Безымянные боги

Глава 29

Цветава чуть было не задремала, пристроившись в уголке. Сквозь прикрытые ставни пробивался свет самосветного камня, мирно посапывала спящая Любинка, а за дверью негромко переговаривались гридни из охраны княгини. В очередной раз встряхнувшись, чтобы не заснуть, Цветава подумала, что как только она попытается скрутить княгиню, придётся столкнуться и с гриднями. Нет, она не боялась, в конце концов, чуди гораздо сильнее и выносливее людей, но в княжескую охрану отбирали самых лучших воинов и, может статься, так, что ей придётся очень туго. А потом она услышала крик.

Кричал Ждан, и по голосу было понятно, что испугали его не вылезшие из подпола крысы и не шустрые мужички с топорами да вилами, которые появляются на любой войне, норовы стянуть всё, что плохо лежит. Крик прервал приглушённый разговор княжеских гридней, и в коридоре загрохотали их шаги. Подскочившая к двери Цветава, выглянув осторожно, успела увидеть лишь широкую спину в кафтане на лестнице, снова послышался голос Ждана и почти сразу лязг железа и рычание, от которого мурашки побежали по спине.

Цветава отпрянула от двери, и тут же на улице кто-то дико заорал от боли. А потом всё превратилось в какой-то сплошной кошмар: похоже, от криков проснулся кто-то из сопровождения княжны, неизвестно что увидели в окошке пробудившиеся девицы, но визг поднялся такой, что едва уши не заложило. Захлопали двери, загрохотали шаги по ступенькам, кто-то выл в голос. В спину отвлёкшейся Цветаве кто-то врезался всем телом. Она оглянулась: подскочившая с кровати Любинка растянулась на полу и таращила бестолковые глаза на невидимую Цветаву, похоже, силясь понять, почему не смогла пробежать в приоткрытую дверь.

— Сиди тихо, — велела Цветава, но слова произвели неожиданный эффект.

Девка завизжала так, что едва кровь из ушей не хлынула, продолжая выть, кинулась к окну и наверняка из него бы вывалилась, если бы Цветава не успела ухватить её за ногу и втянуть обратно.

— Перестань выть, баламошка! — прошипела Цветава и хорошенько тряхнула ополоумевшую от страха Любинку, та осеклась и мелко закивала.

В это мгновение дверь распахнулась и внутрь шагнула княгиня, причём двигалась она так, будто собралась идти на ужин в родном тереме, а не находилась в чужом месте, среди мечущихся обезумевших от страха девок и гридней, орущих во дворе благим матом. Даже визг Любинки не убрал с лица властного спокойствия. Но больше всего привлекало внимание не это, а тонкая бечева, моток которой княгиня несла в левой руке, по всей длине бечевы то и дело вспыхивали и гасли багровые змейки чар.

— Вставай Ладославушка, — пропела княгиня ласково. — Пора нам идти.

— Куда? — вновь завыла Любинка. — Не хочу! Не пойду!

Если лицом княжна и Любинка были похожи, то голоса у них различались будто у курицы и соловья. Так что услышав ответ, княгиня удивлённо вскинула брови и собралась было что-то спросить, но не успела. Цветава одним движением подсекла владытчице ноги, отчего та, вскрикнув, повалилась на кровать, сама девушка придавила княгиню коленом к ложу и, завернув за спину руки, сноровисто опутала их бечевой, которую дал Ждан. Зачарованную бечёвку княгиня, падая, уронила на пол, и теперь она валялась посреди комнаты, мерцая будто кучка угольков.

Хорошенько опутав ноги княгини, Цветава ухватила Любинку за шиворот и вышвырнула в пустой коридор и выскочила следом, стаскивая на ходу шапку-невидимку. Окончательно потерявшая от ужаса способность думать девка, увидев, как из ниоткуда появилась княжеская телохранительница, вскрикнула и кинулась к Цветаве, повиснув на ней мешком, та попыталась отбиться, да какой там!

Внизу снова раздалось рычание, и его тут же перекрыл многоголосый девичий визг, что-то грохнуло, чавкнуло, завыло, и визг превратился в хрип. Кто-то взвыл на одной ноте, обезумев от страха, но стихло и это, осталось только чавканье и рычание, наполнившее всю нижнюю горницу. Слишком знакомое рычание...

Цветава, наконец, сумела оторвать от себя Любинку и велев той держаться позади, осторожно двинулась к лестнице, держа саблю наготове.

