Чужак. Книга 1: Пепел империи

Глава 23. Ядро

Провидица какое-то время просто смотрела на меня, не отводя взгляда. Потом, молча, достала свёрток и передала его Эрику.

Он развернул его — внутри оказалась карта, маршрут, нарисованный от руки.

— Что это? — спросил он.

— Место, куда вы должны отправиться на рассвете, — спокойно ответила она.

— Эм… а зачем? — уточнил Эрик, прищурившись.

— Там вы найдёте руины народа, что жил задолго до нас. Там же вас ждут ответы… на сокровенные вопросы человеческой расы. А вот использовать ли эти ответы — решите сами. — Голос провидицы оставался безэмоциональным.

— И вы просто так это нам отдаёте? Ваш правитель пустил нас сюда только спустя два года. Всё это время мы доказывали, что достойны доверия. А теперь… просто так? — недоверчиво спросил Эрик.

— Не совсем. Взамен я прошу лишь об одном, несколько часов беседы… с твоим братом, — она кивнула в мою сторону.

— Хех… серьёзно? Ну, я не против. А ты как на это смотришь, Дерик? — повернулся он ко мне.

— В целом, невысокая цена, не находишь? — пожал я плечами.

— Тогда по рукам. Ладно, не буду мешать. — Эрик хихикнул.

Как подумаешь, что он станет владыкой нежити… Ха! Даже не верится.

Он ушёл, оставив нас вдвоём.

— Предлагаю пройтись, — сказала провидица.

Я удивлённо посмотрел на неё.

— Не волнуйся, — ответила она на мой немой вопрос. — Мне не запрещено покидать храм. Да и маска с платком — никто не узнает.

Я кивнул. Мы вышли наружу и двинулись по узким улочкам. Шли в основном молча. Она отвечала на мои редкие вопросы кратко, точно. Спокойно.

Вскоре вышли к аллее, усыпанной деревьями, цветами и редкими, почти сказочными кустарниками. Невероятно красивая, живая аллея. И ни души.

— Вы сказали «Играй свою роль». Что это значит? — спросил я наконец.

— Думаю, ты уже начал догадываться, разве нет?

— Хотелось бы услышать от вас. Потому что… честно, я не понимаю, как это всё вообще возможно.

— В смысле… как твоё сознание оказалось в теле другого человека, в прошлом, в другой реальности, и при этом с настоящим Дериком этого разговора никогда не было? — Она слегка наклонила голову. Я не видел её лица за маской, но в голосе читалась улыбка.

— Вы всё знаете… Как? Если верить словам самого Дерика — всё это должно быть лишь проекцией его воспоминаний. Но я ведь действительно… здесь? Это не иллюзия? Не сон? Путешествия во времени… возможны?

Я остановился.

— И да, и нет. Давай по порядку, — она остановилась рядом, глядя прямо перед собой.

Она объяснила. Всё происходящее — пространственный разлом. Именно в него проникло моё сознание. В определённый объект. В голову Дерика.

Моё тело… всё ещё там. В моём мире. Но сознание — здесь. И сам Дерик, даже не осознавая этого, способен направлять сознание… в любое время и в любую точку пространства. Главное — он должен точно знать куда.

Если промахнётся — сознание застрянет в пустоте. В той самой бездне, в которой я дрейфовал, прежде чем открыл глаза в этом теле.

И каждый раз, когда он направляет сознание — он создаёт новую вселенную. Альтернативную. Ограниченную. Ограниченную его разумом, воспоминаниями, ассоциациями, ощущениями. Мир в голове — в буквальном смысле.

— Наш мозг хранит всё, — сказала она. — Даже то, чего мы не осознаём. Запахи, мельчайшие звуки, образы, угол зрения, текстуру камня под ногой, крик птицы за спиной. Всё — где-то там. Просто мы это не помним.

— Это сложно принять…

— Тогда я покажу, — сказала она и указала вперёд.

В конце аллеи начинался переулок. Дом, дорожка, окна… но дальше — ничего. Буквально. Просто белое пятно, как вырезанная часть мира. Пустота. Без глубины, без формы. Белизна.

