Демон-Инквизитор

Глава 11: Небольшое одолжение

Я некоторое время смотрел на сидящую девушку. В уголках ее губ были заметны небольшие морщинки. «Некрос? — я попытался сконцентрироваться и разогнать туманный дымок в голове. — Никогда о ней не слышал…»

Покачав головой, я свесил ноги с алтаря.

— Ты не знаешь обо мне? — с некоторым огорчением спросила Некрос. — Я надеялась, что пользуюсь у Инквизиции популярностью.

Я неуверенно пожал плечами, пытаясь выловить хоть что-то из головы.

Странный туман мешал, но что еще неприятнее — те обрывки воспоминаний, которые я видел, совсем не похожи на то, что я знал… или… нет, не уверен.

Я спрыгнул с алтаря. Пол вдруг оказался гораздо ниже, чем я думал, он был далеко внизу, а я… падал. Перед глазами помутилось, все расплылось, на секунду или даже две я потерял четкую картинку, а когда вновь ее обрел — упирался руками в белую поверхность мраморного пола.

— Эй, полегче, малыш, не стоило так сразу на ноги пытаться встать, — заметила Некрос.

Я посмотрел на ее лицо. Оно уходило от глаз, будто пряталось. Я сел, ухватился за алтарь и поднялся.

— Где Алиса?.. — выдавил я из себя.

— Она жива, — тут же ответила Некрос.

В груди спирало, я едва дышал. «Нужно идти», — понял я. Но первый же шаг, и моя нога подворачивается. Я вновь падаю на пол. «Куда идти? — спросил я себя, лежа на полу и уставившись на полусапожки сидящей передо мной. — Где я вообще?»

— Полегче, говорю, — недовольно пробурчала Некрос. — Ты не так быстро восстанавливаешься.

Я кое-как поднялся и заполз на алтарь, размякнув на нем. Тело было даже не деревянным… такое ощущение, оно все состояло из мелких фрагментов, половина которых мне не подконтрольна. И хоть я могу управлять им, движения совсем другие… Я попытался поглубже вдохнуть.

— «Восстанавливаюсь»?.. — тихо спросил я.

— Ты помнишь, что было до этого момента? — Некрос с интересом смотрела мне в глаза. — Ты выпил и… помнишь?

Некоторое время я сидел, нахмурившись и пытаясь уловить цепочку. «Я выпил… и…» — пустота в голове тревожно трепыхалась.

И умер.

Яркая вспышка прозрения.

«Я разве умирал? Почему тогда я еще жив?.. Я помню, как блевал собственными кишками… в номере… когда выпил того пойла, — я попытался вспомнить, что было после этого. — А потом странный голос».

— Это ты говорила со мной? — неуверенно спросил я, старательно процеживая воздух через тугое горло. — Пока я был в… темноте.

Некрос удовлетворенно кивнула.

— Если ты это помнишь, то все просто отлично. Я не ошиблась с расчетами, — девушка взяла с подлокотника кресла какой-то лист пергамента, заляпанный кровью.

Раскрыв его, Некрос увлеченно пробежалась глазами по содержимому бумаги, а потом, ткнув пером в чернильницу, стряхнула лишнее на пол и что-то дополнительно написала.

— Ошибок нет, — сказала будто бы в пустоту она. — Конечно, я все равно слишком часто ошибаюсь, но приятно, когда все идет по плану.

— О чем ты?..

— Я вставила в тебя новые органы, — пробормотала девушка с таким видом, будто я ее отвлекаю.

— Что?.. — я изумленно посмотрел на Некрос. — Что ты сделала?! — мой крик опустился в хрип; горло по-прежнему отказывалось работать как следует.

— Твои родные внутренности в той комнате. К несчастью, совсем больше непригодные, да-да, — закивала головой Некрос, не отрываясь от своего куска пергамента, продолжая перечитывать и что-то черкать.