Первой в коридор выскочила Звениславка, смешливая, конопатая, умевшая лучше всех заплетать княжне косы, она, казалось, всегда только и ждала чьей-нибудь шутки, чтобы залиться звонким хохотом. Сейчас Звениславка не хохотала, кто-то разорвал ей горло, и теперь, роняя на пол чёрную в полумраке кровь и глядя остекленевшими глазами, она кралась, не замечая ни разодранного до самого пояса подола сарафана, ни полуоторванного уха. Изменилось её поведение, когда она заметила замерших посреди коридора девушек. Мертвячка попыталась зарычать, но из разорванного горла вырвался лишь тихий сип, тогда она скакнула так, как обычный человек не смог бы никогда в жизни, оттолкнулась от стены и вытянулась в воздухе, похоже, рассчитывая сбить жертву с ног. Но Цветава была начеку — лезвие сабли налету рассекло тело мертвячки почти до пояса, та крутнулась в воздухе, окатив обеих девушек целым дождём крови, рухнула на пол, вырвав саблю из рук бывшей дозорной, но и не подумала второй раз умирать, а попыталась подняться, оскальзываясь в луже собственной крови и внутренностей. Цветава, ругаясь сквозь зубы, рванула из ножен кинжал и рубанула изо всех сил по скособоченной шее. Раз! Другой! Третий! Наконец, голова со стуком упала на пол, а изуродованное тело затихло. За спиной шумно тошнило Любинку. Цветава подняла с пола скользкую от крови саблю, кое-как обтёрла и снова двинулась к спуску.

Вовремя.

Наверняка мертвяков поначалу было не так уж и много, но паника и давка сделали своё дело, когда все разом хлынули в нижнюю горницу, рассчитывая выскочить через дверь, первых загрызли ворвавшиеся в дом стерви, они умерли, а через мгновение поднялись снова, чтобы вгрызться в горло недавним подружкам. За короткое время в горнице не осталось живых

Позицию она выбрала хорошую, как раз наверху лестницы. Когда вверх поползла рычащая волна из зубов и скрюченных пальцев, Цветава начал рубить наотмашь поочерёдно то саблей, то кинжалом, позабыв о приёмах и хитростях и заботясь лишь о том, чтобы вкладывать в удар как больше силы. Светленькие, рыженькие, чёрненькие головки, оскаленные пасти, горящие голодом и злостью глаза. Она поднимала и опускала клинок, с каждым ударом гоня прочь мысль о том, что совсем недавно эти твари были девушками, умными, глупыми, скромными, говорливыми, сейчас они все лишь рычали и жаждали вгрызться в её плоть, изгнать душу, поместив вместо неё заклятие мёртвознатца. Кровь и шматки мертвечины летели ей в лицо, в какой-то момент она поскользнулась, рухнула на скользкие доски и чуть было не скатилась с самую гущу рычащих тел, но кто-то с криком ухватил её под мышки и отчаянно рванул, вырывая из омертвевших рук. Цветава обернулась на миг и увидела, как размазывающая по лицу слёзы и кровь Любинка отползла в угол и замерла там, свернувшись калачиком. Думать некогда, нельзя позволить мертвякам подняться. Подхватить оброненную саблю, кинжал покрепче сжать в руке, врезать ногой в мерзкую харю с откушенным носом, которую до заката завали Заринкой, рубануть чудовище с перекошенной челюстью, имени которого не вспомнить, отскочить на миг назад и снова наступать. Рубить! Рубить! Рубить!

Казалось, прошли часы до того момента, когда её сабля с лязгом встретилась с другим клинком. Цветава в ответ зарычала не хуже мертвяка и услышала будто сквозь подушку или перину крик Велимира:

— Стой! Свои!

Она кое-как отползла от лестницы и без сил повалилась на пол, выронив клинки, к горлу подкатил комок, её вырвало прямо себе на ноги и не было сил перевернуться или отползти в сторону. А по лестнице, покачиваясь от усталости, поднимались три с ног до головы залитые кровью фигуры.

***

Ждан никогда не думал, что ему будет страшно рубить мертвяков. Когда ты сталкиваешься с десятком-двумя обычных стервей в горах, то это может показаться простым делом — срубай себе головы и следи только чтобы на тебя не навалились толпой. Но в этот раз было не так. Ждан знал всех их, они совсем недавно были хорошенькими девицами, а теперь с оскаленными окровавленными пастями готовы были растерзать любого, на ком не было чар их повелителя.

Некрас и Велимир меньше размышляли о подобном, они просто ворвались в горницу, рубя направо и налево и радуясь тому, что эти твари не защищены рунами неуязвимости и падают после простого удара саблей.

