Судья

Турнир (9)

Что может быть хуже смерти от магического истощения? Чиара хорошо знала ответ на этот вопрос.

Мана, струящаяся по магическим каналам тела, даровала магам воистину небывалые возможности по сравнению с их лишенными маны собратьями. Контроль над стихиями, над материей, временем и пространством, и даже способность ненадолго ощутить радость полета… Магия пьянила и давала ощущение могущества. Но ничто не дается даром и за собственное могущество приходится расплачиваться. Маг, чья мана была на исходе, становился совершенно беспомощным и не то что кастовать заклинания — даже на ногах стоять уже не мог. Но все это можно было назвать лишь мелким неудобством по сравнению с ощущениями, которые приходилось испытывать тому, кто неосмотрительно потратил всю свою ману без остатка. Испытав подобное один раз, лишь единицы и лишь в случае крайней нужды отваживались повторно пойти на это. В случае же длительного отсутствия маны маг умирал, и легкой эту смерть не смог бы назвать никто.

Итак, что же может быть хуже для мага, чем смерть от магического истощения? Чиара дорого дала бы за то, чтобы не знать ответа на этот вопрос. Или хотя бы не прочувствовать его на собственной шкуре. Ибо правильный ответ звучал так: намного, намного хуже может быть тогда, когда магическое истощение есть… а смерти — нет.

И конца этому не видно.

Маленькая совершенно пустая комната без окон скудно освещена энергетическим кристаллом, намертво вмурованным в стену высоко над единственной дверью. Стены и пол комнаты обиты чем-то мягким, пружинистым, похожим на каучук. Прямо на полу, свернувшись калачиком, лежит девушка. Девушка не двигается и почти не дышит — но она еще жива, хотя сто раз предпочла бы умереть. Боги зачем-то даровали ей ману, но магической энергии в ее теле не осталось ни капли. Гладкая полоска Поглотителя ледяным кольцом сжимает ее лоб.

Раз в сутки дверь комнаты отворяется, и девушке приносят поесть и напиться. Голод и жажда время от времени терзают ее, но по сравнению с магическим истощением они практически неощутимы. Однако на время еды Поглотитель отключают, а потому девушка с нетерпением ждет, когда же наконец откроется ненавистная дверь. Когда же появится та, кого она поклялась себе прикончить во что бы то ни стало. Да, лишь желание с лихвой отомстить за собственные мучения помогало ей не сойти с ума. Рано или поздно она выйдет отсюда и заставит всех заплатить по счетам. И тогда и эта комната, ставшая ее темницей, и башня, в которой она находится, и вся их клановая цитадель вместе с драгоценными сокланами — всё, всё взлетит на воздух и будет погребено в руинах. Ничто не уцелеет. Дайте только выбраться отсюда.

Внезапно хватка Поглотителя слегка ослабла. Девушке, которая к тому моменту была едва жива, потребовалось некоторое время, чтобы хоть немного прийти в себя. Такое случалось уже не в первый раз — Поглотитель, паразитирующий на теле жертвы и жрущий ее ману, тонко чувствовал состояние носителя и вовремя отключался, не позволяя тому уйти за грань. Девушка знала, что это ненадолго. Краткая передышка скоро истечет, и все начнется сначала. На мгновение поддавшись отчаянью, она заскулила было, жалобно и тонко, но почти сразу прервала себя. Плакать, кричать, умолять было бесполезно — это она тоже знала хорошо. Если она хочет когда-нибудь выйти отсюда и отомстить, то нельзя позволять себе раскисать, опускать руки. Нужно как минимум постараться сохранить рассудок.

Девушка с трудом размыкает слипшиеся ресницы. Все та же ненавистная комната. Неяркий свет кристалла подсветки больно бьет по глазам, заставляет ее подслеповато щуриться. Но она все же цепляется за представшую перед ее глазами унылую картину, как моряк за деревянный обломок корабля в бушующем море. Заставляет себя всматриваться в грубую каменную поверхность потолка, пытаясь различить малейшие шероховатости — что угодно, только бы не думать о том моменте, когда Поглотитель вновь примется за дело. Она уже делала так, и это помогало — иногда, в какой-то степени…

Но сегодня что-то изменилось в привычной картине. Девушка на мгновение отвлекается от своего занятия и сосредотачивается на собственных ощущениях, пытаясь сообразить, в чем же дело. И вдруг понимает — запах! В затхлой, душной комнате почему-то пахнет дождем и ветром, пахнет мокрым песком и выделанной кожей, и, кажется, даже слоеным пирожком с клубничной начинкой… Пахнет свободой. Ноздри девушки жадно вибрируют, вбирая в себя все новые запахи. Глаза по-прежнему говорят ей о том, что она находится в изолированном от внешней среды помещении, а вот обоняние буквально кричит о другом.

