Чёрный ратник

Глава 13

Я рубанул бандита мечом, и он рухнул на землю. Его оглушительный рёв сменился удивительной тишиной. Возможно, пьяные бандиты могли и не заметить звука тревоги, но вот меня с обнажённым мечом над телом павшего соратника они срисовали сразу же.

Пьяный гогот во дворе оборвался, а в трактире даже замолкла фальшивая лютня.

— Караул! — закричал один из бандитов на скамье. — Наших бьют!

— Пробиваемся к своим! — мой резкий командный голос заставил Ярославу выскользнуть из тени переулка.

Вот только во дворе уже начинался хаос. Из дома послышался грохот опрокидываемых скамеек, звон посуды и дикий рёв. На улицу вывалились сразу несколько грузных фигур бандитов. Они сжимали в руках всё, что попалось под руку: кухонные ножи, стулья, а иногда и мечи и топоры.

Некоторые из них ещё не успели понять, что происходит, потому они рыскали пьяными мордами по сторонам. На бандитов во дворе эффект вещуна сработал практически мгновенно. Те из них, кто были у бочки, падали в грязь и бессмысленно смотрели по сторонам. Двое из них вообще, вместо того чтобы искать врага по тревоге, сцепились друг с другом с животной яростью.

Я уже бежал по двору в сторону Ивана и Соловьёва. Ярослава двигалась за мной тенью. По пути я осознавал — мы опаздывали. Но оставаться в переулке означало быть окружёнными в узкой ловушке.

Из-за угла избы перед нами послышались тяжёлые шаги. В свете факелов сверкнули лезвия. Путь к отступлению был отрезан. Меня с Ярославой заперли на клочке земли между тремя избами и главным домом.

На меня с диким рёвом бросился широколицый детина с обожжённой щекой. Он по-пьяному неуклюже взмахнул секирой. Я присел, и лезвие пронеслось над моей головой. Я тут же резко выпрямился и всадил свой клинок ему прямо под мышку, туда, где был шов кожаного доспеха. Тёплая жидкость обожгла руку, раздался хриплый выдох.

Я тут же отскочил назад. Ещё два бандита наступали прямо на меня. Но враги были и со стороны Ярославы.

— Спиной к спине! — прорычал я.

Клинок Ярославы вспыхнул алым заревом ауры. Он сверкнул в воздухе дугой, и даже пьяные бандиты отпрянули в страхе. Хаос во дворе пока ещё работал на нас. Бандиты мешали друг другу и двигались медленно, но их все равно было слишком много.

К нам с фланга уже бросился лысый здоровяк с безумными глазами. Он попытался ткнуть коротким мечом прямо в бок Ярославы. Я успел парировать удар, и наши клинки встретились с оглушительным лязгом. Рыжая, не оборачиваясь, резко ударила его локтем в горло. Раздался хруст.

Я скользнул лезвием по его клинку и срубил лысую башку. Со всех стороны мелькали тени, звучали крики и хрипы. Воздух был наполнен запахом крови, пота и перебродившего яблока. И мы стояли прямо посреди этого хаоса.

Ярослава не стала обороняться — она нападала. Каждый её выпад был воплощением бури. Рыжие волосы, выбившиеся из-под капюшона, пламенели в отблесках её же ауры.

Она бросилась вбок, прямо к бандитам, несущимся на нас от главного дома. Орудуя алым клинком, она влетела прямо в них и сшибла с ног троих бандитов. Они разлетелись как кегли.

Если бы она умела воплощать ауру вокруг себя, а не только в клинке, то бандиты были бы мертвы. Но вместо этого мне пришлось прикрывать рыжую. Я отразил выпад копья, а затем разрубил стрелу, летевшую прямо в спину Ярославы.

Я пустил ауру по телу и постарался как можно лучше преобразовать её, следуя совету Олафа. На большее у меня просто не хватило времени.

На месте сбитых с ног бандитов показались новые. Ярослава встретила бросившегося на неё худого паренька Раскалённым клинком. Вместо звона стали раздалось шипение. Меч в руках молодого бандита переломился пополам, лезвие, расплавленное алым жаром, закапало на его руки и землю. Молодой бандит закричал. Но следующий удар Ярославы заставил его замолчать.

Я работал иначе. Пока рыжая сеяла опустошение, я не давал бандитам подловить её и выцеливал их слабые точки.

Я сделал короткий резкий выпад, и мой меч рассёк щеку и ухо бандита, пытавшегося ударить рыжую в спину. Мне пришлось резко развернуться и уклониться в сторону, чтобы шальное копьё не пробило мне плечо.

