Чёрный ратник

Глава 27

— Лезем, — я принял быстрое решение, и в нём не было никаких сомнений. — Готовьте верёвки и крюки. Соловьёв, целься вверх.

Отряд тут же взорвался движением, и никто не спорил и не задавал лишних вопросов. Альтернативой была узкая тропа, кишившая Кошмарами.

Я быстро посмотрел на горизонт, туда, где медленно скрывалось из виду солнце.

Соловьёв во второй раз за испытание сорвал с плеча свой лук из белого дерева. Его пальцы, несмотря на холод и долгий переход, засветились жёлтой аурой и двигались уверенно. Он быстро сориентировался, подготовился и встал в стойку.

Он натянул тетиву и на миг замер, но в воздух тут же взлетела аурная стрела. За ней — ещё одна, и ещё одна. Каждый щелчок тетивы ознаменовал выстрел. Металлический лязг эхом разнёсся по ущелью. Крюки впивались в камень, некоторые падали вниз, но самое главное — Соловьёв не остановился до тех пор, пока все верёвки не оказались готовыми к подъёму.

Никто не сбрасывал вещей или груза. Все знали, что подняться и справиться с заданием это одно, но нам ещё предстояло потом спуститься вниз.

Я дождался, пока все схватятся за верёвки, и только потом начал подъём. Склон горы уходил вверх под невероятным углом, по нему приходилось наполовину всходить, наполовину карабкаться. Мышцы после долгого перехода напряглись, протестуя против очередной нагрузки. Дышать здесь было тяжело не от усилий, а от высоты. Я принялся подниматься следом за отрядом.

Я двигался в арьергарде, чтобы, если что, успеть подстраховать своих соратников.

Подъём тянулся медленно. Вместе с ним солнечный свет потихоньку пропадал и превращался в недвижимые тёмные тени.

Мы добрались где-то до половины, когда я увидел, как одна из этих тёмных теней дёрнулась.

— Сверху! — крикнул я, отпуская одну руку и хватаясь за рукоять меча.

В этот момент раздался щелчок тетивы. Аурная стрела Соловьёва просвистела в воздухе и ярко вспыхнула, впиваясь в камень. Я услышал знакомый скрип, отдалённо похожий на крик.

Я посмотрел налево и вниз и увидел, как огромная тёмная лавина движется по камню в нашу сторону. Грозя медленно, короткими, вялыми рывками накрыть отряд. Ловушки из кошмаров тянули к нам свои лапы.

— Не останавливаться! — зарычал я, подгоняя остальных. — Лезем!

По моей команде отряд задвигался бодрее. Тьма же вокруг нас ожила. Из расщелин, скосов и щелей медленно выползали кошмары — не те крупные, которых я видел раньше, а более мелкие, юркие тени. Они двигались по склону как пауки, стараясь как можно быстрее добраться до нас.

Подъём превратился в гонку со смертью. Я рванулся вверх, держась за верёвку одной рукой, второй выхватил клинок и взмахнул им. Юркая тень с шипением испарилась. Сбоку донеслась ругань Ярославы. Она висела ниже Олафа. Её клинок, пылающий алым заревом, был похож на огненный веер, отсекающий щупальца тьмы, тянувшиеся к её ногам.

Вот только не стоило забывать — тени были материальны, поэтому Иван использовал свой щит не для защиты, а как таран, сшибая со скалы целые грозди мелких тварей. Грохот о сталь и камень сливался с тонким писклявым визгом.

Чуть выше ловко карабкалась Алёна. У неё был только длинный кинжал, но ей даже не приходилось его использовать, она просто-напросто выигрывала в скорости. Вот только одна из теней опасно бросилась на Алёну сверху. Меч Олафа вспыхнул серой аурой, и он рассёк монстра пополам. Вот только обе половины неожиданно не остановились или рассеялись, а просто продолжали свободное падение.

— Твою мать… — процедил я, и с моего клинка сорвалось Чёрное пламя.

Точнее, тёмно-серое, сокрытое техникой. Небольшая, плотная волна пламени, созданного из моей ауры, накрыла два куска кошмара и выжгла их, не оставив ничего. Пламя пронеслось вверх ещё на несколько шагов и потухло прямо под ногами Алёны. Девушка быстро посмотрела вниз и благодарно закивала.

— Не мешай! — раздался крик Соловьёва, но в его голосе было больше уверенности, чем злости.

Воздух вновь загудел от свиста стрел и звона стали. Громов был рядом с Соловьёвым и светился зелёной аурой. Он был защитником, но сейчас, в этой странной ситуации, была нужна не столько защита, а атака. И Соловьёв неожиданно справлялся.

