Амулет мертвеца

Глава 31. Ведьмы мы али не ведьмы

Даша с идеей попросить помощи у полузверей самой согласилась. Подумала: чтобы не выглядеть навязчивой попрошайкой, найти вечером подвыпившую мужскую компанию, как пристанут, дунуть в свистульку — защитите-охраните… ну, сэкка положим появятся, не вопрос. Обещали — защитят. Вопрос — куда потом девать трупы?

Она хотела устроить сеанс призывания лохматой нечисти в воскресенье, но субботним вечером позвонила Сайха.

Прекрасно освоилась дикая лесная дева, вот и фото в «телеге» выставила. Как обычно, без фальшивых извинений и околичностей, пригласила на завтра приехать, «тебе понравится». Даша осторожно ответила — мол, конечно, с радостью, раз она нужна. А сама подумала «если дело не в убийстве».

Сайха ждала ее возле «Морского змея». Одетая монашески скромно для себя, в дутой серебристой куртке, длинной юбке и замшевых сапожках, все вместе, подумала Даша, потянуло бы ценой на небольшую яхту, если она еще не совсем забыла мир моды, доводилось снимать сюжеты с показов, как же. Впрочем, скрыть броскую красоту не удалось. Если бы Даша была завистлива, наверное, вздохнула бы тайком, но теперь она помигала фарами и помахала рукой. Смешно — золотая куртка и серебряная, блондинка и брюнетка, как на подбор.

Сайха оказалась склонна к впечатляющим жестам не меньше Ольгера. Повела рукой, словно царевна в танце — и на другой стороне улочки мигнул огнями и негромко просигналил, буквально мяукнул жемчужно-белый спортивный автомобиль. Купе, с раскосыми фарами, вычурными аэродинамичными бамперами и порогами. Покатый силуэт на больших спицованных колесах оттенка вороненой стали. Даша узнала круглую ниссановскую эмблему на морде. Выглядела машина грозно, ни следа кокетства, напоминала сверхзвуковой истребитель. Хотя да, Сайха же. Правду сказать, Даша не испытала тени зависти, не представляя, как бы она сама укрощала такого зверя. Нет уж, ее Миник вполне устраивал.

— Ну вот, мой зверек, знакомьтесь! Даша, это «Ниссан Зет Нисмо триста семьдесят», но лошадей в моторе поменьше, триста пятьдесят, Нис, это Даша, лучшая девушка нынешнего века, — Сайха выговаривала слова четко, даже чуть слишком четко и внятно, шелковисто-низким, красивым голосом. Само совершенство, не то что живая дурочка. — Прокатимся? Права у меня, бак полон. Потом, конечно, праздновать… как то… обмывать?

— Точно, так и говорим. Погоди, а страховка?

— А, я понимаю. Не волнуйся. Мой вождь позаботился. Он обещал поставить туда эти… скоро пуляют… пулеметы и греческий огонь. Броню. И прочие милые вещи, вроде выкидных лезвий в колесах. Я сама нашла, так делали гиксосы на колесницах. Девушке надо быть во всеоружии в таком мире. Хотя по мне он стал безопаснее.

Они уселись в черно-карбоновый салон, вспыхнули оранжевые «глаза» приборной панели. Сайха легко управилась со стартом, положила сильные белые руки на толстенький алькантровый руль, и рванула машину в пересечения улиц. Шумоизоляция оказалась отличной, но утробное урчание Ви-образной шестерки спрятать невозможно.

— Как бы не заработать амулет уже теперь… — у Даши вырвалось вслух, но прежде чем она успела извиниться, подруга сказала.

— Открою тайну. Я не настолько безумная. Ольгер с первых дней посадил меня в симулятор, я только и делала по утрам, гоняла и билась, билась и училась. Сдала ему три испытания, в третьем мы поездили по реальной трассе в Сочи. Так тебе спокойнее?

— Сайха, да, прости, я любопытнее кошки… — Даша отринула стеснение, — ты о себе прежней совсем не говоришь. Кем ты была до… пока не встретила Ольгера? Прости, ну не верю я в бедную рыбачку. Или козью пастушку.

— Не пастушка, верно, — Сайха смотрела прекрасными и жуткими глазами в лобовое стекло, но видела что-то иное, не машины на светофоре. — Ты умница. Дочь вождя, и учил меня отец неженским вещам. Пока не пришли разбойники и не уволокли на корабль. Гуляла девица по лесу, чесала долгую косу… дочесалась.

