Чёрный ратник

Глава 23

— Какой из? — абсолютно равнодушно поинтересовался я.

Мой день был удивительно долгим, и играть в игры в собственном отряде желания не было. Я видел рыжую в архиве, и наш разговор сам с собой подразумевал, что она могла раскопать что-то интересное.

Ярослава ответила не сразу. Она сверлила меня изумрудными глазами, явно стараясь рассмотреть во мне признаки волнения или лжи.

Наконец она выдохнула, и её дыхание превратилось в маленькое облачко.

— Ладно, хорошо, — начала говорить рыжая, её голос прозвучал тише, чем я ожидал. — Не буду ходить вокруг да около. Тим, или как там тебя на самом деле зовут…

Её руки оставались сложенными на груди. Рыжая шмыгнула носом, и по её коже пробежали мурашки.

— В архиве, — она сделала паузу, подбирая слова, — я искала кое-что по поручению коменданта крепости. О своей семье, о Мельниковых, и нашла. Но попутно я видела донесение с несколькими фамилиями.

— Я так понимаю, — спокойно проговорил я, — там была и моя?

Рыжая покачала головой.

— Не совсем. Но там была фамилия Тимура. — она сделала небольшую паузу, отслеживая мою реакцию. — Тимура Зарина.

Ни один мускул не дрогнул на моем лице. Мне в целом особенно-то и нечего было скрывать. Тимур фон Зарин добровольно отдал мне своё приглашение, а уж как я его использовал — дело живых, а не мёртвых.

— И у тебя в документах та же фамилия, — наконец сказала самое важное Ярослава и сжала кулаки. — Вот только я знаю Тимура. Я видела его несколько раз на приёмах. Ты не он.

— В приказе о моём вступлении в орден, — абсолютно спокойно сказал я, припоминая, что конкретно записал Евграф, — написано «Тим», в графе происхождения вообще прочерк. Так что узнать о Тимуре Зарине ты могла только покопавшись в пригласительном письме. А оно наверняка не лежит в архиве в свободном доступе, не так ли?

Ярослава нахмурилась, в её глазах блеснули красные искорки. Она сделала небольшой шаг вперёд и оказалась совсем близко.

— Не в этом дело! — выпалила она. — Фон Зарины, пусть и не особенно влиятельная, но довольно большая семья. Они будут искать сына, понимаешь?

— И найдут, — пожал плечами я, — убитым в бою по пути в Орден. Если, конечно, уже не нашли.

Ярослава удивлённо вскинула брови и затаила дыхание.

— Мы бились бок о бок против наёмников, — сказал ей правду я. — Он погиб. Я выжил. Приглашение он отдал сам.

Ярослава покачала головой, разбрасывая рыжие локоны по лбу.

— Фон Зарины рано или поздно они приедут в цитадель или начнут задавать вопросы, — возразила Ярослава. — Если они узнают, что их сын погиб, а его место занял самозванец, то потребуют твоей головы.

— Мне кажется, ты кое-что не понимаешь, — усмехнулся я.

Ярослава хотела снова возразить, но я мягко провёл большим пальцем по её щеке, и рыжая замерла с чуть приоткрытым ртом.

— Я не боюсь ни дворянских семей, ни прочую знать, — совершенно серьёзно, глядя ей в глаза, проговорил я. — Пусть приходят. Хоть Зарины, хоть фон Зарины. Их сын погиб в бою с мечом в руках, как и подобает ратнику.

Ярослава тяжело сглотнула.

— Все претензии Зариных, — продолжил говорить я, — я решу или словом или мечом.

Ярослава лишь выдохнула, потупила взгляд и мягко стукнула меня кулаком в нагрудник.

— Вот опять, — тихо проговорила она. — Опять ты за своё.

Её глаза медленно поднялись и встретились с моими.

— Давай на сегодня закончим, — предложил я.

Рыжая шмыгнула носом, но спорить не стала. Я снял плащ и накинул его ей на плечи.

— Пойдём в дом.

Я жестом пригласил её за собой, и мы вместе зашагали по дорожке к главному дому.

— Тим это не имя, — совершенно серьёзно произнесла Ярослава. — Это кличка.

— Почему это? — усмехнулся я. — Коротко, удобно, в бою легко позвать. А вот Ярослава — слишком длинно.

— Не вздумай называть меня Яра! — тут же вспыхнула рыжая, схватив меня за локоть.