Они довольно споро добрались до лестницы, порубили ещё десяток, обратившихся и только тогда, разглядели стоявшее на самом верху багровое чудовище, которое рыча и хрипя, крушило черепа и отсекало руки всему, что только смело приблизиться, позади чудовища, сжавшись в комок, дрожала от страха девчушка с седыми прядями в волосах. Ждан даже не сразу узнал в залитой кровью фигуре Цветаву, а когда узнал, рванулся наверх, но Велимир отпихнул в его сторону, отбил удар сабли и рявкнул:

— Стой! Свои!

Ноги Цветавы подкосились, она рухнула на пол и начала медленно отползать к дальней стене, уставившись на изломанные человеческие тела на лестнице, её вырвало, но отплевавшись кое-как она так и не пришла в себя, просто сидела и смотрела на валявшуюся рядом с ней отрубленную девичью руку с медным колечком на среднем персте.

— Где княгиня? — спросил Влеимир поднявшись наверх.

Цветава посмотрела на него невидящим взглядом и снова уставилась на руку. Подручный волхва выругался и, размахнувшись, залепил ей звонкую затрещину, потом подряд вторую. Голова девушки мотнулась, она будто бы вынырнула из долгого мучительного сна, кивнула на приоткрытую дверь, пошептав: «Там», и разрыдалась горько и безутешно. Вскарабкавшийся наконец, Ждан кинулся к ней, обнял и, гладя по пропитанным кровью волосам, шептал что-то успокаивающее. Некрас подошёл ко второй девушке, попытался поднять её с пола, но та в ответ только замычала и ещё крепче обхватила колени.

Велимир сунулся было в комнату и тут же выругался, Некрас кинулся следом, поднялись с пола и Ждан с Цветавой.

Княгиня была мертва, кровать вокруг её головы оказалась залита кровью.

— Язык себе откусила, — сплюнул Велимир и снова выругался.

Ждан, отпустив Цветаву, шагнул к мёртвому телу и рванул платье на спине.

— Эй! — всполошился Некрас. — Это ещё зачем?

Ждан только молча указал на пульсирующий узор чёрной татуировки, покрывший всю спину правительницы Хорони, и произнёс:

— Смотрите.

Как и дозорных в Волотовом лесу татуировка жила своей жизнью: пульсировала, мерцала чёрным сиянием и постоянно разрасталась. Вот только что она покрывала только лопатки, но спустя мгновение чёрная вязь покрыла плечи, поясницу, поползла по рукам, шее, будто бы впитывая в себя человеческое тело, очень скоро плоть под ней вначале сделалась ломкой, будто сгоревшая бумага, а потом осыпалась на кровать серым прахом.

— Видели такое? — повернулся к помощникам волхва Ждан.

— Видели, — задумчиво кивнул Велимир. — Ещё как видели.

Некрас только нахмурился в ответ.

— Где колдуны? —Спросил Ждан.

— Упустили, — понурился седой подручный волхва. — В возах мертвяки были. Они их оживили, как над детинцем полыхнуло, а сами на другую улицу выскочили.

— Оружия-то у нас не было, — отозвался Некрас. — Всё в тайнике лесном оставили, когда в крепость пробирались. Часть мертвяков к тебе побежала, остальные к детинцу кинулись.

— Много мертвяков?

— Не меньше пятнадцати, если не считать этих — Некрас кивнул на дверь

— Значит, будет больше. Пока сообразят, что происходит, они целую прорву народа перекусают.

— Справятся, — отмахнулся Велимир. — Колдуны далеко уйти не могли. Им один путь — в детинец. Ударят по воротам или побьют волхвов и тогда уж на стену всерьёз навалятся.

— А камень? Он же любую нечисть сожжёт? — спросила Цветава.

— Не любую. Костомахам или стервям сияние не страшно, волкодлаки тоже смогут прорваться, хоть и дымиться будут будто вязанки хвороста, разве что бесы не сунутся да упырям в крепость хода нет, да и то, можно обойти и сияние самосветного камня.

— Как это?

—Туман навести, или тучу наколдовать, сбить камень… — начал перечислять Некрас.

— Сбить? — недоверчиво спросил Ждан. — Как?

— Да, хоть другим камнем. Орудием или чтобы волоты Столп забросали.

— Не то, — покачал головой Велимир. — Зачем тогда вся эта кутерьма с колдунами и мертвяками?

— Просто отвлекают внимание, чтобы силы раздёргать.

— Не похоже. Они почти две седмицы в подвале сидели, чары готовили.

— А для чего тогда?

— А без чего крепость не выстоит?

Все посмотрели на Велимира и тот вздохнув, продолжил:

— Надо им сияние погасить. Не камнями швырять по заговорённому Столпу, не ворота вышибать, а убрать единственное непреодолимое препятствие.