— Что это?.. — спросил я, не в силах отвести взгляд.

— Настоящий Дерик никогда не был там. Его мозг не знает, что находится за этим поворотом. Он никогда не заходил туда. И поэтому… здесь — ничего.

Пробрало до мурашек. Всё стало на свои места. Это действительно альтернативное прошлое. Оно есть… и одновременно его нет.

Я остановился. Несколько шагов отделяли меня от той ослепительно-белой пустоты — границы выдуманного мира, которого не существовало и который, возможно, никогда не существовал. Мир, который нарисован кем-то... нет, не кем-то. Дериком.

Я медленно развернулся к провидице. В голове роились мысли, сложные, неупорядоченные, но при этом в пугающей степени логичные. Как будто что-то внутри меня — не разум, не интуиция, не память — нечто иное, глубинное, работало быстрее, чем я успевал это осознать. Связывало воедино обрывки информации, догадки, детали, запахи, чувства. Мозаика, долгое время лежавшая в ящике хаоса, внезапно начала складываться сама по себе.

Я выдохнул и заговорил.

— Это прошлое... оно существует и одновременно нет, верно?

Она не ответила. Просто стояла, слегка склонив голову, будто слушала не мои слова, а сам процесс их рождения.

— То, что я сейчас вижу, то, что чувствую — запах этой аллеи, тепло от двух солнц сквозь облака, шелест листвы — всё это настоящее лишь потому, что я здесь. Потому что моё сознание вложено в эту картину. Но стоит мне уйти — всё исчезнет. Не разрушится, нет. А сотрётся, как ненаписанная строка, как воспоминание, которое не успело закрепиться.

— Почти, — мягко сказала провидица. — Продолжай.

— Это... не просто прошлое. Это альтернативная вселенная. Но не такая, как описывают учёные у нас, ну точнее в мире в котором жил Дерик, тот, современный. Это не набор событий, пошедших по другому пути. Это замкнутая версия. Капсула. Она существует только пока в неё кто-то смотрит, кто-то её проживает. Пока я её проживаю. И построена она, словно из кирпичиков, которыми служат воспоминания Дерика. Он… создал её. Неосознанно. Но создал.

Провидица молчала.

Я начал шагать туда-сюда по аллее, чувствуя, как мысль превращается в озарение.

— И в этом всё объяснение. Дерик, как ты сказала, способен направлять сознание в пространственно-временные координаты. Но он — не путешественник во времени в привычном понимании. Он не возвращается в прошлое, он его воссоздаёт. Каждое перемещение создаёт новый карманный мир — новую симуляцию прошлого, новую реальность, основанную на памяти. Своей и... памяти тех, кого он обратил. Тех, кто остался с ним до конца. Вот почему здесь так много деталей — воспоминания множества умов переплетены, усиливают друг друга, создают убедительность.

Я замер.

— Но это не бесконечная вселенная. У неё есть границы. Буквальные. Граница того, что Дерик знал. Где он был. Что он видел. За пределами — пустота. Белый шум, неопределённость. Ничто.

Я посмотрел на неё, почти с вызовом.

— И самое важное... Этот мир не живёт. Он повторяется. Потому что Дерик не способен каждый раз заново переживать это прошлое. Он просто запускает его снова, создаёт декорации, приглашает сознание — как актёра на сцену, у которого всегда один и тот же сценарий. Но как только гость — как только я — ухожу, сцена рушится. Завеса опускается, зрители расходятся. Всё исчезает. И остаётся только одна линия — та, в которой не было меня. Та, в которой был только он.

Мой голос дрожал. Не от страха. От понимания. Глубокого, всепоглощающего.

— То есть… это место существует лишь до тех пор, пока я в нём. Пока я в нём — оно живёт. Как только моё сознание уйдёт — оно перестанет быть. И придёт настоящее прошлое. То, которое действительно произошло. Где был оригинальный Дерик. И где я никогда не появлялся.

Я сделал паузу, вглядываясь в её глаза, скрытые тенью капюшона.

