Демон-Инквизитор

Глава 4: Симфония металла

Грид пал меньше, чем за сутки. Я не инквизитор. Таскаюсь с вампиром едва ли не за ручку. Глаза меняются. Чертов демон. Денег нет. Мундир порван. На лбу клеймо. Всё просто отлично.

— О чём думаешь, Джордан? — Алиса глянула на меня, отвлекаясь от дороги под ногами.

Я покачал головой и не ответил. Самое неприятное, мой меч неплохо так затупился в драке с Алисой. А я этого даже не заметил, поэтому вышел из Грида и не захватил ни точильный камень, ни что-то, чем можно почистить окровавленное лезвие. Кое-как помыл его в небольшом лесном пруду, но это не то. Мундир зашить на рукаве, понятное дело, тоже нечем. Рана на боку и укус на предплечье затянулись быстро. Алиса объяснила это регенеративной способностью. Все демоны восстанавливаются быстренько, а я ещё и с вампиром связан, так что часть энергии для восстановления постоянно беру у спутницы.

В сумке у меня лежит только Писание. Иногда читаю, когда делаем перерывы от ходьбы. Хотя это не назвать полезным времяпрепровождением.

«Доберемся до ближайшего населенного пункта за лесом, найду работу», — снова подумал я, чтобы утешить внутреннее негодование по поводу постоянного хождения. Второй день с того момента, как мы с Алисой покинули Грид. Лес почти пройден.

Я бы не назвал вампиров хорошими собеседниками. В общем-то, общение с ними не очень блистательное. Хотя Алиса старается, надо отдать ей должное. За завтраком мы беседовали по поводу пищи. Я ел лесные ягоды, а девушка сидела и смотрела на это. Ее пузырьки с кровью закончились еще до того, как мы дошли до леса, а пополнять запасы негде.

Обычную пищу вампиры употреблять могут, но она для них по вкусу далека от идеала. Попробовав одну ягодку, Алиса сморщилась, сплюнула и долго-долго рассуждала о вкусовых отличиях между ягодами и кровью, обвиняя меня в том, что я кормлю её «едой для кроликов». Отличная беседа.

Ближе к обеду подняли тему комаров. Началось это с того, что я пришлепнул мелкого уродца на щеке, обозвав его кровососом. Алиса обиделась.

И сейчас она спрашивает, о чём я думаю. Что ей сказать?

— Я думаю о том, что неплохо бы нормально пожрать, напиться и завалиться спать.

— Деньги заработаешь и делай что хочешь, — безразлично ответила Алиса.

Я снова замолчал. Спросить что-то в ответ, что ли?

— А ты о чём думаешь?

— Ни о чём.

И тишина. Только птица какая-то нервно щебечет. Я давно зверей не видел. Алиса объяснила это тем, что «звери, в отличие от вас, скотов, чувствуют разницу между вампиром и тупым человеком». Потом в очередной раз намекнула на то, что я испортил её дорогой корсет. Это начинало бесить.

В лесу температура воздуха была меньше. Солнце становилось не таким активным, деревья поглощали свет, и мы шли постоянно в тени. Это устраивало и меня (пришлось вернуть плащ Алисе, поэтому от прямых лучей ничего бы не спасло), и Алису, которая в целом не любила какую-то ярко выраженную погоду, предпочитая неясный сумрак: то ли солнце есть, то ли его нет; то ли дождь идёт, то ли нет; то ли туч много, то ли нет.

К вечеру завиднелась деревенька, к которой я и шёл. Мы с Алисой разделились. Она отправилась «поискать еду», как выразилась эта вампирша, а я двинулся к старосте в поисках работы.

Увидев мою внешность и крест на лбу, у старикашки полезли глаза из орбит, но я его успокоил: я не Сатана, я только учусь.

— Так… милсдарь говорит, что инквизитор?

— Первой степени, да, — кивнул я. — На глаза можете не обращать внимание.

Староста не сказать, что расслабился, но мой мундир и крест на лбу выглядели всё же весомее странных глаз.

— Милсдарь работу ищет?

— Да, мне предстоит долгий путь до ближайшего города, а денег и пропитания нет.

— Не имею ни понятия, что милсдарю предложить. Работы особо и нет, каждый по мере сил, каждый по мере сил… Хотя, есть одни проблемные человеки.

— Что с ними?

— Подать не платют, на сборы не ходют. Вроде как, говаривают, — староста перешёл на шепот, — сатанисты они…

— Так «говаривают» или сатанисты?

— Никто не знает. Но если милсдарь глянет малеха, лишним не встанет. А я пособлю… крышу дам, снеди немного.

