Демон-Инквизитор

Глава 1: Костры в ночной тиши

Есть много легенд, в которых описано появление первых вампиров. Людям ничтожно мало известно о единственных врагах, оставшихся на наших землях, — с востока до запада, с севера до юга. Кентавры, грифоны, гарпии, мантикоры, наги, огры, оборотни, гули, бесы и прочие — все они навеки заперты в Лесах Силы. За это многие отдали свои жизни: и люди, и боги. Девятнадцать языческих богинь расстались со своими девственными землями, лишь бы заточить мрак и тьму. И только вампиры остались среди нас. Огромной, спелой бородавкой, разрастающейся с каждой секундой.

Считается, вампиры — это истинные дети демонов, оставшихся после уничтожения Люцифера. О его смерти написано в Библии:

И кинул сын Господа копье, пронзившее сердце отрока. Распалась плоть, растеклась кровь единственного Зла, оставив на земле множество зол. Наплодились, умножились твари, породилось бесчисленное количество тьмы. И началась Великая война за чистоту сердец и святость жилищ.

Некоторые язычники, живущие к югу от нашей страны — Холиврита, — убеждены, что вампиры существовали и до падения Люцифера. И даже как-то мешали его планам, поэтому только после падения Бога Зла смогли расселиться по миру.

В городах, которые я посещал, бытовала и другая версия. О том, что вампиры никак не связаны с Люцифером, а являются лишь людьми, потерявшими путь веры. Иные говорили: это падшие ангелы, погибшие во время борьбы со злом и переродившиеся в других обличиях — уже в виде чего-то неживого…

Но эти легенды оставались лишь легендами — слухами, приносимыми караванщиками и путешественниками из далеких земель, лежащих за Холивритом, выехать из которого совсем непросто.

Страна держится на паранойе Инквизиции. Выезд и въезд ограничены и находятся под строгим контролем — в города не пропускают неизвестных и подозрительных.

Земля пышет жаром, под сапогами пепел. От домов остались лишь угли, как и от жителей: их останки были раскиданы всюду, смрадные и беспризорные.

Я знаю, где он. Люцифер, отец вампиров. Крепко сжимаю рукоять инквизиторского меча. Помню: для его плоти стальной клинок не представляет опасности. И все же ничего не могу с собой поделать. Тело неподконтрольно мне, конечности одеревенели. Я будто кукла на ниточках в руках кукловода. Люцифер смотрит на меня. Его мощное тело стоит между еще горящих жилищ. Взгляд завораживает, я едва не тону в глубине кровавого мрака. Дым пробует застлать морду, но он не может скрыть то, что в клыках Люцифера зажаты трупы. Ко мне обращены взгляды мертвецов, и тянутся руки — черные, обугленные, со скрюченными костями пальцев. По щекам текут пепельные слезы.

Люцифер издает рев — его нутро дрожит, копыта отталкиваются от земли. Я успеваю заметить движение когтей. Они стремятся ко мне, пронзают воздух, ближе и ближе… Тело по-прежнему неподконтрольно мне. Все? Конец?

Чувствуется импульс в руках, но этого мало.

Время не на моей стороне. Меч в руках потяжелел — сталь бесполезна.

Лишь в последний момент что-то толкает меня. Зажигает тело, побуждая к действию. Оцепенение спадает с моих ног. Перекат, остановка. Замираю в сантиметрах от огня, в щеку ударяет жар. Люцифер смотрит недовольно и все же усмехается. Я пытаюсь подняться, но треск за спиной обрывает мои попытки. Спину обжигает, одежда на плече вспыхивает. Не успеваю и звука издать — когти Люцифера хватают за руку; меня вытягивают из-под завала, будто играя. Плечо податливо впускает боль, и я повисаю на проткнутой конечности. С трудом сдерживаю рвущийся крик. Перед глазами дьявола нельзя проявлять слабость.

— Я ждал… — рычит тварь, оскалившись.

Подо мной пасть Люцифера. Клыки сцепляются на моих ногах. Я терплю. Напрасно — челюсти выдирают крик из моей глотки, и тот вырывается на свободу. Меня тошнит. Перед глазами темнеет. Клинок меча безуспешно бьется в морду Люцифера. Я уже не могу орать, из горла рвется лишь хрип. На секунду пасть подо мной приоткрывается. Руку отпускают — и я проскальзываю между острыми зубами. В вечную тьму. В вечную тишину.

