Чёрный ратник

Глава 24

Молодой ратник с нашивкой Волка любезно улыбнулся, смягчая своё послание, и вытер рукавом пот со лба.

— Раз вызывают, — спокойно произнёс я, — веди.

Волк улыбнулся ещё шире, хотя казалось, что уже было некуда, развернулся и зашагал, явно ожидая, что я последую за ним.

Что я и сделал. Мы двинулись по лабиринту цитадели. Вокруг замелькали каменные стены, тренировочные залы, казармы и мастерские.

— Да уж, денёчек, — вздохнул Волк, ни к кому конкретно не обращаясь. — Третий день пошла какая-то канитель. Строят, понимаешь, наших то там, то сям. То на плацу, то в тренировочном зале.

Волк-посыльный быстро взглянул на меня, проверяя, слушаю ли я его. Я молчал, и он продолжил говорить, явно приняв моё молчание за знак одобрения.

— И, главное, все Подмастерья молодые, высокие, с чёрными волосами. — Он ещё раз взглянул на меня и немножко прищурился. — На тебя похожи. Уж не знаю, кого они там ищут, но дело, видать, серьёзное.

Он вдруг понизил голос, чтобы нас не услышали занятые своими делами ратники вокруг.

— Говорят, лично дворянин явился. У них то, понимаешь, свои разборки, вечно что-то из-за наследства или из-за баб. А мне бегай, собирай потом Подмастерьев по указке.

Мы свернули в арку и вышли в небольшой дворик, спрятанный среди административных зданий ордена.

— Ты это… не переживай, — вдруг ободряюще сказал Волк, заметив моё неизменное молчание. — Они уже несколько десятков человек пересмотрели. Видать, формальность для бумажек. Отметишься и свободен.

Волк занёс ладонь, чтобы ободряюще хлопнуть меня по плечу, но, поймав мой холодный взгляд, просто потёр шею.

Мы остановились.

— Вот, прибыли, — ещё раз улыбнулся Волк. — Удачи тебе.

Он развернулся и зашагал прочь. Я же остался стоять прямо перед дюжиной Подмастерьев. Кто-то из них был ранен и перевязан, кто-то носил броню ордена, а кто-то обычную одежду, но их объединяло одно. Все они были высокими, темноволосыми и едва ли сильно старше меня.

Все стояли немного вразвалочку на этом импровизированном параде, а перед строем замер неизменный инструктор Савелий. Он, похоже, был вездесущим.

— Сюда, — негромко проговорил он и махнул мне рукой.

Я подошёл к шеренге и влез в середину.

— Ну куда? — заворчал Подмастерье слева, которого я немного оттеснил плечом.

Впрочем, он довольно быстро замолчал.

Я ещё раз взглянул на шеренгу. Тёмные волосы и бледная кожа смотрелись мрачновато на фоне серых камней цитадели.

Я уже понимал, к чему всё шло. Прошлое редко остаётся похороненным, оно как раз обычно и приходит по пятам.

— Ну, долго ещё? — проворчал кто-то из Подмастерьев в строю.

Савелий стоял перед строем, не двигаясь, со скучающим выражением лица. Ему, как и многим Подмастерьям, быть здесь совсем не хотелось.

В этот момент раздался скрип открывающихся тяжёлых дверей, а затем с противоположного конца двора послышался мерный стук шагов. Две фигуры вышли из административного здания и направились к нам уверенной размашистой походкой.

Я узнал их сразу. Первым шёл Аркадий Иванович Захаров, мой, а точнее, Тимошин, бывший опекун и «благодетель». Его седые волосы были собраны в хвост, а осанка так и отдавала дворянской гордостью.

Рядом, отставая на полшага, ковылял Емельян. Стражник с красным носом был облачён в доспехи с гербом Захаровых. Он выглядел немного неуклюже и даже виновато, а его богатырское телосложение как будто съёжилось под любопытными взглядами подмастерьев.

Захаров с Емельяном подошли к Савелию. Аркадий Иванович коротко кивнул без лишних слов и медленно пошёл вдоль шеренги.

На его холодном, высеченном из гранита лице выделялись лишь цепкие глаза. Тяжёлый, оценивающий взгляд скользил по лицам. Аркадий Иванович вглядывался в черты лица и искал что-то знакомое. Некоторые Подмастерья, почуяв неладное, напрягались, другие старались выглядеть как можно более невинно.