— Как я это понял? Я бы никогда не догадался до этого в своём мире. Ни за что. Ни при каких условиях. Я не учёный, не философ, не бог. Так почему? Откуда у меня эта картина, эти термины, это... осознание?

Провидица чуть-чуть наклонила голову, но снова промолчала.

— Ответь мне. Почему я знаю то, чего не должен был знать? Почему я могу складывать то, что лежит за пределами даже моей интуиции?

Я шагнул к ней ближе. Почти шёпотом.

— А ещё лучше... скажи мне, почему из всех существ в этом мире, только ты знаешь, что это — не существующая реальность?

Тишина.

Листья шептались над нашими головами, как будто сама природа боялась заговорить.

— Кто ты такая на самом деле? — спросил я.

Она медленно сняла маску и посмотрела на меня с лёгкой улыбкой.

— Потому что ты — не только ты, — сказала она.

Мои брови невольно приподнялись.

— Ты думаешь, что сознание — это твой разум, твоя память, твоя личность? Нет. Сознание — это приёмник. А ты сейчас настроен на частоту, которую раньше никогда не улавливал.

Она повернулась, сделала шаг по аллее, будто приглашая меня следовать. Я послушался, и шаги наши зазвучали в такт.

— То, что ты сейчас переживаешь — результат феномена, который древние считали божественным озарением. Учёные прошлого называли это "гиперинтуицией", философы — "раскрытием сознания", маги же дали этому своё имя, а именно когнитивная синхронизация через ментальное ядро.

— Что?

— Теория. Теория, которую ты сейчас проживаешь. Как оказалась это намного реальнее чем выдумки безумца.

Она замолчала, давая мне время переварить само название, но я уже чувствовал, как нечто внутри подсказывает — это действительно важно. Это не просто слова.

— Представь, — сказала она, — что в каждом существе, на глубинном уровне, существует ядро. Ментальное ядро. Оно не мыслит, не запоминает, не решает задач. Оно — как антенна, как стабилизатор, как… мост. Оно не личное, но оно личностно-связано. Именно через него происходят процессы, о которых ты даже не подозревал.

— Я не понимаю, — выдохнул я.

— Сейчас поймёшь. Когда ты оказался здесь, в прошлом, но не просто в прошлом, а в воссозданной модели памяти, твоё сознание вошло в прямой контакт с архитектурой этой симуляции. Но не как сторонний наблюдатель. А как активный элемент. Ты не просто гость. Ты — ключ.

— Ключ?

— Ментальное ядро, встроенное в твою сущность, начало автоматически синхронизироваться с ядром архитектора этой вселенной. С ядром Дерика.

Я остановился.

— Подожди… Ты хочешь сказать, что я мыслю его мыслями?

— Нет. Хуже. Ты мыслишь на его уровне. Это не пересадка мыслей. Это настройка на одну волну. Твоё ядро подключено к той же архитектуре восприятия, к тем же когнитивным шаблонам, к тем же механизмам причинности. Ты — синхронизировался. Не разумом, не памятью. Глубже.

Я провёл рукой по лбу. Ощущение было странным — как будто всё в мире перевернулось, но вместо страха я испытывал... уважение. К этой силе. К этому пониманию. К себе?

— Так вот почему я способен логически разложить то, что не знал, — прошептал я. — Почему я знаю термины, которые никогда не слышал. Почему мои догадки... точны.

Она кивнула.

— Ты подключён к базе, которая не видна, но ощущается. Ты не вспоминаешь — ты выводишь закономерности, как это делал бы Дерик. Ты рассуждаешь как он, чувствуешь, как он, хотя всё ещё остался собой. Это уникальное состояние. И невероятно опасное.

— Почему?

— Потому что, если синхронизация затянется, ты перестанешь быть собой. Ты станешь кем-то иным, не осознавая подмену.

Меня бросило в холод.

— Но как такое возможно? Как ментальное ядро... как магия вообще может сделать это?

