Амулет мертвеца

Глава 21. Гений и злодейство

Викинг перегазовывал и негромко, через губу, ругался.

— Чертова таратайка, еще и газ не отрегулировали, лет тридцать не ездил на таком автотрупе, не машина, жеребая кобыла…

Высокий сетчатый забор приближался, будка тоже, шлагбаум опущен, светят фонари над воротами. Никого недоброго не ждут, а тем более нападения живых мертвецов.

«Шнива» раскачивалась и толкала Данила в зад неудобный плоской подушкой заднего диванчика.

— Как ни странно, — прервал проклятия Ольгер, — неплохая охранная система. Датчики объемные и инфракрасные, обдурить можно, но долго, и нет у нас с собой нужных вещей. Явно новый хозяин старался.

До магазинчика мелочей километров двадцать, работает он до девяти, я узнал, ждут нашего героя назад не позже чем через час. Мы пока вне подозрений. Все, надеваем шлемы. Дикарь, светошумки?

— Готовы, о варвар.

Никто не посветил внутрь машины фонариком, никто из двоих в камуфляже не успел достать пистолетов.

— СОБР, упал отжался, мать вашу тролл огг! — крикнул Оле.

Индеец широким жестом выбросил из окна пару черных мячиков, они грохнули и полыхнули светом почти одновременно. Данил вовремя зажмурился, хоть глаза резануло. Уши защитили наушники шлема, но в череп точно крепко поддало изнутри пневмомолотом.

Бедняги. Запоздало зажимали веки, кровь текла из ушей, когда Аренк выпрыгнул и двумя ударами ствола под дых свалил обоих. Оно гуманнее.

— Давай, я скоро! — растворился в темноте.

Ольгер погнал машину к паре дальних строений. С хрюканьем коробки и визгом тормозов вписал старушку ко входу дальнего. Обычная стальная дверь, три ступеньки бетонного крылечка. Ни надписей, ни номеров.

Данил, выполняя подробные указания, оттолкнул дверцу, подбежал — кажется, еще не бегал так быстро, прилепил на металл зеленую круглую нашлепку. В сторону. Нажать похожий на зажигалку детонатор в боковом кармане. Хлопнуло, дверь слетела и брякнулась на ступени.

Ах, чистая работа. Банки бы нам грабить.

А может, они… деньги и упырям нужны.

Кто-то выпалил за спиной из ружья, еще и еще — о, протрещал ацтекский «Хеклер-Кох», там заорал раненый, русским матерным, и выделываться перестали.

Данил вытащил заботливо припрятанную котосвистульку-пищик и промяукал: «сэкка, идем помочь, жди». Вспомнил викингова хорька. После недолгой хирургии удостоенный амулета зверь возгордился, гулял сам по себе, но на свист Ольгера прибегал живой лапой. Интересно, сколько противников неуязвимый паршивец побил и сколько самочек осчастливил?

И может ли мертвый хорек дать потомство? А экс-человек? Эта мысль Данилу уже приходила, о да. Кой Ктулху, надо было узнать у Оле, биолог-самоучка, наверняка в курсе всего до молекулы… по идее мы должны быть стерильны. По идее.

Рядом явился мертвый индеец, викинг неодобрительно кивнул. И достал страшный топорик, закинув огнестрел за спину, они вдвоем пошли как пара истребителей, берсерк чуть впереди. Даже Данил, из всей героики читавший дешевые книжки про спецназ, впечатлился.

Коридор с лампами дневного света, обычные серые канцелярские двери по сторонам, с цифрами, и опять без пояснений. Из одной выскочила парочка камуфляжных балбесов, одного, кажется, Данил узнал из видения девочки-сэкка. Тот, потемнее.

Ольгер попросту дал ему в лоб обухом — рухнул, может, и мертвый. Не будешь обижать девчонок. Второго Аренк подбил под ноги и отправил в нокаут, ткнув куда-то в район ключицы стволом «Хеклера».