Я поднялся и поблагодарил.

«Сатанисты, значит, — я задумался. — С такой проблемой уже встречались. Даже в Гриде была парочка».

Как правило, эти ребята трусливые до жути. Молятся чему-то, что имеет непонятное имя, и просят о защите в обмен на подношения — мясо, кости, внутренности животных… Реже обряды на крови проводят, но это совсем иная парафия, я такого не видел.

Хотя вряд ли в деревне будет кто-то из них. Не исключено, но вряд ли. Разве что, может, чтоб от Инквизиции прятаться, они устроились в этой глухомани…

Алиса встретила меня уже у выхода. От нее так и пыхало жаром.

— Поела? — мрачно спросил я.

— Ещё как! Отъелась, можно сказать, — довольно ответила девушка. — А ты нашёл себе работу?

— Сатанистов проведаю.

Алиса прыснула, но я жестом руки остановил её.

— Не знаю, кем ты там меня считаешь, но я до сих пор в первую очередь инквизитор. Помни, кто тебя проткнул.

— Если бы ты не был демоном, то не проткнул бы, — ответила Алиса. — Да и, знаешь ли, меня так часто протыкали, что…

— Не говори двусмысленных вещей, пожалуйста, — с усмешкой перебил её я.

Девушка запнулась, задумалась, а потом легонько вспыхнула и стрельнула из-под капюшона черными глазками.

— Иди ты, — буркнула она и обиженно отошла от меня, остановившись у какой-то лавки с овощами.

Поселение представляло собой маленькую деревушку, жители которой продавали проезжавшим мимо караванам, да и просто путникам, выращенное: овощи, фрукты, посевы и скот. Был разгар сезона, урожаи собирались хорошие, цены были не такие уж и высокие. Поэтому я надеялся, что если мне дадут пару монет за проверку «сатанистов», то я смогу хотя бы фруктами поужинать.

«Ну и ну, кто бы подумал, что инквизитор будет искать работу в маленькой деревушке?.. — уныло подумалось мне. — Как-то несерьезно. Но делать нечего. Ситуация с демонической сущностью завела меня в тупик».

Дом располагался на окраине. Включив логику и поставив себя на место тупого сатаниста — именно такое место я бы и выбрал. Заросший хуже некуда дворик, покосившаяся веранда, крыша, покрытая… сорной травой?.. Вокруг ни души, ни звука: полная тишина и даже ветра нет…

Громко постучав в дверь веранды, я уловил движение за ставнями одного из окон дома. Хозяин уже спешит открывать. Пол веранды громко скрипнул, дверь приоткрылась, и на меня посмотрели черные бусинки глаз. Лысый череп мрачно блеснул в свете заходящего солнца. Взгляд старика медленно поднялся по моему мундиру к лицу, остановился на лбу. Дверь тут же захлопнулась.

— Инквизиторам здесь нечего делать, — буркнул хозяин дома. — Проваливай, чертов мундир.

«Видимо, не зря староста беспокоится, — подумал я. — Обычные люди к инквизиторам не относятся так агрессивно». Я вздохнул и, упершись рукой в один из столбов, на котором держался навес над крыльцом, повернулся к двери боком и с размаху ударил ее ногой. Дерево затрещало, но выдержало. Я немного постоял, надеясь, что хозяин поймет намек, но тот, видимо, решил отсидеться.

— Ты же понимаешь, что я войду?! — громко спросил я, нанося еще один удар по двери.

Засов с жалобным звоном сломался: ржавые крепления не выдержали, и конструкция просто разлетелась под моими ударами. Я толкнул дверь и зашел в дом. Хозяина нигде не видно. Печка, лавки, кучи мусора и одежды. В стене по правую руку ещё одна дверь, которую явно используют — слоя пыли не было только под ней. Я собирался подойти и дернуть за ручку, но тут заметил что-то странное: в углу сидела фигура… она качалась и что-то бормотала, подергивая себя за волосы. Ее было сложно заметить, она частично спряталась за печкой. Жертва сатаниста?..

— Эй, ты там что делаешь? — я осторожно подошел к девушке.

Опустившись на корточки, я попробовал заглянуть в лицо, но оно было скрыто волосами. Только сейчас я заметил, что на локонах были закреплены ленточки и заколочки: настолько грязные, что почти не заметные. Я осторожно коснулся худого плеча.

— Ты в порядке?.. — тихо спросил я. — Не бойся, я могу тебя вынести, если ты не можешь идти.

Фигура перестала раскачиваться. Остановилась, замерла. Голова медленно поднималась, но лицо все еще пряталось за прядями.

