотрело.

Я хлопнул дверью и прижался к ней спиной, закрыв глаза и тяжело дыша. В комнате горели свечи, в свету я чувствовал себя в безопасности.

— Спаси меня, дорогой, — окровавленное женское лицо прижималось губами к моей двери, шепча в щель между досками; мне не надо было видеть, чтобы понять это.

Выдохнув, я уселся на пол, уткнув лицо в колени. «Что за чертовщина?..» — подумалось мне.

Аксель совсем поехавший. Он знал, что будет в коридоре. Это все — его территория. Вот почему он так смотрел на меня, когда я сказал о заточке меча. Аксель был рад, этот чертов упырь упивался счастьем, что появился предлог оставить меня без оружия. А я так доверился… Если бы я хоть что-то сделал не так… дерьмо…

— Дерьмо! — закричал я, ударив кулаком об пол.

Выдохнул. Нельзя никому верить.

Не поднимаясь с пола, я задвинул засов двери. В нее робко поскреблись, но я сделал вид, что не обратил внимания.

К моему инквизиторскому поясу была прикреплена небольшая сумка. Я держал в ней Писание: один из инквизиторских трактатов. Эта книга описывает Леса Силы и тварей, которые заточены в них. Можно сказать, выдержка из всей информации, известной историкам и бестиариям.

Я открыл книгу. На первой же странице, где приведены краткие заповеди Инквизиции, было написано неровным почерком: «Джарвану от Ливера!»

— Даже имя неправильно написал, придурок… — прошептал я, перелистывая на следующую страницу.

«Почитай про пересмешников, мне когда в детстве о них рассказывали — дико боялся», — писалось на полях страниц. Буквы то и дело норовили выскочить с полей на текст, но надо отдать Ливеру должное, писал он старательно.

Я пролистал до нужной страницы. Тогда, когда Ливер подарил мне Писание, на котором повсюду были его отметки и комментарии, мы с ним были едва знакомы. Был мой день рождения. Своей настоящей даты я не знал, поэтому пользовался той, которую мне дали в приюте — всегда, когда принимают маленьких сирот, днем рождения считается день их попадания под опеку воспитателей.

Ливер был до жути усидчивым. Он был не столько инквизитором, сколько… фольклористом, можно сказать, чистым теоретиком. Это сразу стало понятно, когда все увидели, как он тщетно тужился выполнять ежедневную работу на посту. Даже шкаф сам передвинуть не мог…

— Мы ведь не друзья, Ливер? — тихо спросил я у книги, читая заголовок: «Пересмешники».

Именно этот вопрос я задал ему тогда, когда он с улыбкой вручил мне книгу.

Пересмешники имитируют людей, попавших в беду. Предпочитают голосом заманивать жертв в темные места и ждать, пока те издадут какие-то звуки. Пересмешники не имеют ни обоняния, ни зрения, не испытывают никаких тактильных чувств. Они различают лишь вкус пищи и звучание человеческого голоса.

Их можно обнаружить по характерным неправильным интонациям, иногда по плохому произношению и дикции. Часто места, куда пересмешники заманивают своих жертв, полны останков, возможно обилие кровавых следов — пересмешники питаются неаккуратно, им нужны лишь определенные органы человеческого или человекоподобного тела, остальное они разбрасывают вокруг.

«Вот это кошмар, да, Джарван? Страшно, наверное, наткнуться на такую тварь. Надеюсь, никогда ее не встречу!..»

— Черт, Ливер… — я отложил книгу и закрыл лицо рукой.

Даже сейчас, будучи мертвым, этот сопливый слабак спас меня. Но я не испытываю ни благодарности, ни сожаления, ни сочувствия его судьбе. Кем он был для меня? На этот вопрос мне уже не ответить. Он был…

…обычным угольным рисунком моей жизни.

Со временем, однажды он сотрется. Единственное, чем я могу хоть как-то почтить его память — этой чертовой книгой. Пусть не эмоциями, пусть не словами, пусть не делом.

Я закрыл Писание и засунул его в сумку.

— Спасибо, Ливер, — прошептал я. — Постараюсь отплатить, если узнаю, как это сделать.