Я открыл рот, чтобы ответить, но воздуха в легких не хватало. «Дерьмо», — я закрыл глаза и постарался расслабиться, но ребра все равно жестким каркасом сжимали все во мне. Лишь толики возможного попадали в меня и растворялись в крови.

— Погоди, — красноволосая вдруг остановилась на каком-то месте в своих записях, а потом подняла взгляд на меня. — Неужели… Не дергайся, пожалуйста, — попросила она, подходя ко мне. — Это может быть очень плохо… да, плохо…

Некрос с обреченным видом закусила кончик пера, переводя взгляд с записей на меня и обратно.

— Сейчас не паникуй, — предупредила девушка.

Тут же откуда-то в ее руке взялось лезвие. Она, держа в одной руке бумагу, а в другой — инструмент, резко замахнулась. Я рефлекторно попробовал прикрыться, вскинув руку, но ее будто клиньями прибило к алтарю: приподнявшись, она тут же рухнула безвольным куском мяса и костей. Клинок вонзился мне в солнечное сплетение, Некрос резко провела им до пупка. Я в крике открыл рот, но из горла вышел лишь сухой хрип вместе с каплями воздуха. Руки отчаянно не слушались, а кровь медленно, очень медленно, но послушно вытекала.

— Ты… что ты… — я закусил губу, пытаясь стерпеть вид медленно расползающейся плоти. — Пого…

Некрос просунула руку в меня. Медленно ее пальцы, а затем и вся кисть прошла через ворота во мне. Красноволосая садистка погружала свою конечность все глубже, словно я — колодец. Я чувствовал, как внутри шевелятся ее пальцы, касаясь моих внутренностей. Ее рука была просунута куда-то под ребра, и я все сильнее закусывал губу. По подбородку потекла кровь…

Вот что за боль в груди была, когда я находился в темноте.

— Кишочки-кишочки… сейчас все будет в порядке, — голос Некрос доносился до меня через помутнение и шок, я едва осознавал, что она говорит, наблюдая за тем, как ее рука возится у меня в груди.

Она периодически что-то сжимала, а я едва сдерживался, чтобы не дергаться. «Боли нет», — понимал я. Но может, я просто ее не чувствую? Я положил голову, прислонившись затылком к алтарю, и закрыл глаза. Хотелось блевать. Внутри головы — пусто. Ничего не слышно… Мыслей совсем нет, я будто в каком-то сне лежал и чувствовал, как Некрос возится во мне.

— Ох… — вздохнула девушка, вытаскивая руку, всю перепачканную моей кровью. — Прости, понятия не имею, как так вышло. Вроде ведь вообще должно было лежать вместе с прочим…

«Что ты говоришь? — хотел спросить я, но не смог. — Что должно было лежать? Ты засунула руку по локоть в меня!» Задумавшись, Некрос куда-то отошла. «Не оставляй меня так!» — силился выкрикнуть я, но сил в теле не было. Я попытался ухватить взглядом уходящую девушку, но напрасно, та исчезла; кровь бодро стекала с меня на алтарь.

Я стиснул зубы и вновь в бредовой расслабленности обмяк. «Может, хотя бы рану зажать? — отрешенно подумал я. — Хотя как ее зажмешь? Меня распотрошили». Перед глазами все плыло, потолок вращался в безумной скачке. «Черт возьми, черт возьми, черт возьми», — стучало в голове, пока я кое-как пытался приподняться с помощью рук. Нужно было что-то делать. «Хотя какой смысл? Уйду отсюда — так или иначе умру», — понял я и вновь расслабил взбунтовавшиеся мышцы.

— Я здесь, — Некрос появилась так же внезапно, как и пропала. — Сейчас зашью.

Я приподнялся, чтобы посмотреть, убедиться в ее словах. Закругленная иголка проткнула край моей раны, двинулась дальше, делая первый стежок. Кровь продолжала течь, но с каждым движением иглы она закрывалась во мне. «Разве нормально, что кровотечение не остановили и рану не обработали?..» — безразлично пронеслось в голове. Каждое движение иглы ощущалось до малейших деталей, казалось, я чувствовал даже шероховатость нити, смачиваемой в моей крови, но боли все так же не было.