— Не буду, — покачал головой я.

— Так и не скажешь своё настоящее имя? — спросила она, когда мы уже подходили к дому.

Отвечать я не стал. Зачем? Тим и есть мое настоящее имя, а о Темниковых пока не нужно знать никому постороннему.

Во дворе усадьбы уже не было ни конюхов, ни Ивана, ни тем более Олафа. Балконы тоже пустовали, поэтому я спокойно вошёл в дом, пропуская рыжую вперёд. Слуги выделили мне комнату. Я помылся, поел и провалился в сон.

Так и наступило утро.

Задерживаться у Суровых я не стал, даже не смотря на их гостеприимство.

— Уже уезжаете? — с заметным разочарованием поинтересовался Игнат Степанович Суров утром, когда увидел, как мы нагружаем лошадей.

— Да, — кивнул я. — Нам пора. Испытание мы выполнили и нам нужно вернуться к сроку. Орден не ждёт.

— Понимаю, понимаю, — пробасил Суров.

Из усадьбы пахло дымом, свежеиспеченным хлебом и чем-то сладким, поэтому Иван бросал мечтательные взгляды на дом. В остальном же настроение было сдержанным и слегка приглушённым усталостью. Олаф выглядел мрачнее обычного, хотя он и так никогда не был особенным весельчаком. Его единственная рука проверяла подпругу, а взгляд то и дело опускался на окружающие холмы и деревья.

— Может, это… — почесал затылок Суров, — гостинцы возьмёте?

Я серьёзно посмотрел на крепкого купца.

— Я не имею никакого отношения к результату боя, — напомнил я ему. — Ваш боец победил, поэтому вы и получили реку.

— Знаю, знаю, — примирительно поднял перед собой руки Суров. — Но орден мог вынести другое решение. В прямом бою мы вряд ли устояли бы.

— Орден взяток не берёт, — покачал головой я, глядя на то, как слуги Суровых выносят на крыльцо несколько плотно набитых мешков.

— Да что вы, что вы, какие взятки! — отмахнулся от моих слов Суров. — Провизия в дорогу.

Он явно заметил мой недоверчивый взгляд, поэтому поспешил добавить:

— Дело вы сделали. И сделали без лишней крови и разорения земель, по-умному. Так что за это — отдельная благодарность от чистого сердца.

Я посмотрел на Ивана. В его глазах была какая-то щенячья надежда. Из дома вышла Алёна, она прошла к своей лошади, не обращая внимания на происходящее во дворе.

— В каком мешке больше сладкого? — спросил я, вспоминая об обещании Пантелеймону.

Суров ткнул пальцем в один из мешков.

— Ладно, — махнул рукой я. — Возьмём его в дорогу.

Суров засиял, и Иван тут же подскочил к мешку с провизией и принялся забрасывать его на лошадь.

В этот момент тяжёлая дубовая дверь усадьбы со скрипом распахнулась, и из неё выскользнула Ярослава. Она, как и всегда, была в своих изысканных, отполированных до блеска доспехах, её рыжие волосы были заплетены в тугую косу.

Суров тем временем подошёл ближе ко мне, залез за пазуху и достал оттуда свиток. Он протянул его мне. Я взял его, бумага была плотной и качественной.

— Это моё официальное свидетельство для ордена, — пояснил Суров. — В нём написано, что конфликт улажен по решению подмастерья Тима и что семья Суровых удовлетворена исходом и благодарна ордену за скорое и мудрое вмешательство. Сам я ещё, конечно, гонца в цитадель направлю, но пусть ваши там знают всё сразу.

В словах купца сквозило не просто удовлетворение, а даже уважение. Он смотрел на весь отряд не как на зелёных подмастерьев, а как на настоящих ратников.

— И ещё, — Суров сделал шаг ближе и понизил голос, — о благодарности для ордена я позабочусь отдельно. Чтобы ваши начальники знали, что Игнат Суров своих благодетелей не забывает.

— А вот это, — сходу отрезал я, — не моё дело. Орден просто поддерживает порядок.

Суров понимающе закивал, но расплылся в довольной улыбке.

— Порядок ведь разный бывает, — хитро прищурился купец. — Так что не скромничайте.

Он обвёл наш небольшой отряд ещё одним одобрительным взглядом и сделал шаг назад.