— Джордан, проснись! Просыпайся!

Кто-то настойчиво тряс меня за плечо.

Я дернулся и, сбрасывая с себя остатки сна, вскочил со стула. На брусчатке виднелся свет, отбрасываемый факелами. Кто-то сюда шел.

Из-за поворота показалась троица. Посредине и чуть спереди — добротная фигура коменданта, позади — два инквизиторских плаща. Явно телохранители. «Комендант лично явился сюда? За каким хреном?» — я поправил мундир и расправил плечи.

— Инквизиторы, назовитесь! — резкий голос, чем-то напоминающий лягушачье кваканье, наждачной бумагой проезжает по ушам.

— Инквизитор Ливер, на службе! — отдаёт честь стоящий справа паренек — тот, кто меня будил.

— Инквизитор Джордан, на службе! — в точности повторяю заученное движение.

— Инквизитор Самюэль, на службе, милорд! — как главному на этом посту, Самюэлю приходится предоставить отчет. — Всё спокойно, на улицах никого нет, комендантский час не нарушают.

— Отставить, отставить, — пробрюзжал комендант, махнув пухлой рукой. — По реке опять трупы плывут. Пойдите, помогите ребятам, а то людей не хватает.

Ливер решил открыть рот:

— Милорд, но ведь это не наш сектор…

Комендант зыркнул на молодого инквизитора и выдавил из себя ухмылочку.

— Кто отвечает за порядок на улицах?

— Вы, милорд, — смущенно ответил Ливер.

— Тогда займитесь тем, что я вам приказываю делать! — взвизгнул комендант. — Живо, говорю, бегом марш!

Ливер вздрогнул, отдал честь и пошел первым. За ним Самюэль, а потом и я. Проходя мимо коменданта и его телохранителей, замечаю ружья, висящие на плечах двух крепких парней. «Надо же, инквизиторы третьей степени, еще и во всеоружии, пришли сюда, чтобы отправить нас разгребать трупы?» — я намеренно чуть отстал от Самюэля и Ливера, остановившись за зданием. Убедившись, что мои товарищи-инквизиторы не обернутся, чтобы проверить, иду ли я за ними, прижался к стене и подобрался к углу. При мне не было факела, а ночь темна — хоть глаз выколи. Главное не нарваться на коменданта.

Постояв и убедившись в том, что никто пока не возвращается, осторожно выглянул. Та троица все еще стояла возле дежурной будки, из которой нас выперли. Только на этот раз рядом с ними был еще кто-то. Четвертый, незнакомец, был закутан в черный плащ.

— Что за чертовщина? — пробормотал я.

Отсюда нельзя было услышать даже их голосов. Выдохнул. «Надо подойти ближе».

Пригнувшись и продолжая прижиматься к стене спиной, медленно обогнул здание и стал подбираться к четверке. Сердце напряженно стучало где-то в горле, но я старался держать себя в спокойствии; самое важное — не забывать придерживать ножны с мечом, а то еще стукнут о что-нибудь… с них станется.

— … я сделала то, что вы просили. Теперь ваша очередь, комендант, — холодный женский голос удивил меня.

В инквизиции девушек не было, равно как и на важных административных или политических должностях. Выходит, эта, в плаще, нарушает комендантский час? Но почему с ней до сих пор разговаривают? Таких в каталажку на пару суток должны кидать, а потом еще и проверку устраивать — кто такая и зачем режим нарушила.

— Ворота пока для вас останутся закрытыми. Я же сказал — нам нужно время, — раздраженно ответил комендант. — Как вы предлагаете с бухты-барахты сразу всю вашу братию впустить?

Внутри неприятно похолодело. Я сглотнул. Что-то странное. Разговор явно не про безопасность города идет. О чем они говорят? Открыть ворота? На кой хрен? Ворота открываются редко — только для патрулей инквизиции и караванщиков, доставлявших товары в город из окрестных сел.

— Речь идет не о всех. Часть впустить будет достаточно, — холодно заметила девушка в плаще.

Я никак не мог разглядеть ее лицо. Света факелов было явно недостаточно, чтобы выхватить из мрака капюшона хоть что-то. Хотя важно ли это? «С одной стороны, неплохо бы послушать еще что-нибудь из их разговора. Но… — я посмотрел на ружья и мечи телохранителей коменданта. — Пожалуй, пора линять. Своя шкура дороже». Повернулся, чтобы прокрасться обратно и догнать ушедших товарищей по посту, но тут же раздался громкий крик:

— Джорда-а-ан! Ты где, мать твою?!