Я двигался резко и непредсказуемо, но всегда держал рыжую в поле зрения.

— Их слишком много! — прокричала Ярослава, отбивая брошенную в неё табуретку.

Её дыхание стало тяжелее, а сияние ауры начинало потихоньку меркнуть. Было заметно, что она выдыхается.

Я толкнул рыжую чуть в сторону. Ещё одна стрела просвистела прямо передо мной.

Ещё до того, как я успел выругаться, в шагах в двадцати от меня вспыхнул сгусток жёлтой энергии. Неровная, пульсирующая Аурная стрела просвистела в ночи и вонзилась в бревно прямо рядом с дозорными на крыше. Взрыв был ослепительным, и во все стороны разлетелись щепки.

Вот только как дозорный, так и его соратник отделались лишь слабым испугом. Я взмахнул клинком, отгоняя особо обнаглевшего бандита.

В этот момент я услышал крик Ивана:

— Целься, чёрт возьми!

Вспыхнул второй выстрел. На этот раз Аурная стрела попала прямо в грудь надоедливого лучника. Он не успел даже вскрикнуть, жёлтый взрыв накрыл его и второго бандита, осыпав двор сверкающими искрами.

Одного короткого момента хватило, чтобы я сразил очередного бандита. Ярослава же отступила за мою спину, её грудь тяжело вздымалась, а по лбу и шее катились капли пота.

— Ну же, — усмехнулся я, видя перед собой горстку ошарашенных взрывом бандитов.

Иван с Соловьёвым достигли двора за считаные мгновения. Иван сбил двух неудачно подставившихся бандитов по пути, проложив себе кровавый коридор к нам. Соловьёв осторожно укрылся чуть позади, его колчан светился жёлтой аурой, а лук в руках слегка подрагивал.

— Вы вовремя, — слабо улыбнулась Ярослава.

Я же не разделял её облегчения, лишь холодно и оценивающе смотрел на главный дом, превратившийся в бандитский трактир.

Мой отряд смог объединиться, но это было лишь маленькой победой, потому как из распахнутых дверей дома вышел атаман.

Здесь, вблизи, он выглядел здоровым, на голову выше самых рослых головорезов. Потрёпанная, но добротная кольчуга защищала его и переливалась тяжёлыми медными волнами. Сомнений в том, что именно медный ратник был атаманом, не было.

Бандиты, ещё совсем недавно ошеломленные, сейчас воспряли духом. Они с надеждой смотрели на багровое лицо атамана. Он же лишь тяжело дышал. Он был пьян и отравлен, но от этого становился только опаснее.

Вокруг него медленно заклубилась тусклым блеском медная аура. Она не горела, а скорее стелилась туманом. Багровые, налитые кровью и безумием глаза бездумно уставились прямо на меня.

— Этот мой! — гортанный рёв, больше похожий на звериный, чем человеческий, вырвался из его глотки

Даже не дожидаясь ответа от подельников, медный ратник ринулся вперёд, медленно ускоряясь.

— Прикройте меня! — коротко приказал я.

Иван и Ярослава тут же встали плечом к плечу, отсекая меня от остальных бандитов. Соловьёв мог дать им преимущество на дистанции. Их битва продолжалась, но теперь у них была единственная цель — дать мне время.

Медный ратник оказался вплотную намного быстрее, чем я ожидал, и его первый удар был простым и мощным. Огромный двуручный меч, обёрнутый медным сиянием, рухнул прямо на меня. Я едва успел отскочить за перевёрнутую в хаосе повозку.

Вот только деревянные борта не стали преградой для ратника. Тяжёлый меч превратил повозку в щепки. Я откатился в сторону, щека вспыхнула болью от деревянной стружки.

Атаман же не останавливался. Он шёл на меня тяжело и неумолимо. Никто другой из моего отряда его не интересовал, бешеные глаза видели лишь единственную цель — меня.

Я сместился в сторону по дуге, огибая двор и ловко перепрыгнул скамейку. Главный дом оказался сбоку. Атаман бездумно пнул деревянную скамью, сломав её напополам. Вдруг между нами вскочил один из его пьяных подручных. Атаман, не задумываясь, отшвырнул его взмахом кулака в сторону, как надоедливую муху. Бандит с хрустом ударился об деревянную стену и затих.

Выбор у меня был невелик. Использовать чёрную ауру на полную значило не иметь возможности вернуться в орден. Вот только что-то подсказывало мне, что совсем без неё меня просто сомнут.