Я же просто стоял и ждал, пока Захаров поравняется со мной. Весь этот цирк всё равно приведёт к единственному результату. Я был даже удивлён, что Захаровым потребовалось столько времени, чтобы найти меня, хотя, может, им кто-то в итоге подсказал. В любом случае, кое-какое влияние у этого рода было.

Тем временем Аркадий Иванович приближался. Он дошёл до Подмастерья слева от меня, задержался на мгновение и сделал шаг вперёд. Наши глаза встретились. Он едва заметно поморщился.

Во взгляде Аркадия Ивановича не было вопроса или сомнений, только абсолютная уверенность. Верхняя губа Захарова дёрнулась. Я же совершенно спокойно выдержал его взгляд, как хищник, затаившийся в засаде. Ещё б, Аркадий Иванович не узнал меня… За дурака я его не держал.

Немая дуэль продлилась несколько мгновений, хотя ощущалась как вечность. Наконец Захаров сжал пальцы в кулак и просто сделал шаг дальше. Его взгляд соскользнул с моего лица, будто я был незначительной деталью пейзажа, и переместился на следующего Подмастерья. Он сделал шаг вперёд, а затем ещё один, удаляясь от меня.

Емельян тяжело шагал за Аркадием Ивановичем и почти не смотрел на Подмастерьев. В итоге они медленно и методично прошли до конца строя. По шеренге пробежал сдавленный вздох облегчения. Мой сосед слева неуверенно переступил с ноги на ногу.

Аркадий Иванович подошёл к Савелию и что-то негромко ему сказал. Инструктор кивнул, его лицо осталось абсолютно равнодушным.

— Свободны, — раздался хриплый голос Савелия, нарушая напряжённую тишину.

Шеренга мгновенно рассыпалась. Подмастерья зашагали прочь с плаца, унося с собой клокочущую смесь из облегчения и любопытства. Я не спеша развернулся и пошёл к арке. Спиной я чувствовал тяжёлый взгляд, впившийся мне в лопатки.

Вот только далеко уходить я не стал. Сел прямо на ступеньки за поворотом. Ещё раз: я не держал Захарова за дурака. Если Савелий не поднял шум, это не значило, что меня не заметили. Скорее всего, у ордена были свои методы.

Прошло минут пять-десять. Остальные Подмастерья разошлись, растворившись в каменном лабиринте цитадели. Из арки же показался Савелий и с удивлением уставился на меня, сидящего прямо за углом.

— Тим, — его голос, тем не менее, прозвучал сухо и официально, без лишних эмоций, — пройдём со мной.

Я кивнул и поднялся на ноги. Что ж, пора было взглянуть на справедливость ордена.

Я проследовал за Савелием к административному зданию и нырнул в тяжёлые дубовые двери. Я сразу же узнал это здание изнутри. Именно по этим коридорам и залам я шёл к кабинету Евграфа. Только вот тогда использовал я другой вход. Внутри было намног теплее, чем на улице.

Савелий уверенно поднялся на второй этаж, и затем мы вошли в знакомую дверь. Кабинет Евграфа был таким же, каким я его помнил. Строгим и аскетичным. В воздухе висел запах воска, старой бумаги и пыли.

За массивным дубовым столом у дальней стены как раз и сидел сам хозяин кабинета, Евграф. Он сложил длинные бледные пальцы домиком перед собой и опёрся на них подбородком. Круглые очки в деревянной оправе отражали свет магических светильников, скрывая его глаза.

Савелий сделал несколько шагов вперёд и прислонился спиной к стене. Он вздохнул и скрестил руки на груди. Его присутствие здесь было напоминанием о симбиозе военного и административного крыла в ордене.

Ну а перед столом, в кресле, сдвинутом вбок, восседал Аркадий Иванович Захаров. Он откинулся на спинку, положив одну ногу на другую. Его поза кричала об уверенном превосходстве. В своём коричневом камзоле из дорогого сукна и в кожаных сапогах с золотой прострочкой он выглядел в этом кабинете лишним и чуждым.

Завидев меня, он тут же сжал пальцы в кулак и громче задышал, явно сдерживая гнев.

Емельян же стоял справа от двери. Он снял свой старомодный шлем и, сжимая его в руках, смотрел прямо перед собой.

Я сделал несколько шагов вперёд и замер в центре комнаты на почтительном расстоянии от стола.

— Не предложите присесть? — с едва заметной издёвкой спросил я.

