Демон-Инквизитор

Глава 10: Сказка

Леса Силы первоначально были землями богов и богинь. Каждый участок был закреплен за одним из высших существ. Так было до тех пор, пока в битве не пал Люцифер. Его смерть запустила песочные часы гибели этого мира. Душа Высшего распалась на множество мелких зол, которые разошлись по всему миру чумой: не было ни одного людского королевства, не тронутого тварями, высвобожденными из внутренности Люцифера.

Я медленно провожу клинком по щеке. Щетина трещит, срезаемая острым лезвием. Я смочил нож в горячей воде и вновь поднял руку, глядя на себя в небольшое зеркальце. Не сразу, но постепенно привыкаешь к тому, что из отражения на тебя смотрят черные с золотым глаза…

Даже заповедные леса пострадали. Они горели в пламени мантикор, священная дичь погибала от рук кентавров и от когтей грифонов, а гули доедали остатки. Баланс в природе был нарушен. Твари, большую часть которых никто так и не описал, опустошали земли. Одним из первых было уничтожено царство амазонок — Заквак. Гористая страна почти полностью опустела.

На стол рядом со мной поставили пару бутылок.

— Что-то еще хочешь, инквизитор?

Я поймал взгляд Акселя через зеркало.

— Поскорее закончи с моим мечом, — сухо ответил я, последним движением заканчивая бритье.

Отерев лицо полотенцем, я откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.

Никто до сих пор не может составить конкретный список уничтоженных народов: их было слишком много и слишком быстро они исчезали. Может, кто-то с тех пор и остался. Караванщики и другие путешественники иногда рассказывают о встреченных в пещерах людях — троглодитах. Описывают их по-разному: как внешне, так и по поведению пещерные жители отличаются друг от друга. Некоторые поселения троглодитов враждебны, другие пугливы. А иногда бывает и такое, что встречаются одинокие дикари. С тех пор, как умер Люцифер, многие сошли с ума и одичали.

Я откупорил бутылку и щедро отпил. Алкоголь разлился внутри пламенной струей, и я закрыл глаза, медленно выдыхая. Рот тут же наполнила слюна, под языком стало вязко, и я подождал немного, прежде чем снова отпить. Напиток имел металлический привкус и тяжелый запах. После привычного эля не так приятно.

Еще один глоток. Я закрываю глаза, прислушиваясь к ощущениям. Казалось, даже кости прокалились.

— Что в бутылках?

— Это то, что пьем мы. Замена вашему алкоголю.

— Оно с кровью?

— Настойка на сердцах.

— Не дурно, — пробормотал я.

В животе что-то загорелось, и я закашлялся. Внутри все сворачивалось, а на ладонь, которой я прикрывал рот, что-то потекло. Я осмотрел руку. Кровавые сгустки медленно стекали на пол. Я выдохнул и откинулся на спинку. Снова отпил. В голове все медленно затухало.

Смерть Люцифера стала настоящей проблемой для всех. И пострадавшие от этого решили остановить распространение «чумы», именуемой Ордой. Заповедники, еще не пострадавшие от тварей, стали цепью, замкнувшей опустошенные земли. Оставшиеся в живых после нападения монстров люди, боги, богини и демоны наделили леса Силой. Она была настолько огромной, что те, кто остался внутри цепи заповедников, уже никогда не смогут выбраться во внешний мир. Взаперти остались не только бестии, порожденные умирающим Люцифером, но и те, кто жил на тех землях. Большая часть богов, собравшихся для создания Лесов Силы, оказалась в заточении. Некоторые демоны, не успевшие выбраться до замыкания цепи, также оказались закрыты. Там остались даже люди. Все, кто был снаружи Лесов Силы, назвали это «разумной жертвой». В мире установился хрупкий магический баланс, поддерживаемый оставшимися богами и демонами.