Я распалил ауру внутри. Мышцы натянулись как струны, мир вокруг стал чуть чётче и медленнее. Я видел кровавые подтёки в глазах атамана, слышал его хриплое дыхание и бешеное биение сердца, чувствовал потоки ауры, исходящие от него.

Если я не мог пробить медную защиту атамана, то мне всего лишь нужно было вымотать его. Непобедимых ратников не существует.

Но это могло оказаться сложной задачей. Атаман рубанул тяжёлым мечом, как дровосек. Я едва успел отстраниться. Меч просвистел прямо перед моим носом и вспорол землю, с чавканьем подбросив в воздух комья земли.

Атаки атамана были чудовищными по силе, но предсказуемыми. Я даже не пытался парировать, просто уклонялся. Меч атамана вновь занёсся надо мной. На этот раз я сделал выпад, но мой клинок лишь скользнул по кольчуге врага и оставил царапину на потускневшей меди.

Я искал что угодно: сочленение доспеха, незащищённый участок, хоть какую-нибудь слабость.

Двуручный меч с силой опустился вниз и медная аура на миг моргнула, усиливая атаку. Я задержался чуть дольше, из-за этого удар срезал часть наплечника и обожгла плечо.

Я вывернулся и отскочил на два шага назад.

С каждым моим уклонением и рывком мы всё ближе и ближе приближались к рубящимся с бандитами Ярославе, Ивану и Соловьёву. Они пока справлялись.

Соловьёв посылал перед собой стрелу за стрелой и даже чаще попадал, чем мазал. Иван стоял на передовой и прикрывал и Ярославу, и Соловьёва. Рыжая же, пусть и более вяло, но совершала выпады вперёд, разя противников.

— Хватит вертеться, червяк! — проревел атаман, и его аура сгустилась вокруг кулака.

А вот это было плохо.

Сгусток прессованной энергии размером с кулак сорвался с руки медного ратника и полетел мне прямо в грудь. Уворачиваться было нельзя — за моей спиной была ни в чём не повинная изба, её просто разнесёт. Времени на подумать тоже не было.

Я схватил первое, что попалось под руку.

— Ты че⁈ — раздался пьяный возглас одуревшего от вещуна бандита.

Но я просто рванул его на себя и прикрылся бандитом как щитом. Медный кулак попал точно в цель. Раздался даже не крик, а короткий влажный хлопок. Бандита переломало так сильно, что в руки мне ударила отдача, пальцы онемели.

Я пнул тело бандита вперёд, и атаман отвлёкся, чтобы разрубить его. Медная аура блеснула. В этот миг, когда атаман замер перед ударом, я оттолкнулся от земли и кувыркнулся вперёд.

Аура внутри меня заставила тело двигаться намного быстрее. Я, как пружина, распрямился и вогнал лезвие в щель между стальным забралом шлема и наплечником кольчуги. Прямо в тот момент, когда медная аура атамана моргнула.

Клинок вошёл неглубоко. Медная аура обожгла пальцы, но было уже поздно.

Атаман замер. Его безумные глаза округлились от непонимания. Он попытался сделать вдох, но вместо этого из горла вырвался лишь хрип и багровый пузырь. Он пошатнулся, могучие ноги подкосились, и тело, закованное в доспех, рухнуло на землю с тяжёлым металлическим лязгом. Я успел выдернуть клинок. Медное сияние начало угасать.

Я стоял над поверженным ратником и тяжело дышал. Лёгкие горели, чёрный огонь метался в крови и искал выхода.

С падением атамана что-то надломилось в бандитах. Пьяная ярость сменилась животным страхом. Увидев, что их неукротимый предводитель повержен, оставшиеся в живых ублюдки замерли на мгновение, а затем просто бросились врассыпную.

Они бежали, не разбирая дороги, спотыкались о тела своих соратников и исчезали в тёмных проулках между избами.

Иван дёрнулся вперёд, намереваясь преследовать их.

— Отставить! — громко прорычал я.

Бой и так вышел слишком тяжелым, и мы все были сильно вымотаны, чтобы догонять сбежавших крыс. Их осталось едва ли полдесятка, может, чуть больше. Ночная погоня того не стоила.

Через несколько ударов сердца во дворе Кузнечихи не осталось ни одного стоящего на ногах врага. Только мы, тяжело дышащие, залитые кровью и потом, и удивительная ночная тишина. В ней я впервые за ночь услышал далёкое карканье ворона.

Первым заговорил Иван. Он, тяжело переваливаясь с ноги на ногу, подошёл ко мне и с силой хлопнул по плечу. Он прямо светился мрачным удовлетворением.

— Командир, — выдохнул он, и в этом слове прозвучало боевое признание. — Мы справились.