Секунды три.

Они ворвались в помещение, его Данил узнал сразу. С клеткой у дальней стены. Вопреки ожиданиям, жутких приспособлений для научных пыток сюда не поставили. В чистой клетке было даже подобие толстого матраца, на нем сидела молодая светло-серая сэкка и горящим взглядом смотрела на них.

Пахло в помещении затхловато, по их-то нюху, но тоже — не так ужасно, как в передвижном зверинце из Даниловой детской памяти. Канифольный аромат сэкка смешивался с какой-то чистящей химией.

— Мы свои! — крикнул Данил, — мы тебя спасать пришли! К стене, замок подорвем.

Она поняла, отскочила и прилегла на матрас, гибкая, как уличная кошка.

Но спокойно доделать простое дело им не дали.

Сначала они услышали рычание. Натуральное рычание, будто сейчас вбежит разъяренный тигр, пестрый и горящий злобой. А вместо тигра из незаметной двери прыгнул человек в драном камуфляже и босой. Босые ступни Данил почему-то отметил первым делом. Да и человек ли? Несло от него тухлятиной, как из дверей морга.

Безволосый, с пятнистой, в язвах, кожей, с безумными алыми глазами. В руках он сжимал пару то ли ножей, то ли коротких прямых мечей. Даже берсерк с ацтеком замешкались, увидав. Вот человекозверь, подумал Данил, не умнющие сэкка.

Оно прыгнуло к Ольгеру и попыталось достать в шею, так и смахнуть голову, но топор врубился твари в плечо, почти развалил… нечто ловко откатилось назад, через пару секунд полуотрубленная рука на месте и снова взвилась.

Вот ты кто. Порченный амулет. Не врал упырь Антон, еще хоть один у него был. На радость нам.

Сэкка крикнула девичьим голосом:

— Так не убьешь! Он как вы, неживой!

— Знаем мы кто неживой, — Ольгер легко махнул топором. Индеец зашел с другой стороны, глаза «порченного» заметались. Он зарычал тише. Вот такими должны были стать молодые дурачки-людоеды?

Индеец выхватил узкий клинок и сделал выпад — порченый мертвец отбил, и ловко. Ударил сам, не давая достать себя топору.

Данил вскинул оружие, так, предохранитель, короткая очередь, не задеть своих. Пламя и грохот, гильза свистнула возле уха. Не за шиворот, спасибо.

Пули вырвали клочья линялого камуфляжа на груди упыря, он только качнулся.

— Не дури! Клетка! — рявкнул берсерк.

Данил опомнился, еще одна «липучка», закрепить на замке так, как учили, чтобы волна не ушла в глубину клетки. Сто шагов назад — путается же в памяти, вот он, детонатор, в не потеющей ладони: удар и звон. Дверная решетка упала. Сэкка прыгнула в проем, тут же вступая в бой.

Ей-то клинки угрожали смертью, но зверодевушка серой тенью мелькнула у ног помраченного упыря, отвлекла его, топор викинга с хряском снес половину бугристой голой головы по линии глаз. Белки брызнули темно-алым, крышка черепа как в старом кино отлетела, вертясь в воздухе. Не хлынула кровь, и мозг, плеснувший из головы, скорее напоминал гнилой студень.

Дальше проще, индеец отрубил врагу обе руки по локоть. Данила точно стошнило бы при жизни.

Ольгер пинком опрокинул еще машущий обескровленными культями злой труп, поднял топор, раз, два, треск ребер, засунул левую руку в грудную клетку («кровавый орел» мелькнул в мыслях Данила) и выдрал не сердце, а кусочек покореженного потемневшего металла.

— Пошли отсюда! Дикарь, знаешь где главный?

Аренк указал на темное полушарие камеры в углу: там пульсировал алый огонек.

— Я думаю, все видел и слинял.

— Кой Локи! Краснорожий!