— Да… — тихо сказал женский голосок. — Помогите мне…

Она протянула мне руку — в ней лежал небольшой крестик. Распятие. Только фигурка Иисуса, видимо, давным-давно отвалилась, оставив после себя светлый след; на металле была капелька крови. Я накрыл худую ладошку своей ладонью.

— Все хорошо, все будет в порядке. Я помогу.

Кажется, девушка уже во всю смотрела на меня, но я все еще не мог разглядеть хотя бы очертаний ее лица: волосы по-прежнему мешали. Я осторожно коснулся пальцами прядей и раздвинул их…

На меня смотрели пустые глазницы.

У меня перехватило дыхание.

— Вы поможете мне? — тихо спросила покалеченная. Её губы, двигаясь, обнажали гнилые осколки зубов. — Помогите мне, я не хочу, чтобы мне делали больно.

Ее ноздри были зашиты, вместо них в носу была проделана дырка. Из нее, размазывая гной, медленно выползал опарыш, который через секунду уже упал на пол. В носу я увидел еще одно белесое тело. Девочка всхлипнула, дырка в ее носу взорвалась гноем, а изо рта повалил смрад гниющих зубов. Я невольно отстранился от неё, прикрыв лицо рукавом. Прикасаться к этому худому, гниющему существу отчаянно не хотелось. Я растерянно осмотрелся. Девочка дернулась, видимо, заподозрив в тишине неладное.

— Я вернусь, жди здесь. Позову кого-нибудь, — пообещал я, стараясь тихо отползти.

— Нет… — ответила девочка протягивая руку в пустоту. — Нет! Не оставляй меня!..

— Мне не удастся тебе помочь, я не лекарь, — я попытался вразумить жертву. — Я правда не могу залечить твои раны сейчас…

— Ты боишься? — искалеченная как-то странно посмотрела на меня пустыми глазницами. — Ты боишься, я чувствую это. Твоя кровь боится меня.

— Не боюсь! — я сцепил зубы. — Мне незачем тебя бояться. Меня напрягает то, что ты всё ещё жива при таких ранах! Тебе их даже не промыли…

— Твоя кровь наполнена чем-то странным, — девочка поднялась и сделала шаг ко мне, её окровавленная ступня неуверенно ступила по полу. — Ты не человек…

— Что?.. — оторопело спросил я, замерев на месте.

— Твоя кровь мне поможет, она меня вылечит, — девочка улыбнулась. — Ты демон… Если я убью тебя, меня похвалят!

Умалишенное, покалеченное тело вмиг рвануло с места — перескакивая с половицы на половицу, девчонка бежала на меня; в ее руке блеснул острый скальпель. Откуда она его взяла?! Прятала под одеждой? Атрофированная конечность махнула, я едва успел прикрыться рукой, закрыв лицо. Маленькое лезвие вонзилось в мою кисть. Вскрикнув, я пнул худое тело ногой. Острый клинок выдернуло из моей руки, девчонка отлетела обратно в угол. Я поднялся на ноги, зажимая порез рукой.

— Дура! — закричал я. — С чего ты взяла, что моя кровь что-то тебе даст?! Я правда хочу помочь, зачем ты это делаешь?!

Безумная не отвечала — только старательно лизала лезвие скальпеля. Ее чертов язык скользил и резался, а она все лизала и лизала, пытаясь распробовать те капли крови, что остались на ее орудии от меня… «Дерьмо, — процедил я про себя, доставая меч из ножен. — Она ведь не остановится, да?»

Существо снова посмотрело на меня несуществующими глазами. Опустило скальпель. По губам когда-то бывшей девочки текло.

— Кровь, — пролепетала тварь. — Дай мне свою кровь!

Острый визг эхом отозвался от стен пустой комнаты. Скальпель мелькнул. «С таким размером мне и не отбить удар, придется ей отрезать руку», — что-то в голове так сухо это озвучило, что внутри все похолодело. Не хотелось драться с таким маленьким противником, но с другой стороны — вряд ли в голове этого животного была хоть капля разума.

Я махнул мечом. Клинок получил ответный удар, по нему прошла дрожь, я сцепил зубы. «Отбила?! Но я же попал по кисти…» — я вгляделся в место удара и оторопел. На коже девчонки осталась небольшая царапина, я и правда попал по руке, но лезвие даже и не думало рассечь конечность нападавшей. Та словно каменная отбила лезвие. Тварь остановилась и отошла.

— Я, конечно, знал, что мой меч затупился, но не настолько же, — пробормотал я, отступив на пару шагов.

— Кровь! — каркнуло существо и снова бросилось в атаку.