Ярослава прислонилась к стене избы и медленно сползла на землю. Она вытерла окровавленный клинок о подол плаща. Её рыжие волосы слиплись, лицо было испачкано в грязи и крови, но на губах играла усталая, торжествующая улыбка. Она встретила мой взгляд и коротко кивнула.

Соловьёв же стоял чуть поодаль, опираясь на свой белоснежный лук, который он отказывался отпускать из рук. Его лицо было белым как мел. Вот только не от страха, а от боли, ведь второй рукой он с силой надавливать себе на живот. Из-под его пальцев медленно сочилась и растекалась по разорванному нагруднику кровь.

— Всё… в порядке… — хрипло прошептал он с остекленевшими от шока глазами.

Его ноги тут же подкосились. Он не упал, а медленно, почти церемониально, сел на колени, а затем грузно рухнул на бок в грязь, всё ещё зажимая рану.

Улыбка Ярославы погасла. Иван застыл с широко раскрытыми глазами. Я же рванул к Соловьёву. Неважно, пробил ли его доспех кто-то из бандитов или одна из атак атамана, счёт шёл на мгновения.

Я рухнул на землю рядом с Соловьёвым, отбрасывая в сторону его лук.

— Ярослава, свет! — скомандовал я. — Иван, периметр.

Рыжая встрепенулась и быстро оказалась рядом. Иван, сжимая меч, встал к нам спиной, осторожно вглядываясь в темноту. Рыжая использовала крохи своей ауры и подсветила искажённое болью лицо Соловьёва и алое пятно, растущее на его животе. Я сдвинул ладонь Соловьёва.

Картина была ужасная. Это было не чистое ранение, а рваная рана. Я быстро достал из поясной сумки две склянки с красноватой жидкостью. Первое малое зелье лечения я вылил прямо на рану. Жидкость, коснувшись плоти, зашипела, и Соловьёв застонал и выгнулся.

Но рана прекратила кровоточить, а её края подсохли и сжались.

— Пей, — скомандовал я, поднося вторую склянку к губам Соловьёва.

Он совсем не соображал, но инстинктивно сделал небольшой глоток. Я силой влил в него оставшееся зелье. Его дыхание почти сразу стало глубже и ровнее, цвет лица сменился с мертвенно-бледного на болезненный.

— Кому я говорил про щит… — выдохнул я и покачал головой.

Соловьёв жить будет. Правда, ни о какой транспортировке в ближайшее время не могло быть и речи.

— Ярослава, — я посмотрел на девушку, — сделай ему перевязку.

Рыжая молча кивнула и полезла в сумку на поясе. Я поднялся и отошёл в сторону, дав ей пространство. Иван в это время, осторожно, с поднятыми ладонями, подошёл к одной из изб.

— Всё кончилось, — обратился он к кому-то из местных, его простой грубоватый голос звучал неожиданно успокаивающе. — Вы можете выходить.

Ярослава же уже ловко расправлялась с перевязкой.

Я подошёл к телу медного ратника. Он лежал в луже крови, а его аура почти угасла. Никто не смотрел в мою сторону, все были заняты.

Я опустил руки на холодную кольчугу, делая вид, что проверяю, нет ли на нём ценных вещей, сам же воззвал к силе внутри меня.

Невидимые чёрные щупальца потянулись к остаткам чужой ауры, всё ещё витавшим вокруг атамана. Что-то тяжёлое, грубое и металлическое медленно смешалось с моей собственной силой, как глоток грязной воды в пустыне. Сила медного ратника была чужеродной, но всё же силой. Она рассеялась по моему телу, и я почувствовал, как усталость отступает, сменяясь неестественной бодростью.

Золотая аура правит, а чёрная… чёрная аура — это тьма. И она хранит свои секреты.

Я одёрнул руки. Что-то блеснуло в разрезе между шлемом и кольчугой. Я присмотрелся, дёрнул цепочку и вытянул небольшой, тщательно выделанный кожаный мешочек.

Для своих размеров он был тяжеловат. Я развязал шнурок и высыпал содержимое на ладонь.

Внутри оказался не кусок золота или амулет. На моей ладони лежал осколок с острыми краями матово-чёрного цвета. Он был тяжёлым для своих размеров и поглощал даже отсветы факела.

На тёмном камне была вырезана чужеродная магическая печать. Печать, незнакомая мне.

А вот сам камень я узнал бы даже с закрытыми глазами. Особенно теперь, когда медная аура больше не скрывала его.

Я с силой сжал камень в кулаке, острые края впились мне в ладонь. В моих руках лежал маленький осколок алтаря рода Темниковых.