Демон-Инквизитор

Глава 29: Путь на Юг

— Жалкое зрелище, — тихонько прокомментировала Алиса.

Я проследил за ее взглядом. Ян отрабатывал удары неподалеку от нашей телеги. Некоторое время понаблюдав за движениями южанина, нехотя отложил Писание и повернулся к сестре.

— И что не так? Он все делает правильно.

— А ты у нас эксперт по маханию мечом в воздухе? — прыснула Алиса.

Вздохнув, я еще раз посмотрел на Яна. Дождь лил все утро, но тот все равно продолжал свою тренировку.

— Если хочешь осуждать, то смотри внимательнее, — посоветовал я. — Он тренирует движения, а не силу удара. Это развивает все тело, не только руки.

— Ой, прости, я не смотрела на тело. А то еще захочу отбить его у тебя, — ядовито заметила Алиса.

Я некоторое время молчал, пытаясь сдержаться, но все же не утерпел.

— Что за дрянь тебя ужалила?

— Меня ничего не жалило. Я видела, как вы разговариваете, то-то и всего.

— Не надо придавать значения всему, что видишь.

— Я-то могу не придавать. Но знаешь, как-то не особо хочется открыть глаза посреди ночи и обнаружить, что со мной спит еще один мужик.

— Что ты несешь? — скривившись, спросил я. — Ты меня начинаешь раздражать. Если тебе так не понравился мой с ним разговор, то почему ты ночью не высказала этого?

— Потому что не хотела портить тебе сновидения. Тем более, ночью ты его не защищал.

— А чтение испортить чем лучше? И я его не защищаю.

Алиса махнула рукой и отвернулась, продолжив следить за Яном. Я попробовал вернуться к повторению Писания. Но стоило мне открыть книгу, как сестра вновь вспылила:

— Я не понимаю, почему он тренируется рядом с нашей телегой?! Это меня бесит.

— Иисусе, за что ты его так ненавидишь? Если не забыла, наша телега самая крайняя, и здесь меньше всего людей. Может, стесняется других охранников.

— А может, он хочет зажечь в тебе огонь страсти, — кисло буркнула Алиса.

— В тебе и так слишком много перца было, зачем ты еще соли добавляешь?

— Чтобы у тебя от сахара задница не слиплась. А то твоего дружка это расстроит.

Я хлопнул Писанием, закрыв его. Отбросив книгу на мешки, я ухватился за рукоять Тласолтеотль и перепрыгнул борт телеги. Капли дождя бросились в лицо.

— Иди к черту, Алиса, — буркнул я напоследок, направляясь к Яну. — Эй, не хочешь потренироваться вместе?!

Южанин замер с занесенным над головой мечом. Некоторое время молчал, будто обдумывая что-то, затем нерешительно спросил:

— А ты разве не с этим двуручником упражняться будешь?..

— Я не буду нападать, только отбиваться. Не переживай, — я ободряюще хлопнул парня по плечу.

— Твоя сестра не против?

— Моя сестра? — удивился я. — А она тут при чем?

— Ночью она сказала мне держаться от тебя подальше.

Я хмыкнул. Чего-то подобного от Алисы можно было ждать.

— И все же, ты тренируешься у нас на виду.

— Я сначала был там, — Ян махнул рукой в другой конец лагеря, — но Молчун прогнал меня. Сказал, что я действую на нервы.

— Вот оно как. И сколько ты уже мечом машешь?

Паренек скривился.

— Это не так уж важно.

— Да? Ладно. Тогда нападай, я жду!

Ян постоял, набираясь решимости, а потом в один миг взмахнул. Лезвие рубануло воздух. Я приподнял Тласолтеотль, прикрылся от удара. Меч южанина со звоном опрокинуло на плоскую часть клинка. Юноша вздрогнул, скривился и опустил оружие. Богиня расхохоталась в моей голове. Я усмехнулся.

— Это… — в смущении Ян отвел взгляд.

— Н-да, паскудно. Не переживай, случается.

— Я не очень понимаю, почему это происходит, — пожаловался Ян. — Почему меч переворачивается?

Закусив губу, я посмотрел на руки парня. А потом пожал плечами:

— Когда бьешь воздух, он не сопротивляется. Поэтому у тебя и не получается с настоящей мишенью. Ты должен чувствовать угол удара. Если он будет неправильным, то и разрубить ничего не получится. Клинок опрокинет на плоскость. Попробуй еще раз. Контролируй движение.

Короткий меч занесся, обрушился на двуручник, раздался звон, я отвел удар в землю, южанин пошатнулся. Толчком повалив его на землю, я улыбнулся:

— Сейчас ты сделал все правильно. Но ты должен не забывать о своих ногах. Если они стоят неправильно, то долго не протянешь.

— Просто грязь… из-за дождя, — оправдывался Ян, поднимаясь с мокрой травы.

— А когда-нибудь тебе, может, придется драться на льду. Что тогда скажешь? «Не бейте, у меня ботинки скользят?» Ты должен находить равновесие в любой ситуации. Расставь ноги пошире, не позволяй им скрещиваться. Попробуй еще раз.

Ян попробовал. На этот раз чуточку лучше, хотя меч все равно опрокинуло. Тело стояло увереннее. Хотя бы так.

Снова напомнил ему об угле удара. Он, конечно, мало что понимал, но это должно прийти с опытом.