Скальпель мелькал, и я едва успевал отбивать его атаки — словно пробовал драться с осой толстой дубинкой. Приходилось парировать плашмя, и кончик «жала» почти всегда соскальзывал с моего клинка, лишь каким-то чудом не попадая прямо по мне. Меня сильно спасала слепота противника. Девчонка рычала и кричала, но даже когда я пару раз не парировал ее удары, меч останавливал худую руку, поэтому я успевал отскочить и скальпель просто не доставал до меня.

— Кровь, кровь, кровь, кровь-кровь-кровь!!! — визжала тварь, ударяя снова и снова, не желая отступить ни на шаг.

Лезвие скальпеля со звоном переломилось. Девчонка остановилась, растерянно глядя в пустоту, не понимая, что издало такой странный звук. «Это мой шанс! — понял я. — Надо бить в глазницу, раз ее кожа настолько плотная». Я взмахнул мечом — клинок плавно вошел в худую пустоту глаза и замер, упершись в тугой затылок, который кончику лезвия пробить не суждено. Я замер, не дыша и не думая: наступила полная тишина внутри и снаружи. Тело девочки напряглось, дернулось и замерло, повиснув на лезвии. Я выдохнул. Всё закончилось. «Хорошо, что у нее был скальпель, а не топор», — подумал я. Стряхнув костлявое тельце с меча, я отер лицо от пота. Правая рука немного подрагивала, и я сильнее сжал меч, пытаясь унять истерику мышц. Видимо, пора добраться до чертового сатаниста. Сомнений в виновности хозяина дома не оставалось: девочка явно не простая. Уж не знаю, что это была за тварь, но то, что это не ангел божий, и так понятно. Остается надеяться, что больше козырей в рукаве у безумного жильца этого дома нет…

Но тут же, успев сделать лишь шаг, я заметил: по полу что-то распространяется. Странная красная субстанция, вытекающая из всех щелей запертой двери, расползалась по доскам. Все вокруг печки было уже залито. Видимо, это началось во время боя с одержимой, а я этого не заметил. Я посторонился, планируя уйти обратно к веранде и выйти на улицу подальше от непонятной лужи, но только я посмотрел в сторону спасительного выхода, как поток устремился и быстро затопил порог, начав вытекать на веранду.

— Ой-ой, не надо так шутить, — пробормотал я, пятясь от лужи. — Что этот сатанист натворил?

«Судя по всему, он заперся и призывает что-то. Вот только что? — я нервно закусил губу, отходя назад. — Тут меч уже не поможет. Сюда бы способность Алисы…»

Упершись в угол, я понял, что в тупике: ни к печке, ни к выходу пройти не получится. Странная жидкость затопила почти весь пол и продолжала течь.

Осматривая комнату, я вдруг заметил то, что вызвало во мне осознание моего подсознательного страха перед вытекающей жижей: труп девочки почти исчез. Осталась лишь половина туловища, и та довольно быстро растворялась.

Я выругался. Жижа подступала к сапогам все ближе и ближе. «Сначала мне разъест ноги, а когда я упаду, останется молиться, чтобы меня побыстрее убило?! — я сцепил зубы. — Чёрта с два!»

Но выхода не было, вокруг лишь смерть. Я вздохнул и выругался. Собираясь перекреститься, я поднял взгляд вверх. И замер. Прямо надо мной висел странноватого вида крюк — на такие обычно вешают мешки с картофелем или другими овощами, чтобы мыши не жрали запасы.

— Везет! — выдохнул я.

До сапог жиже оставалось совсем немного. Я еще раз глянул на крюк. «Надо закрепиться ещё как-то», — решил я. Сделав шаг вперед, я размахнулся и воткнул меч в стену наугад, пробивая слой обмазки и надеясь попасть клинком между бревен в каркасе дома, который залепляют глиной и соломой для теплоизоляции. Меч, пробив пласт глины, воткнулся в дерево. Я выдернул клинок и взял чуть ниже — на второй раз получилось удачно. Лезвие скользнуло между бревен, застряв настолько прочно, насколько можно было.

Снова отойдя к углу, я ухватился за крюк и подтянулся, а ногой уперся в стену, частично стоя на мече. Если поставить подошву ближе не к рукояти, а к концу клинка, то нагрузка на лезвие выйдет не настолько большой. Все равно что, имея длинный рычаг, пытаться работать им, держась за дальний от себя конец — сопротивление будет достаточным, чтобы ты не сдвинул ровным счетом ничего. Приложение силы минимальное, а в моем случае это означало, что у меня будет еще немного времени — виси я просто на крюке, руки бы затекли слишком быстро. А так, благодаря «рычагу», воткнутому между бревен, я могу часть веса переносить на него, чтобы руки могли отдыхать.