От неожиданности я дернулся, ножны ехидно стукнули по стене здания, к которому я как раз стоял правым боком. За спиной яростно дыхнул огонь факелов. Телохранители резко повернулись на шум. Щелкнули затворы ружей.

— Кто здесь?! — взвизгнул комендант. — Стреляйте, стреляйте, придурки!

Первый выстрел грохнул, пуля шкварнула где-то слева. Я оттолкнулся от земли и побежал что есть мочи, завернул за здание; вторая пуля свистнула мне вслед и ударила в стену, но меня достать уже точно не могла. Комендант что-то кричал, а я несся во весь дух.

Впереди замаячил факел Самюэля. Он недовольно смотрел куда-то в сторону другой улицы. Ворвавшись в свет, я остановился и выдохнул. Поймал обеспокоенный взгляд Ливера.

— Джордан, ты где был?

— Отлить, отлить отходил… — буркнул я. «Просто чудо, что они не обратили внимание на выстрелы…»

Самюэль вручил Ливеру факел и подошел ко мне.

— Скажи, Джордан, какого черта ты дрых на посту?

Рука инквизитора попробовала ухватить меня за воротник, но я перехватил ее и сжал предплечье Самюэля.

— Скажи, Самюэль, — начал я, стараясь побороть одышку — во время побега не до слежки за дыханием, — какого хрена тебя не было на посту, когда Ливер меня будил?

Блондин слегка побледнел и мрачно взглянул на меня.

— Ты ошибаешься, я был на месте. Отпусти руку.

— Не отпущу, — покачал головой я. — У меня были положенные полчаса на сон. Я не успел их проспать, песок в часах даже наполовину не вытек. Куда ты успел слинять за те десять минут, что я дремал?

Самюэль попробовал вырвать руку, но получилось у него это только со второго рывка — я просто разжал пальцы, и инквизитор упал на землю. Не позволил ему подняться, схватив парня за воротник. Ливер попробовал остановить меня, положив руку на плечо, но я ее скинул.

— Знаешь, Самюэль, у нас не заладилось с самого начала. Я служу в этом городе пару лет, а ты появился здесь только пару месяцев назад и сразу стал начальником дежурного поста. Не хочу говорить, что это из-за твоего дальнего родства с комендантом. Возможно, ты способный малый. Но для меня ты чертов сосунок, поэтому вместо того, чтобы лезть в мою службу, оботри молоко с губ и займись собой.

Дернув воротник инквизитора, я с удовлетворением услышал легкий треск ткани рвущегося мундира. Ливер ойкнул, а Самюэль тут же вскочил — его лицо горело негодованием. Оно и понятно, мундир — личная честь каждого инквизитора. Парень злобно посмотрел на меня, сплюнул и пошел в другую от реки сторону.

— Самюэль! Ты куда? — Ливер обеспокоенно посмотрел вслед «начальнику», но я хлопнул товарища по плечу.

— Мундир зашивать пошел, пускай. Мне без него легче дышится. Идем уже к реке, а то так без нас все трупы переловят.

Я был зол на Самюэля, но еще больше я злился на себя — мало того, что подслушал опасный для меня разговор коменданта, так еще и оскорбил его племянника. Пора переставать лезть на рожон. Хотя это из-за кошмара. Я всегда после него немного на взводе…

До реки, разделяющей город Грид на две части, оставалось всего ничего. Но я невольно замедлился — начало ощущаться зловоние. На этот раз настолько сильное, что почувствовал его с немалого расстояния. «Неужели столько трупов? — подумал я, закрывая лицо рукавом. — До утра не выветрится. А те, кто живут возле берегов, уже все поняли. Опять слухи пойдут».

Главной проблемой нашего города была река. С одной стороны, она давала пищу и воду рабочей части Грида — трущобам, расположенным на правом берегу, в которых жили земледельцы и скотоводы. Но с другой стороны, по ней часто в город приплывали трупы вампиров. Почему только вампиров и откуда они берутся — никто не знал. Это было достаточно странным явлением, которое, насколько я слышал, пока не встречалось в других городах Холиврита.