Ждать ответа на свою мысль седой подручный волхва не стал, двинулся к выходу.

— Пойдём отсюда! — крикнул он уже с лестницы. — И девчонку заберите.

Цветава ахнула и кинулась к так и сидевшей в углу Любинке, та, завидев спасительницу, как-то отмякла и повисла у неё на шее.

— Закрой глаза, — велела девушке телохранительница княжны и когда та послушно зажмурилась, начала спускаться, стараясь не оскользнуться на заваленных телами ступеньках.

Растерявшийся от всего этого Некрас потоптался немного рядом, потом подхватил саблю и кинжал Цветавы и тоже двинулся к выходу.

— Тёмная волшба на камень не подействует, —сказал Ждан, догнав Велимира уже на улице.

— Тёмная не подействует, только никто её применять не будет.

— Как это?

— Я уверен, что большая часть колдунов даже метки тьмы на себе не носит, ну, кроме, может быть мёртвознатца.

— Как же это? Тёмные колдуны и без тьмы?

— А вот так.

Они добрались до опустевшего перекрёстка, посреди которого валялось несколько тел с расколотыми черепами.

— Первые жертвы? — кивнул на трупы Некрас.

— Может, и жертвы, а может, мертвяки на бывалых ополченцев нарвались.

— Маловато убитых.

— Ещё замучаемся считать.

Дальше шли осторожнее, останавливаясь при каждом подозрительном звуке. Когда выбрались на улицу, Цветава отпустила спасённую девушку на землю и благодарно кивнув забрала у Некраса своё оружие. Дальше Любинка шла сама, правда жалась постоянно, то к Цветаве, то к шагавшему рядом Некрасу.

У центральной улицы окольного города кипел бой — два десятка мужиков с топорами и копьями ожесточённо рубили и кололи наседавших на них мертвяков, примерно такой же численности. Один из мужиков высунулся слишком далеко, пытаясь достать тварь, в него тут же вцепились синюшные пальцы, втащили в гущу рычащей толпы, мужик захлебнулся криком, а спустя несколько мгновений уже яростно кидался на копья недавних товарищей.

— Тесни их, ребята! — заорал десятник ополченцев. — Второй десяток, в левый фланг бей! Первый десяток, собрались в «ежа»!

— Поможем? — спросил Ждан

— Без нас разберутся, — покачал головой Велимир. — Надо девчонку в посад вывести. Ей в детинце делать нечего.

Они попытались обойти бой, но двое мертвяков заметили новых жертв и хрипя рванулись наперерез маленькому отряду. Ждан и Велимир вскинули сабли, Некрас загородил собой Любинку, а Цветава не стала дожидаться и шагнула к ближайшему мертвяку, рубанув крест-накрест. Первый удар отсёк нечисти кисть, но стервь не обратил на это внимания, развернулся и попытался атаковать, но второй удар с хрустом перерубил шею, и мертвяк мешком повалился в пыль. Второго прикончил Ждан, снеся косым ударом голову вместе с плечом и левой рукой.

— Силён! — присвистнул Велимир.

Ждан только плечами пожал, особо не обманываясь похвалой, видел, с какой ловкостью и сноровкой подручные волхва рубили заговорённых мертвецов. А ведь Велимир не молод уже, но, пожалуй, двоим таким, как Ждан фору даст.

— Уходим! — крикнул Некрас.

Ополченцы всё же смяли толпу мертвецов и теперь остервенело работали копьями и топорами, силясь расколоть череп или перерубить хребет. Если бы на месте нечисти были люди, то они попытались бы отступить и перегруппироваться, но твари лишь щёлкали зубами да рычали, тщетно пытаясь прорваться через строй людей, однако несколько мертвяков отчего-то потеряли интерес к схватке и теперь бесцельно бродили по улице. К счастью, компания из пятерых людей их тоже не заинтересовала, так что отойти удалось без особых проблем.

Они миновали горящий кабак, из которого так же слышалось уже ставшее привычным рычание, вдалеке Ждан заметил ещё дымы.

— Как бы весь город не полыхнул, — сказал он Велимиру.

— Тогда совсем туго придётся, — согласился тот. — Тушить-то сегодня некому.

— Мертвяков жгут, — подал голос Некрас. — От страха совсем ум потеряли.

Ворота в посад оказались не только закрыты, но и завалены всяким барахлом, вроде лавок, пустых бочек, непонятных брёвен и прочего.

— Куда прётесь? — раздался хриплый голос из-за завала.

— Гридни мы княжеские, — крикнул Ждан. — Ведём девушку из свиты княжны в посад.