Ответа, к сожалению, я не получил.

— Подмастерье Тим, господин Захаров имеет к тебе серьёзные вопросы. — проигнорировав мой вопрос, начал Евграф и слегка склонил голову в сторону Аркадия Ивановича. — Изложите, пожалуйста, суть претензий.

Аркадий Иванович медленно опустил ногу на пол.

— Суть претензии проста. Этот… юнец… — он произнёс последнее слово с изрядным презрением, хотя в целом говорил скорее сдержанно, — обвиняется в убийстве и побеге. Он вероломно прирезал Александра Емельянова, воспитанника моего дома и воина, подававшего большие надежды.

Он сделал небольшую паузу. Я же едва сдержал улыбку. Если бы Александр Емельянов подавал надежды, то я бы не перефехтовал его в грязи, в слабом теле без ауры.

— Тим, что ты можешь… — начал было Евграф, но был прерван.

— Он не Тим! — Аркадий Иванович ткнул пальцем в меня, как будто собирался пробить мне им голову. — Он Тимофей Темников!

Савелий слегка приподнял брови и с интересом взглянул на меня. Евграф остался спокоен. В целом моё имя особенной реакции не вызвало. Оно и логично, ведь Захаров думал, что я так и не пробудил чёрную ауру, а сам я её особо не светил. Хотя и фамилию Темниковых мне хотелось сохранить до официального вступления в орден.

— Допустим, — легко согласился Евграф. — Продолжайте.

— Убийство произошло в день его совершеннолетия, — Аркадий Иванович так и не опустил палец, будь он магом, точно запустил бы в меня какое-нибудь заклинание. — После тренировочного поединка, который по всем законам чести должен был завершиться первой кровью, Тимофей Темников не сумел смириться с поражением. Он в приступе ярости нанёс Александру Емельянову смертельную рану, а затем оставил его истекать кровью в грязи.

Я даже не шелохнулся. Пересказ событий со стороны Аркадия Ивановича был неточным, но оспаривать его особенно не хотелось. Он рисовал картину, удобную для него и рода Захаровых.

— У вас есть доказательства? — бесстрастным тоном спросил Евграф.

— Есть, — Захаров уверенно кивнул. — Слуги знали о поединке и видели, как Тимофей и Александр уходили прочь от дома. Более того, Тимофей угрожал Александру и ранее.

— Тим, — обратился ко мне Евграф, — ты подтверждаешь это?

— Пересказ, конечно, вольный, — пожал плечами я. — Сашка решил биться не до первой крови, а насмерть. К ней он и отправился. А в грязи или нет — какая разница?

Аркадий Иванович тяжело задышал и тут же заговорил, его голос зазвенел сталью.

— Захаровы требуют справедливого суда! Убийца должен отбывать срок в остроге! Он же по дороге к месту наказания сбежал и скрылся не где-нибудь, а под крылом ордена!

Аркадий Иванович закончил кричать. В комнате воцарилась тишина. Убийство, бесчестие, побег — идеальный портрет преступника. Я аж чуточку зауважал талант Аркадия Ивановича к описанию.

— Подмастерье Тим? — спросил Евграф, поправляя очки.

Все взгляды упёрлись в меня. Аркадий Иванович смотрел с торжествующей ненавистью. Савелий со спокойным безразличием.

Вот только оправдываться или объясняться я не собирался.

— Я Темников. Совершеннолетний и в силе, — холодно произнёс я. — Он Захаров. Не вижу причин для родового суда.

Аркадий Иванович крепко сжал челюсти.

— Как глава рода Темниковых, готов решить вопрос согласно старым традициям, — я не удержался от укола в сторону Захарова, — поединком.

— Чёртов мальчишка! — взорвался гневом Аркадий Иванович и вскочил с кресла.

Я отлично знал своё положение как в ордене, так и в иерархии Российской империи.

— Попрошу проявлять уважение к главе рода Темниковых, — холодно отчеканил слова я. — Иначе за слова придётся отвечать.

Аркадий Иванович отступать не стал.

— Я отвечу! — уверенно произнёс он.

— Господа, — примирительно произнёс Евграф, — попрошу не здесь. В конце концов, вы находитесь на территории ордена.

Наступила пауза. Аркадий Иванович гневно поглядел на меня какое-то время, но сел обратно в кресло. Я же с интересом ждал решения этой ситуации.