Шумный выдох, меч скользит по Тласолтеотль, опускается к гарде, замирает на ней, в опасной близости от моей руки. Поднимается вверх, вновь ударяет.

— Джордан, прикажи ему перестать меня щекотать, я уже устала смеяться.

«Пусть учится. Если хочет выжить, то он должен уметь драться хотя бы с людьми».

Ян старался. Удар за ударом, он постепенно привыкал к мечу. Было видно, что практики ему не хватало. Спасало только то, что южанин тренировался и в одиночку: силы не покидали его и после пары десятков неудачных ударов.

— Достаточно, — сказал я, опуская Тласолтеотль. — Теперь предлагаю поменяться.

— Я не смогу отбить, — испуганно ответил Ян, посмотрев на двуручник.

— Поменяться мечами.

— Что? Эй! Не вздумай давать ему меня!

«Зато щекотать перестанет», — злорадно усмехнулся я, протягивая юноше Тласолтеотль и принимая взамен короткий меч. Провернув его в руке, я покачал головой. Конечно, это не инквизиторский меч, а самый обыкновенный, почти что дрянной. Но даже так я невольно почувствовал дыхание прошлого — оказывается, я соскучился по легким клинкам.

— Нападай! — приказал я, вставая в стойку.

Ян неуверенно посмотрел на меня, а потом вскинул двуручник. В его руках Тласолтеотль не представляла большой опасности, но вес и размер меча давал о себе знать — вибрация прошлась по лезвию, на которое я принял удар, и ушла в кисти.

— Еще! — выдохнул я.

Двуручник медленно, но верно теснил меня. Я лишь отбивался. Ян заметил это, поэтому его движения стали ленивее, он больше открывался, давал мне слишком много возможностей контратаковать. В какой-то момент, быстрым взмахом отклонив удар Яна, я скользнул в сторону. Острие меча вошло в бок юноше. Он вскрикнул и выронил Тласолтеотль, меч упал в грязь. Я посмотрел на пятно крови, медленно расползающееся под плащом южанина. Опустив клинок, я подошел ближе и положил руку на плечо парня.

— Эта небольшая рана послужит тебе уроком.

— Я думал, тебе нельзя бить в ответ… — Ян посмотрел на меня взглядом обманутого пса.

— Конечно же нельзя. Я нарушил правило.

— Зачем?.. — южанин недоумевал.

— Если бы я остановил тренировку и сказал тебе, что ты слишком увлекся атакой и совершенно забыл о защите, ты бы вспомнил только пару своих ударов, когда ты по-настоящему был беззащитен. Такое ничему не научит. Я ударил тогда, когда ты не понимал, что открыт. Чтобы твое тело запомнило, как делать нельзя.

— Ты сейчас оправдываешься? — криво усмехнулся Ян.

— Нет. Ты спросил, а я ответил, — я оглянулся, проверяя, не смотрит ли Алиса, а потом раздвинул полы плаща и задрал рубаху. — Вот, смотри. Этот шрам я получил в детстве, когда тренировался с боевым инструктором. Как видишь, я ударил тебя в то же место, в которое когда-то ударили меня. У нас схожие ошибки.

Ян ничего не ответил, рассматривая мой торс. Вспомнив шутки Алисы, я с раздражением дернул ткань рубахи вниз и оправил плащ. Юноша встрепенулся.

— Извини, я не хотел разглядывать… просто…

— Неважно. Пойду, посижу в телеге. Ты тоже отдохни. И перевяжись.

***

Алисы на прежнем месте не было. Я рухнул на мешки и взялся за книгу. Писание было достаточно интересным, хотя меня больше занимали примечания на полях, оставленные Ливером. «Я одного не понимаю, Джарван. Почему в этой книге столько всего о тварях, если их заточили в Лесах? Разве не полезнее было бы писать о фехтовании или еще о чем-то?»

Усмехнувшись вопросу старого товарища, я перевернул страницу. «Циклопы» — гласит заголовок. На следующей — «Цзяочун». Я поморщился. «Представляешь, Джарван, в их головах пчелы откладывают мед! Как это возможно?»

Тогда твари распространялись повсюду. Некоторые шли на восток, другие — на запад. Чтобы собрать воедино всю информацию о них всех, приходится изучать любые старые записи, которые с собой привозят путешественники. И нигде нет доказательств, что все написанное — правда.

Ливер, вручая мне Писание, сказал: «Не знаю, почему тебе не выдали. Эта книга должна быть у каждого!» Наивный. Хотя, надо отдать должное — с нынешней ситуацией любая информация о том, что может выбраться из Лесов Силы, может оказаться полезной.

— Джордан! — Ян появился будто из ниоткуда, и я вздрогнул. — Нам придется стоять здесь, пока не закончится дождь. Дороги размыло.

— Разве это большая помеха?

— Купец боится застрять.

— Волков бояться — в лес не ходить, — буркнул я, выпрыгивая из телеги. — Отведи меня к нему.

***

— Не бесись, Джордан, — пробормотал Ян. — Когда сталкиваются люди с разной мотивацией — ссоры случаются. Но это не повод злиться.

— Хочешь сказать, вот-вот из Лесов вырвутся кровожадные твари, а я должен спокойно воспринимать эту жирную морду, которая боится несуществующих ям с грязью?! — разъяренно зашептал я. — Да черта с два! Это как раз самый подходящий повод злиться!