Дело в том, что тела вампиров особенно чувствительны к двум вещам: огню и воде. Конечно, и того, и другого нужно было достаточное количество, чтобы убить вампира, а не причинить ему ожоги, которые потом эта тварь запросто залечит. Но вот большие водоемы, в частности такие, как наша река, убивали вампиров почти мгновенно. Поэтому, кстати, трупы, приплывшие по реке, называли иногда «сгоревшими». Вампиры — существа энергетические, и от мощных очищающих источников (огня и воды) их души просто сгорают. Пищей вампиров является не кровь, а энергия, которая находится в ней. И питаться им надо регулярно — из-за особенностей души. У вампиров, в отличие от людей, она напоминает котел. В него надо постоянно набирать воду, которую ты пьешь по мере желания и необходимости. Такое «специфическое» строение души позволяет вампирам использовать способности, которые для людей недоступны. Многое, конечно, еще зависит от рода вампира. Есть разные кланы, члены которых имеют лишь определенные способности и не могут научиться другим. Наиболее распространенные из них у вампиров имеют пассивную форму — кровососы из некоторых кланов сильнее физически или обладают особенным строением тела. Хотя бывают и редкие, почти уникальные виды. Как-то раз в Гриде завелся кровосос, который мог становиться невидимым… Ну и наморочились с ним.

Наверное, единственная причина, по которой человечество еще существует, это сложный процесс обращения. Чем более специфический вид вампирьей «души», тем сложнее обычного человека «оклыкачить». Поэтому кровососов с пассивными способностями больше всего: в организмах происходят минимальные изменения. А вот те же «невидимки» настолько редкие, что инквизиторам запрещено их убивать — берут живьем, чтобы пасторы Инквизиции могли проводить опыты и обнаруживать недостатки механизма «души». Как ни странно, даже зло пытается держать в себе баланс. В основном чем необычнее вампир, тем больше у него недостатков.

У реки уже толпились инквизиторы — работа до сих пор не началась, пока только подготовка.

— Крюки есть? — спросил я, подходя к инквизитору второй степени, который стоял ото всех поодаль — судя по всему, именно он руководил работой.

— Ждём, — коротко ответил тот, не отвлекаясь от созерцания реки.

Я встал рядом и опёрся на ограждение, которое отделяло спуск к водам от мостовой. Вечером, до комендантского часа, улицы освещались лампами, висящими под окнами людей. Когда проходило дневное время, каждый житель должен был потушить фонарь под своим окном. И остаток ночи улицы освещались только факелами дежурных. Конечно, из-за этого сложно было полностью осмотреть всю территорию города, но зато можно быстро обнаружить соседний патруль. А в случае атаки вампиров это крайне необходимо. Сначала мобилизация отрядов и гарнизона, потом распределение сил и оборона. Хотя такого пока в Гриде не случалось.

Сейчас свет факелов едва доставал до реки — но даже так видно, как её поверхность извивается от плывущих тел. «Сгоревших» было много. Тогда неудивительно, почему собралось столько инквизиторов.

— Господи… — пробормотал Ливер, зажимая нос пальцами.

— Привыкай.

На том берегу уже подтягивали лодки, чтобы доставать тела с центра реки. К бортам этих суденышек крепились веревки с крюками, это позволяло за раз вытягивать кучу трупов.

Принесли инструменты. Началась работа. Кто-то стоял и освещал все факелами, кто-то был на «носилках» — держал края брезентовых полотнищ, которыми подтаскивали трупы к телегам. А кто-то, как мы с Ливером, работал шестами с крюками на концах. «Ловили рыбу», как однажды выразился один из инквизиторов дневной смены.

— Боже, ну и воняет от них, — приглушённо вскрикнул Ливер, морща лицо.

— Вонь становится ещё сильнее, когда случайно повреждаешь кожу. Цепляй либо за одежду, либо за пустую глазницу. Тогда и другие не будут косо смотреть — смердит-то всем, — посоветовал я, вытаскивая уже третьего «сгоревшего» на берег.

Тела вампиров, умерших в воде, довольно странные, если сравнивать с людскими утопленниками. Кровососы набирали воду, но при этом оставались легкими, потому что жидкость с них вытекала как через решето, и пока ты затащишь труп на брезент, с него основная масса стечет. Вдобавок ко всему, из глазниц странным образом исчезали глаза. Так что плавали по воде безглазые распухшие мертвецы. Мерзкое зрелище.

— Джордан, — обратился ко мне Ливер. — Почему ты всегда молчишь?

— Почему «всегда»? — спросил я, захватывая крюком очередную «жертву». — Я же с тобой сейчас говорю.

— Но ты никогда не начинаешь разговор первым.