«Кажется, я все-таки сошла с ума», — внезапно приходит ей в голову пугающая мысль. Девушка на мгновение зажмуривается, пытаясь прийти в себя, отрешиться от странных ощущений. Но у нее ничего не выходит. Наоборот — теперь, когда картина комнаты исчезла перед ее взором, противоречивость собственных ощущений перестала беспокоить ее. Ее темницы больше не было. Она находится где-то, где много пространства и свежего воздуха. Где идет замечательный мокрый дождь, и ветер играет со спутанными прядями ее волос. Где… пахнет человеком. Другим человеком.

Улар поднял руку, и плотный поток воздуха сорвался с кончиков его пальцев и устремился к лежащей на песке цели. На этом финальный поединок, по его мнению, можно было считать законченным. Маны он не пожалел, так что даже если Стрела Воздуха не убьет Дикую карту мгновенно, то так разворотит ей внутренности, что нулевка в любом случае не выживет. Даже будь она хоть трижды оборотнем.

Улар усмехнулся, вспомнив неловкий эпизод, случившийся в стартовом зале после окончания четвертьфинального боя. Он, конечно, предполагал, что Путы кошмара сработают как надо — но все же не ожидал такого сногсшибательного, в буквальном смысле этого слова, эффекта. Похоже, охотница за головами попала в яблочко со своим предположением по поводу недобровольной прокачки живучести, и теперь, благодаря его заклинанию, Дикой карте пришлось заново переживать не самые приятные моменты ее прошлого. Но что поделать — Турнир есть Турнир, и в правилах нигде не указано, что заклинания магии Разума не подлежат применению. Другое дело, что одной магией Разума, без подкрепления ее заклинаниями боевых направлений магического искусства, Турнир не выиграть. И Путы кошмара на всех срабатывают по-разному, в зависимости от пережитого. Так что Улар считал, что по праву взошел на вершину, пусть даже в финальном бою ему и повезло с соперницей.

Однако поединок еще не был завершен. Похоже, Дикая карта была все еще жива — несмотря на то, что от силы воздействия его последнего заклинания ее сдвинуло с места и даже немного проволокло по песку. Улар прищурился, всматриваясь в фигуру противницы. Неужели Стрела Воздуха не задела ничего жизненно важного? При падении нулевка умудрилась так запутаться в собственном плаще, что о характере ранения оставалось лишь догадываться по общим очертаниям лежащего на песке свертка.

Как быстро выяснилось, кожаный плащ противницы, который должен был обзавестись дырой приличного диаметра, каким-то образом уцелел. Лишь цвет его поменялся с черного на темно-серый. Улар озадаченно нахмурился, а потом коротко ругнулся себе под нос. Кажется, Дикой карте удалось разжиться плащом из кожи несси — очень редкого, почти мифического существа, обитающего в водах Бурного моря и, по слухам, являющего себя лишь избранным и лишь после пары-тройки литров горячительного. Зверушка обладала неплохим сопротивлением к магии, и одной-единственной Стрелой Воздуха ее шкуру не пробьешь. Откуда бы такой редкой вещице взяться у нулевки? Впрочем, на данный момент это было неважно.

Улар ненадолго задумался, выстраивая стратегию своих дальнейших действий. Проще всего было бы подойти к Дикой карте, вытащить из-под нее полу плаща и размотать этот кокон. А потом добить ее стрелой в голову. Но самое простое решение не всегда оказывалось верным, это уж точно. Маг видел собственными глазами, как выбыла из игры предыдущая противница нулевки, неосторожно оказавшаяся слишком близко к казавшейся беспомощной жертве. И, если вспомнить, на гладиаторском поединке Дикой карты, о котором потом ходило столько сплетен, ситуация была примерно такой же. Так что приближаться к сопернице не стоило. Впрочем, большой необходимости в этом и не было. Можно продолжать пускать стрелы, и рано или поздно плащ не выдержит. Маны у мага оставалось вполне достаточно, хотя Путы кошмара и сожрали разом чуть ли не четверть его магической энергии — все же магия Разума не была его профильным направлением.

«Победа в любом случае будет за мной, — усмехнулся Улар про себя. — Раз попавшись в Путы, она уже не сможет избавиться от наваждения без моей помощи. А я ей помогать не буду, по понятным причинам. Так что пусть эти, на трибунах, орут и беснуются сколько угодно. Я — тот, кто станет сегодня Чемпионом».

Между тем на трибунах и в самом деле было неспокойно. Порядком вымокшие зрители, забыв про дождь, не сводили напряженных взглядов с площадки для боев. Что же произошло с Дикой картой? Почему она перестала бороться за победу?