— Ты не беспокойся, шью я лучше, чем препарирую, — донесся откуда-то голос Некрос. — Если ты до сих пор дожил, то от иголки уже не умрешь, будь спокоен. И не волнуйся по поводу крови. Она вообще не должна тебя волновать. Сейчас это наш с тобой расходный материал.

Я обессилено лег. Все постепенно отдалялось, уходило от моего внимания.

— Вот… ровненький шовчик. Эх, будто снова свадебное платье пошила!

Отдаляется и отдаляется… все дальше и дальше…

— Эй, малыш, ты как там?

Уплывает, растворяется во всеобщей массовке темноты…

— Хочешь поспать? А может не стоит? — моего лица коснулись. — Давай, открывай глаза.

Медленно распадаясь, я все сильнее терялся в тумане…

— Не хочешь? Ну ладно, черт с тобой, потом закончим, — донесся напоследок безразличный голос Некрос.

Стук. Равномерный стук. Всему на смену приходит он. Равнозначное тишине клацанье — клацанье, несущее смерть.

Передо мной тела. Я чувствую, что их необходимо сшить. Я знаю многое о ткани. Мои руки умело вскрывают оболочки. И я вижу — это не ткань. Передо мной лежат обернутые пергаментом куски мяса. Я усмехаюсь и медленно, лоскуток за лоскутком, сдираю обертку. Кто-то этого хочет.

А в мясе лежит небольшое яйцо. Я просовываю руку и вытягиваю его — среди моря крови оно остается сухим. Истинно сухим. Беру нож и слегка стучу по скорлупе. Она дает трещину, рождая на свет нечто прекрасное. И я вытягиваю голубоватый отросток, отдирая его от истекающего кровью яйца. Медленно разделив добытое напополам, одну часть я опускаю себе в рот. Сладость. Неимоверная сладость, эйфория вкуса, феерия чувств…

Свет вновь ударил в глаза. Знакомый незнакомый потолок. В теле стало как-то легче. Я сдвинулся, приподнимаясь. На груди ни шва, ни раны. «Приснилось?» — я осмотрелся. Некрос сидит на старом месте, читая книгу. Ее глаза медленно поднимаются от страниц на меня.

— Здравствуй, — поздоровалась она. — Тебе легче?

Я кивнул и сел на алтарь, свесив ноги. Осторожно сполз. На этот раз пол никуда не уходил, оставаясь на месте. Я чувствовал себя увереннее, хотя в голове началась легкая боль. Поморщившись, я коснулся виска. В ушах слегка зазвенело.

— Не переживай. Сделаем укол и дальше твой организм сам, — сказала Некрос, подходя ко мне.

Глянув на нее, я заметил шприц. В нем была ампула с чем-то зеленоватым. Девушка подняла руку с инструментом, и пустила немного жидкости. Легкая струйка брызнула, разлетаясь в воздухе. Длинная игла угрожающе заблестела в свете кристаллов.

— Встань нормально, — Некрос положила руку мне на плечо и повернула к себе. — Укол будет в сердце, мне надо попасть в совсем небольшое место, поэтому стой спокойно. Если ты дернешься, то, боюсь, мне опять придется заменять тебе органы.

Сглотнув, я замер, постаравшись встать устойчиво. Некрос держала меня за плечо и осторожно, большим пальцем руки, начала ощупывать мои ребра, о чем-то напряженно думая.

— У тебя ведь нормальное количество ребер? — спросила она. — Ладно, это неважно.

Игла, во время осмотра моей груди мелькавшая перед лицом, ушла в сторону. Я опустил взгляд. Тонкий стержень остро кольнул меня в грудь. Но я это почувствовал не до конца. Во мне не было… боли?