«Не знаю, сколько в таком положении смогу протянуть, но это дерьмо меня точно не достанет ближайшее время — чтобы оно наполнило комнату, надо заделать все щели, а это практически невозможно», — думал я с некоторым облегчением, глядя на то, как субстанция заливает пол. До угла, в котором я стоял, осталось совсем ничего. Еще чуть-чуть… Почти готово… достала!

Жижа замерла, будто задумалась. Я смотрел на нее не без довольства: выкуси, не дотянешься. И в тот же момент, стоило мне усмехнуться, в красном месиве появились глаза. Десятки глаз, они смотрели на меня, пялились, глазели, облепляли своими мерзкими зрачками. Внутри меня все похолодело. Секунды две ничего не происходило. И вдруг, в один миг вся краснота полотна стянулась к центру комнаты, собралась в кучу и разорвалась, разлетелась, но брызги не достали, они кристаллом застыли в воздухе; острые штыки кроваво-красного замерли в полуметре от стен, будто в комнате обустроил свое логово колоссальный ёж. Острия начали делиться, расщепляться, слоиться и заворачиваться назад, к центру. Выстраивалась безумная какофония петель: всё скрипело, щемило, трещало, звенело. А затем в комнате появился он — колосс. Исполин вырос, подобно титану с глиняными ногами, что упал в море: из кроваво-красного вознеслась фигура, сначала безногая, но уже через секунду она встала в полный рост, впитывая в себя брызги красноты. С кожи стекали ручьи и озера, на плечах вырастали деревья, а в них селились птицы-камни, и все это в миниатюре, в крошечном мире Красного Гиганта, что был ростом с человека. Я заворожено смотрел в глаза этого существа: бездонные и тяжелые, переполненные алчной тоской и желанием всепоглощения. Он тянул ко мне свои руки, а в пузе у него всё рвалось и разрывалось, расширялось и раскрывалось, пока он шаг за шагом приближался. Меня взяли за плечи, и на секунду я увидел темноту… а потом…

А потом все исчезло.

Я осмотрелся. Комната была пуста. А на мне только сапоги и бриджи. В доме продувало легким сквозняком, и я вышел на улицу. Светило яркое солнце, все вокруг было заполнено цветами: они росли на земле, они росли на деревьях и кустах, и даже на небесах виделись нежно-розовые бутоны, чьи лепестки опадали вниз.

Опустившись на колени, я запустил пальцы в нежно-зелёные пряди природы. Трава приятно щекотала кожу, а от земли слабо веяло сыростью, как после легкого дождя. Я лёг на цветы и перевернулся на спину. На меня опускался мягкий цвет, не потревоженный ни ветром, ни влагой. Лепестки мягко ласкали мою грудь, и постепенно это навевало сон.

— Где я?

Глаза закрывались сами собой, но я не хотел спать, я боролся с сонливостью, чтобы подольше полюбоваться окружающим меня свечением цвета. Постепенно из головы всё уходило: внутри пустело и пустело, не оставалось ничего, кроме цветов. Я забыл, кто я, забыл, где я был и где я должен быть. В теле ощущалась бесконечная легкость, казалось, я мог даже не дышать, ведь воздух пропитывал всего меня… Незаметно опустилась ночь, либо слишком быстро, либо я все-таки засыпал.

Цветы поменялись. Легкий дождь росой опал на меня, а цвет вокруг градировался, преображаясь в более тёмные оттенки. Тёмные, но — светящиеся. Они ярчали с каждой секундой, освещали всё, горя изнутри, прямо из сердцевины, и стебли их будто змеи извивались, танцуя на кончиках хвостов.

Я смотрел на всю эту феерию света и цвета, и внутри постепенно укреплялась отрешенность от всего. И даже от цветов. Я закрыл глаза. Постепенно шум ветров успокоил меня…

Я заснул, и мне снились небеса: тихий шепот облаков, тихая поступь солнца и тихие объятия звезд. Над землей царили спокойствие и мир. Я сидел на облаке и смотрел вниз на бесконечные полотна городов и сёл, дорог и полей. И постепенно всё это загоралось светом, земля горела даже ночью, в самый темный час. Лишь изредка я видел клочки суши, томящиеся во мраке. Я спустился на один из них.