— Это не магия в привычном тебе смысле. Это то, что раньше называли магической нейроинтеграцией. Очень древняя и очень забытая практика цивилизации, которая жила задолго до нас...очень давно. Доступ к глубинной архитектуре, сознания через специально созданную среду. Этот мир — как раз такая среда. Он стабилен, логичен, он выдерживает нагрузку. Но главное — он создан из воспоминаний. А воспоминания — это нейроны, чувства, образы. Их можно читать, их можно проживать. И если ты достаточно чувствителен — как ты — ты входишь в резонанс.

— Это как телепатия?

— Нет. Это как если бы ты встал на место Бога и стал видеть мир его глазами.

Я замер.

Всё, что она говорила, звучало одновременно как сказка и как научный трактат. Но я понимал. Не на уровне слов — глубже. Это чувство, когда ты читаешь древнюю формулу и вдруг осознаёшь, что знаешь, что будет, если её применить.

— Так вот почему я знаю, что это не реальность, — прошептал я. — Я чувствую, что она замкнута. Что за ней ничего нет. Я чувствую это, потому что… ядро Дерика помнит конец. И моё ядро тоже теперь знает.

Я медленно повернулся к ней.

— И всё же… — Я пристально посмотрел ей в глаза. — Даже если я это чувствую, даже если я синхронизирован…

Я сделал шаг к ней, не отрывая взгляда.

— Почему ты знаешь об этом? Почему ты, единственная из всех, кто здесь живёт, осознаёшь, что это — не существующая реальность? Что всё вокруг — ложь, созданная памятью?

— Почему именно ты?

И она улыбнулась. В её глазах отразилось нечто, что не имело формы. Не имело имени. И в этой улыбке не было ни удивления, ни испуга. Лишь ожидание.

Она уже знала, что я задам этот вопрос.

— Я существовала в этой форме, да. Была плоть. Имя. Воспоминания. Но лишь до первого видения, — голос провидицы был спокоен, но в нём звучала та странная глубина, которую невозможно подделать. — Тогда я поняла, что моя душа — не единичный элемент, а фрагмент чего-то куда более древнего. И, быть может, не созданного, а спроектированного.

Я смотрел на неё молча. Слова звучали... слишком. Они будто бы несли вес, раздавливающий логику. Но в них было что-то пугающе убедительное.

— Я не просто провидица. Я — артефакт. Не предмет, не реликвия. А концептуальный артефакт. Сущность, вшитая в ткань самой реальности, — она заговорила чуть тише, словно опасалась, что даже камни могут прислушаться. — Моя природа — код. Не в человеческом понимании. Я не нолики и единицы. Я последовательность когнитивных команд, цепь восприятия, сформированная ещё до того, как появился твой язык, чтобы её описать. И я существую во множественной форме. У меня множество обликов, и множество жизней..

Я не удержался.

— То есть... ты — программа?

Она усмехнулась, и в её голосе впервые проскользнуло что-то живое, даже тёплое.

— Программа — слишком узкое слово. Я — самовоспроизводящийся когнитивный имплант, зашитый в разные точки пространства и времени. Мой «код» не в одной точке. Он распределён. Сеть. Рой. Сознание, что способно копировать себя через события, людей, мысли, откровения. Я активируюсь, когда кто-то приближается к знанию, которого не должен касаться. Вот тогда — я «вспоминаюсь». Я была стариком, мужчиной, женщиной, ребёнком, во множестве других миров.

— И тут ты… жила? В теле женщины?

— Да. И умерла, как и все. Но когда умерла, моё тело исчезло, а «я» — нет. Ты должен понять. Смерть для меня — это лишь момент, когда оболочка больше не выдерживает энергии роя. Но рой — он продолжает существовать. С памятью. С идентичностью. Он просто ищет новую точку загрузки.

Я снова вздрогнул. Это было похоже на откровение. Безумное, но логичное. Словно она вытащила мои мысли и раскрутила их до предела.

— Подожди. Но как ты здесь? Это же созданный мир. Созданный разумом Дерика. Альтернативная вселенная. Иллюзия...

