Я выбираю смерть

Глава 14

Стук в дверь раздался поздно вечером. Лейст открыл, не спрашивая: с теми, кто стучит в дверь, он справился бы без труда, а те, с кем ему не совладать, не утруждали бы себя стуком. В пришедшем Лейст не без удивления узнал майора Реввера, который отпустил их тогда, после убийства.

— Есть минутка? — спросил майор.

Лейст оглянулся, пожал плечами и вышел, притворив за собой дверь.

— Если не возражаете, поговорим на веранде, — сказал он. — Дома жуткий беспорядок, да и выпить предложить нечего: спиртное закончилось еще вчера, а ничего другого там уж год как не было.

— Мне все равно, — развел руками майор. — Я лишь хотел узнать, собираетесь ли вы подавать заявление.

— Заявление? — удивился Лейст.

— Да, — сказал Реввер, сунув руку за пазуху. — Вчера вечером камеры зафиксировали попытку массового избиения. К счастью, вам удалось отбиться и даже не превысить пределов допустимой самообороны. Тем не менее, долг полиции в таких случаях — известить несостоявшуюся жертву в том, что она имеет право подать заявление на нападавших. В зависимости от решения суда, все они понесут то или иное заслуженное наказание, к тому же гарантированно выплатят вам компенсацию морального…

— Нет, — перебил его Лейст. — Никаких заявлений, никаких претензий.

Полицейский вынул руку из-под кителя, и Лейст с облегчением увидел в ней электронную сигарету. Но был миг, когда его чутье заходилось в безмолвном крике. Реввер был опасен.

Сделав несколько затяжек, майор смерил Лейста взглядом и сказал:

— Достойно. Честно сказать, я ждал другого ответа. Впрочем, на этой работе я привык удивляться. Подпишите отказ, если не сложно.

Лейст поставил подпись на протянутом ему листе бумаги, даже не прочитав содержимого. Реввер тут же спрятал листок во внутренний карман.

— Если это все, то…

— Теперь о главном. — Тон Реввера переменился, стал более жестким. — Из соображений вашей же безопасности вам будет лучше покинуть город. В идеале — планету. Чем скорее, тем лучше, иначе подобные происшествия будут повторяться. Возможно даже в таких местах, где нет камер наблюдения.

Лейст смотрел в глаза полицейскому и чувствовал, как злость закипает у него в сердце.

— Это ведь вы пустили слухи обо мне, так?

Реввер сделал еще одну затяжку и спрятал сигарету во внутренний карман. Снова его рука задержалась там гораздо дольше необходимого.

— Ты обвиняешь меня в нарушении должностных инструкций, Лейст? — спросил майор.

— Я задал вопрос.

— Не нужно задавать таких вопросов, Лейст. Их можно неправильно понять. Улетай с планеты и старайся не нарушать закон.

Лейст усмехнулся и развел руками:

— А мне не на что улететь. Всех моих сбережений не хватит даже на маршрутку.

Реввер, который почти сошел с веранды, остановился и повернулся к Лейсту.

— Думаешь, я не знаю, сколько платит Гинопос за головы? Ты бы не смог так быстро столько пропить.

— Я не брал этих денег.

Реввер моргнул от неожиданности и жестом попросил повторить.

— Я не взял денег! — заговорил Лейст громче. — Вся сумма у тех двоих, Фарида и Мазура. А все, что было у меня, я отнес той девочке. Только опоздал. Я сунул деньги в почтовый ящик и… Нет, я за ними не вернусь! Если мне суждено здесь сдохнуть — я сдохну, но туда я не вернусь, майор.

Лейст замолчал, тяжело дыша, и смахнул невзначай набежавшую слезу. Реввер вернулся на прежнее место и уставился в глаза Лейсту.

— Хочешь сказать, девчонку ты не трогал?

Только сейчас Лейст осознал, как все это выглядело для Реввера. Ведь именно он тогда умолял полицейских дать ему адрес девочки, а потом вдруг нашелся ее обезглавленный труп. Какой же мразью он должен был выглядеть в глазах майора.

— Я бы скорее их убил, — тихо сказал Лейст. — Если бы там был.

Реввер смотрел на него не меньше минуты, словно размышляя о чем-то.

— Она не мучилась, — сказал он наконец. — Ее подстрелили такой же пулей, как тебя. Скорее всего, она даже испугаться не успела.

Когда Лейст поднял на него взгляд, Реввер добавил:

— Подумал, тебе будет важно это знать. Придурок.

В этот миг Лейсту стало легче. Слово «придурок», которое майор произнес тихо, как бы сам себе, наполнило его сердце странной радостью. Это было первое осторожное осуждение его действий со стороны власти.

Лейст кивнул, выразив этим жестом все, что сейчас чувствовал. Реввер снова запустил руку за пазуху и вытащил оттуда увесистый предмет, в форме длинного цилиндра.

— Знаешь, что это? — спросил он, подбрасывая предмет на ладони.

— Конечно, — пожал плечами Лейст. — Аварийный электроключ.

— Это то, что остановило бы твое сердце, рискни ты написать заявление, — отозвался Реввер. — Есть умельцы, которые немного модифицируют эти ключи, увеличивают силу тока, снимают ограничители.

Реввер направил электроключ в сторону и нажал на кнопку. Будто синяя молния с треском ударила в землю. Лейст вздрогнул: не зря его чутье вопило об опасности.