— Привычка с Академии. Тебе тоже стоило научиться не болтать попусту.

— Видимо, мы учились в разных корпусах Академии, — пробормотал Ливер. — У нас многое было разрешено.

— Ты из богатой семьи, это не удивительно.

— «Из богатой семьи»? А ты разве нет? — удивился юноша, приостанавливая работу.

— Я сирота. Не отвлекайся. Каждый пропущенный труп — лишний визг с утра.

Ливер кивнул и продолжил.

— Прости… — пробормотал он и тут же чертыхнулся: конец крюка пробил щёку мертвецу и порвал её.

Труп, обдавая всё вокруг ещё большим зловонием, поплыл дальше.

— Приловчишься, — ободряюще кивнул я, стараясь отвлечь Ливера от злобных взглядов стоящих неподалёку инквизиторов.

Работа текла в неторопливом темпе — трупов было много, поэтому никто не спешил, всё равно все не переловить. Но я всё же старался работать побыстрее. Видимо, сыграла привычка: в Академии Инквизиторов всех натаскивали на максимально быстрое выполнение задания. Конечно, мы не ловили трупы, но все-таки дел хватало.

Во время работы я все думал о подслушанном разговоре. Он был не просто странным — он разбудил во мне дурное предчувствие. И сейчас я старался анализировать. Та девушка говорила, что что-то сделала. Что конкретно? В Гриде редко что-то происходит. Слишком редко, чтобы…

— Порог! — передал мне сосед.

Те, кто работал у стены, через которую река входила в город, передавали слово «порог» своим соседям. Постепенно это слово переходило от стены до стены, через которую река покидает город и выходит в озеро.

— Порог, — шепнул я Ливеру. — Передавай дальше.

«Порог» значил, что трупам конец: когда не видно вдалеке за стеной тел, плывущих по реке, и последний «сгоревший» хватается крюком, вытаскивается на берег. Тогда можно, наконец, откинуть шест и заняться вывозом мертвецов на труповозках, чтобы сжечь их за городом.

«Сгоревших» нельзя закапывать — их тела не разлагаются так, как надо. Да, частично съедаются опарышами и падальщиками, которые не поленились добраться до добычи через слой грунта, но не более. Трупы вампиров, умерших от сгорания жизненной энергии, нужно сжигать, иначе они будут отравлять землю или воду. Что вполне может вызвать эпидемию. Такое уже было в каком-то мелком городке Холиврита. Почти весь город болезнью и скосило.

И вот это меня и беспокоило — необходимость сбора и вывоза трупов. Я снова вспомнил тот диалог.

— Я сделала то, что вы просили. Теперь ваша очередь.

— Ворота пока останутся для вас закрытыми. Как я могу всех сразу впустить?! Нам нужно время.

Сейчас — порог. Почти все инквизиторы собрались у реки. Даже наш пост, который находился у единственных ворот города, отправили собирать трупы. Значит ли это?..

— Джордан, ты в порядке? — обеспокоенно посмотрел на меня Ливер. — Ты мрачный.

— Я всегда мрачный, — буркнул я в ответ, хватая за ногу одно из тел и закидывая его в телегу, на полу которой был постелен брезент — чтобы запах не так быстро въедался в доски.

— Сейчас совсем помрачнел, будто…

— Будто занят уборкой трупов? Я что улыбаться во время этого должен? — рыкнул я на товарища, закидывая слетевший ботинок в повозку вслед за «сгоревшим».

Я врал Ливеру, но себе соврать не мог. Внутри колотилось мерзкое чувство того, что город собираются предать. Вернее, нет. Не город. Что уж там, я не патриот. Собираются предать тех, кто живет в этом городе. Значит, собираются предать меня. Но пока с этим ничего не поделаешь, мне не позволят отлучиться.

— Отвозим! Подвозите следующую!

Телегам не было конца. Насобирали трупов порядочно.

Ливер работал молча. Видимо, решил не лезть мне под руку. Только один раз он нарушил молчание:

— Этот тяжёлый, Джордан, помоги мне, — попросил Ливер, берясь за ноги какого-то жирного тела.

Я кивнул и ухватился за посиневшие распухшие руки. Подняли, забросили. «Вес слишком странный, — подумалось мне. — Даже с учетом того, что он жирнее остальных». Я посмотрел в лицо трупу, хотя обычно старался этого не делать.

Глаза. Стеклянные глаза мертвеца.