Мы лезли вверх без остановок или сомнений. Каждое движение требовало чудовищных усилий. Мышцы горели огнём, пальцы немели в перчатках, а изо рта валил пар и хриплое дыхание.

Олаф орудовал где-то сверху. Ко мне же, как замыкающему, с двух сторон ползли тёмные щупальца. Я оттолкнулся ногами от скалы, раскачался на верёвке, рубанул широким взмахом одну тень, а затем вторую. Они взорвались и рассыпались каменной крошкой. Разлетевшиеся во все стороны осколки камня расцарапали лицо. Я почувствовал, как несколько тонких горящих струек крови потекли по виску.

— Олаф, сверху! — не отвлекаясь ни на что, проревел я.

Я впервые за путь задался вопросом, как однорукий умудрялся и карабкаться, и отбиваться. Он, конечно, был обвязан верёвкой, но все же. Над ним, на самом верху, почти у цели, нависла тень. Она не ползла, а парила в воздухе и готовилась к падению вниз.

Неожиданно Громов ярче засветился зелёной аурой, и я почувствовал магический ответ. В воздухе прямо за тенью возникло зелёное свечение. Оно просто стерло тень, и Олаф взобрался наверх первым.

Я изо всех сил тянул себя вверх и вверх и вверх, и не оглядывался. Я и так чувствовал холодную погоню Кошмаров за мной.

Один за другим, уставшие, исцарапанные, но живые, мои соратники взбирались наверх.

Я тянул и тянул, пока рука не ухватилась за выступ. Иван схватил меня за вторую руку и с медвежьей силой затащил наверх.

Я впервые за подъём почувствовал крепкую землю под ногами.

Ярослава тяжело дышала и стояла в боевой стойке, осматривая периметр. Соловьёв прислонился к камню, его руки тряслись от напряжения, а лицо было бледным. Олаф стоял с поднятым палашом и закрывал собой Алёну.

Солнце уже исчезло за горизонтом, и сумерки превратились в раннюю ночь.

— Все, — выдохнул Громов.

Он поднял руки перед собой, и вперёд прокатилась волна зелёной ауры. Ей в ответ вокруг начали вспыхивать слабо светящиеся зелёные руны.

— Вперед, — выдохнул я.

Все двинулись вперёд так быстро, как могли. Только Соловьёв лежал на камнях, тяжело дышал и хрипел. Я подскочил к нему и поволок по камню за собой, не церемонясь.

Мы вскочили в огромный барьер, защищённый рунами, и только сейчас было ясно — мы достигли Сизого Кряжа.

Тьма в ночи заколыхалась и замерла прямо на краю, там, где мы взобрались какие-то мгновения назад. Похоже, что древняя защита рода Громовых, если она, конечно, принадлежала им, делала из Сизого Кряжа идеальное место для передышки и лагеря.

Перед отрядом раскинулся Сизой Кряж — совсем небольшой по природным меркам гребень горы. Он при этом возвышался над долиной внизу.

— Добрались, — сквозь сбитое дыхание сказал Громов.

Его собственная аура потухла, и он грузно опустился на камень.

Иван следом за Громовым сел на камень, с грохотом скинув свой щит. Ярослава опёрлась на меч и жадно глотала холодный воздух, запрокинув голову. Её рыжие волосы выбились из хвоста и были мокрыми от пота. Соловьёв лежал на земле как мешок с картошкой прямо рядом с белоснежным луком, его грудь бешено вздымалась.

— Молодец, — похвалил я его и хлопнул по плечу.

В ответ раздался лишь слабый выдох.

— Всем осмотреться и проверить снаряжение, — скомандовал я, и мой голос прозвучал хрипло. — Алёна, помоги кому нужно.

Алёна сохраняла удивительное самообладание и уже рылась в своей сумке. Она молча подошла к Соловьёву и протянула ему небольшой флакон. Соловьёв жадно выпил содержимое и скривился, но к его щекам начал понемногу возвращаться здоровый цвет.

Затем Алёна направилась к Громову. Он выглядел хуже всех: лицо было землистым, губы побледнели, зелёная аура потухла, а из его горла вырвался тяжёлый влажный кашель.

Я же подошёл к краю кряжа, туда, где руны светили чуть ярче, образуя невидимый барьер. И то, что я увидел внизу, мне не понравилось.

С кряжа открывался отличный вид на долину внизу и соседние пики, а ещё на тропу, которая как раз и вела к якорю. Так вот везде, абсолютно везде, была не просто ночь, а настоящая тьма.