— Ты про своих что…

— Я не знаю. Надеюсь, у них-то все было хорошо. А теперь неважно, конечно. Эти не стали надо мной глумиться — их вожак запретил. Не от жалости, от жадности, рабыня с непотраченным девством стоит много, много дороже. А потом, после качки и вони, меня выволокли на палубу, и я поняла: кругом совсем другие рожи. Думала кинуться в море, пусть берет себе морской хозяин. Но страха моего и стыда они не увидят. Тут все смолкли, и поглядели на корму. А там стоял Ольгер.

Я сразу поняла, в почете. Кто-то пробормотал «кормщик», второй после вождя, еще бы. А он сказал, забирает меня себе. И никто не возразил.

— Но ты не прыгнула в море, — сказала Даша.

— Нет. Не прыгнула. Я постаралась ужалить его побольнее языком. Думала, пусть ударит или грязно обругает, будет проще, я вот тут… — она показала на молчащее сердце, — зажгу ненависть. Посмотрим, останется ли со своим хозяйством, если станет брать силой. А он закинул меня на плечо и понес. И держал сильно, но бережно, чтобы не сделать больно, я сразу почуяла. А потом он согревал меня, завернул в свой плащ от воды и ветра. Не игрушку для потехи. Как котенка. Понимаешь?

Она глянула на Дашу и дрогнула губами. Мертвые не плачут, вспомнила та. Не умеют. Да и с чего бы.

— Ну вот. А потом, сильно позже, он сказал, любая на нем повиснет. И был прав. Любая из тамошних блеклых, с волосами цветом как брюхо камбалы прыгнула бы ему в постель мгновенно. Я ощутила такую ненависть, когда представила белобрысую девку у него на ложе… и решилась. Об одном жалею, не смогла родить сына. Яловуха, неудоба.

— Не надо, — попросила Даша, пока Сайха выруливала на шоссе, — ты не виновата. А потом?

— Когда меня убивал тот вонючий боров, — спокойно сказала Сайха, обгоняя перепачканный тупорылый самосвал, — я думала, если кто и может вынести меня с того света, то Оле. Ничего, я щедро уплатила выкуп. Отправила поросят поперед себя. А когда открыла глаза, новые глаза, и увидела господина моего, я не удивилась. Обрадовалась, но не удивилась.

— Ты ТАМ что-то видела?

— Что видела, то не расскажешь, прости. Я даже не знаю, правда или предсмертный бред. О, вот и указатель. Удобно в твоем мире, все расписано, везде подсказки. Не заплутаешь, железных сапог не сотрешь. Ну и машины, конечно. Смотри, я только ногой притопну…

«Ниссан» рыкнул и рванул, свистнув турбиной, Дашу вдавило в бархатистую алькантровую анатомическую спинку, она хотела зажмуриться, но удержалась усилием воли. Впрочем, Сайха вела отменно, четко, точно, удерживая белое чудище как по линейке. Даша успокоилась. Почти.

— Часам к шести приезжайте с Данилом в «Змея»! — Попросила Сайха, — жаль, кроме вас некому, у бессердечного неделя какого-то фестиваля непристойной пляски в Краснодаре, нашел там очередную живую пассию, Майя с другом еще не вернулись… может, вовсе останутся в столице, кто их держит. Посидим, отметим, вчетвером, ближний круг. Мы всегда рады вас видеть, ты знаешь.

Даша ощутила теплый прилив нежности в груди. Но было еще кое-что.

— Сайха, мне надо встретиться по делу, можно воспользоваться «Змеем» до шести? Часов с трех?

— Ох, да нет вопросов, — покойница достала из нагрудного кармана серебристый ключ на бронзовом брелке — извивающийся дракончик. — Если что, золота подбросить, убить тебе кого или избавиться от тела, или наоборот, выкопать, ты только намекни. Я сама, даже Ольгера втягивать не буду.

— Спасибо, пока не надо! — заверила Даша. И подумала:

«Сначала мы лепим репутацию, потом она нас».

В баре она не сразу нашла выключатели, хотя Сайха сказала, где. Загорелись свечи-лампочки в дикарских люстрах, из сумрака выплыл маленький, совсем настоящий драккар… Даша почти минуту любовалась им. Есть в корабельных моделях живой след души. Мастера, а может тех, кто ходил на таком в бой… и сгорел, уйдя с дымом в Вальхаллу. А тот, кто остался сиротой, теперь хранит память так.