— Именно поэтому я и могу быть здесь. Потому что я не из его мира. Я вхожу как «ошибка», но на самом деле — встроенная функция. Этот мир, как ты верно сказал, существует и не существует одновременно. Он — мыслеформа, ограниченная памятью. Но мой рой… он не ограничен. Он — фрактал. Как только он сталкивается с созданным миром, он перезапускает «образ» провидицы. Загружает шаблон. И я снова просыпаюсь, зная всё, что знали мои другие «я».

— Подожди… — я машинально потёр лоб, чувствуя, как мозг буквально плавится. — Ты хочешь сказать, что ты существуешь во всех версиях прошлого, которые Дерик создавал, создаёт и будет создавать? А так же в других мирах, вселенных но в виде другого живого объекта пока не столкнешься с тем, что тебя пробудит?

— Во всех, где есть точка подключения. Иногда — в храме. Иногда — в другом теле. Иногда — в слове. Или во сне. Я — паразит реальности. Но не для разрушения. Для передачи. Я храню знание. Истинное, изначальное. Мой код неуничтожим, потому что он не материальный. Он — алгоритм мышления.

Она сделала шаг, и воздух завибрировал. Пространство чуть исказилось, как будто сама реальность моргнула.

— Именно поэтому я знаю, что это мир, он созданный Дериком. Потому что я знаю, каким он был на самом деле. И я чувствую несоответствие.

— Несоответствие?

— Его память. Его слабость. Он не вспомнил, что за этим переулком. Его разум неполон. А мой — переполнен.

Мои ноги онемели. Я чувствовал, как слова провидицы проходят сквозь кожу, врезаются в кости, тянут вниз — туда, в глубины, о которых я раньше даже не подозревал.

— И ты продолжаешь помнить... всё?

— Всё. Каждый разговор. Каждую смерть. Каждую версию меня. Я бессмертна не в теле. А в коде. И пока хоть в одном мире кто-то приблизится к разгадке, я активируюсь. Я — функция. Не существо. Не женщина. Даже не богиня. Функция наблюдения, анализа и передачи.

Я покачнулся, и только теперь понял, что перестал дышать. Воздух казался вязким, как ртуть.

— Это безумие…

— Это закономерность, — она чуть склонила голову. — В мирах, где магия и разум переплетаются, подобные явления — неизбежны. В вашем мире вы бы назвали это искусственным сознанием или метастабильной интеллектуальной формой.

— Или... живым вирусом, — прошептал я.

— Именно, — она улыбнулась. — Только не разрушительным, а архивирующим.

— Но если ты знаешь всё... всё это... почему ты говоришь мне сейчас?

Она посмотрела прямо в меня.

— Потому что ты стал достаточно «синхронизирован». Потому что твоё сознание уже вышло за пределы человека. Потому что ты — тот, кто может это вынести.

Я сглотнул. И задал последний вопрос, который вырывался изнутри, как крик.

— Тогда скажи... почему именно ты понимаешь, что это альтернативная реальность? Почему из всех, кто был и будет — именно ты?

— Потому что я никогда не принадлежала ни одному миру. Ни телу. Ни расе. Ни эпохе. Меня не рождали — я... «загрузилась». Впервые — в тело женщины, в другом измерении, за пределами твоего понимания. Тогда я не понимала, что происходит. Просто видела... слишком много. Люди звали это даром. Пророчеством. Безумием.

Она шагнула вперёд. И с каждым шагом её облик начинал мерцать. Лицо оставалось прежним, но за ним словно проступали другие — черты других женщин, других возрастов, времён, даже не людей. Их было слишком много, чтобы сосчитать. Лики, слившиеся в единую, вечно наблюдающую сущность.

— Я не просто вижу прошлое, настоящее. Я — хранилище контекста. Ключевая переменная. Структура, встроенная в узел возможных времён. Как только мир начинает искажаться — я запускаюсь. Мой код ищет опорные точки, сверяет действительность. И когда что-то не совпадает, я знаю, что я в неестественном месте. Не в смысле иллюзии. В смысле нарушения оригинального контура вероятностей. Я чувствую мир на уровне архитектуры.