Она оказалась живой, кишащей и бурлящей массой. Тени переплетались и образовывали чёрное море. Временами из тьмы вырывались протяжные вопли. Абсолютно везде сейчас царствовали Кошмары. Пройти там было просто невозможно. Но даже днём нашему отряду в текущем состоянии будет сложно пробиться к якорю.

Я услышал тяжёлые шаркающие шаги и обернулся. Ко мне подошёл Олаф. Он взглянул холодными глазами вниз, увидев то же самое, что и я.

— Переждём, — тихо сказал ему я.

— Вон там, — однорукий ткнул пальцем куда-то на горизонт. — Видишь?

Олаф сейчас был сильнее меня как ратник, потому и видеть он мог чётче и дальше, чем я. Я покачал головой в ответ.

— Там Чёрный ручей, — проговорил спокойно Олаф. — На самом горизонте.

Когда он упомянул Чёрный Ручей, то я как будто не увидел, а почувствовал его, хотя мне вполне могло просто показаться.

Я кивнул, развернулся и зашагал к хрипящему и кашляющему Громову, над которым склонилась Алёна.

— Я довёл вас до Сизого Кряжа, — выпалил Громов, завидев меня. — Как и обещал.

Алёна отпаивала его зельем из склянки.

— Дальше вы сами, — закончил свою мысль Громов.

— В смысле? — резко вскинулась Ярослава. — Ты же наш проводник!

— Дальше мне не хватит сил, — усмехнулся Громов. — А это место нужно держать. Иначе обратно придётся возвращаться сквозь Кошмаров.

Я и сам видел, что второе испытание измотало Громова сильнее остальных, и сейчас на третьем испытании он двигался исключительно на силе воли и упрямстве. К тому же я не знал, как точно он активировал руны. Возможно, они поглотили всю его оставшуюся ауру.

Я молча кивнул. У нас был уговор. Более того, я понимал и принимал выбор воина, знающего свой предел.

— Ты уверен? — спросил его Иван и стёр пот со лба.

— Да, — коротко и ясно ответил Громов. — Я остаюсь.

— Пока что, — усмехнулся я, — мы все остаёмся.

Иван только пожал плечами. Отряд был уставшим и измотанным за сегодняшний переход, а вокруг была ночь. Поэтому мы просто разбили лагерь внутри невидимого барьера на Сизом Кряже.

Несколько простеньких палаток возникли на камнях, и их периодически мотал во все стороны холодный бешеный ветер. Разгорелся небольшой костёр, на котором Алёна уже принялась готовить отвар.

Я жевал жесткие сухари и сушёное мясо. Чуть позже Алёна закончила и обошла всех, разливая горячую жидкость, похожую на мутный чай. Отвар пах свежескошенной травой, а на вкус оказался горьким как полынь. Зато по телу тут же разлилось тепло, а усталость в мышцах понемногу утихала.

Над горами раздался звук точильного камня, это Ярослава чистила и точила клинок. Соловьёв немного пришёл в себя и даже сел, всё ещё вяло поглядывая по сторонам.

Олаф поел, выпил отвара и теперь сидел неподвижно на краю кряжа. Его взгляд был устремлён вдаль.

Я проверил снаряжение, разделил ночные дежурства и сам взял первое.

Ночь тянулась долго. Холод пробирал до костей, несмотря на тёплые вещи. Все дремали урывками по очереди. Я же во время своего дежурства вглядывался в темноту ночи. Иногда она так и норовила вытянуться к барьеру тёмными щупальцами, но всегда отступала. Я и сам особо не спал.

Но каждый раз, когда происходила пересменка в дежурных, можно было видеть Громова, который сидел, прислонившись к камню. Он сидел с закрытыми глазами и ровно дышал. Тонкие зелёные нити медленно тянулись к нему — либо он подпитывал барьер, либо медленно восстанавливал энергию.

И вот, когда чернота ночи разбавилась первыми едва уловимыми лучами рассвета, случилось то, чего я ждал. И не я один.

— Наконец-то, — холодно проговорил Олаф.

Это дежурство было его. Я повернулся на бок, выбрался из спального мешка и подошёл к однорукому.

Сначала где-то далеко впереди, на северо-западе, мелькнула одна короткая вспышка. Я даже не смог разобрать цвет. Затем ещё одна, уже с багровым оттенком. Потом ещё и ещё. Словно где-то на горизонте, далеко-далеко, в нескольких днях пути от нас, началась ярмарка, и маги показывали фокусы. Вот только это были ауры. Ауры Подмастерьев, вступивших в бой. Третье испытание началось и для них. Орден бросил их вперёд, к Чёрному Ручью.