Шприц погружался все глубже, кончик иглы давно утонул в коже, и теперь шел все дальше, проскользнув мимо ребер.

— Это простимулирует, так будет быстрее, — тихо прокомментировала Некрос, медленно продвигая руку.

Шприц замер. Я почувствовал толчок жидкости. Некрос быстро облизнула губы и расслабила кисть. Но тут же ее пальцы напряглись и она ввела еще немного.

— По чуть-чуть… — шептала девушка.

Я стоял, затаив дыхание. «Что если она вводит все-таки не туда? — подумал я. — Разве безопасно в сердце колоть?..»

Ампула постепенно опустошалась. Я чувствовал, как что-то расходится по телу. Последняя зеленая капля скользнула по игле. Шприц медленно пошел обратно. Вот, игла выскользнула. Я с облегчением выдохнул. Жар пошел быстрее. Добрался до горла.

Почувствовав сильный вкус крови, я удивленно отер губы — на руке осталось что-то пенящееся. Пузыри были ярко-красные, праздничные, но понятные. «Это же моя…» — я вскинул взгляд на Некрос:

— Эй…

Ноги подкосились, я ухватился за алтарь и медленно опустился на колени. Я дышал и четко чувствовал, как с дыханием выходит кровавая пена. Она потекла на пол, шипя и раздуваясь пузырями.

— Я ввела тебе в сердце кислоту. Это долго объяснять, а ты сейчас не в том состоянии, — услышал я голос Некрос. — Просто запомни, что кровь — расходный материал. Не удивляйся и не пугайся, я контролирую ситуацию.

Я не блевал, я истекал: из каждой моей поры валил пар. Я пробовал кричать, но все в горле было забито пеной. Кровь пузырилась на моей коже, выходила через малейшие отверстия. Мозг ощутимо сворачивался, скручивался в комок. Мои глаза наполнились слезами. Я сцепил зубы. «Дышать невозможно, такими темпами я сдохну», — понял я. На коленях стоять не было сил, рука ослабла, и я рухнул на пол. Перед взглядом все заливало, я не мог видеть из-за пены, весь мир превратился в набор пузырей и кровавых пятнышек. Уши заложило. Меня взяла под контроль судорога. Я чувствовал острую, пронизывающую боль в мышцах, в легких, в каждом кусочке своего тела. «Есть ли выход?» — спросил я самого себя.

Боль взрывала мозг, внутри все отчаянно клокотало.

— Симфония металла! — попробовал выкрикнуть я, но из горла вырвался лишь визг пузырей. — Симфония! Симфония!!

Мое тело сжимало и рвало, я пробовал унять боль, поджимая ноги и напрягая мышцы, напрягая все тело, но так стало еще больнее. Я не кричал и даже не сипел — я не мог издать ни звука, воздух в легких окончательно закончился, если до этого и был. «Надо расслабиться, — думал я. — Надо успокоиться и расслабить тело». Но это были не мысли, это была иллюзия — я думал и понимал, что я не могу думать. Внутри колотилась истерика, и я все сильнее напрягал тело.

— Тварь! — бездыханными губами кричал я, хватаясь за гладкий пол и пытаясь встать. — Я убью тебя, чертовка!

Я загребал руками пустоту, мои ногти скользили по мрамору, я полз куда-то вперед — или не полз. Казалось, от боли даже судороги скорчились и завизжали в мышцах. Я то терялся, то снова выбирался из лужи агонии.

Алиса…

— Помоги мне… — пытался звать я. — Алиса, помоги мне, черт возьми!

«Напрасно, она не придет, никто не придет, — понимал я. — Меня все бросили, все мертвы. Даже Алиса мертва. Я могу полагаться только на себя, только я остался».

