Безымянные боги

Глава 31

Уйку он увидел, когда поднялся по винтовой лестнице на второй ярус. Предатель лежал на полу, смиренно уложив руки на груди, горло его от уха до уха было аккуратно рассечено, и ни капельки крови не было рядом. Ждан перевернул тело на грудь и, задрав рубаху, осмотрел спину, провёл по чёрному узору пальцем и покачал головой.

— Вот значит как. Других служить подбивал и шкуру метил, а сам чистым остался.

Татуировка на спине Уйки оказалась искусно нарисованной и совершенно не торопилась перемолоть хозяина в пыль после смерти. Понять бы ещё, почему он мог нечисть голыми руками давить.

— Упырь у упыря, кровь не выпьет, — пробормотал Ждан и двинулся дальше.

На следующих этажах он обнаружил только караульных, убитых совсем не так чисто, как предатель, а будто изодранных когтями, пол тут был залит кровью, внутренности разбросаны, лица мертвецов искажены от ужаса. А на последнем этаже, привалившись к стенке, истекал кровью тиун Аким — те же неведомые когти распороли ему живот, он судорожно зажимал рану и мелко дышал. Ждана он заметил, лишь когда тот подошёл вплотную.

— Ты-ы-ы… — тиун попытался что-то сказать, но кровь хлынула у него изо рта.

— Кто тебя надоумил? — склонившись над умирающим, спросил Ждан. — Кого мне искать?

—Я…я…ты… — прохрипел тот в ответ. — Я…ты…будь…ты…

Договорить он так и не смог, дёрнулся и затих.

Ждан с сожалением отошёл. Жаль тиуна ему не было, кто с тьмой связывается, никогда хорошо жить не будет, а если и будет, то недолго. Вот и покровители Акима, использовав его, предпочли избавиться от ненужного человека, причём не быстро, а так, чтобы помучился, чтобы успел пожалеть о содеянном и осознать, что пути назад уже нет и придётся даже в посмертии служить поработившей его мерзости.

Лестница на площадку с камнем оказалась свободна, проход не закрыли, зелёные сполохи играли на ступенях. Показалось, что в испоганенном свете самосветного камня его тень зажила собственной жизнью, задвигалась отдельно от хозяина, будто хотела сбежать. Он тряхнул головой, отгоняя наваждение и, бесшумно ступая, выбрался наружу.

Их было девять, сцепившихся за руки посреди начерченной вокруг камня печати, в котором угловатые чёрные узоры сплетались с такими же угловатыми символами. Зелёный свет как раз излучала печать, точнее он сочился из ниоткуда, полупрозрачным куполом укрывая камень, а у ног, замерших будто статуи чародеев клубилась тьма. Ждану эта картина показалась знакомой, он на мгновение остановился и вспомнил. Точно! Мерзкие фигуры в подземном хранилище тоже кружились в хороводе, порождая чёрное солнце.

Он взглянул вниз. Чёрная шевелящаяся лавина погребла под собой весь перевал, упёрлась в Стену и почти опрокинула её. Редкие вспышки магического огня уже не способны были растопить чёрный снег, снующие по тоненькой каменной кромке человечки ничего не могли сделать — скоро ужасающая масса сломает хрупкий камень и с воем и чавканьем погребёт под собой то, что назвалось крепостью Хоронь. Осталось совсем немного.

«Ну, нет, — зло, оскалившись, подумал Ждан, — больше вы меня не околдуете!». Мысль промелькнула и утонула в затопившей его ярости. Уже не задумываясь, он просто ухватил ближайшего довольно субтильного колдуна за шиворот и дёрнул изо всех сил. Не ожидавший подобного чародей вскрикнул, вышел из транса, но понять ничего не успел потому, что, крича, полетел вниз. Второй, толстый, с окладистой бородой попытался было вскинуть руки, но врезавшийся ему в голову кулак смял половину лица, будто оно было сделано из теста. Толстяк рухнул на каменный пол, но Ждан подхватил его будто пушинку и тоже швырнул в пропасть. Что-то врезалось в спину, живоцветы запели так, что он чуть не оглох, от удара он упал на четвереньки, не поднимаясь, сграбастал чью-то глезню, и врезался плечом в колено, хрустнуло, женский крик ударил по ушам, но он и не подумал останавливаться — не вставая, нащупал горло упавшей ведьмы и рубанул ребром ладони, разбивая горло вдребезги. Его снова ударило, протащило по полу, почти сбросило в пропасть, но помешал низкий бортик площадки. Камни в теле уже не пели, они выли на одной ноте что-то невообразимо древнее и мощное, от чего у Ждана даже потемнело в глазах. Он рыкнул, вскочил на ноги, с трудом разглядев высокого, чуть ли не с него самого ростом чародея. Тот с расширенными от ужаса глазами смотрел на княжеского гридня и заплетающимся от страха языком пытался выговорить заклинание.

— Он ещё жив?! — завопил кто-то за спиной.

Ждан захохотал и врезал ногой в грудь магу, хрустнули рёбра, и маг, хрипя, улетел вслед за своими соратниками.

— Бегите! Бегите же!

Кричала женщина. Ждан краем глаза заметил, как четыре тени нырнули на лестницу, кинулся было следом, но остановился, встретившись взглядом со сгорбленной старухой.

— Совсем мальчик, — сказала она так, будто они были не смертельным врагами и давно не видевшимися соседями.

— Конец тебе, ведьма, — прохрипел Ждан и шагнул к ней.

— И смелый, — восхитилась старуха. — Смелый и добрый, надо же. Это редкость.

Она не стала уворачиваться от пальцев Ждана, просто легонько ткнула клюкой ему в грудь. Такой боли он не испытывал никогда, будто кровь вся кровь в теле мгновенно замёрзла и разорвала жилы, кости затрещали, голова словно разлетелась мелкими осколками.

— Так-то лучше, — примирительно сказала ведьма. — Ты молодец, мальчик. Не умер от чар, разрушил круг, и, наверное, именно ты виноват в том, что мы так и не получили сильную кровь. Что ж, заклятье без подпитки скоро спадёт, но особо не радуйся. Я запомнила тебя и не прощу ни одного из убитых тобой сегодня. Знаю-знаю, они были неумехами, да ещё и гордецами, но нельзя так просто скидывать служителей Великих Безымянных в пропасть. Это неправильно. Согласен?

Ждан только захрипел в ответ, боль заполнила весь мир, не позволяя ни говорить, ни думать.

— Я сейчас уйду, а ты посиди и подумай, что мне скажешь в следующую нашу встречу, — ведьма погрозила ему пальцем и подошла к краю площадки. Из тьмы вынырнули два беса, бережно подхватили её и исчезли в темноте.

Лишь когда хлопанье перепончатых крыльев окончательно стихло, боль отпустила и он, воя и, глотая слёзы, рухнул на каменный пол.

Он не видел, как перестала клубиться тьма над печатью, и зелёное сияние медленно расползлось, будто облако ила под напором текучей воды. Самосветный камень вновь вспыхнул чистым светом, и чёрная лавина у перевала закричала так, что многие защитники пали не от когтей, клыков или вражеских мечей, а только от этого крика. Свет затопил все окрестные горы, и вражеское войско утонуло в море огня, такого жаркого, что даже неприступная Стена Хорони затрещала от этого жара, будто старая печка. Взвыл и окольный город, где рассыпалось от дыхания Светлых богов наведённое проклятье.

Но Ждан не видел света, его целиком поглотила чёрная бездна.