Потом она, выполняя настоятельную просьбу подруги «не вздумай там сидеть трезвой и голодной», зашла за стойку, провела рукой над рядом дорогущих бутылок. Так, будем проще, Мартини Россо, вот и подходящий бокал… и настоящее крабовое мясо с оливками в хрустальной салатнице: из маленького холодильника под стойкой.

Уселась за здоровенный стол, налила, махнула (сладко и терпко), ухватила серебряной вилочкой оливку (надо было бросить в бокал, но, как обычно, наша Даша крепка задним умом) и закусила крабом. Хорошо. Все хорошо. И будет еще лучше.

Даша вынула из сумочки смешного котика-свистульку, поднесла к губам и подула под хвост. Мяу?

Неужели не придет? Ушли насовсем, в свое прошлое, в золотой, мать его, век доисторических чебурашек.

— Не обещайте деве юной, — сказал баритон, на сей раз сварливый. — Ну и какие стряслись катастрофы? Рухнул кошкин дом, погорел со всем добром?

— Привет, — Даша улыбнулась, глядя как топчется и усаживается рядом сэкка, нет, все же кошачьего в них больше. Вот-вот зафырчит и пустит шип. — Пока не рухнул. Но все равно. Ладно, вы нас забыли и бросили из-за какой-то девчонки и пожара… но я-то могу попросить помощи?

— Я обещал. Да. На свою бедолажную пустую голову. Это шантаж, предупреждаю.

— Конечно шантаж. А как ты думал? Я, кстати, не прошу бросаться в огонь за каштанами, — Даша протянула зверюге кусок крабовой ноги. — Попробуй, вкусно же. Мне только узнать.

Он втянул бело-розовое мясо в пасть, и Даше показалось на секунду, чуть не лизнул ей ладонь.

— Нормально. Всем в очереди только спросить. Доктор, у меня голову оторвали, мне только спросить, вы обратно ее приклеите или можно выбрасывать?

— Тем более если оторвали, — резонно заметила Даша, — срочная консультация.

— Ладно, дай еще. Отравительница. Ракоскорпион лучше, чтоб ты знала, нежнее и икорный привкус ярче. Но вымерли-с.

Даша запомнила, но спросила о насущном.

— Почему ты сбежал, увидев тот значок в пентаграмме? Хоть что-то можно было объяснить?

— Сначала предупредить своих. Чтоб ушли… поглубже. Нет, мы знали, от вашего рода одни гадости, но будить Велиара и его кодлу даже для ваших идиотов перебор. К счастью, напрямую мы с ними не сталкивались. Скажем так, не мешали им. Хотя о нас они знают, конечно. Они знают почти все на свете. (Он понял ее взгляд вниз) Нет, не глупи, не христианские демоны и тем более не из ада… хотя их места вряд ли заметно лучше для нас и вас-то.

— Так, теперь внятно и по списку, пожалуйста, — сказала Даша, ощущая неприятный холодок в животе. В кино она сейчас бы переживала за героиню, грызла попкорн с привкусом сладкой жути… но становиться героиней не имела желания совсем. В реальности существование почти ада и только что не демонов («почти» большое облегчение, спасибо, подкиньте еще) не на подвиги вдохновляло, тянуло залечь в нору. Да, она их поняла.

— Велес, Вендиго, Вицлипуцли, Ваал, Вельзевул — имена не имеют никакого значения. Одно слово, вы двуногие — и верования ваши о древних богах и дьяволах ходульны и хромы. Полоумные вроде По, Лавкрафта или Дали — те хотя бы чувствовали их присутствие. Они старше людей, наверное, старше млекопитающих, а может, и трилобитов. Иногда играют в свои игры, нам и то непонятные. Ясно только, лучше убраться от их киев и с траекторий шаров. Ты слышала слово «Роанок»?

— Конечно. Пропавшая колония. Индейцы…

— Там тоже принесли в жертву девицу. С нее все началось, дуры. Они, пусть будут ифриты, шайтан с ними, иногда согласны на сделки с вами, тараканами разумными. Кажется, их это извращенно забавляет. В итоге договоры оборачиваются содранной шкурой, вывернутой наизнанку. Договорился Аттила, наверняка — Дракула, настоящий. Возможно Наполеон. И я почти уверен, договор заключил Гитлер. В уплату ифриты берут разное.

— Первенца?