— А сами, что же, следом решили пролезть? — удивился хриплый.

— Сами в детинец пойдём.

— Ясно. Защитнички…

Обладатель хриплого голоса смачно сплюнул и приказал кому-то:

— Кидайте верёвку. Перетащим девку. Нечего ей среди мертвяков сидеть.

— Запомни, от базара направо, дом с коньками на воротах, спросишь Сияну и всё ей расскажешь, — сказала Цветава, обнимая на прощание Любинку, та только всхлипнула в ответ.

С баррикады сбросили верёвку и перетащили всё время оглядывающуюся девушку на ту сторону. Одной заботой в отряде стало меньше.

— Куда дальше? — подала голос Цветава.

— По центральной улице короче всего, — ответил Ждан.

— Только вряд ли невредимыми дойдём, — покачал головой Некрас.

— Тогда лучше справа обходить, там улицы шире, меньше сложнее будет нас прижать.

— Тогда вперёд, — кивнул Велимир.

Соседние улицы тоже оказались частью перегорожены наспех собранными из чего попало баррикадами, повсюду валялись трупы. Непонятно было, убивали мертвяков или кто-то под шумок сводил старые счёты. Несколько раз они осторожно обходили ощетинившиеся оружием группки местных жителей, ещё дважды пришлось отбиваться от мертвяков. Ждан никак не мог отделаться от ощущения, что враг уже проник за стену, да по сути так и было — по окольному городу бегают оживлённые мертвецы, где-то в детинце, возможно, уже вовсю орудуют вражеские колдуны. От этих мыслей становилось тоскливо.

— Ты говорил, что они попытаются погасить камень, — сказал он Велимиру.

— Кто сказал погасить? Для этого у них силёнок не хватит, а вот если сияние другим станет…

— Да не ходит ты вокруг да около, — поморщился Некрас. — И чего ты раньше молчал?

— А чего тебе говорить? Ты что можешь в одиночку Столп оборонить?

— Может, и могу!

— Да, хватит вам! — крикнул Ждан. — Время уходит, а вы собачиться надумали! Так что там с сиянием?

— Ну, в лунном-то сиянии нечисть себя очень хорошо чувствует, ещё и силу получает. Так?

— Ну, допустим.

— А что, если ещё допустить, что они не погасят камень, а заклятием сияние изменят? Тогда нечисть не просто к стенам сможет подойти, но и с каждым шагом сильнее будет становиться.

— Ты думаешь, волхвы с князем об это не подумали?

— Они-то, может, и подумали, да только кто-то эти их думы очень ловко в сторону отодвинул.

— Княгиня? Тиун?

— Может, и они. Только вот сомнения меня гложут. Мелковаты рыбки.

— А тебе надо, чтобы сам Государь врагу ворота открыл, — едко заметил Некрас.

— Язык прибери и сам подумай, — без улыбки ответил Велимир. — Княгиня дочку родную спеленать не смогла, а Аким этот на жадности погорел. Его, вон, Ждан первым делом заподозрил. А тут кто-то хитрый действовал, кто всё про всех знает.

Ждан хотел было ответить, что в тереме князя только собаки на псарне ничего не знают, остальные судачат напропалую, какой бы тайной новость не была, но тут из переулка выскочило не меньше десятка мертвяков и пришлось спасаться бегством, нисколько не испытывая при этом стыда. Если со всеми мертвяками окольного города в бой вступать, никаких сил не хватит. На их счастье, мертвяки попались не очень быстрые и свернув в пару проулков им удалось оторваться.

К стене детинца они вышли слегка потрёпанными — пришлось перелезть через несколько завалов, снова убегать от мертвецов, потом спорить чуть ли не до хрипоты с жирным мельником, который никак не хотел их пропускать через свою баррикаду, но в итоге оказался бит своими же товарищами. По какой-то счастливой случайности никто особо не пострадал, если не считать ссадин и заноз от брёвен и досок.

— Кто такие? — спросил десятник стражников, замерших у ворот.

— Княжеские гридни мы, — ответил Ждан. — Несём князю вести.

— Гридни? — вскинул брови десятник. — Вы на себя-то посмотрите. Пугала в поле и то получше выглядят.

— А ты бросай ворота сторожить и пойди по городу погуляй, — посоветовал Некрас. — Я на тебя потом посмотрю.

— Ладно-ладно, — поморщился десятник. — Вести-то добрые?

Ждан молча покачал головой.

— Сам видишь, окольный город горит, мертвяки на улицах…

— Да уж не слепой, — проворчал десятник. — Ладно, проходите. Вас проводят к воеводе.