Густая кровь потоками лилась из моей глотки. Пол заливало черной жижей. В голове было мутно, я ничего не соображал. Лишь блевал, опорожняя все. Мои внутренности превратились в кашу, я чувствовал это — было невозможно вдохнуть, внутри все горело, я ощущал, как плавятся мои кости. И все шло через рот…

— Ак… сель… — прохрипел я.

Сердце толчками выплевывало кровь, раскаленный поток выворачивал желудок наизнанку. Я хрипел, перегибаясь через подлокотник кресла.

Мое тело опустошалось, переставало существовать как организм. Вскоре осталась лишь оболочка из кожи и не догоревших костей. Я полностью иссох. Перед глазами все потемнело. Я перестал видеть, перестал слышать, перестал чувствовать.

«Даже и не думал, что алкоголь может так…» — отрешенно подумал я, выпадая куда-то наружу. Я потерял ощущение пространства, мне показалось, я парю где-то, и во всем моем теле не осталось ни грамма веса. Я стал невесомым. Поднялся вверх, будто птица, и даже лучше — я чувствовал, что для меня не существует высоты, для меня любое расстояние не расстояние, для меня все возможно. Я обрел то, на что никогда не мог надеяться…

— Малыш, что же ты так?..

Незнакомый женский голос. Мягкий и нежный, глубокий, тихий…

— Кто… ты? — спросил я, глядя в темноту, тщетно пытаясь выглядеть в ней что-то видимое.

Тихий смех. Моих губ что-то касается. Я почувствовал, как приятная волна расходится по всему телу.

— Бедный, бедный малыш… искалеченный, расстроенный… обиженный… — кто-то тихо шепчет мне на ухо.

Я пытался спросить еще что-то, но не мог… На губах снова чувствовалась приятная упругость. Что-то скользнуло в мой рот. А потом в груди вспыхнула боль. Под ребрами двигались, шевелились…

— Твоя душа вся в шрамах. Сколько же ты живешь? Как долго ты среди нас? Ты намного старше… Я даже не представляю, сколько времени нужно, чтобы такое сделать. Душа не покалечена снаружи. Все ее рубцы внутри, в ней самой. Как ты мог сделать это? Ты снова и снова уничтожал самого себя… И при этом до сих пор чувствуешь и живешь. Невероятная сила…

Внутри меня все сжалось. Секунду ничего не происходило, а затем я смог вдохнуть. Легкость.

Повсюду свет, приятные голубые огни освещают всю комнату. А прямо надо мной — широкий свод. Я лежал на чем-то твердом и холодном, а повсюду меня окружал лишь свет и мрамор.

Моего лица коснулись. Тонкие и длинные пальцы мягко скользнули по моей коже, приятно защекотав прохладой металлических колец.

— Ты уже пришел в себя, малыш? — тихо спросил женский голос, который я слышал, пока был во тьме.

— Да… — ответил я, зачаровано глядя вверх, в темноту мрамора, которую не мог развеять холодный кристаллический свет.

— Не пугайся, содержимое тех бутылок у всех вызывает такую реакцию. Просто для людей она, как правило, смертельна. Но ты ведь не человек?

Я ничего не ответил. Мои веки потяжелели, и я закрыл глаза.

— Хочу рассказать тебе сказку, — медленно сказала девушка, продолжая гладить меня. — В детстве я слышала ее от других демонов. Ты не против послушать?

— Нет, — сказал я.

— Хорошо…

***

В небольшом поселении жил мальчик. Его звали Тото. Он был знатным лентяем и повесой, никогда не работал, а только веселился. Взрослые его ругали, но поделать ничего не могли: мальчик всегда стоял на своем. Ему казалось, что он все знает лучше всех, и даже когда лентяйничал, Тото думал, что занят важным делом!

Однажды ему захотелось попробовать что-нибудь новое: обычная еда ему давно надоела. Мальчик вспомнил, что когда-то взрослые рассказывали о волшебных ягодах. Они росли в старом и дремучем лесу, в прогалине, которая была в самом центре, и имели такой удивительный вкус, что любой, кто их попробует, не сможет остановиться. Тото еще слышал, что человек, который съест слишком много ягод, непременно поплатится, но это мальчишку не заботило. Тото был уверен, что попробует пару штучек и уйдет.