Потихоньку начали подниматься и остальные. Ко мне подошла Ярослава, а затем, зевнув и потянувшись, подошёл и Иван.

— Смотрите… — прошептал он.

Море тьмы в долине внизу взволновалось. Целые куски теней, неподвижно лежавшие у подножья кряжа, пришли в движение. Они словно волнами потекли на северо-запад, почуяв то ли звук боя, то ли свежую добычу.

Но самое главное, что и тропа, по которой предстояло подниматься дальше, больше не казалась непроходимой. Медленно, но верно, на ней появлялись просветы.

Я наблюдал за происходящим, оценивая масштабы и направление движения. Я знал о задаче Подмастерьев и осознавал, что отряду нужно было успеть подняться к якорю до того, как это случится. И мы успели.

Я повернулся к отряду. Все, кроме Соловьёва и Громова, были на ногах.

— Собираемся, — сказал я тихо, но чётко. — Наш выход.

Никто не стал задавать вопросов, все и так знали, что делать. Быстро, почти молча, отряд принялся собирать снаряжение и лагерь, затягивать ремни и проверять оружие.

Я подошёл к Громову. Он открыл глаза и слабо улыбнулся.

— Чтобы добраться до якоря, нужно будет пройти через Врата, — предупредил меня Громов. — В моём роду ходят легенды, что они пропускают лишь достойных.

Громов слабо улыбнулся.

— Но в последнее время, сам понимаешь, желающих забраться туда не было. Так что осторожнее.

— Справимся, — заверил его я.

— Руны сильны, — сказал Громов. — И я постараюсь их удержать до вашего возвращения.

Отряд молча закончил приготовления. Все были уставшими после долгого перехода и тяжёлой ночи. Дорога от Сизого Кряжа вела немного вниз, а затем снова наверх. До цели нам оставалось совсем немного. Вот только спуск был немногим легче подъёма. Каждый шаг приходилось проверять камни, ослабленные влагой и холодом, так как они могли в любой момент обрушиться.

Двигались цепочкой, растянувшись на несколько саженей. Я впереди, за мной Олаф, в центре Алёна и Ярослава, затем Соловьёв и Иван, который постоянно оглядывался, всматриваясь в редеющую, но ещё опасную тьму внизу.

Через несколько часов пути тропа вывела к новому испытанию.

— Стоять! — скомандовал я, и мы замерли.

Передо мной находился склон не шире полутора шагов, нависающий над бездной отвесной скалы и пустотой. Ветер, гуляющий по камням, яростно рвал за полы плащей, пытаясь сорвать нас вниз.

— Кошмар какой-то… — пробормотал Соловьёв, прижимаясь к скале.

— Идём не спеша, — сказал я и дал отмашку остальным.

Мы двинулись дальше. Я прижимался к скале и скользил по холодному камню. Судя по всему, до цели оставалось совсем ничего, хотя Врат я пока не видел. За мной слышалось лишь ровное и глубокое дыхание Олафа.

Путь был хоть и крутым, но проходимым. Воздух сгущался и наполнялся низким гулом, вибрировал прямо внутри, там, где теплилась моя чёрная аура.

Отряд медленно выбрался с узкой скалы.

Я первым упёрся в гладкую, отполированную до зеркального блеска стену из чёрного камня. Это был не совсем тупик. В центре камня зиял арочный проём, на котором были вырезаны потухшие от времени руны. Из проёма как раз и исходил этот низкий гул, который отзывался внутри меня. Воздух перед камнем дрожал и искривлялся.

Сомнений не было. Это Врата.

— Никаких обходных путей, — мрачно констатировал Олаф, осматривая обрыв со стороны и преграду впереди.

— Нам обязательно туда лезть? — спросил Соловьёв, с опаской глядя на камень и потухшие руны.

— Обязательно, — коротко ответил я.

Моя чёрная аура бушевала, реагируя на близость Врат. По ту сторону должен был быть якорь.

— Пойдём двойками, — сказал я, обращаясь к отряду. — Я и Олаф первыми. Затем Алёна и Ярослава. Иван с Соловьёвым замыкают.

— Хоть бы раз по имени назвал, — тихонько проворчал Соловьёв.

— Если Громов прав по поводу «достойных» и вы окажетесь не там, где остальные, — продолжил говорить я, — то возвращайтесь на Сизый Кряж. Не задерживайтесь в горах до ночи.