— Друзья мои, — после недолгого молчания вновь заговорил комментатор. — Я только что перекинулся парой слов с участником предыдущего боя, и вот что я вам скажу: в том бою была использована магия Разума, которая заново погружает человека в самый страшный кошмар из его прошлого. И теперь, обладая этой информацией, мы с вами можем догадаться, что же случилось с Дикой картой. Она сейчас во власти иллюзии.

— Какой еще иллюзии? Что за фигня? Хотим нормальный бой! Эй, как тебя там — хватит копаться у нее в мозгах! Долой магию Разума! — разноголосо зашумели недовольные зрители.

— А давайте как следует поболеем за Дикую карту! — внезапно загорелся комментатор. — Может, наша поддержка поможет ей избавиться от наваждения и показать нам достойный Турнира финал? Мы же не хотим наблюдать, как ее расстреливают заклинаниями, словно тренировочный манекен, правда? Давайте-ка позовем ее по имени! А ну, все вместе!

— ЧИ-А-РА!!! — разом грянули трибуны. — ЧИАРА, ВСТАВАЙ!

— Чиара, — послышался холодный, бесстрастный голос, и шерсть на загривке у девушки мгновенно встала дыбом — в переносном смысле, конечно же. Она инстинктивно ощерилась и даже зарычала, не в силах сдержать эмоций. Лишь один человек приходил к ней сюда, в эту комнату. Та, которой она была обязана наличием Поглотителя. Та, которую она собиралась во что бы то ни стало отправить на перерождение. Как? Да хоть зубами горло перегрызть. Для чего-то ведь даны человеку зубы? Наверняка именно для этого — по крайней мере, ей, Чиаре. Эх, если бы только добраться до нее…

И в этот момент Поглотитель ожил и вновь стиснул голову девушки ледяным кольцом. Она непроизвольно дернулась и попыталась закричать — но из сведенного судорогой горла вырвался лишь сдавленный хрип.

— Чиара, вставай, — тем временем приказала посетительница. Но ее жертва никак не отреагировала. И немудрено. Всем известно, что невозможно заставить себя двигаться, находясь в состоянии полного магического истощения. Чиара тоже знала это — так хорошо, как никто другой. Сцепив зубы и не обращая больше внимания на свою мучительницу, она пыталась пережить текущее мгновение… и еще одно… и еще…

Несколько секунд канули в лету, когда Чиара вдруг поняла, что этот раз чем-то отличается от предыдущего. Запах, упоительный запах свободы по-прежнему ласкал ее ноздри, и она жадно втягивала его, как райский нектар, как универсальное средство от всего на свете. И… ей показалось, или переносить отсутствие маны в магических каналах тела действительно стало немного легче?

Но не успела Чиара это осознать, как страшный удар внезапно впечатался ей в бок, сломав несколько ребер, и отбросил ее к стене. Похоже, это было наказание за неподчинение. Она ведь не встала на ноги, как ей приказывали.

Чиара закашлялась, а потом судорожно сглотнула, чувствуя солоноватый привкус собственной крови во рту. Ее тонкие пальцы беспомощно заскребли по полу, и песок тут же забился под обкусанные ногти… песок? Какой еще песок? Измученная девушка была уже не в состоянии связно мыслить, а потому ей и в голову не пришло анализировать, откуда в ее темнице взялся песок, да еще и мокрый к тому же. Мокрый песок — это вам не омерзительно упругий каучук, это гораздо лучше. На песке можно валяться. Можно прижаться к нему щекой и кожей ощутить его восхитительную прохладу. Можно даже высунуть язык и лизнуть его — оказывается, он так забавно хрустит на зубах… Сама того не сознавая, Чиара уцепилась за эту маленькую деталь, которая, наряду со всевозможными запахами, помогала ей хоть как-то держаться. Запахи, а теперь еще и ощущения… Может, найдется еще что-то, что ей поможет?

Еще один удар — на сей раз в ногу. Мерзко хрустнула бедренная кость. Боли Чиара практически не чувствовала — это был, пожалуй, единственный плюс магического истощения. Но ярость и гнев захлестнули ее, накрыли ее с головой. Что им нужно от нее? Неужели им мало того, что с ней уже сделали? Эта… эта самка собаки хочет, чтобы она встала на ноги? Разве она не видит, в каком Чиара состоянии? Не понимает, что выполнить ее требование попросту невозможно???

Невозможно — это всего лишь слово. Не более того. Куда проще прятаться за словами, чем пытаться достичь того, что считалось невыполнимым — раз, другой, третий, отдавая последние силы, физические и душевные, и наплевав на неудачи… Да, может не получиться. Да, все может быть напрасно. Но не попробовав — не узнаешь наверняка. И если не получалось раньше — может быть, получится сейчас?