Мои пальцы за что-то ухватились, я сжал кулак, потянул. Донесся грохот, я едва его услышал. Что-то ударило меня по спине, но я продолжал тянуть. «Я доберусь, я точно доберусь, мне просто надо уползти, боль прекратится», — думал я. Тело дичало, оно сходило с ума каждой клеточкой, каждым кусочком. С меня будто бы кожу сдирали, боль выворачивалась наизнанку, испепеляя нервные окончания. В какой-то момент пена уничтожила все ощущения, я будто был навсегда заключен в бесконечной боли и пустоте. «Выжить, — клокотало в обезумевшей каше моего сознания. — Выжить любой ценой».

Перед глазами снова заскакала та ампула, я будто вновь ощутил иглу в своем сердце. Зеленая дрянь медленно пропитывала все во мне. «Она ввела кислоту в сердце, чтобы та выжгла всю кровь», — понял я. Но от этого понимания ничего не изменилось — а может, напротив, кровь стала гореть еще сильнее, еще быстрее, разлагаясь в моих венах, выходя на поверхность, идя через поры, через любое отверстие, до которого могла добраться.

— Некрос! — закричал я.

Ко мне пришло осознание: «Воздуха нет». Неужели я так долго двигаюсь без него? Живу без него? Или я уже мертв? Может, эта бесконечная боль и есть смерть? Возможно, мой мозг уже перестал существовать, а это все лишь последняя его судорога?..

Я ничего не видел, ничего не слышал. Но боль продолжала терроризировать мою кожу, мои мышцы, мои внутренности. Я перестал двигаться, уткнувшись лбом куда-то и сморщившись. Я отдал голову в приятную пустоту. Я почувствовал легкую дрему, подкрадывающуюся ко мне — и все мысли ушли. Боль постепенно отдалялась. И я… я обретал покой.

Что такое «покой»? Что его определяет, какая граница в нашей голове отделяет ощущение «покоя» от всего остального?

Среди меня воды. Я среди вод. Мы, казалось, слились в единое целое — я чувствовал, как волны мягко касаются моей кожи, а волны чувствовали, как я постепенно отдаюсь им все больше. Мы находились в полнейшем равновесии. Видимо, я сам стал водой…

Жар. Отовсюду жар. Мокрый, липкий жар. Я дышу, но в легких лишь размытое понятие воздуха: в нем нет кристальной чистоты, бритвенной остроты или сельской запыленности. Этот воздух обволакивает мои легкие, раздувает их, заставляя упираться в ребра. Вот-вот лопну. Но нет, через секунду я вновь опустошаюсь.

Песня. Звуки. Кто-то поет. Голос распространяется среди тяжелого воздуха, эхо распространяет его…

Туман. Я вижу туман. Двинув рукой, я обнаружил себя на поверхности воды. Она была спокойна, не двигалась, а среди молочного тумана она казалась бесконечной. Я попробовал нащупать ногами дно, но не смог. Вокруг, казалось, была только вода. «Где я?.. Что было?» — в голове сидела отчаянная пустота.

Голос продолжал звучать. С трудом, но я узнал его.

— Некрос? — эхо передало тени неуверенности.

Песня замолкла, вода заплескалась. Из тумана показались красные волосы. Некрос медленно подплыла ко мне.

— Как себя чувствуешь? — спросила она, остановившись в паре метров от меня. — Ничего не болит?

Я прислушался к ощущениям внутри себя и медленно покачал головой:

— Все в порядке…

Девушка внимательно на меня смотрела. Я отвел взгляд.

— Кто ты такая? — спросил я.

— Демон, как и ты, — ответила Некрос.

— И для чего все это нужно было? — я посмотрел ей в глаза. — Я ведь жив, для чего было вскрывать меня, колоть что-то?..

Бездонные омуты кроваво-красного цвета смотрели на меня со спокойствием и невозмутимостью. От этого взгляда становилось не по себе, Некрос словно видела все во мне насквозь и сейчас будто бы изучала.

— Ты жив? — тихо переспросила она, подплывая ближе.

Я невольно дернул руками, чтобы отплыть, но ее ладонь легла мне на лицо, закрывая рот.