— Он упертый до ужаса. Ну не хочет ехать, его дело, — южанин улыбнулся. — Он даже отказался заранее платить, и мы его переубедить не смогли.

— Отказался? — я обернулся в сторону главной телеги, у которой стояло жирное тело купца. — То есть как? Вы сейчас бесплатно здесь?

— Сказал, что заплатит, когда доберемся до города.

— А вы до этого работали с ним?

— Нет. Он искал наемников, мы вызвались.

— Только вы? Конкуренции не было?

— Да, вроде того.

Я покачал головой.

— Мутно это. Мне не нравится. Ладно, будем ждать солнца. Бывай.

Махнув на прощание рукой, я поплелся к хвостовой телеге. Купцы часто нанимали кого-то стороннего — платить за помощь Инквизиции не слишком-то и дешево, тем более, пришлось бы составлять накладную, а это не всем удобно. Но все же, сейчас мне по-настоящему не нравилось все это.

Для начала, я точно знал, что есть небольшие организации наемников, и они обычно следят за своей репутацией. Группа Боува точно не состояла ни в одной. Они были «свободными людьми», насколько только можно быть. Об этом свидетельствовала разношерстная одежда, броня, оружие. Меч южанина — краденый, не имеющий никаких отметок. Безымянное оружие. Такое ни одна организация не поприветствует. В то же время вооружение «Молчуна», как его называли, точно уж не соответствовало уровню обычного бродяги, захотевшего заработать деньги наемничеством, — слишком уж дорогой меч. Опять же, либо краденый, либо этот парень сделал что-то нехорошее в своей жизни. Примерно как южанин — сам-то он знатный, пусть и не с верхушек, а все же убегает от закона. Можно предположить, что история Молчуна примерно теми же мазками писана. Такой сброд никто здравомыслящий под свое крыло не возьмет.

В то же время есть и гильдии купцов. Они сотрудничают либо с Инквизицией, либо с организациями наемников, которым можно доверять. Судя по тому, что этот торгаш нанял для своего каравана никому неизвестных людишек, еще и не заплатив до поездки, — точно можно сказать, что задница у него в мыле. И с деньгами беда, и с репутацией.

Но я был почти уверен, что не все так просто. Если бы купец не выеживался и вел караван даже в такую погоду, я был бы спокоен. Тут же, его упертость и боязнь застрять на дороге точно не говорят о чем-то хорошем. Либо он намеренно тянет время, либо он настолько боится застрять надолго, что готов мучить себя ожиданием. В обоих случаях меня совершенно не устраивало происходящее. Мало того, что меня гонят рушащиеся Леса Силы, так еще и людские проблемы клюют в темя.

Я дернул ремешок сумки, подтянув к себе, раскрыл ее, закинул Писание.

— Куда-то собираешься? — голос Яна вывел меня из задумчивости.

— Пока что нет.

— «Пока что»?

— Не знаю, что может случиться. Сумка должна быть собрана, — сухо ответил я, оборачиваясь к парню. — А чего это тебя так интересует?

— Забыл? Хочу с тобой путешествовать.

— Эй! — я недоуменно развел руками. — Речь о путешествиях не шла. Я просто сказал, что ты можешь идти моей дорогой. Но это не значит, что я готов тащить тебя с собой.

— Я и пойду. Разве нельзя держаться от тебя на десять метров позади? Мне не нужно, чтобы ты меня кормил или оберегал.

— «Не нужно»? А как ты выживать собрался? Ты даже мечом ударить толком не можешь. Когда рухнут Леса — начнется разбой среди людей, хаос среди вампиров, и все это с подливой из всевозможных бестий. Хочешь сказать, ты сможешь в этом выжить?

— Попробую. Все равно ты единственный, у кого я сейчас могу чему-то научиться. После этого, — Ян показал на повязку, прикрывающую рану, — я прекрасно понял, что у тебя за методы. Понимаю, ты меня не станешь спасать. Но ты мой шанс.

— Я не стану защищать тебя даже от сестры. Сейчас она куда-то слиняла, но когда появится — ей не составит труда прикончить тебя.

— За то, что ты мне нравишься? За то, что я разделяю ее вкусы? — Ян выглядел абсолютно убежденным. — Пусть попробует. Я не выиграю, но я сражусь.

Его слова заставили меня поморщиться. «Ну и придурок», — подумал я. Но все же, почему-то мне было сложно отказать.

— Тогда… ты кое-что должен помнить, — я отвернулся, посмотрев на сумку, в которой все еще лежали куски людского мяса. — Я…

Мои слова оборвал хлопок. Я узнал его: много раз слышал.

Когда я обернулся, Ян уже повис на борту телеги. Плечи подрагивали, на пол лилась кровь. Донесся слабый хрип.

Я поспешил затащить его внутрь. Одного взгляда хватило.

Дыра в горле клокотала кровью. Рваные края заплескивались ею. Я стиснул зубы, пытаясь заглушить самого себя.

Вот он и умер. Даже не начав свое путешествие.

Положив руку на его грудь, я с тяжелым чувством заглянул в глаза юноше. Они пока еще были открыты, в них теплилась жизнь. Но ее струна спешила оборваться.

— Не знаю, почему это произошло, — сухо сказал я. — Мне жаль.