— Варвар, уймись, никуда он не денется. Солнцем клянусь. Валим отсюда, по дороге скажу.

На пороге Данил оглянулся на хлюпание: дикий упырь растекся бурой зловонной лужей. Хоть с этим все.

Какое-то безумное посмертие получалось, а? Ох, Дашка, ну, некромантка, одной безумной ночью не расплатишься.

Сэкка (Следопытка, вспомнил Данил) уселась на заднее сиденье «Шнивы» рядом с ним по-собачьи. Данил подумал, что зря не приоткрыл окно, ей бы понравилось. Викинг рванул машину, вполголоса ругаясь, они выскочили с базы без помех. Грунтовка, потом гравийка побежала под колеса в желтушном свете фар, небо казалось совсем черным по контрасту. А несносный индеец захихикал и ткнул пальцем в темный угловатый силуэт у обочины.

— Вот он, твой упырь Антон Иваныч. Ты ж сам видел его машину.

Ольгер со скрипом изношенных колодок затормозил. Большой черный внедорожник с открытым капотом левыми колесами стоял на дороге. Там, у мотора, кто-то был.

— Шины сдутые заметят сразу, — сказал Аренк, — а вот бережно простреленный радиатор угробит мотор как раз на полпути к трассе. Свернуть тут некуда, горы да лес. Дошло, о сырокопченая балтийская селедка?

Кто-то повернулся к ним, выглянув из-под поднятого капота, Данилу показалось, тот, второй, белобрысый. Только разобрать он не успел, индеец что-то метнул, распахивая свою дверцу, человек повалился наземь. Нет, крови не видно. Вторая мужская фигура, пониже ростом, пригнулась к нему, выпрямилась. В свете фар темными рубинами сверкнули глаза. С достоинством, ничего не скажешь.

— Вроде жив. Спасибо, ведь один из лучших моих людей, — сказал упырь Антон Иваныч. В замшевой дорогой куртке цвета беж, ладных джинсах и блестящих, чтоб его, ботинках. Держит фасон.

— Хочешь его сожрать? — спросил викинг Следопытку.

— Стошнит, — ответила она, следом за Данилом спрыгнув на гравий и дергая хвостом.

— Бешеного твоего мы… — начал Ольгер.

— Я знаю. Я видел по связи. Девочка, если можешь, прости меня потом. Я тупо и жестоко с тобой поступил.

Упырь расстегнул куртку, открывая кашемировый серый свитер с оленями, дорогой и модный:

— Убивать пришли? Хотя да, скорее утилизировать. Валяйте. Отбиваться не буду.

— Да уж, — сказал берсерк, — куда уж. Сразу вскрыть или вещами с тебя разжиться?

— Да погоди ты, пират, — сказал, не очень пока понимая зачем, Данил. Упырь Антон не шутил, какое. Готов к потрошению. — Антон Иваныч? Зачем ты вообще в это полез? Заговор, ее вон похитил.

— А потому что надо, наконец, прекращать этот исторический дурдом. — сказал тот. — Сэкка, тебя я убивать не собирался, клянусь. Кое-что полезное мы о вас узнали. Но ваши способности нам не помогут, не украсть же у собаки нюх. А технику для ваших переходов мы при нынешней науке не соберем. Зря я тебя пугал.

— Напугаал, тухлый труп! — сказала сэкка, но уже не так яростно.

— Не туда я поперся, старый идиот. И все опыты с тем бедолагой насмарку. Испорченный флогистон не вылечить. Только чудище поднимешь. Я бы тебя выпустил через неделю, после пары опытов. Нет, не хочешь, не верь.

— А тот, тот кто пропал до меня?

— Веришь или нет, тут мы ни при чем. Впервые слышу. Хотя не то чтоб изумлен.

— А если б ты нашел целый амулет? А то и два? — спросил Данил.