Вокруг были пеньки. И отовсюду раздавался стук. Я осмотрелся и увидел: маленькие люди постоянно махали и рубили, тянули и резали, давили и пилили. И смеялись, смеялись, смеялись. А деревья кричали и падали, умирая за три сантиметра до земли, когда ствол окончательно ломался. Лишь некоторые продолжали жить — хребет все еще соединял их с землей, но тогда множество людей облепляли дерево, словно муравьи умирающую ласточку, и били хребет, кололи, выворачивали его, драли и вырывали. Я смотрел на всё это безумство: жадное, кровавое, себялюбивое — и не выдержал, поднявшись обратно наверх.

Я взлетал выше и выше, всё выше и выше, и видел вокруг всё: грех в святынях, войны в царствах природы, охоты в заповедниках и казни в рядах помилованных.

Обернувшись, я осмотрел небольшой шар. И что-то подсказало мне: он — грех и источник всех бед. Я направил на него палец, и шар лопнул, взорвался, разлетаясь осколками повсюду. А затем я увидел вокруг множество других сфер: они все были опустошены и уничтожены, загнившие и смердящие. Я услышал голос:

— Каждый имеет право на ошибку, чтобы затем искупить каждый неверный шаг и чему-то научиться. Люди — не более, чем ученики всего живого, что они уничтожают, чтобы однажды остаться в одиночестве. Борясь или не борясь с ошибками, ты не остановишь день, когда придет Урок.

Что-то пронзило меня. Я посмотрел на свою грудь и увидел тончайшее лезвие — оно разделялось во мне, изгибалось, исходило из сердца в легкие и печень, заменяло собою ребра и бедра, вытесняло кости и оплетало мозг. Я закричал, но из моего горла лишь вышла симфония металла — она звучала во мне многогранно, повествуя о встрече начала и конца, рассказывая истории и осознавая их во мне, воссоздавая малейший отзвук в каждом уголке моего разума, тревожа мозг и пробуждая душу; и я выпускал симфонию, кричал её, издавал ее всей своей сущностью, передавая ее всему живому.

Я проснулся.

— Идиот! Вставай! Быстро! Жалкий скот! — голос Алисы доносился будто издалека, но рука ее, сжимавшая меня за волосы и трясшая, явно не испытывала никаких затруднений.

Я рывком сел, судорожно вдохнув. Лицо вампира было близко, и единственное, что я мог сказать с уверенностью, это «Хорошо, что она не может меня убить». Меч лежал рядом.

Не сразу поняв, что от меня хочет Алиса и где я вообще нахожусь, я тронул девушку за плечо, чтобы убрать боль в её теле. На лице вампира появилось облегчение, хотя злость не ушла.

— Ты во что ввязался? — зашипела девушка. — Ты что, не видел, что тут происходит?

Я оглянулся. Вокруг нас — красные кристаллы.

— Как ты сюда попала? — спросил я. — Разве ты не осталась в деревушке?

— Головой подумай, — буркнула Алиса. — Ты чуть не умер внутри того беса.

Я вспомнил колосса.

— Так это был бес?

— Он самый, — ответила вампирша, усаживаясь на пол рядом. — Он тебя целиком проглотил. А после того, как я его распилила на несколько кусков, эта тварь все стены залепила.

Осмотрев еще раз комнату, я узнал в ней дом сатаниста. Прямо передо мной лежал не до конца уничтоженный труп той девочки. Я подполз к нему. Зрелище было не очень приятным, но меня заинтересовало другое: характер раны был таким, будто её не разъедало и не плавило, как могло показаться сначала, — её ели. Остатки были погрызены, притом, погрызены грубо. Выходит, раз бес поглотил сначала её, а потом меня… Мне вспомнились строчки из Писания. Странно, что я не узнал в этой твари беса: он часто упоминался в священных текстах, хоть и имел разные обличья. Я подскочил на ноги.

— Ты чего? — спросила Алиса, с удивлением глядя на меня.

— Сейчас, я пока не буду объяснять, — я торопливо обходил комнату, внимательно глядя на кристалл, облепивший стены. — Мне кажется, я знаю, как нам выбраться.

Я вспомнил, что до того, как труп девочки был съеден почти полностью, «гигант» имел жидкую форму. Возможно, все дело именно в том, что он сожрал ту мелкую тварь…

Я махнул мечом, лезвие попадает по руке, но оставляет лишь небольшой порез. Девчонка снова атаковала.

«Если бы не твердая кожа съеденной, то и бес не имел бы такую прочность», — подумалось мне.