Ян из последних сил приподнял руку и слабо ухватил меня за предплечье. Его губы приоткрылись, но сказать что-либо он был не в силах. В последних нотах существования звучала жажда жизни. Стоило ли мне ее слушать? Готов ли я спасать человека, который проживет в лучшем случае еще пару десятков лет? И что это будет за жизнь? Жизнь слизняка или он все же изменится и потеряет свою человечность? Станет кем-то, кого я никогда не знал и, возможно, никогда не смогу узнать?

Я не мог ответить ни на один из вопросов. Ян должен сам решить. Но как он это сделает, если ему осталось совсем немного? Я чувствовал, как слабеет его сердце. Из горла выливается слишком много крови. Оно пробито пулей, едва ли южанин сможет сказать хоть что-то. Он в глубоком шоке. Его мозг не может работать правильно. Душа могла бы дать мне ответ, но как я достучусь до нее?

Взгляд упал на Тласолтеотль, покоящуюся на мешках. Рука сама потянулась к ней.

— Только не говори, что просишь помощи… — кисло сказала богиня.

— Не прошу. Требую.

Я поднялся с колен, приподнимая двуручник над Яном. Его глаза вяло следили за острием. Это был единственный способ дать богине прочесть душу. Убить южанина. Тогда она сможет коснуться серебряной нити, спросить ее о самом главном: жить или уходить?

— Разберись, Тла, — приказал я, опуская меч.

Клинок пронзил грудь Яна. Он вздрогнул. Замер. Я почувствовал, как серебряная нить проникла в лезвие, попавшись в руки богини.

Я выдохнул, разжал пальцы, отвернулся и выпрыгнул из телеги. Мне нужно было узнать, кто выстрелил. А с парнем пусть разберется богиня — души мертвых для нее как раскрытая книга.

***

Дождь стал сильнее. Струи падали с неба, под ногами страдальчески чавкала грязь. Я обнаружил Боува у колеса одной из телег. Бородач лежал на земле и сжимал свое пузо, глядя на мир полуоткрытыми глазами.

— Ты в порядке? — спросил я, опустившись рядом.

Он перевел взгляд на меня. Смотрел некоторое время. А потом перестал. Его веки соединились. Рука соскользнула с живота. Ткань разошлась, выпуская внутренности. Я потупил взгляд. Мои сапоги тонули в кровавой каше из земли и еще чего-то.

«Алиса как всегда исчезла в нужный момент», — вздохнул я, поднимаясь.

Нерс был неподалеку. Я не стал проверять, жив ли он, — его голова была опалена слишком сильно, не осталось ни единого волоса. Мне не слишком хотелось узнавать, откуда среди дождя такой сильный огонь.

Что-то толкнуло меня вперед.

Я разглядел инквизиторские плащи. Их было трое. Фигуры источали злобу, это было легко почувствовать. Сквозь дождь нельзя было расслышать их голоса, биение сердец, но я кожей ощущал мрак, исходящий от их спин. Это не обычные солдаты.

— Здравствуйте, братья по Христу, — поприветствовал их я, подойдя ближе.

Они обернулись. Лица закрыты тканью, но в глазах написано все, что мне нужно знать. Они сильнее меня. Это очевидно — даже Симфония не могла бы меня спасти в схватке с ними. Радовало лишь то, что для них я слишком мелкая сошка. Инквизиторы притащили с собой артефакты, но слишком мощные, чтобы бороться со мной. Их цель была крупнее.

— Тебе что-то нужно, нечистый? — спросил один из них.

— Да, — кивнул я. — Хотел бы узнать: вы меня убьете сразу или у меня есть шанс уйти отсюда?

— Девяносто девять из сотни шансов на то, что ты уйдешь отсюда живым.

— Это радует. Тогда я просто сообщаю, что планирую взять двух коней и выехать отсюда прямо сейчас с телом одного из охранников.

Инквизиторы напряглись. Не так, как может напрячься обычный солдат — в их телах не двинулся ни единый мускул. Их эмоции сгустились. Я догадался, что карателям нужен Молчун — он состоит в охране каравана и он единственный, в слабости которого я не мог быть уверенным.

— Подождите, — я поднял руки, успокаивая инквизиторов. — Я не про того, кто вас интересует. Вы там выстрелили в горло одному пареньку. Вот его я и хочу взять с собой.

— Ты что, знаешь, кто нас интересует?

Я хотел ответить, что знаю даже его внешность, но потом решил, что это лишнее.

— Нет, — соврал я. — Все проще. Парень, который нужен мне, уже убит. Значит, вас он не интересует.

— Можешь брать коней и уходить.

— Всего хорошего, — я в знаке уважения склонил голову и, развернувшись, направился обратно к телеге, проверить, как обстоят дела у Яна.

— Эй! Еще один вопрос.

— Да? — я остановился.

— Куда путь держишь?

— На юг. Подальше из страны.

— Мудрое решение.

— Благодарю, — ответил я, стараясь скрыть яд. «Вы даже не представляете, насколько правы. Я уеду, а вы останьтесь — и хорошенько развлекитесь с ордой монстров, изголодавшихся по людской плоти».

***

Конь подо мной всхрапывал. Под шкурой беспокойно подергивались мышцы, жеребца пробивало на дрожь. Я в очередной раз утешающе похлопал животное по загривку.

— Тише, дружище, потерпи. Доберемся до города, и я исчезну. Больше меня не увидишь, — бормотал я, хотя понимал, что из-за дождя конь не слышит даже моей интонации. — Еще немного. Кончатся тучи, выйдет солнце и все наладится.