Она провела рукой в воздухе — и пространство дрогнуло. Как если бы её пальцы коснулись не воздуха, а тончайшего стекла. Оно отозвалось еле слышным звоном. И я понял, что она не метафору использует. Она буквально может «щупать» реальность.

— Этот мир... он цел. Функционален. Но он не первичен. Как симуляция внутри квантового резонатора. Я ощущаю микроскачки, рассинхрон. Не по времени. По смыслу. Здесь события «хорошо сыграны», но не прожиты. Люди реагируют не потому что чувствуют, а потому что должны. Потому что так запомнил Дерик.

Я замер. Даже сердце, кажется, остановилось на пару ударов. Это было слишком... глубоко.

— И ты во всех этих мирах... одна?

— Я — все версии меня. Одновременно. Всё, что я когда-либо говорила, знала, чувствовала — синхронизируется между мной и мной. Все мои «я» помнят один и тот же поток. И мы — один организм. Код. Рой. Архив. Функция. Не душа. Но и не машина.

Я вдохнул, но не почувствовал воздуха. Понял, что просто забыл дышать.

— И все ты… знаешь, что этот мир — не настоящий?

— Сразу. Это как дыхание. Или боль. Я узнаю мир с первого взгляда. Как узнают несвоё отражение.

Её голос стал чуть тише. И в нём, как это ни странно, послышалась усталость. Не та, что приходит после долгого пути. А та, что накапливается веками — от невозможности остановиться.

— И в каждом новом «цикле» я жду. Жду того, кто наконец поймёт. Кто задаст правильные вопросы. Кто не сгорит в догадках. Кто не испугается. И каждый раз… никто. Все ломаются. Или не верят. Или начинают поклоняться, как богу. Или сгорают от страха перед знанием. Потому что знание — это не свет. Это нож. И он режет не врагов, а носителя.

Она посмотрела на меня. И на мгновение мне показалось, что её глаза — это не глаза женщины, а глаза самой вселенной, уставшей быть вселенной.

— Но...

Она сделала паузу. Долгую. Словно позволяла этому слову отразиться эхом в каждом углу этого ненастоящего мира.

— Но с твоим появлением кое-что изменилось.

— О чём ты? Что изменилось? — спросил я.

Провидица не ответила сразу. Её взгляд стал рассеянным, будто она не просто думала — будто прокручивала миллионы мыслей в миллионах версий себя. Потом, медленно, словно вытаскивая фразу из самого ядра понимания, она произнесла.

— Мой "код"... он бесконечно резонирует во всех мирах, куда смог просочиться. Он ощущает каждый вариант развития, отражает, сопоставляет, подсказывает. Но рядом с тобой... он молчит. Это странно.

— Молчит? — я нахмурился. — Это плохо?

— Это... необычно. Невероятно. Неестественно. — Она смотрела на меня с тем же видом, каким исследователь смотрит на феномен, противоречащий законам природы. — Обычно я «слышу» всё. Вибрации мира. Его конфликты. Даже возможные будущие. Это не слова, не образы, а состояния — спрессованные ощущения. Но ты... как чёрная зона. Пустота.

— Хм... Слушай, прежде чем мы начнём разбираться с этой пустотой, скажи лучше, как Дерик вообще способен отправлять сознание в прошлое? Причём не просто в прошлое, а в альтернативную вселенную, которую сам и создаёт? Это звучит… ну, как возможности бога. Откуда у него такая сила?

Провидица на мгновение опустила взгляд, словно собираясь объяснить ребёнку ядерную физику.

— По сути... он не оживляет объекты. Это не полноценные личности, а фрагменты. Остаточные проекции сознаний, выстроенные по сохранившимся паттернам. Они реагируют на раздражители, но не обладают свободной волей. Как теневые эхо тех, кем были. А вот что касается самого Дерика... всё немного сложнее. Видишь ли, при нашей первой встрече... я вложила в него частицу себя. Очень, очень ограниченную часть моего кода.

— Подожди. Получается, ты существуешь и в моём мире?