Пробираясь через густые кусты терновника, Тото все больше раскаивался в своем желании. Острые колючки больно кололи худые руки мальчика, а лес все густел и густел. Деревья были высокими-высокими, они злобно скрипели, как будто укоряли мальчика в его желании. Но Тото упрямо пробирался вперед, он слишком хотел попробовать чудесные на вкус ягоды.

И вот, прямо перед ним — куст. Он был огромным, и весь покрытый сияющими камешками, которые напоминали звезды. Тото подошел ближе и увидел, что внутри каждого блестящего камешка были небольшие ягодки. Они были настолько маленькие, что Тото едва заметил их.

Сорвав одну, Тото оглянулся вокруг. Он понимал, что добраться до ягодки можно только если сломать камушек, но как это сделать? Тото пробовал разбить его об землю, разломить руками, бил его об камни, но все было тщетно.

Вскоре мальчик обессилено опустился на землю, уныло вперив взгляд в несокрушимый камень с ягодой внутри. И тогда к мальчику с неба опустился грифон. Он был не таким большим, как другие грифоны, а его клюв сиял золотом. Тото не успел ни удивиться, ни испугаться — невероятное существо выхватило камень с плодом из рук мальчика и в один миг раскусило его. Ягодка упала прямо в ладонь Тото.

— Только будь осторожен, — предупредил грифон. — За все приходится платить.

Тото не обратил внимания на слова грифона, и тут же съел сладкую добычу. Вкус изумил мальчика, и он сразу сорвал еще один камешек с куста, отдав его грифону.

— За каждую ягодку будет плата, — снова предупредил мальчика тот.

Тото не слушал. Он ел ягоду за ягодой, даже не глядя на грифона, который опять и опять предупреждал жадного мальчишку.

Ягоды на кусте закончились. Грифон грустно посмотрел на Тото и сказал:

— Ты съел все ягоды и теперь тебе придется расплатиться.

Лев с орлиной головой и крыльями взмыл в небо, куда-то улетев. Тото посмотрел ему вслед, потом проверил, действительно ли нет больше ягодок, пожал плечами и пошел домой.

Выйдя из леса, мальчик увидел вдалеке свою деревню. На улицах никого не было. Тото шел к своему дому, но по пути так никого и не встретил. Мальчик удивлялся, но еще больше он удивился, когда дома никого не оказалось: ни матери, ни отца. И даже колыбель его братика пустовала.

Тогда Тото вспомнил слова грифона и понял, что за каждую ягодку он поплатился каждым жителем своей деревни, и даже собственной родней. Но делать уже было нечего.

Некоторое время мальчик пробовал трудиться как взрослые. Старался ухаживать за животными, но это было тяжело. Хотел взрастить пшеницу, но не умел пользоваться плугом. Пытался охотиться, но стрела летела недостаточно далеко. И даже грибы и ягоды больше не попадались Тото.

Мальчик питался запасенной едой, которую оставляли себе на зиму жители деревни. Холодными ночами грелся у печки, а когда дрова в его доме закончились, он пошел в другой и грелся там.

Наступила зима. Тото сильно замерзал, а еда почти вся закончилась. Мальчик больше не мог ходить к реке, потому что она вся замерзла и снега было слишком много. Зима была ужасно холодная. Тото кое-как перебирался из одного дома в другой, стараясь найти место, в котором еще остались дрова и еда. Но таких становилось все меньше и меньше…

И однажды Тото дожег последнее полено последнего дома в деревне. Мальчик медленно сходил с ума от отчаяния и одиночества — он затащил в дом замороженные останки умерших животных и пытался разговаривать с ними, чтобы было не так грустно. А питался он снегом и засушенными лекарственными травами. Тото даже пытался грызть кости, оставшиеся от домашнего скота, но они были горькими и только ухудшали самочувствие мальчика.