Не мог сказать с уверенностью, чувствовала ли лошадь мою ласку. Она знала, кто я такой, ощущала даже без прикосновений. Так можно ли ее обмануть заботой и улыбкой? Вряд ли. Такое только с людьми можно провернуть, а животные — они всегда чувствуют убийц и никогда их не прощают.

Я перевел взгляд на парня, ехавшего рядом — всего в паре метров, на другом краю размытой дороги. Он поник. Плечи ссутулились, это не мог скрыть даже толстый плащ с меховым воротом. Ножны безжизненно бились о кожу седла, но Ян этого не замечал. Его взгляд был направлен в пустоту: глаза потеряли свою рыжеватость, остался лишь коричневый. Я заметил это еще тогда, когда помогал ему взобраться в мокрое седло.

— Ян! — окликнул его я. Парень отреагировал не сразу, но все же поднял голову, без интереса обернувшись в мою сторону. Я подвел коня ближе. — Не тяни поводья так сильно. Лошадь путаешь.

— Ладно…

— Тебе плохо? — я хлопнул его по плечу. — Не принимай близко к сердцу. Твое тело здорово, значит, ты можешь идти дальше.

— Меня убили.

— Да. Но разве это что-то меняет?

— Я нечисть?..

— Нет, ты пока еще человек. Просто не успел уйти на тот свет. Этого недостаточно для нечисти.

— Почему меня убили? Я ведь ничего не сделал.

Юноша выглядел совершенно растерянным. Я вздохнул. «И как ему это объяснить? Надо ли вообще?» Решив, что нет, я ухватился за поводья и собрался отвести коня обратно на край дороги. Меня схватили за руку.

— Скажи, пожалуйста! — попросил Ян. — Мне сложно это понять.

Где-то в небе прогремело.

— Ты умер за свою глупость. Нельзя идти против церкви, потакая своей плоти. Нельзя убивать. Нельзя скрываться в группе таких же неизвестных преступников, решивших стать наемниками. Нельзя носить повязки на рукаве. Ты сделал слишком много ошибок, как для одного человека. Такие всегда умирают.

— А вампирам можно ошибаться?

— У вампиров все иначе. Разговор сейчас о тебе. Ты разве не знал, что Инквизиция ненавидит безымянные организации, работающие мечами?

— Знал, но…

— И на что ты рассчитывал, когда вступал в одну из таких? Никаких связей с купцами, никаких благословений от церкви или дозволительных документов от Инквизиции. Думаешь, ты выглядишь хорошим малым? Такие группки наемников — рассадник преступности. Боув, может, работал честно. Но никто не скажет, что он не мог бы начать грабить.

— Джордан, я не знал, что делать…

— Я тебя не обвиняю. Просто объяснил, почему ты умер. Ты изначально выбрал сложный путь, еще тогда, когда влюбился в мужчину.

— Хочешь сказать, я должен игнорировать свои чувства?! — Ян вызывающе посмотрел на меня. Я усмехнулся: ну хоть какие-то эмоции начал проявлять.

— Не хочу. Пойми, когда кот не охотится на мышей и ссыт в доме — его однажды могут утопить. Это не значит, что кот плохой. Он всего лишь не устраивает других.

Юноша некоторое время молчал. Его взгляд снова потух, а руки потянули поводья без особой причины. Конь остановился, неверно истолковав знак всадника. Я с раздражением придержал скакуна.

— Ян! Чего скис? Поторапливайся, я не хочу, чтобы ты опять получил пулю в затылок!

Лошадь, получив тычок шпор в толстую шкуру, вновь пошла вперед.

— Ты говорил, что не будешь меня спасать.

— Я и не спас. Тебе помогла Тласолтеотль — богиня греха. За определенную плату залечила тело.

— Что за плата?

— Всего лишь съела подгнившие кусочки твоей души. Ничего такого, о чем стоит жалеть.

— И… Она сможет сделать это еще раз?

— Боюсь, если прямо сейчас решишь умереть, твоя душа ей не приглянется. Ей нужна плата.

Гром взорвался, ударив по ушам сильнее прежнего. Ян вздрогнул. С усмешкой бросив взгляд на спутника, я посмотрел вперед. Белесая стена дождя мешала рассмотреть горизонт, но это было не так важно. До города ехать еще долго. Ливень наверняка успеет закончиться к тому времени.

— Джордан, что мне теперь делать?

— Молчаливо следовать за мной. Не лезть в неприятности. Питаться регулярно. Пить воду. Нанимать проституток, если станет одиноко.

— Я не стану заниматься этим с…

— С женщинами? Или со шлюхами?

— С ними, — закончил Ян.

— Почему? Женское тело чем-то провинилось перед тобой?

— У него нет того, что мне нужно.

Я расхохотался.

— Черт возьми, Ян. Хорошо, ответ более-менее. А чем ты можешь заинтересовать мужчину? Что у тебя есть такого, чего нет у женщины?

— У меня есть я.

— Да, есть ты — человек, ради которого нужно нарушить каноны церкви.

— Убийцам, ворам и обжорам терять нечего, — невесело ответил Ян.

— Вот как. А кто тебе больше нравится: те, у кого руки в крови; те, у кого рук вообще нет; или те, у кого они в жиру?

Встретив грустный взгляд, я хмыкнул и отвел коня к краю дороги.

— Не отчаивайся, Ян! Есть еще те, кто изменяет Богу. Язычники и иноверцы. Не такие уж плохие ребята.