Я нашел: скопление небольших кусков плоти. Все верно. Когда он заполнил всю комнату и понял, что меня так просто не достать, он собрался в кучу. Но не ровно в центр комнаты, а в том месте, где лежал труп убитой. Видимо, пока растекался, бес не мог её съесть. Поэтому он залез на неё, чтобы поглотить как можно больше плоти. А потом, получив настолько твердую пищу, смог принять ее структуру, чтобы попытаться убить меня. Бес Алчности. Я читал о нем в Писании. Он не переваривает пищу, а лишь поглощает её, чтобы брать как образец живой формы… Поэтому, проглотив меня, он стал мягче и Алиса смогла разрезать его тело.

Ткнув кончиком меча в твердую оболочку беса, я вздохнул. Если я не смог как-то ощутимо повредить кожу той сумасшедшей со скальпелем, то против беса и пытаться нечего. Он облепил всю комнату, видимо, решив взять нас на измор, а потом сожрать: всё-таки, эта тварь мертвечиной не брезгует. «Если не пробить беса, то выйти никак не удастся», — осознал я. Мне вспомнились истории из Писания — охотники с помощью реликвий уничтожали не саму тварь, а то место, где она хранила пищу: своего рода желудок. И как только бес терял форму, его убивали с помощью магической силы, заключенной в артефакте. Только вот сейчас нет ни реликвий Инквизиции, ни какой угодно магии. Я посмотрел на свой меч, который в этой ситуации абсолютно бестолковый. Провел взглядом по лезвию, немного затупленному, но все так же прочному… И вспомнил.

— Алиса, пока я был внутри этой твари, ко мне приходили странные видения. Ты знаешь об этом что-то?

— Обычное дело. Зачем тебе? — вампир с сомнением посмотрела на меня.

— Меня проткнуло чем-то острым в одном из снов. И я что-то почувствовал.

— Наверное, то, что тебя проткнуло? — скептически спросила Алиса. — Думаю, бес просто показал тебе бессмысленные картинки. Я не слышала, чтобы эти сны имели какой-то подтекст.

— Ясно, — кивнул я.

«Даже если она так говорит, — я снова посмотрел на меч. — Всё-таки, во мне что-то изменилось. Стоит попробовать».

Отойдя, я направил клинок в сторону скопления кусков мяса, скрытых за кровавым кристаллом. Острие смотрело ровно на желудок беса. Я расслабил тело. Почувствовал импульс: желание перенести то, что внутри, во внешний мир. Я чувствовал, что для этого надо сделать. Моя рука поднялась, и я медленно провел пальцами по лезвию. Кровь потекла из порезов, капая на пол…

…падение лепестков…

Меч откликнулся на мой призыв, эфес завибрировал и засветился…

…красками ярчайших цветов…

— Симфония металла, — шепнул я рукояти, и меч подчинился…

…ноты взвились криком до небес.

Оружие выскользнуло из моей ладони и устремилось вперед. Благородный музыкант умело исполнял песнь Начала и Конца, а художник выплескивал краски, сливающиеся в радужное полотно безмерного дождя сыплющихся с небес цветов. Бес дрожал и корчился, а кристаллы взрывались и стирались в порошок, пока клинок умело вырезал ноту за нотой тонким пером искусного поэта. Снова и снова распарывая желудок беса, Симфония металла ведала всему миру о четырех историях, четырех сказаниях, четырех нотах. Тварь тщетно пыталась регенерировать: ее раны не успевали затягиваться, кристаллы теряли форму, поддаваясь напору силы, идущей из меча.

Последний виток завершен, клинок умелым росчерком продирает плоть беса, и вся комната, замерев на мгновение каждой частицей, взрывается осколками кровавых цветов. А все вокруг заливается отголоском музыки и криками — шепчущим зовом погибших и уничтоженных, обездоленных и брошенных, рожденных и забытых…

Бес потерял форму, расплывшись на полу. Секунда, и он собирается в кучу жидковатой массы, чтобы сбежать, но я не позволил: направив палец в сторону удирающего противника, я показал мечу, куда нужно ударить в последний раз. Клинок устремился, вонзился в пол и загорелся белоснежным светом, выжигая беса изнутри. Совсем скоро всё было кончено…

На полу лежали куски трупа той девочки, что я убил. Я опустился на колени и коснулся осушенной плоти: собирая останки тела в одну кучку, я хотел хоть как-то уменьшить то святотатство, что пришлось пережить убитой даже после смерти.

Когда последний кусок был вместе с остальными, я поднялся и отряхнул руки. Крови в теле одержимой уже не было, видимо, бес высосал её, пока поедал труп. Алиса всё это время молча стояла и смотрела на происходящее.

— И где ты этому научился? — с усмешкой спросила девушка, кивая на меч, торчащий из пола, вокруг которого остались лежать черные угольки.