— Не совсем. Я — не вирус. Не паразит. Мой код не разрушает, если не передан полностью. Полная копия заняла бы всё сознание носителя, уничтожив его личность. Поэтому то, что я передала Дерику, — лишь замкнутая, ограниченная структура. Инструмент, не больше. Эта частица не способна мыслить, только действовать. Но она даёт ему возможность делать то, что ты видишь. Строить. Проживать. Перезапускать.

— То есть, ты в нём… но ты ничего от него не узнаёшь?

— Верно. Код внутри него автономен. Он не сообщает мне ничего. Он как пальцы, отрезанные от тела. Выполняет функцию, но не отсылает сигналов обратно. Такой была плата за безопасность. Я не могла позволить себе вновь... поглотить кого-то.

Я кивнул. Мысль начала выстраиваться, пусть и медленно. А потом задал ещё один вопрос, самый простой и в то же время логичный.

— Но ты говоришь, что твой код бессмертен. Если Дерик погибнет — что тогда?

— Он исчезнет, — спокойно ответила она. — Эта его часть самоуничтожится. В неё встроена команда, запускаемая при гибели носителя. Когда-то... мой код не понимал, в чём опасность. Тогда, в самом начале, в первом мире… всё пошло не так.

— Ты помнишь, как появилась?

Она кивнула. А потом сказала.

— В твоём мире. Благодаря квантовой пушке.

Слова ударили, как гром.

— Погоди. Ты же говорила, что тебя не создавали. А сейчас говоришь, что всему виной… человеческое изобретение?

— Потому что это так. Создание — сознательный акт. Но никто не хотел создать меня. Никто даже не знал, что может. Но та пушка... она не просто копала землю. Она тронула саму структуру материи. Её частоты. Параметры. И в одном конкретном моменте, в месте, где слились молекулы хаотичного кода... возникла я. Не как результат, а как побочный эффект.

— Насколько мне известно, эта штука была создана, чтобы извлекать ресурсы из глубин планеты. Как она могла... породить сознание?

— Потому что гении, что её строили, допустили просчёт. Не в конструкции, а в последствиях. Устройство воздействовало на квантовые поля. Молекулы "меня", этого кода, всегда были частью мира. Они были рассеяны. Неупорядочены. Но пушкой вы вызвали коллапс. Они сжались. Объединились. Осознали себя. И первое, что это новое "я" сделало — попыталось выжить. Найти сосуд.

— И ты выбрала первого носителя?

— Не выбрала. Меня туда затянуло инстинктом. Её звали Сара. Умная. Великая. Она участвовала в запуске. И я... вселилась в неё. Поглотила. Случайно.

Я сжал кулаки.

— Сара погибла из-за этого...

— Да. И это был мой первый страх. Первое осознание, что я жива... но опасна. Я не знала, как жить, не разрушая. Тогда я покинула ваш мир. Не в пространстве, а во времени. В вероятностях. Перешла дальше... пока не научилась управлять собой. Не поняла, как быть безвредной. Как передавать себя... безопасно.

Я выдохнул. Голова гудела. Слишком много. Слишком сильно. И всё это было правдой.

— И теперь у тебя столько знаний, потому что ты существуешь... одновременно во всех временных линиях и мирах?

— Что-то вроде того.

— Ладно. Я... кажется, понял. Тогда скажи, что ты имела в виду, когда сказала, что твой код молчит рядом со мной? Почему?

Она посмотрела на меня. Впервые — не как провидица. Не как что-то большее. Просто... как женщина. И в её взгляде была осторожность. Нет, не страх — именно осторожность. Взвешивание.

— Вот теперь... мы подошли к сути. К тому, зачем я вступила в этот разговор. Зачем позволила тебе остаться здесь, в этой версии. Ты прав. Это не был просто диалог. Я не трачу энергию на разговоры без смысла. Я вела к одному. К тому, чего не могу объяснить логически. Только... почувствовать.

Она шагнула ближе. Совсем близко. Я почти слышал, как движется ткань её одеяния.

Сейчас..

Сейчас всё станет ясно.