***

Дождь. Всепоглощающий.

Пошлет Господь влагу и честивым, и нечестивым, будет сие благословением для благоверных и проклятием для еретичных. Извлечет каждый из дара и проклятия Божьего выгоду и разорение. Истинные познают, и грешники увидят в этом лишь беду.

Мы укрылись среди камней, в небольшом углублении, уходящем вверх. Это можно было бы назвать пещерой, не будь проход в нее завален.

Кони стояли под деревьями. До города чертовски далеко, особенно с нашим темпом. Но я ничего не мог поделать — Ян был обессилен, морально и физически; а лошади рядом со мной становились слишком беспокойными, капризничали и бунтовали. В итоге пришлось дать перерыв и человеку, и животным.

— Где твоя сестра? — спросил Ян, пытаясь разжечь костер.

— За твоей спиной, где же еще? — отшутился я, наблюдая за истязанием мокрых веток. — Брось ты это дело, не будет у нас огня в такую погоду.

— Может, вырвем пару листов из твоего Писания? Это ускорит дело…

— А может, обстрижем тебя? Волосы тоже легко воспламеняются.

— Но они быстро сгорают…

— Мне ничего не мешает проверить, — буркнул я, приподнимаясь с камней. — Так что?

— Издеваешься?

— Что еще мне делать с человеком, который хочет сжечь книгу?

Ян отложил ветки и кисло посмотрел на «кострище». Пнул, разбрасывая хворост. На улице раздался гром.

— Не психуй. Ляг и спи. Нам нужно поскорее уехать, — сказал я, рассматривая кольцо на пальце.

— Спать?.. Я достаточно поспал, пока лежал с пулей в горле.

— Пуля прошла насквозь, так что ты был без нее.

Южанин застонал. Я не смотрел в его сторону, но подозревал, что он в очередной раз состроил недовольную гримасу. Ну и пусть — этот человек начинал меня отягощать, и вместе с навалившимися заботами пришло сожаление. «Зря его спас».

— Джордан, — Ян подал голос только спустя время, когда я уже почти отключился от реального мира. — Мне кажется, наши отношения не складываются.

— Они и не будут. Твоя задача следить, чтобы они не разложились. Ведь тогда ты умрешь, — я, получив в ответ только тишину, недовольно обернулся. — А чего ты хотел? Я не по мужикам. У меня есть сестра, она красивая и достаточно удобная спутница. Думаешь, я предпочту ей обычного человека, который умирает практически от чего угодно, требует постоянной пищи, воды, сна, тепла, уюта? Ты вымотаешься спустя три дня моего обычного с Алисой ритма. А я могу ехать постоянно, мне нужна лишь человечина и минимум воды. Даже спать не обязательно. А еще, ты бесишь мою сестру, и это тоже действует мне на нервы.

— Тогда зачем спас? — сухо спросил Ян.

— Иногда ты все же милый, — признался я.

— «Милый»?.. Как корова, которая для тебя на убой?

— Как теленок.

— Давай драться.

Я посмотрел на парня. «Драться? Он сейчас серьезно?»

— Чего ты хочешь? — поинтересовался я, разматывая бинт с рукояти.

— Джордан, я его второй раз спасать не буду.

— Убей меня, — попросил Ян.

Это меня рассмешило. Я поднялся на ноги, крепко ухватив Тласолтеотль. Чертова душа в рукояти запульсировала. Тот уродец еще не съеден? Надо же. Оказывается, богиня не пожирает все грехи сразу.

— Ты хочешь умереть?

— Да.

— Тупица, — вздохнул я.

Ян замахнулся и бросился вперед. Лезвие вошло в плечо, вынуждая усмехнуться. Юноша побледнел. Схватив его за кисть, я сжал ее, заставляя отпустить рукоять короткого меча.

— Зачем?.. — прошептал пораженный Ян.

Я выдохнул. Вдохнул. Меч Яна торчал во мне. Вошел просто, без проблем. Сердце в груди яростно стучало, пытаясь заживить рану.

— Симфония металла.

Слова пробудили клинок. Лезвие заскользило в моем плече, выбираясь наружу. Первая история.

Клинок взмыл вверх, брызнул снопом искр. Металл столкнулся с металлом. Замер. И вновь зазвенел.

— Не заставляй меня злиться, — попросил я. — Остановись, пока не поздно.

Меч отбивал атаку за атакой, но все же сдавал позиции. Реагировать было сложно, тем более, Ян в недоумении стоял на одном месте, с идиотским выражением лица игнорируя снопы искр и звон разгоряченного оружия, даже не стараясь уйти от атак.

— Симфония металла!! — закричал я.

Тласолтеотль вздрогнула. Лезвие расщепилось, раскаленные иглы брызнули, вторая история огородила Яна.

— Ты ведешь себя как дура!

Меч южанина работал все медленнее. Я чувствовал — силы стремительно иссякают. Поддерживать Симфонию сразу в двух клинках было слишком сложно. Время кончалось.

Дешевая рукоять легла в мои ладони, я бросился вперед, надеясь на то, что иглы Тласолтеотль прикроют человека. Кинжалы появились прямо перед лицом.

— Хватит! — приказал я, выбивая один из них — коротким мечом это было сделать гораздо проще. — Остановись!