Тем временем все закончили собираться. Лошади были нагружены, люди вооружены и готовы к поездке назад. Времени у нас было достаточно, так что мы могли не спешить.

— Счастливой дороги! — прокричал Суров и помахал рукой. — И да хранят вас боги!

Я сунул свиток в сумку.

— Вперёд! — скомандовал я.

Отряд тронулся с места, и лошадиные копыта застучали по камням во дворе, выбивая чёткий ритм. Мы миновали ворота усадьбы, проехали мимо склонившихся в знак уважения дружинников и ополченцев Сурова и выехали на главный тракт, ведущий на юг, к Ярмуту и цитадели.

Мы поехали по тракту и вскоре покинули долину, оставив позади и две враждующие усадьбы, и реку Каменку, и Чёрный ручей.

Дорога петляла и вела нас по холмам, вскоре она начала сужаться, вползая в старый угрюмый лес.

Иван ехал сбоку от меня и после вчерашнего то и дело пытливо поглядывал то на меня, то на Ярославу. Он явно ломал голову, о чём мы говорили в темноте у амбара, но спрашивать не решался.

Лесной воздух стал влажным и сырым. Я с удовольствием дышал полной грудью.

Я ехал во главе колонны, чуть левее позади ехал Иван, Олаф замыкал отряд, а в середине скакали девчонки.

Я по опыту знал, что леса Уральского княжества редко бывали безопасными, поэтому прислушивался к окружающему пейзажу и к себе.

Листья шелестели в округе, где-то вдалеке закричали птицы, а в кустах треснула ветка и коротко щёлкнул…

— Арбалет! — закричал я низким резким голосом.

Я мгновенно натянул поводья, направляя коня в сторону. В тот же миг из-за стволов сосен справа и слева от дороги засвистели арбалетные болты. Я вспыхнул тёмно-серой аурой, используя маскировку, выученную у Олафа.

Мир сузился до полосы дороги, стволов деревьев и свистящей смерти. Первый болт просвистел в сантиметрах от моего лица и с глухим стуком вонзился в сосну позади, второй чиркнул по бедру.

Я увидел, как впереди, в шагах двадцати-тридцати, заблестели острые нити. Нас ждали. Это была ловушка.

Иван уже был на земле, его круглый деревянный щит мгновенно оказался поднят, в него с резким стуком впился арбалетный болт.

— Ко мне! — решительно рявкнул он.

Алёна тут же спряталась за Иваном, и он поймал ещё один болт прямо в щит. Ярослава с мечом в руке спрыгнула с лошади и метнулась в кусты, алый отблеск её ауры медленно разгорался.

Олаф встал чуть позади Ивана, тяжёлый палаш игриво крутился перед ним. Болт, прицельно пущенный в его грудь, раскололся на пополам от удара палаша.

— Назад! — скомандовал я, спрыгивая с лошади.

Из пятерых у нас было четверо ратников. Пробить нас обычными болтами не получится, а вот отвлечь запросто. Это быстро поняли и нападавшие. Из леса посыпались хорошо вооружённые наёмники в качественных кольчугах и кожаных нагрудниках. Их лица скрывали куски ткани, а на головах красовались крепкие шлемы с наносниками.

Они молча бросились в атаку.

Ярослава, увидев десяток бойцов в кустах, быстро сменила курс, прорываясь к арбалетчикам.

Мы же сформировали подобие строя, оставив между нами Алёну.

Первая волна наёмников обрушилась на нас. Один с топором попытался зайти сбоку, но Иван встретил его ударом щита. Дерево затрещало, но щит выдержал, наёмник же отправился кубарем в кусты. В этот же миг холодная сталь блеснула в воздухе и с чавкающим звуком впилась в улетевшего наёмника. Я бросил быстрый взгляд назад и с удивлением обнаружил, что кинжал метнула Алёна.

Правда, долго отвлекаться я не мог.

Олаф принял на себя удар алебарды. Наёмник, пользуясь длиной оружия, старался зацепить однорукого. Олаф сделал короткий резкий шаг вперёд, прямо под линию атаки. Его палаш молнией блеснул в воздухе, раздался сухой хруст, клинок разрубил древко алебарды без всякого труда.

Наёмник опешил на один миг, и этого мгновения хватило. Однорукий обрушил клинок прямо на кольчугу наёмника, раздался скрежет, и наёмник с криком рухнул на землю. Олаф даже не посмотрел на него, его глаза уже искали следующего врага.