— Ты точно жив, малыш? — спросила она. На ее губах мелькнула улыбка. Она оскалила зубы в какой-то безумной усмешке. — Тогда попробуй это!

Меня опустили под воду. Я даже не успел вдохнуть, как оказался полностью в горячей жидкости. Пробуя вырваться, я вдруг понял, что это бесполезно: Некрос крепко держала меня за лицо, удерживая голову под водой.

«Что она делает?! Зачем?!» — вскричало внутри меня. Я ухватился за руку девушки, но сдвинуть ее или оторвать от лица было практически невозможно: хоть я и смог ухватить ее за предплечье, это ничего не дало. Как бы я ни старался… «Черт, откуда в ней столько силы?! — я тщетно раз за разом пытался что-то сделать. — Воздуха все меньше, с такими делами…»

Демоница не отступала и слабину давать, судя по всему, даже не собиралась. Я уперся ногами в ее живот и попробовал оттолкнуться, но она не позволила и этого сделать: другая ее рука ухватила меня за ступню.

Я тщетно брыкался, но вдруг понял, что все гораздо хуже и страннее.

Мы оба полностью под водой.

Алый взгляд Некрос с безумным хохотом смотрел на меня. Ее оскал, полный азартного наслаждения, в толще воды приобрел еще более жуткий оттенок. Она открыла рот, и я увидел, как пузырь за пузырем она выпускала воздух. «Зачем это?» — изумился я.

Кислород в легких таял, я ощущал нарастающую с каждой секундой необходимость вдохнуть. Что-то внутри настойчиво стучало: «Вдохни, вдохни, открой рот и вдохни», но я сопротивлялся. Некрос продолжала смотреть на меня, воздух давно вытек из нее, и сейчас она, продолжая удерживать меня, сама была в том же положении. «Чего она ждет? Мы ведь оба задохнемся», — я сцепил зубы, тщательно удерживая рот закрытым.

Дышать, нужно вдохнуть.

В легких все горело от желания набрать воздух. Некрос продолжала улыбаться… нет… смеяться под водой. Она хохотала, беззвучно и безумно. Ее глаза блестели негаснущим в воде огнем, а волосы развеялись вокруг ее головы, алыми прядями медленно опадая на ее плечи. «Она смеется. Почему она смеется?» — спросил я самого себя.

Вдохни, пожалуйста, тебе это нужно. Хватит сопротивляться.

Мои попытки выбраться становились все слабее. Я медленно терял контроль над своим телом. Вернее, я терял смысл. С каждой секундой я становился все слабее, а Некрос вообще ничего не заботило — она продолжала сжимать лицо с такой же силой. Я вцепился в ее предплечье.

— Я задыхаюсь! — закричал я, пытаясь убедить этим демоницу. — Отпусти!

Ошибка.

Вода прорвалась через мои губы, начала затекать смертельным потоком в легкие. Я закашлялся. «Нужен воздух», — медленно стучало в голове. Я уже не мог остановиться. Вдох за вдохом я поглощал воду, внутри все горело, я давился разбавленным кислородом, но продолжал. В глазах все плыло. Я слабо ощутил, как рука Некрос отпустила меня.

«Можно всплывать», — понял я. «В тебе нет ни капли воздуха, ты потонул, приятель», — шепнуло что-то во мне.

— Я потонул? — спросил я у воды, медленно опускаясь на дно.

Окружение было недвижимо и спокойно. Я чувствовал толщу воды над собой. Сверху, через трещины водной глади, пробивался свет, но он был расплывчатым. Пытаясь поймать его взглядом, я снова и снова натыкался на одно и то же — улыбку Некрос. Она стояла на дне, опутанная волосами, и мягко улыбалась. А потом протянула руку. Я попробовал шевельнуться. «Ну же, возьми ее за ладонь», — сказал я самому себе.