— Или лучшую корову. Корова ценнее, конечно. Кто гаввах[83], тут тезка твоего любезного упыря попал, кто плоть, кто кровь, кто секс. Кто жизнь. Зачем ифритам такая дребедень как ваши жизни, не спрашивай, нам по нулям. Пьют, прыщи мажут или валенки валяют.

— Самоубийство ради демона дает большую силу, так?

— Твой сказал? Просветили… Хуже всего, когда тот, кто собрался, знает, что делать. Куда тыкать палочкой, чтобы медведь проснулся, злой и голодный. Ослица Валаамова, какие же вы идиоты-то бываете. У меня хвост немеет, как подумаю.

— Вы видели же? Ну, что будет?

— Будущее не детерминировано, белая мартышка. Мы видели разные варианты. Один другого хлеще, если честно.

— И вы сбежали, дети премудрости. Ко дну, в норку и молчок?

Ей показалось, зверюга заколебался. Облизнул вывернутые лиловатые губы узким бледным языком. Уселся и принялся чесаться задней лапой, но хоть блох не ловил. Наконец сказал, вздыбив загривок:

— Мы вам не служебные собачки, между жерновами лезть. Пусть ваши значкисты лезут, внучата батыра Ежова. Если смогут.

— Они не смогут. Если даже вы не знаете, как им, да нам выкрутиться. Вот на кой дьявол люди-то лезут в раскаленное адское дерьмо, вроде тех жареных дебилоидов.

— Ты у меня спрашиваешь? Ты — человечек — у меня? Что делать… хвост поджать и бегать. Если б я точно знал.

— А ты неточно. У тебя умище надчеловеческий.

— Тоже комплимент… чуть умнее обезьяны… — сэкка, однако, уложил шерсть, — Ладно. Кратко резюмирую наш базар. Запоминай себе в бестолковку.

Пока вы ничего не сделаете. Первых ход их. Что им надо, кто и зачем — да дьявол, их папа, ведает. Могу подозревать, не зря именно здесь, не случайно рядом с вами, и вообще вы со своими повальными воскрешениями несколько оборзели. Наглость привлекает внимание, знаешь ли. Не зря второе счастье.

Мы тоже собираем сведения, мы тоже думаем, у нас тоже атас прошел серьезный. Ладно, выйдем мы на связь с твоими упырями и их ручными чекистами. Попробуем обсудить… и меры мы кое-какие уже приняли. Маловато, правда. Вы любой, просто любой странный, адоподозрительный случай гребите в папки и исследуйте. У вас вон химия и криминалистика с баллистикой и прочими трасологиями. Да, не пробуйте с ними задраться, съедят в три укуса. Лапы, то есть ноги в руки и айда. Люди, их куклы, дело иное, но и к тем близко лучше не подходить. На расстоянии снайперской винтовки, примерно. Андестенд ми?

— Ферштейн, — кивнула Даша. — Но вызвать тебя если что можно? Как нам держать связь?

— Я потом сам тебя найду. Не извиняюсь, но мне пора.

— Один вопрос!

— Ну?

— Как нам… мне тебя звать?

Он на миг задумался, свесив тяжелую лохматую башку.

— Бродяга. Сойдет. Не князем же. Да, привет от Следопытки. У нас скоро пополнение.

Пропал.

Даша механически налила еще. Кажется, тени по углам стали гуще и мрачнее. На борту драккара, на веренице маленьких круглых щитов, лежал отсвет ламп люстры, как разгорающийся огонь. Опьянеть ей не грозило.

Зазвонил мобильник. Данил. Она на секунду испугалась, но голос бодрый и тон деловой.

— Даш, солнце мое (солнце мертвых, подумала она), мы тут с Ольгером болтаемся по делам. Я в курсе насчет вечера в «Змее» (Даше стало стыдно, она забыла позвонить… Данилу, вот така ее любовь). Придет еще Вадим, ну, ты помнишь. (Еще бы — но зачем?) Он хочет с тобой поговорить.

— А он мне к чему? — спросила Даша из чистого упрямства.

— Они вышли на ту девчонку. Ты поняла. Нашли переписку с придурком, по сети взломали комп, там кое-какие записи. Обещают вот-вот найти ее дом. А ты… ну, он сказал, ты единственная психически нормальная и живая девушка в нашей компании. Ты сможешь понять ее лучше всех.

— Вот не знаю, — ответила Даша, — думаю, я-то с вами давно сошла с ума.

И вспомнила:

«Какая досада!»