Сердце неприятно замерло, а по спине пошла испарина. На лбу мертвеца выжжен крест — такое клеймо делали всем инквизиторам. Наш?

— Джордан? — Ливер закинул труп в повозку и остановился, глядя на меня.

— Работаем, — нервно кивнул я.

«Лучше пока не говорить. Это все еще может быть просто совпадением. А если я подниму шумиху и попробую сдать коменданта — меня могут зарезать прямо во сне. Если действительно планируется захват Грида…» — я продолжил забрасывать трупы.

Мы с Ливером справились в числе первых. Я сел на землю отдыхать, а мой товарищ по посту пошёл помогать соседним инквизиторам. Заполняли последние повозки — совсем скоро будут открывать ворота, чтобы отвезти трупы. Что произойдет, когда мы выйдем за пределы города?

Уже собирали людей, которые будут помогать сооружать костры. Все не нужны были, некоторые могли идти отдыхать. Я безвольно, без своего желания, будто вновь оказавшись в ночном кошмаре, занял место у повозок. Снова это мерзкое чувство, когда тело, кажется, совершенно не подчиняется… Может, я и хотел бы остаться. Но не смог.

— Джордан, я с вами не пойду. Неохота нюхать гарь, — покачал головой Ливер. — Лучше чаю в дежурке попью и посплю.

— Тогда хорошо отдохни, — кивнул я.

— Постараюсь, — рассмеялся Ливер.

«Он что-то знает? Специально остался в городе?»

За пределами стен нас встретили равнины: Грид расположен в степи. Луна вышла из-за облаков. Вдалеке виднелся лес, но до него достаточно далеко, хоть и кажется, что рукой подать.

Напряжение чуть отпустило меня, когда я увидел вокруг полную безлюдность.

Трупы решили сжигать в километре от города. Видно будет, конечно, но в степях сколько ни прячь, а ничего не скроешь. Любопытные всегда найдут.

Самое мерзкое — разгружать трупы. Вытягивать уложенные штабелями тела из вонючих луж, образовавшихся за время похода. Казалось, за поездку одежда ещё больше покрылась плесенью, а тела стали более распухшими. Казалось. Они изначально были такими, просто свет факелов показывал меньше, чем свет луны.

Скоро уже складывали кострища, на которые кидали «сгоревших».

— Воду легче сжечь, клянусь крестом, — пробормотал стоящий рядом со мной инквизитор, вытирая пот со лба.

Наверное, в первый раз со «сгоревшими» возился. Те, кто уже переживал подобное, знают: дай языкам пламени немного полизать тела, и те загорятся не хуже соломы, несмотря на то, что набрали воду. Так уж устроены вампиры.

Довольно скоро в степи полыхали кострища. Черный смог растворялся в серебристом небе, а вонь приобретала новый оттенок — теперь пахло горелой тканью и растворяющейся в огне плотью.

Когда с трупами было покончено и все снова начали собираться возле телег, я вдруг ощутил на себе взгляд. Не похожий на взгляды товарищей — к ним я давно привык и не обращал внимания. Взгляд был злым, угрожающим. От него по телу мурашки пробежали. Невольно оглянулся: из степи неоткуда за нами наблюдать. Только из леса вдалеке. Почему-то мне казалось знакомым ощущение этого взгляда, но я не мог вспомнить откуда. «Неужели атаку все-таки планируют? — задумался. — Вот только зачем? Для чего коменданту это делать?»

Грид, из-за своего расположения и последних достижений военной науки, был почти неприступен. Со всех сторон сплошная степь, по которой легко вести обстрел из пушек и ружей. У вампиров нет шансов. Конечно, если только им не помогут. А помощь, судя по тому, что я слышал сегодня, уже есть. Или всё-таки я просто не так понял? Может, обсуждалось что-то банальное? Например, пропуск караванов для торговли? Всякое бывает.

Я бы спокойнее отнёсся ко взглядам из леса, если бы до этого предпринимались разные попытки уничтожить Грид. Но все года своего существования город жил спокойно. И теперь я невольно задавался вопросом: «А выдержит ли защита, которую ни разу не проверили на деле?»

Мы вернулись к стенам города. Факелы постепенно опускали все ниже по мере въезда опустевших зловонных телег через ворота. Где-то за спинами гасли ночные костры…

— Молодцы, хорошо справились!

Ворота закрылись. Я перестал чувствовать на себе пристальный взгляд. Но беспокойство не прошло.