— А, давняя мечта. Я бы воскресил кое-кого из гениев. И приставил к труду, творить историю. Организатор я не самый дрянной. О, мы бы наворотили дел.

— Бедный Пушкин! — сказал индеец, помахивая ножом.

— Ах нет, Пушкин в полной безопасности. Ну написал бы он мне гениальную поэму? Как я ее и кому представлю? Кто поверит? Нет, конечно. Поэты пусть спокойно бренчат на арфах с облаков…

Северянин фыркнул. Антон продолжал:

— Ну а скальды в Вальхалле. Великие умы науки и техники, точные и прагматичные. Тесла, Менделеев, Оппенгеймер, Курт Танк…

А, да, флогистон в районе печени, справа, чтоб не пришлось кромсать меня на куски. Неприятно после стольких лет в этом теле. У бородатого вон, топор за поясом зудит, — он улыбнулся не по-упыриному печально.

— Так, постой, — «коварный Кощей, такому палец протяни», подумал Данил, а еще — что мертвые не лгут. — А коли мы тебя не прикончим?

— Зря, — буркнул Ольгер, но, как ни странно, в голос не возразил.

— Тогда я ваш должник, господа, — слегка поклонился Антон Иваныч, нет, до семнадцатого года прошлого века не полы он натирал, — обещаю, не причиню вреда ни вам, ни вашим близким, ни вольному народу сэкка. А пригодиться могу. Тут я как Нароков известен.

— Выкрутиться хочешь? — спросил Аренк, убрав нож.

— Хочу, как же. Не жить, но хоть по земле побродить охота. Посмотреть, чем все кончится.

— Сколько бродишь-то, Антон Агасферыч? — спросил Данил.

Антон на секунду задумался.

— Да пожалуй лет триста. Да, все триста не так давно исполнилось. Вот юбилей не отметил. А и черт с ним.

— И чего раньше в историю не вошел, мальчик? — индеец ухмыльнулся.

— А откуда знаете, будто не вошел?

— Поехали, пусть его тролли поберут, — сказал викинг, — ты наш должник. И у сэкка ты тоже в долгу.

Заказчиков встретили возле шоссе, когда почти рассвело. Ольгер вывел черный «ДжиЭмСи» на полянку в негустом придорожном леске, куда сказала Следопытка.

Миг, и появились. Двое, один старый знакомый с нахальной рожей, второй почти седой, явно много старше. Оказывается, у сэкка тоже есть старики.

Данил галантно открыл борт пикапа Следопытке. Она высказала желание ехать «на вольном воздухе», как он и предполагал. Сэкка выпрыгнула, подошла к двоим, пригнула голову, словно в полупоклоне.

— Благодарим, — сказал старик, — сердечно. Слово мы сдержим.

— Завтра в три часа в том же гараже я покажу твою подругу. До последних минут, — сказал нахальный. — Но не жалуйся, если не порадую.

— Пойдет, — сказал Ольгер, засунув руки в карманы.

— Спасибо, — сказала Следопытка сильным контральто. — Еще одно. Если у вас случится беда, посвистите как свистели, когда шли меня освобождать.

— Мы поможем, — сказал молодой. — Хотя у нас лапки.

Они со Следопыткой переглянулись, Данилу показалось, с симпатией.

— Просьба, — ответил Данил, шагнув ближе. Сэкка пахли живой канифолью и немного полынью, странный и грустный запах. — Вот, тот свисток, — он достал глиняного котика, — можно отдам моей подруге? Ей будет нужнее. Помогите ей, если позовет.

— Та светленькая живая девочка? — молодой улыбнулся без ехидства, — смелая! Ей с удовольствием. До встречи.

Они растаяли. Осталась непримятая трава в утренней росе.

— Все, едем, — сказал индеец, — у меня вечером выступление. Новый номер, в стиле Калигулы. Приходите с Дарией, кстати, пустят как гостей.

— Посмотрим, — ответил Данил. И подумал: «Старый пернатый змей-совратитель».