Я выбираю смерть

Глава 20

Фенир пришел в себя только с появлением Ирцарио. Над ним к этому моменту собрался целый консилиум. Врачи неотложки наотрез отказывались забирать гинопосца.

— А если он у нас дуба врежет? — орал пожилой фельдшер на людей в форме. — Нет уж, спасибо, вы его приняли — вам и разгребать. При космопорте должен быть штатный врач, он…

— Он как услышал — «по собственному» написал, — буркнул начальник службы безопасности.

— Ну так и закопайте его за ангаром, мол, ничего не знаем, — махнул рукой фельдшер. — Хотя вроде дергается.

Ирцарио, проталкиваясь к Фениру, слушал эти разговоры, стиснув зубы.

«Что произошло? Кто это был?» — Ирцарио задал вопросы через браслет, телепатически. Со стороны казалось, что он просто смотрит на Фенира, сидя напротив него на корточках.

«Не знаю. Какой-то парень».

«Какой-то парень уделал тебя и забрал корабль? Смеешься?»

«Все не так, — покачал головой Фенир. — Я его почти сделал, и тут… не знаю, наверное, что-то типа шокера… Был еще второй, в рясе».

— Хирт, — шепнул Ирцарио.

— Да не может быть, — еле ворочая языком, сказал Фенир.

— Лучше заткнись.

— Я сообщу Аргеною…

Ирцарио схватил друга за горло и прорычал, глядя ему в глаза:

— Только попробуй, и я тебя сам убью!

— Слушай, твои дела…

«Речь не только о моих делах, идиот! — Ирцарио снова перешел на транслятор. — Ты нарушил все возможные инструкции — это раз. Да еще и проиграл гражданскому. Если кто узнает — станешь подружкой Сонлера».

Теперь в глазах Фенира появилось осознание. Он понял, в какой скверной ситуации оказался.

— Майор, — повернулся Ирцарио.

— Да? — подошел к нему Реввер.

— Вы в состоянии найти корабль?

— Лично я — нет. Такими вещами занимается космическая полиция или даже Галактическое Агентство.

— Вряд ли, — усмехнулся начальник службы безопасности. — С чего бы им расшибаться из-за корабля гинопосцев?

Ирцарио смотрел на равнодушные лица собравшихся вокруг людей и все острее понимал, что его приперли к стене.

— Тем более, что один из похитителей — узорг, — продолжал офицер безопасности. — Его система слежения опознала — некто Винчу Хирт.

— Теперь я могу объявить его в розыск, — сказал Реввер. — Если, конечно, хотите. Как я понимаю, у пострадавших претензий нет.

— Никаких, — покачал головой офицер. — Ничего не случилось, понятия не имею, зачем все тут собрались.

Ирцарио снова выругался на непонятном языке. Повернувшись к Фениру, он бросил ему металлическую коробочку.

— Это что? — удивился тот.

— Твои чертовы леденцы. Можешь начинать сосать.

Хотя по законам Гинопоса подобные слова были страшным оскорблением, Фенир пропустил их мимо ушей. Он поспешил вслед за удаляющимся Ирцарио.

— Ну, слава богу, — вздохнул офицер.

— Поздравляю, — поморщился Реввер. — А мне с ними нянчиться, пока не улетят — распоряжение от самого Ремила Ланса.

Девушка, вне всякого сомнения — тут он не мог ошибаться. Скосив глаза, Лейст посмотрел на руку, державшую нож.

— А ты прилично загорела, — сказал он. — На Гинопосе есть солярии?

Нож дрогнул.

— Я не гинопоска! — Она повысила голос, и Лейст услышал в нем нотки возмущения. Голос был красивым.

— Тогда мы, очевидно, не враги, — мягко сказал Лейст. — Как тебя зовут? Давай ты уберешь нож, и мы спокойно поговорим?

— Ответь на мой вопрос: кто ты такой? Куда мы летим? — Она больше не шептала, говорила в полный голос.

— В данный момент я держу курс на Вагран.

— Что, сам? — девушка удивилась. — Без автопилота?

— Конечно. Введи я координаты в компьютер — весь Гинопос сразу будет знать, где меня встретить. А так им придется лететь следом.

Своим обостренным чутьем бойца Лейст ощутил перемену в ее отношении. Между его горлом и лезвием ножа будто возникла невидимая преграда. Девушка допустила типичную ошибку новичка: позволила жертве перебросить эмоциональный мостик. Нож превратился в ненужный символ несуществующей угрозы. Лейст мог обезвредить ее в любой момент, но не спешил с этим: каждый человек имеет право довести до конца игру, которую затеял.

— Ты из Сопротивления? — спросила она вдруг.

— Откуда ты знаешь о Сопротивлении? — жестко спросил Лейст, сам при этом подумав: «Что за Сопротивление?»

— Я — узорг, — сказала она. Нож отодвинулся от его горла. — Наш корабль захватили эти двое. Непонятно, как они выследили нас — нельзя же контролировать все подступы к галактике…

— Есть такая пословица у разведчиков: если ты контролируешь одного человека из сотни, то тебе никогда не придется контролировать территории.

— Предательство? — переспросила девушка. — Нет, исключено.

— Сколько вас было на корабле?

— Двадцать один человек.

— А в живых оставили только тебя. Не догадалась, зачем? Теперь узорги не станут задумываться, кто их предал. А тот выродок будет продолжать стучать. Проще пареной репы, тебя подставили.

— Но я же…

Девушка не успела договорить. Послышался глухой удар и слабый вскрик. Лейст развернулся на стуле. Над лежащей без чувств на полу девушкой стоял священник с чем-то темно-синим в руках. Когда он размотал сверток, Лейст увидел бутылку из-под кагора: священник завернул ее в гинопосскую форму.

— Я вовремя! — улыбнулся священник. Улыбка его тут же померкла, потому что лицо Лейста было мрачным.

— Не надо было вмешиваться, — буркнул он. — Я контролировал ситуацию.

— Выглядело все так, будто ситуацию контролирует она.

— Вот именно поэтому священники молятся, а больно делают людям солдаты.

Священник кивнул, отбросил бутылку в горловину утилизатора и смиренно сложил руки перед собой.

— Ну прости. Надо было читать девяностый псалом, когда тот гинопосец тебя душил.

Лейст поморщился, но счел за благо промолчать.

— Отнесу ее в каюту, — сказал он. — Не трогайте здесь ничего, корабль летит как надо. Я вернусь, как она очнется.

Священник жестом дал понять Лейсту, что тот волен поступать, как ему заблагорассудится, и сел в кресло второго пилота. Лейст склонился над девушкой.

Она лежала ничком. Кинжал валялся неподалеку, и Лейст, не глядя, спрятал его за ремень. После этого он перевернул девушку.

— Это что, шутка? — вырвалось у него.

— В чем дело? — повернулся к нему священник.

— Ни в чем.

Лейст с трудом оторвался от созерцания лица девушки и поднял ее на руки.

— В каютах все в порядке? — спросил он.

— Пусто, чисто и прибрано, — откликнулся священник. — Гинопосцы всегда отличались внешней чистоплотностью.

Лейст уже не слушал его. Он вышел из рулевой рубки, ощущая, как начинают дрожать ноги.