Рука медленно поднялась. Она была будто чужой — я совсем ее не ощущал. Перед глазами прыгали разноцветные пятна. Я приподнялся, упершись в дно. Оно было выложено камнем. Ручная работа. Подняв взгляд, я посмотрел на лицо Некрос и принял ее помощь, поднимаясь на ноги. Тело работало как-то странно, будто задеревенело, но, несмотря на это, все равно принадлежит мне.

Демоница кивнула мне и, повернувшись, пошла. «Мне идти за ней?» — спросил самого себя я. «А что тебе остается? — тут же пришел ответ. — Иди».

Я сделал шаг, другой. Постепенно я начинал чувствовать. От дна шел жар, камень был горячим, но не таким, чтобы я не мог идти босыми ногами. Подняв взгляд, я посмотрел на свет, идущий далеко сверху. «Насколько глубоко мы?» — удивился я.

Некрос остановилась и показала пальцем. Я подошел ближе и увидел в дальнем водном сумраке подъем. Дно шло вверх. Девушка тронула меня за спину, призывая идти первым.

Постепенно поднимаясь, я испытывал внутри опустошение. Произошедшее вызвало во мне не удивление, не изумление… скорее, внутри меня что-то сдалось. Белый флаг поднят, и я просто отдался на волю происходящему.

Выйдя из воды, я опустился на колени, упираясь в мраморный край пола. Между губ потекло, и я открыл рот, корчась в приступах кашля и позволяя потоку прорвать мое горло. Набравшаяся в легкие вода вытекала на пол, растекаясь по холодному камню. Я прополз немного вперед и лег в свежую лужу. Грудь продолжало раздирать, а легкие истерично выжимались.

Следом появилась Некрос. Она спокойно села на пол рядом со мной.

— Почему? — выдавил я из себя.

Каждый звук выталкивал в горло остатки воды; я приподнялся, морщась и убирая с лица волосы. Некрос медленно пожала плечами.

— Любая жизнь — это химия. Твоя химия умерла, — бесстрастно ответила демоница.

— Как это понимать? — спросил я, повернувшись к сидящей в задумчивости девушке.

— Твое тело мертво, — констатировала факт Некрос. — Я подлатала твою оболочку, вставив в нее людские органы и сердце грифона.

Я уткнулся взглядом в туман, парящий над водой. «Что она несет?» — процедил я про себя.

— Не удивляйся, малыш, — сказала демоница, посмотрев на мое лицо. — Органы грифонов — это паразиты, которые живут даже если мертв мозг. Сердце наиболее развитая деталь этого механизма, поэтому я выбрала его. Знаешь, почему?

— Без понятия, — ответил я, не отводя взгляда от вод.

— Сердце грифона для контроля над телом пронизывает жилками все органы и мышцы, — Некрос опустила ноги в воду. — Так оно не зависит от посторонних деталей организма и может само контролировать правильную работу оболочки. Сердце самостоятельно питается и управляет всем телом мертвого грифона. Поэтому я вживила его в тебя.

Некоторое время я ничего не отвечал. Услышанное не вызвало во мне ни удивления, ни ужаса. Я был слишком уставшим. Постепенно в памяти всплывали обрывки испытанной боли, и я чувствовал, что мое тело до сих пор на пределе. То, что говорила Некрос… для меня это были сухие объяснения, которые ничего не меняют. Мертв я или нет — существование продолжается. Но все же один вопрос во мне был.

— Мной сейчас управляет паразит?

Некрос посмотрела на меня и хихикнула, прикрыв ладонью рот. А потом, поправив волосы небрежным движением, отвернулась.