Между деревьев начала вспыхивать и гаснуть красная аура — значит, Ярослава нашла свою цель.

С другой стороны дороги вылетело сразу три болта. Один я срубил в полёте, второй прилетел в щит Ивану, а третий просвистел над нашими головами.

Я бросился к кустам на другой стороне дороги, рассчитывая привлечь внимание наёмников и разделить их. И мой план сработал. Первый наёмник, преградивший мне путь, замахнулся топором и тут же пропустил быстрый выпад в горло. Он захрипел, кровь хлынула изо рта, но я уже бежал дальше.

Я ударил коротким клинком перед собой, и второй, более опытный наёмник, парировал удар, вот только полуторный меч засветился аурой изнутри и без труда снёс его башку.

Я скакнул в тень деревьев и увидел, как трое бойцов судорожно заряжают арбалеты. Они смотрели на меня со страхом и беспокойством. Я рванул вперёд, усиливая мышцы ног аурой. Первый арбалетчик даже не успел вскинуть свой короткий клинок прежде чем я рассек его лицо.

Второй арбалетчик вскинул арбалет, но нажать на спуск не смог. Я крутанулся и первым ударом снёс ему обе руки, а вторым оборвал его мучения.

— Стой! — заорал последний выживший арбалетчик. — Не надо! Я запла…

Вот только я его не слушал. Я сделал два коротких шага и два быстрых взмаха клинков.

Трое из трёх наёмников остались лежать мёртвыми между деревьев. Я быстро побежал назад.

Отряд на дороге сражался хорошо. Ярослава вернулась из своей вылазки и билась рядом с Иваном. Белобрысый сдерживал удары, а рыжая совершала быстрые смертельные выпады, её алая аура пылала в полную силу, придавая её движениям яростную скорость.

Олаф сдерживал двоих. Он не суетился и не делал лишних движений. Его палаш описывал короткие точные дуги, каждая из которых могла быть смертельной. Он отражал удары меча, отскакивал от топора и использовал простые, но эффективные техники, справляясь без всякой ауры.

Один из наёмников смог пробраться сбоку и бросился к Алёне. Он видел перед собой лишь беззащитную девушку с кинжалом. Алёна отпрыгнула с поразительной для лекаря ловкостью, её кинжал блеснул, оставляя глубокий порез на его щеке. Это была не смертельная рана, но она заставила наёмника отступить и пересмотреть свои планы.

Этой небольшой заминки хватило, чтобы я сократил дистанцию и вонзил полуторный меч ему в сочленение между доспехов.

Наёмник тяжело выдохнул и осел на дорогу.

Я быстро осмотрелся. Больше никому моя помощь была не нужна. Олаф уже сразил одного наёмника и теперь заканчивал со вторым. Иван с Ярославой тоже справлялись, я не собирался лезть под руку их тандему.

Бой продлился ещё несколько мгновений. Свист стали и скрежет доспехов сменился хрипами умирающих и тяжёлым дыханием. Когда последний наёмник попытался сбежать, Ярослава одним рывком нагнала его и отправила к друзьям.

На поле боя осталось лежать полтора десятка тел. Зато все в отряде хоть и в крови и пыли, но живы.

Иван принялся вытаскивать арбалетные болты из своего щита.

— Вот уж не ожидал, — пробормотал он.

Раскрасневшаяся и разгорячённая от боя Ярослава подскочила к одному из умирающих наёмников.

— Кто вас послал? — требовательно спросила она.

Когда она не получила ответа, то яростно опустила каблук сапога прямо на грудь наёмника. Он захрипел.

— Кто⁈ — повторила вопрос, но было уже поздно.

Олаф опустился над телом одного из наёмников и с интересом обыскивал его.

— Что там? — спросил я.

— Ни гербов, ни знаков, — холодно констатировал он. — Оружие и доспехи без меток, купить можно в любой крупной лавке.

— Анисимовы, кому ж ещё, — пробормотал Иван, закончив разбираться со щитом.

— Вполне может быть, — спокойно сказал я. — Но расследовать нападение на Подмастерьев — это дело ордена. Наша задача вернуться обратно с отчётом, желательно живыми.

Иван улыбнулся. Ярослава вытерла лезвие клинка о плащ одного из наёмников. Алёна с профессиональным интересом осматривала нас на предмет ранений. Но насколько я мог судить, все были в порядке.