Ярослава крепко сжала кулаки. Иван перехватил удобнее щит. Соловьёв вздохнул. А вот Олаф и Алёна были спокойны.

— Ну что, — я посмотрел на однорукого, — пошли.

Я двинулся вперёд. За мной раздались шаги Олафа. Чем ближе я приближался к Вратам, тем чётче чувствовал связь с той стороной. Я не замедлился и не остановился перед Вратами, а смело шагнул в них.

Перед глазами полыхнула багровая вспышка. Низкий гул резко перешёл в оглушительный рёв. Я почувствовал, как теряю баланс, а всё вокруг заполняет искажённая магия. Мир превратился в мелькание вспышек и давящую тесноту. Меня бросало из стороны в сторону, крутило.

Всё остановилось в один миг. Остался лишь я и оглушительная тишина.

Я согнулся, жадно глотая воздух, а затем быстро взглянул на солнце. Судя по всему, времени прошло совсем чуть-чуть. Я услышал, как кто-то тяжело рухнул за спиной. Я обернулся.

Врата с этой стороны выглядели точно так же, только руны на них горели багровым цветом. Олаф сидел на земле и сжимал палаш с такой силой, что мне казалось, он погнёт железо. Его серая аура потихоньку расползалась вокруг.

Врата вспыхнули багровым, и чуть позже плавно и тихо, как кошка, приземлилась Алёна. Её глаза были широко раскрыты от шока.

Вот только Врата, выплюнув Алёну, начали медленно угасать. Сквозь воздушную пелену я видел искажённые фигуры оставшихся позади Ивана, Ярославы и Соловьёва. А еще горные пейзажи.

Их всех как будто разбросало по разным частям гор. Соловьёв что-то кричал и бросался вперёд, Иван спокойно готовился к возвращению назад, а Ярослава, казалось, смотрела прямо на меня.

Только отвлекаться было некогда. Оставшимся позади соратникам предстояло самим найти путь к Сизому Кряжу. Потому что на этой стороне открывалось странное зрелище. Это было не святилище, не пещера и не плато.

Это был гигантский природный амфитеатр, созданный неведомой магией прямо в сердце гор. Скальные стены вздымались крутым полукругом, местами они обрушились, а тут и там зияли круглые дыры, похожие на окна-бойницы.

А в самом центре, над потрескавшейся плитой, парил якорь. Хотя я бы скорее назвал его ядром. Оно было похоже на чёрное солнце — сгусток чистейшей, но искажённой тьмы, пульсирующей без остановки. По камню медленно раскинулись тёмные линии, которые явно уходили вглубь гор.

От ядра исходило почти физическое давление, волны силы, заставлявшие схватиться за оружие.

Олаф помог Алёне прийти в себя, и они подошли ближе ко мне.

— Ядро защищено, — произнес я.

Между нами и ядром стоял барьер — едва заметная, но ощутимая стена из искажённой силы Темниковых. Всё здесь, в амфитеатре, словно было создано в пику моему роду.

Амфитеатр содрогнулся. Прямо из земли перед барьером начал подниматься голем. Но это было не простое скопление камней, как те твари на тропе. Это был настоящий магический конструкт из камня и тьмы, по которому расползались те же жилы, что шли от ядра. Они сходились где-то в груди, где, подобно сердцу, пылал сгусток тьмы. В бесформенном нагромождении камня горели две точки ослепительно белого света.

Голем в три-четыре человеческих роста выпрямился и замер прямо перед барьером.

Алёна ловко отпрыгнула в сторону. Она понимала не хуже нас — ратникам в бою главное не мешать.

Я посмотрел на Олафа. Он был готов и сосредоточен.

— Она знает? — спросил я однорукого, обнажая клинки.

— Да, — без раздумья ответил он.

Я ещё со второго испытания заметил это. Олаф появился только когда к отряду добавилась Алёна. И в третьем случилось точно так же. Он в основном как будто оберегал её. И всё бы ничего, но распространение информации о чёрной ауре — это было нарушение слова и нашего договора.

Но с этим я собирался разобраться позже.

Я выдохнул и расслабился. Моя бушующая аура вырвалась на свободу, окутав меня чёрным, поглощающим свет пламенем. Я чувствовал, как она жадно тянется к энергии голема. Мышцы налились силой, разум прояснился. По моим клинкам пробежали чёрные всполохи.

Я направил один из клинков прямо на голема. Испытание воли завершится прямо сейчас.

— Пора, — спокойно произнес я.

И словно в ответ на мои слова, земля содрогнулась, и голем пришёл в движение.