— Глупость какая. Это ты управляешь им. Все-таки, душа всегда привязана к сердцу и через него контролирует все. Просто твое существование заключается в этом органе. Все остальное — легкие, мозг, почки, печень — лишь подпитка для сердца. Ты неосознанно захватываешь все это, потому что по привычке требуешь тех функций, которыми обладал при жизни. Тебе не нужен воздух, но даже сейчас ты дышишь. Не для разговора, а просто потому что привык. Своей привычкой ты неосознанно приказываешь сердцу грифона управлять легкими. Ты двигаешься. Не потому, что в этом есть необходимость, а потому что ты приказал делать это сердцу. И твой мозг так же работает. Просто потому, что ты к этому привык. Но если ты постараешься — ничего из этого более не будет использоваться, и сердце поглотит лишние органы, использовав их как пищу, потому что на что-то другое они уже не годны. Все в людском теле требует для работы лишь жизненную энергию. Раньше ты получал ее из воздуха, из еды, из чего-нибудь еще, в этом помогали внутренности. Сейчас — все обеспечено одним лишь сердцем, — Некрос повернула голову ко мне. — Так что твое людское тело мертво.

Я сидел молча. Все ощущалось — пол, жар, влажный туман. Но выходит, все это — лишь мое желание? Мне не нужно дышать, чтобы продолжать жить? Все, что я чувствую, что я имею в своем теле, является лишь куском мертвой плоти, которую поддерживает один-единственный орган?

— Сердце грифона, говоришь? — тихо спросил я; Некрос кивнула. — И что же мне нужно, чтобы оно продолжало работать?

— Не знаю. Со временем сам поймешь, — ответила демоница. — Я никогда не видела, чтобы сердца грифонов были в людях.

— Тогда все-таки. Зачем?

— Что зачем?

— Делала все это.

Некрос некоторое время сидела тихо, глядя куда-то вперед. Ее глаза застыли, сфокусировавшись на одной точке. Среди тумана они выглядели как два небольших рубина, горящих изнутри.

— Однажды давно я слышала историю. Сначала это были просто сплетни. Обычные, выглядящие как те, которым доверять нельзя. Только со временем их начали пересказывать в тавернах, публичных домах и при дворах правителей, как своего рода сказку. Ее многие знают, хотя не все помнят. Эта история была о жнеце. Собирателе душ, который пожелал сил. В каждом варианте по разным причинам — кто-то говорит, что из-за мести; кто-то, что из-за жадности; кто-то… — Некрос запнулась, — считает, что из-за желания править всем вместо Бога. Много версий, но я думаю, что неправильны все. Для меня этот жнец представлялся в образе странного мученика, который знает то, чего не знают другие. Ведь ни один Собиратель кроме него не делал подобного. Этот жнец, пожиная души, разрезал их пополам своим инструментом. А потом он рвал свою душу и засовывал в нее одну из половинок. А другую куда-то прятал. Это не сразу раскрылось, ведь жнецов много, а душ — еще больше. Но когда об этом узнали, этого Собирателя отправили в Ад. И больше о нем никто ничего не слышал, — Некрос замолчала, давая мне обдумать услышанное. Ее губы были в волнении сжаты, а взгляд беспокойно скакнул с одного места на другое. Демоница убрала алый локон, прилипший к щеке. — Окончания у этой истории тоже самые разные. От фантастичных и нелепых до вполне возможных. Но сейчас мне кажется, что эта история не окончена. Во всяком случае, именно твоя душа натолкнула меня на эту мысль.

— Хочешь сказать?.. — тихо спросил я, но Некрос меня перебила.

— Я ничего не хочу сказать. Я помогла тебе, потому что ты, возможно, когда-нибудь отплатишь мне тем же. Все-таки, души демонов бесконечно скитаются, пока не находят подходящее место и время для рождения в новой оболочке. Мы бессмертны и существуем вечно, неся с собой свою память и свои цели, запечатанные в наших душах. Поэтому я хочу видеть в тебе союзника, который запомнит мою мелкую помощь и когда понадобится — сможет прийти на мой зов. Так заведено у демонов. А ты сейчас им и являешься.

Повернувшись и встретившись взглядом с Некрос, я некоторое время нерешительно сидел без движения, а затем кивнул.

— Ты мне помогла, я это запомню, — твердо сказал я.

— Спасибо, — улыбнулась Некрос, а затем тихо добавила: — инквизитор…