— Без понятия, — ответил я. И это было правдой: сила пришла ко мне через воспоминание, а вот откуда оно — я не знал.

Алиса оценивающе посмотрела сначала на меня, а потом на комнату.

— Хорошо, инквизитор, а теперь сними мне с пальцев боль. И в следующий раз предупреждай, если захочешь отдать дань кровью, а то немного раздражает.

Я пожал плечами и ничего не ответил. Коснувшись пальцев девушки, я повернулся к закрытой двери. Оставалось последнее дело — проверить хозяина дома. Я выдернул меч из пола и, пинком распахнув последнюю преграду к сатанисту, вошёл в комнату. Готовясь пронзить чернокнижника, я неожиданно обнаружил ссохшееся тело, лежащее посреди пентаграммы. Алиса подошла и осторожно коснулась лица, осматривая труп. Задумчиво глянув сначала на меня, потом снова на лежащее в одеяниях тело, вампирша усмехнулась:

— Видимо, бес жил в этой оболочке, пока не пришел ты. С твоим появлением эта тварь решила не рисковать и выбралась из своей жертвы. Физически такое пережить, конечно же, старику не удалось бы, — девушка разогнулась и отряхнула руку, которой касалась мертвеца, а потом пожала плечами. — Почти все демонические сущности становятся до жути уязвимыми в оболочках людей.

— То есть, этот человек был пустышкой? Просто вместилищем для беса? — я не мог оторвать взгляда от осушенного тела.

— Да, — кивнула Алиса. — У таких обычно съедают душу, а потом живут столько, сколько захотят.

— Понятно, — выдохнул я. — Интересно. Этого не было написано в Евангелии и Писании.

— У вас слишком мало информации в подобного рода вещах, — сказала девушка, но тут же усмехнулась и добавила: — Хотя, как для скота — достаточно.

На подколку я никак не отреагировал: мои мысли занимала ситуация. «Никогда не слышал, чтобы у чернокнижников были настолько опасные логова. Сначала странная тварь в теле девочки, потом вообще бес алчности… Они разве не должны быть запечатаны в Лесах Силы?»

— А, и да, инквизитор, пока я не забыла, — Алиса подошла и положила руку мне на плечо. — Я не рекомендую тебе ввязываться в подобные ситуации без меня.

Я посмотрел в бездонные глаза девушки, на ее бледную кожу, на худые очертания лица, на тонкие губы… В общем-то, не так уж и плохо для вампира.

— Я инквизитор, а ты — кровосос, который прибился ко мне по собственной глупости, — ответил я и продолжил, не обращая внимания на удивление в глазах Алисы. — В общем-то, если бы не твоё несвойственное бессмертным желание жить, то я сейчас был бы обычным человеком. Не ошибаюсь?

— Может, ты был бы обычным, но ты был бы мертвым! — возмущенно ответила девушка, тыча меня пальцем в грудь. — Даже если бы ты сбежал из Грида, в этом доме тебя бы разорвало еще на входе!

— Да ладно? Как-то же я протянул. Ну да, без Симфонии металла мне бы не удалось выбраться так легко, но, думаю, я бы и так что-нибудь придумал.

— Ты вряд ли бы заметил беса, — мрачно сказала Алиса. — Представь себе, многое, в том числе и моя энергия, стало для тебя видимым лишь благодаря тому, что ты демон. Без своей сущности и своих глаз ты обычный человек, который не увидел бы ни беса, ни вампира убить не смог бы. Молчу уже о том, что у твоих глаз гораздо больше других способностей, о которых ни я, ни ты не знаем.

— Это не плюс, — я куснул губу. — Лучше умереть обычным человеком, чем…

— Чем что? — Алиса усмехнулась. — Не смеши меня, инквизитор, и не говори глупостей. Побыл немного человеком — хорошо, стал демоном — будь демоном. Не думай, что если ты будешь цепляться за прошлое, то тебе что-то простят или закроют глаза на твоё происхождение. Я почти уверена, что даже этот староста, у которого ты работу искал, уже послал гонца за отрядом инквизиторов. Так что идем, борец за людское, надо хоть немного отдохнуть, пока не приехали бравые парни, которых ты так любишь.

Прежде, чем я успел что-то ответить, Алиса вышла из комнаты. Посмотрев девушке вслед, я задумался над ее словами: «Не заметил бы беса? Наверное, она права. Раньше инквизиторы не были на передовой, бесы им были не по зубам. А с тех пор, как в Лесах Силы запечатали большую часть богов и всю нечисть, с ними никто не сталкивался…» Я сплюнул на пол и вышел.

— Повезло же мне наткнуться на беса, черт возьми.