Алиса не замедлилась. Кинжал обрушился на лезвие, кулак попал мне прямо под ребра. Легкие скрутило, но воздух мне не был нужен; сердце дрогнуло, но я остался стоять. Переставив руки, отбил еще один удар. Вампирша сражалась из тумана, пользуясь полумраком, пользуясь моими поблажками.

Это злило меня. Она решила, что я полюблю обычного человека с обычными глазами. Своей ревностью Алиса обесценивала то, что я чувствую, — то, что глубже и важнее касаний, поцелуев, секса. Я знал, что виноват. Мне надо было заткнуть ее рот губами, а потом убить Яна, доказать свою верность. Но это не мой выход. Человек меня забавляет, пусть он и скучен. Тонкий фарфор, который ломается от чего угодно, но не от взгляда, — вот, что меня смешит. Я хочу лишь смотреть, наблюдать. И мне не нужен мужчина в кровати, мне был не нужен никто, кроме Алисы.

Но она этого не понимает. Для нее Ян — моя игрушка, она боится этой мысли. И стремится уничтожить человека, пусть ценой драки со мной.

Я знал, чего хочет вампирша. Лишь не знал, понимает ли она, чего хочу я. Судя по поведению — очевидно, нет.

И поэтому я дрался. Чтобы вынудить ее прислушаться.

— Остановись, — попросил я, отбиваясь. — Не вынуждай меня отнимать второй кинжал. Он помнит вкус моей крови.

Алиса отскочила назад. Туман выплескивался из ее глаз.

— Хоть голыми руками, но убью, — прошипела вампирша. — Этот педик не только слаб, но и жалок. Требует смерти. Так дай же! Я зубами порву его самодовольную харю!

— Он глуп. Пока еще.

— «Пока»?! Хочешь ждать, пока поумнеет?!

— Умрет раньше. Я ждал тебя.

Алиса не ответила, и я продолжил:

— Тебя, понимаешь? Эти чертовы инквизиторы все спутали. Но я ждал. Специально взял седло побольше. Вдвоем поместимся. Как тогда, помнишь? Мы ехали в Альтстон, ты пряталась от солнца…

Я подошел к девушке и коснулся ее лица. Дождь разъедал кожу. Поэтому Алиса так бесилась. И тело, и чувства под ударом.

— Твои раны… — прошептал я, наклоняясь к ней. — Они мне нравятся. Их больно видеть. Но ты — прекрасна.

Поцелуй с ней был сдобрен кровью. Она капельками покрывала лицо, обожженное водой. Алису не спас даже капюшон.

— Почему ты ушла? — я коснулся ее щеки. — Это так усложнило все… Не представляешь, как я устал. Без тебя.

— Разве ты не злишься? — тихо спросила девушка.

— Не могу. Хотя ты заслужила небольшое наказание, — пробормотал я, с усмешкой куснув Алису за губу.

— Я в предвкушении, — промурлыкала вампирша.

— Но сначала нам надо уехать на юг.

— За море?

— И дальше. Дождь не обычный. Леса вот-вот рухнут.

Алиса улыбнулась и обняла меня.

— Мы справимся, — прошептала она и добавила с нескрываемым ядом. — Особенно, если этот педик сдохнет.

***

Как только Ян отдохнул, мы двинулись дальше. Алиса устроилась в седле со мной, как можно плотнее закутавшись в плащ. Наша троица ехала в полном одиночестве — туман дождя окутывал лошадей, скрывая нас от мира, а мир — от нас.

Юноша вел себя тихо, ничего не говорил, только изредка посматривал в нашу с Алисой сторону. Перехватив один из таких взглядов, я приблизил коня к Яну.

— Может, нам стоит поговорить? — предложил я, обращаясь к спутникам.

— М-м-м. Да? Конечно, почему бы и нет, — вампирша в очередной раз продемонстрировала любовь к сарказму.

— Хорошая идея, Джор… — Ян не успел закончить, Алиса его перебила:

— Не произноси его имя.

— А как мне его называть?

— Как хочешь. Называй инквизитором или демоном, или еще как-то. Его имя с севера, и твой южный язык не может выговорить правильно.

— Откуда ты знаешь, что я…

— Вижу и слышу.

Воцарилось молчание. Я невесело усмехнулся.

***

За весь день я не видел ничего, кроме дождя, молний и серых листьев, сбиваемых крупными каплями. Алиса демонстративно игнорировала Яна. Ян — хоть и отдохнул в той пещере, все-таки засыпал. И я, глядя на то, как стремительно его голова клонится вниз, к гриве лошади, невольно удивился: «Неужели и я был таким слабым? Мне тоже требовалось столько отдыха?».

Я ведь уже и привык к тому, что я не человек, даже и не ребенок вампиров, а демон. Я привык к тому, что во мне чужие органы (доставшиеся, подозреваю, от другого человека); к тому, что сердце паразитирует на моем теле, управляя им как кукловод, иногда подавляя даже мою собственную волю. Меня не поражает мысль о случившемся в Гриде, я спокойно осознаю, что Алиса в первую очередь девушка, которая мне нужна; во вторую — сестра; и уж потом охотник, убийца… вампир. Так же как и когда-то, будучи ребенком, я принял смерть родителей, смирился с гневом внутри и стал инквизитором. Молился Кресту, Святой Троице, Богородице. Ненавидел язычников, так, как того от меня требовали. А теперь связан обязательством возродить культ Тласолтеотль. Что тоже не стало для меня чем-то шокирующим.