Евграф снял очки и принялся протирать их платком.

— Орден не может игнорировать обвинения, выдвинутые дворянином, — заговорил он. — Однако орден также не может просто так выдать своего Подмастерья. Все ратники, даже на этом ранге, несут ответственность лишь перед орденом и императором.

Слова Евграфа заставили Аркадия Ивановича немного успокоиться, даже краска слегка сошла с его лица при упоминании императора.

— Он не принёс клятвы… — глухо произнёс он.

— А какая, собственно, разница? — Евграф снова надел очки. — Если он пройдёт испытания…

Евграф целенаправленно сделал паузу, и в этот момент вмешался Савелий.

— Что с испытанием мудрости? — спросил инструктор.

Я шагнул вперёд, достал свиток из-за пазухи и передал его Савелию. Он открыл его, пробежался по аккуратному почерку глазами и удовлетворённо кивнул.

— Второе испытание засчитывается.

— Уже второе? — удивился Захаров. — Испытания начались так рано?

Я и сам чувствовал, что орден в этом году по известным лишь ему причинам гнал Подмастерьев галопом. Да, ратнику для роста и развития нужен бой и опасность, и с этим орден поступал верно. Вот только при этом хорошо бы учить Подмастерьев техникам и отрабатывать приёмы.

— Да, — кивнул Евграф. — В этом году особые обстоятельства.

Аркадий Иванович, услышав это, слегка подостыл, но всё ещё с подозрением сверлил меня взглядом.

— И как прикажете моему роду получить справедливость? — спросил он.

Евграф взглянул на Савелия. Инструктор положил доказательства испытания мудрости на полку и сделал шаг вперёд.

— Выход есть, — произнес он. — Если семья Захаровых готова принять орден как справедливого посредника.

Аркадий Иванович заиграл желваками и крепче сжал кресло.

— Вы же сами сказали, что не выдаёте Подмастерьев, — процедил он.

— Верно, — невозмутимо ответил Савелий. — Вот только если Подмастерье провалит одно из испытаний, то…

— Вылетит из ордена, — догадался Аркадий Иванович.

На его лице расплылась торжествующая улыбка.

— Да, — кивнул Савелий. — И Тиму как раз осталось последнее, самое сложное испытание. Испытание воли.

— Где гарантия, что оно и вправду самое сложное? — с ходу спросил Аркадий Иванович.

Глаза Савелия заблестели, а уголки губ дёрнулись вверх.

— В этом году испытание воли не является учебным. Дальние рубежи, а затем и застава на Чёрном ручье пала. Всем Подмастерьям будет выдан единый приказ — ликвидировать угрозу и вытеснить её из предгорий.

— Под угрозой вы подразумеваете… — осторожно произнёс Аркадий Иванович.

— Да, — кивнул Савелий. — Подмастерьям придётся столкнуться с Кошмарами.

Аркадий Иванович повернул голову. Его взгляд, тяжёлый и неумолимый, впился в меня. В нём больше не было гнева или ненависти.

— Это невозможно, — покачал головой он. — Они все погибнут.

— Значит, погибнут, — бескомпромиссно ответил Савелий. — Таков путь ратника.

Инструктор взглянул на Евграфа, и Евграф едва заметно кивнул головой.

— Если Тим выполнит задачу, то станет Вороном и принесёт клятву, — подытожил он. — Ну а если не выполнит, то господин Захаров получит возможность решить свои претензии на межродовом уровне.

Решение с точки зрения ордена было жёстким и абсолютно логичным.

— Все стороны согласны? — спросил Евграф.

Аркадий Иванович потёр лоб пальцами и немного помолчал. Он явно взвешивал мои шансы на прохождение третьего испытания. Вскоре он выпрямился в кресле и снова закинул ногу на ногу.

— Род Захаровых устраивает это решение, — уверенно заявил он. — Если подмастерье Тим пройдёт испытание воли, то род Захаровых опустит все претензии.

После слов Аркадия Ивановича все взгляды устремились ко мне. Евграф подался вперёд и ждал реакции с холодным любопытством. Савелий чуть склонил голову набок. Захаров же едва сдерживал злорадную улыбку.

Вот только Захаров не учёл одного: я и так собирался к Чёрному ручью, чтобы забрать часть своей силы, силы рода Темниковых. И задание ордена было мне на руку.

— Понял, — сказал я, мой голос прозвучал совершенно бесстрастно. — Когда приступать?