— Потом я бы всем показал обычный шокер и сказал, что применил его в рамках самообороны. Кто ж виноват, что у тебя оказалось слабое сердце. Держи.

Лейст поймал ключ и удивился его весу. Умельцы явно заменили стандартную батарею.

— Тебе все равно не стоит здесь оставаться, — продолжал Реввер. — Найди уж какой-нибудь выход.

— Что…

— Извини, нет времени болтать, — покачал головой майор. — Завтра в полдень прилетают двое гинопосцев на легком корабле с нулевой защитой. Мне придется оказать им некоторую любезность — приказ сверху. Пойми меня правильно, Лейст. — Майор подмигнул. — Каждый может оступиться, вопрос лишь в том, знаешь ли ты, какой путь верный. Докажи, что знаешь, и однажды я о тебе вспомню.

Он ушел, на этот раз — не оборачиваясь. Лейст проводил его взглядом. В голове будто мина рванула: он не мог поверить в то, что сейчас услышал от майора. Может, конечно, это всего лишь домыслы, но…. Зачем же тогда этот ключ? Держа его в руке, Лейст вошел в дом.

Если бы не сутана, вряд ли кто-нибудь смог бы опознать в развалившемся на диване человеке священника. Он был безобразно пьян и не выпускал из рук бутылку с кагором. Рядом с диваном стоял еще целый ящик таких же бутылок.

— Кто приходил? — спросил священник, тщетно пытаясь сфокусировать взгляд на Лейсте. Несмотря на то, что он, казалось, с трудом осознавал, где находится, сейчас его лицо выражало чрезвычайную серьезность.

Лейст посмотрел на модифицированный ключ, который все еще держал в руке, и положил его на столик.

— Никто, — сказал он. — Чего вы так боитесь, святой отец?

— С чего ты решил, что я боюсь? — пробубнил священник, прежде чем снова прильнуть к бутылке.

Лейст не дал ему вдосталь насладиться вином, отобрав бутылку. Когда послышалось протестующее мычание, он сказал:

— Я пытаюсь быть с вами вежливым, святой отец. Вы проситесь ко мне домой — ладно, просите помочь донести ящик с вином — пожалуйста. Но мне не нравится то, что вы весь день сидите тут и молча пьете.

— Ты же хотел искупления — вот оно, — буркнул узорг, достав еще одну бутылку из ящика.

— Кажется, вы хотели покинуть планету.

— Кажется, ты сказал, что беден, как церковная мышь. Мыши не летают.

— Если только это не летучие мыши.

Священник посмотрел на Лейста долгим взглядом.

— В смысле? — спросил он. — Говори проще, я слишком пьян.

Лейст отобрал у него очередную бутылку, хлебнул из горлышка и поморщился от сладкого привкуса. Рецепторы привыкли к более крепким напиткам.

— Допустим, я могу вытащить тебя отсюда. Но я должен знать, ради чего это делаю.

Священник только усмехнулся. Рука дернулась в направлении ящика, но замера и безвольно повисла.

— Неужели простого искупления недостаточно? Что ж, ладно. Увези меня на «Ковчег» и получишь денег. Много, сколько захочешь.

Лейст покачал головой.

— Это звучит как искушение от дьявола, а не как слова священника.

— Не хочешь денег? Ладно. Как насчет головы королевы Иджави? Это я смогу устроить. Ее голова даст тебе не только деньги, но и почетное звание капитана Гинопоса. Ты станешь героем, Лейст!

— Вы бредите? — поморщился Лейст. — Я пришел к вам, потому что убил человека, а вы…

— Если эта сука сдохнет, возможно, больше ни один узорг не погибнет! — перебил его священник. Его лицо раскраснелось, не то от алкоголя, не то от обилия эмоций.

— Я уже жалею, что привел вас к себе домой.

Священник встал. Он даже не шатался, будто мгновенно протрезвел. Зеленые глаза пылали в сгущающихся сумерках, будто две далеких звезды.

— А чего же ты хотел, грешник? — прошипел он. — Какого ты ждал искупления? Десять «Отче наш», пятнадцать «Аве Мария», и все, чист пред богом и людьми? Вот тебе! — священник сунул под нос Лейсту средний палец. — Ты сам признал себя грешником, сам пришел в церковь, сам просил об искуплении. Но убитых ты не вернёшь, убив себя — ничего не изменишь. Никто уже не выйдет с чистыми руками, даже тот, кто просто смотрит новости — уже убийца. А ты шагнул дальше и сам ужаснулся этому. Так чего же ты от меня хочешь, Лейст? Хочешь искупления? Иди со мной, убей Иджави и поднеси Аргеною её голову. Когда ты увидишь результат своих деяний, ты поймешь, что искупил свой грех. Ну? Ты со мной или как? Если нет, то верни бутылку и оставь меня в покое. У меня завтра трудный день: пытки, издевательства, возможно, даже смерть.

Глаза священника слепили, и Лейст отвел взгляд. Время шло. Тишина нарушалась только тяжелым дыханием священника.

Лейст положил в ящик две початые бутылки, поднял его и отнес в другой угол комнаты. Узорг молча следил за его перемещениями.

— Ложитесь спать, святой отец, — посоветовал Лейст. — Завтра трудный день.