Видимо, это то, что объединяет всех живых существ. Если мы не сможем смириться, разрушится не только наше сознание, но и душа. И Ян — один из тех, кому нужно принимать происходящее. К счастью, он не трясется от ужаса, хотя еще утром получил пулю в горло. Его глаза спокойно встречают взгляд Алисы, хотя еще днем она нападала на него и изрыгала ругательства. А руки привычно управляются с поводьями, будто нет дождя, вампиров, демонов. Есть лишь он и дорога.

Это ведет всех к жизни. Способность принимать. Смирение.

Поэтому, когда дождь кончился, я не удивился. Тучи рассасывались. Их будто что-то впитывало — невидимое, большое. Плотную завесу скрутило в широкую спираль и рассеивало по небу. Это создавало все больше вопросов, но черта с два я хотел их задавать. Лишь молча кивнул Яну, когда он посмотрел в мою сторону.

— Нужно отдохнуть, — нехотя признал я.

— Если он прекратился?..

— Не знаю, — оборвал я вопрос, идущий и от Яна, и от Алисы. — Думаю, разумнее всего решить, что Леса уже разрушены. Это лучше, чем надеяться на обратное.

— Они не догонят нас? — Ян сделал ударение на первом слове.

— Они… — надавил я, — находятся в двух днях пути отсюда, если не больше. Не все умеют двигаться так же быстро, как лошади. Поэтому у нас есть время. Как раз доберемся до города, там сменим коней и поедем дальше.

В седельной сумке, которая осталась на коне того толстяка, Нерса, было немало денег. Их точно хватало на ближайшее время, если не тратить больше запланированного. Более того, были еще и сбережения Яна. Но их я решил оставить ему — в отличие от меня и Алисы, он должен покупать себе пищу.

Голод внутри меня уже пробуждался. Симфония, вымотавшая меня; долгая поездка, рана… И мясо в сумке Алисы уже кончилось. Было забавно чувствовать, как я невольно отслеживаю ритм сердца Яна, бросаю взгляд на его шею, в которой явственно пульсировала кровь. Сердце желало плоти, и она была совсем рядом, лишь руку протянуть. И это еще одна причина, по которой мне нужно добраться до города как можно скорее. Рядом с южанином мне не стоит морить себя голодом. Конечно, если я хочу сохранить жизнь этого человека.

***

Алиса собирала хворост. Она решила, что сделает это лучше, чем Ян. А я решил, что хочу посидеть на месте, ожидая возможности согреть пальцы у костра: тело хоть и плохо чувствовало холод, но это не значило, что его нет. Тем более… я сомневался, что стоит оставлять вампиршу и человека одних.

— Алиса сказала, что я могу называть тебя демоном?

— Я Джордан. И все.

— Но она сказала про демона. Ты что-то скрываешь? Боишься, что выдам кому-то?

— Не скрываю. Но называть меня демоном еще рано. «Инквизитор» в самый раз.

— Разве ты не враг Инквизиции?..

— Мою клятву Кресту еще никто не отменял. Хотя я считаюсь нечистью и дезертиром. Вроде того.

— Так ты все же…

— Закроем тему, — оборвал я, втягивая ноздрями запах воздуха.

После дождя он был свеж и, казалось, чист. Будто весь мир помылся перед тем, как испачкаться в крови. Впервые за долгое время я не ощутил в пространстве никакого напряжения. Будто вся энергия, так долго копившаяся вокруг, куда-то ушла. Кем-то поглотилась. Или заполнила освободившееся пространство. Я плохо чувствовал ее токи, но я знал, что природа вокруг меня ослабла. Травинки качаются безвольно и бездушно, а деревья стоят, без лиц и без взглядов в мою сторону. Я давно не ощущал их обычными столбами с корой. Видно, Леса действительно уже открылись, раз даже природа так себя ведет.

Значит, ближайшие города уже столкнулись с первыми тварями? Интересно, как на них повлияли годы заточения? И как они все уживались там, среди деревьев?

— Джордан, та… женщина, которая меня спасла…

— Она явилась тебе в облике женщины? — поинтересовался я, подняв взгляд от травы.

— Да. Седая, но без морщин. Кто она такая?

— Богиня. Языческая. Ее культ давно… — я хотел сказать «угас», но затем вспомнил, что Тласолтеотль была заточена ради поддержания Лесов. — Давно пожертвовал собой, чтобы сдержать барьер.

— Зачем она путешествует с тобой?

— Это наше дело. Могу только сказать, что ничего ужасного не планирую.

— Она выглядит очень мудрой.

Я некоторое время смотрел Яну в глаза. Можно было лишь догадываться, что рассказала или показала Тласолтеотль парню.

— Рад, что ты так считаешь, — сухо ответил я, опуская взгляд на траву.

Южанин ничего больше не сказал.

Вскоре вернулась Алиса. Мы разожгли костер. Ян насобирал себе немного грибов и пожарил их, а я просто сидел и смотрел то на пламя, то на кольцо, надетое на палец. Сестра заметила его, но ничего не сказала. Это порадовало: что я мог ей ответить? Вряд ли она с восторгом примет историю про ворона, принесшего украшение обратно.

Когда Алиса снова вступила в перепалку с Яном, я попробовал стянуть кольцо с пальца. Но серебро не поддавалось, как и в прошлый раз. Это наталкивало на мысль, что мне обеспечена еще одна ночь снов. И что-то мне подсказывало, что это снова будут кошмары…