— Соберём трофеи и двинемся дальше, — цинично бросил я. — Пока дорога не преподнесла нам новый сюрприз.

Доказательств того, что это был именно Анисимов, у меня не было. Но, вспоминая недовольную морду лощёного купца, а ещё и задетую моим отказом Марфу, ответ приходил в голову сам собой.

Время для того, чтобы организовать засаду, у Анисимовых было. А вот у нас времени возвращаться назад не было. Рисковать вторым испытанием я не хотел.

Мы быстро собрали трофеи, стараясь особо не задерживаться. Я срезал натянутые на тропе нити, и мы продолжили путь.

Тёмный лес сменился полями, а затем показались первые деревеньки и главный тракт.

Оставшуюся часть пути удалось проделать без приключений, так что вскоре показались тёмные стены Ярмута.

За городскими воротами нас встретил гомон улиц, запахи готовящейся еды и сена. Город жил своей жизнью. На улицах я заметил несколько фигур Подмастерьев.

В цитадель отряд въехал, имея день запаса.

Я быстро осмотрел соратников: потрёпанные доспехи, подсохшая кровь и общая усталость. Впрочем, испытание мудрости, на мой взгляд, далось легче, если не считать вылазку к Чёрному ручью.

Первым делом мы отправились к конюшне, молча расседлали лошадей, отдав их конюхам. Быстро распределили трофеи.

— Кто куда? — с любопытством спросил Иван.

— Сначала отчёт, — ответил я. — Всё остальное подождёт.

Я хотел уже отправиться сдавать свидетельство, полученное от Сурова, когда вспомнил об Алёне.

— Точно, — усмехнулся я, обращаясь к ней. — Сначала сдам тебя на руки Пантелеймону.

Олаф хмыкнул. Он тоже понимал, что Пантелеймон оказал нам большую честь.

Я подошёл к мешку, подаренному нам Суровым, и закинул его на плечо.

— А как же… — начал было говорить Иван, но, столкнувшись с моим взглядом, замолчал.

— Орден не принимает благодарностей, а вот Пантелеймон Иванович… — я два раза хлопнул по мешку, — вполне.

Иван, недолго думая, закивал. Он тоже знал, что с лекарем лучше всего дружить.

В итоге я оставил Ивана, Ярославу и Олафа позади и вместе с Алёной зашагал к лазарету. Подмастерий в цитадели было немного. Громова, Соловьёва или его подпевал я среди них не видел.

— Ловко обращаешься с оружием, — произнёс я, когда вошёл во двор лазарета.

Алёна лишь слегка приподняла бровь. Отвечать она не стала, а я не стал дальше спрашивать.

Мы зашли в двери лазарета, и я опустил мешок у стены.

— Передашь тогда Пантелеймону, что это его плата, как мы и договаривались.

Алёна кивнула, а затем неожиданно прошептала:

— Спасибо.

Она тут же развернулась и поспешила внутрь лазарета.

Я не понял, за что она меня благодарила. Возможно, за то, что разобрался с бандитом на дороге, а может, ещё за что-нибудь.

Я невольно задержал свой взгляд на её стройной фигуре, обычно скрытой сарафаном. Затем развернулся и вышел во двор.

Цитадель как всегда гудела. Где-то вдалеке звучали кузнечные молоты, и на этот раз обходилось без колоколов.

Я уже привык к своему пребыванию в ордене, но открытие, сделанное мной в пещере у Чёрного ручья, выбивалось из рутины.

Кто использовал силу рода Темниковых? Как вообще она попала в чужие руки? И почему последний из Темниковых жил фактически в изгнании?

Прежде всего, мне следовало закончить испытание мудрости и подготовиться к вылазке к Чёрному ручью. В третьем испытании мне, в отличии от остальных Подмастерий, предстояло либо разрушить, либо поглотить осколок родового алтаря.

От мыслей меня отвлёк взмыленный, уставший ратник в доспехе с нашивкой Волка. Он медленно вбежал во двор лазарета и бешено огляделся по сторонам. Его глаза нашли меня, и он, будто кивнув своими мыслями, быстро зашагал вперёд.

— Подмастерье… Тим… — пытаясь не задохнуться, выплюнул он.

— Допустим, — ответил я.

— Вас… вас вызывают… — проговорил он и протянул мне письмо с печатью ордена. — Срочно.