Тото давно уже пожалел, что съел тогда все ягоды грифона. Но мальчик не знал, что делать.

В один день отчаяние поглотило Тото. Он собрался, оделся во всю теплую одежду, которую только смог надеть, и пошел к старому лесу. Мальчик долго добирался до прогалины через снег и колючки, цепляющиеся за теплые шкуры.

Возле куста его уже ждал грифон.

— Что тебе надо? — спросил лев с орлиной головой.

И мальчик, стуча зубами от холода, попросил о том, чтобы грифон вернул все на свои места. Чтобы в деревне снова жили люди, чтобы снова было кому запасать дрова, охотиться, взращивать пшеницу и ухаживать за домашним скотом.

Грифон согласился.

— Но за это тебе тоже надо будет заплатить, — предупредил он Тото.

Мальчик не слушал грифона, лишь кивнул, надеясь, что все вернется.

И грифон начал. Своим золотым клювом он выдирал из Тото по кусочку, а потом, опуская вырванное на землю, клювом скреплял снег, превращая его в прозрачный камень, и вешал готовые плоды на ветки куста.

Тото ничего не чувствовал — обмороженный и исхудавший, он лежал у лап грифона, потеряв сознание от боли, голода и холода. А грифон все продолжал.

Каждая капля крови мальчика топила снег. Постепенно он таял, река снова начала течь, зима отступала по мере того, как на кусте прибавлялось волшебных ягод, сделанных из плоти Тото и снега. В дома заселялись люди, заводили домашних животных. Снег растаял окончательно, и землю начали обрабатывать и засевать. Охотники продолжили свою охоту, пахари продолжили пахать, а пекари — печь. Зима ушла. А на кусте, под которым лежали останки Тото, снова было полным-полно ягод, возле которых сидел грифон и ждал того, кто захочет заплатить за удивительный вкус…

***

— Знаешь, какая мораль этой сказки, малыш? — тихо спросила девушка, закончив свое повествование. — За все приходится платить. И за эгоистичные, себялюбивые желания, и за благие намерения. Часто, чтобы сделать лучше себе, тебе приходится пожертвовать другими. А чтобы помочь другим — приходится жертвовать собой. Ты когда-нибудь думал, как чаще всего поступаешь ты? Ведешь ты себя как живой и сытый Тото или как умирающий и одинокий?..

— Я не знаю, — ответил я, открывая глаза.

— Алиса рассказывала, что ты не можешь определиться. Ты не хочешь жить, но при этом ты все равно борешься за свое существование.

Алиса замахивается мечом, собираясь убить меня, в ее глазах горит злость.

«Почему она замахивалась? Она ведь держала клинок у моей шеи, ей достаточно было перерезать ее… Это была проверка?..» — мне показалось, что я знаю ответ на этот вопрос. Она не хотела меня убивать. Лишь проверяла…

— Ты желаешь помочь другим, но в какие-то моменты решаешь остаться в стороне или вовсе загубить все, что строил с благими намерениями, — продолжил голос незнакомой девушки.

Голову пастора Альтора нанизывают на шест, Самюэля голыми руками душат у моих сапог, а в паре шагов от меня — разрывают на куски Ливера…

— Мечешься между демоном и человеком, малыш? — пальцы мягко коснулись моей шеи, скользнули к плечам. — Судя по тем шрамам, что я видела в твоей душе, ты хочешь стать демоном. Но что-то мешает тебе.

Я приподнялся на локте. В груди пару раз укололо, но сильных болей я не чувствовал. Меня оголили до пояса, брюки были не особо грязными. Осмотрев пятна крови по всему телу, я повернул голову и встретился взглядом с ярко-алыми глазами. В кресле, у изголовья каменного алтаря, на котором я лежал, сидела красноволосая девушка, смотрящая на меня с интересом. У нее были зрачки, она не была вампиром. Но даже при этом я чувствовал силу, исходящую от изящных линий ее тела.

— Вот мы и встретились, инквизитор, — улыбнулась девушка. — Я — Некрос, будем знакомы!