Страх Мудреца

Глава 62 Кризис.

СЛЕДУЮЩИМ УТРОМ Я отправился в Нижний Северен еще до восхода солнца.

Я позавтракал горячими яйцами и картофелем пока ждал открытия аптеки.

Когда я закончил, я купил еще две пинты рыбьего жира и несколько других веществ, про которые я забыл накануне.

Потом я прошел всю улицу Тиннери, надеясь наткнуться на Денну, несмотря на то что обычно она не вставала так рано.

Фургоны и повозки фермеров соперничали в борьбе за место на мощеных улицах.

Амбициозные нищие, раскладывались на оживленных углах, в то время, как владельцы магазинов вывешивали свои вывески и открывали широкие ставни.

Я насчитал двадцать три трактира и гостиницы, расположенные на улице Тиннери.

После того, как я отметил те из них,которые Денна могла найти привлекательными, я заставил себя вернуться в поместье Маера.

На этот раз я взял грузовые лифты, отчасти, чтобы запутать любого, кто следил за мной, но еще и потому, что кошелек, который дал мне Маер, был почти пуст.

Поскольку мне необходимо было сохранять нормальное лицо перед всеми, я вернулся в свои комнаты, ожидая, когда Маер пошлёт за мной.

Я отправил карточку и кольцо Бредону, и вскоре он сидел напротив меня, обыгрывая меня в так и рассказывая истории.

- ...так Маер повесил его на виселице.

С правой стороны от восточных ворот.

Висельник был здесь несколько дней, воя и проклиная.

Повторял, что не виновен.

Говорил, что это неправильно и что хочет суда.

Я не мог заставить себя поверить.

- Виселица?

Бредон серьёзно кивнул.

- Настоящая железная виселица.

Кто знает, где он ухитрился ее найти в наши дни.

Это было похоже на какую-то игру.

Я искал, чтобы сказать что-нибудь относительно уклончивое.

Хотя это звучало гротескно, я также знал что это лучше, чем открыто критиковать Маера.

- Ну,- сказал я, - бандитизм это ужасно.

Бредон поставил камень на доску, затем передумал.

- Довольно многие люди думали, что все это было ... - Он прочистил горло.

- С плохим привкусом.

Но никто не говорит об этом очень громко, если ты улавливаешь смысл.

Это было ужасно.

Но он доходчиво донес свое послание.

Наконец он выбрал позицию своего камня и какое-то время мы играли молча.

- Это странно,- сказал я.

- На днях я столкнулся кое с кем, кто не был осведомлен, какое положение занимает Кадикус в общей схеме.

- Это не удивительно,- Бредон указал на доску.

- Дарование и получение колец во многом похоже на так.

На первый взгляд, правила просты.

На деле же они становятся довольно сложными. - Он сдвинул вниз камень, зажмурив от удовольствия свои темные глаза.

- На самом деле, на днях я объяснял тонкости этого обычая иностранцу, не знакомому с такими вещами.

- Это было мило с вашей стороны,- сказал я.

Бредон милостливо кивнул.

- Это кажется простым, на первый взгляд,- сказал он.

- Барон занимает место выше баронета.

Но иногда молодые деньги стоят больше, чем старая кровь.

Иногда контролировать реку бывает более важным, чем то, как много солдат можно поместить в поле.

Бывает, что человек на самом деле более чем один человек, с технической точки зрения.

Граф Сванис является, по странной причуде наследования, также виконтом Тевна.

Один человек, но два различных политических образования.

Я улыбнулся.

- Моя мать как-то сказал мне, что она знала человека, который был вассалом самому себе,- сказал я.

- Он был должен сам себе платить свои же налоги каждый год, и в случае угрозы, согласно вассального договора, он должен был предоставить себе незамедлительную и верную военную поддержку.

Бредон кивнул.

- Это случается чаще, чем понимает народ,- сказал он.

- Особенно со старыми родами.

Стейпс, к примеру, существует в нескольких отдельных ипостасях.

- Стейпс?- спросил я.

- Но он же просто слуга, разве нет?

- Ну,- сказал медленно Бредон.

- Он слуга.

Но он едва ли просто слуга.

Его род довольно стар, но у него нет собственного титула.

Технически, его ранг не выше, чем у повара.

Но он владеет значительными землями.

У него есть деньги.

И он слуга Маера.

Они знают друг друга еще с тех пор, когда были мальчишками.

Каждый знает, что он уши Алверона.

Тёмные глаза Бредона уставились на меня.

- Кто посмел бы оскорбить такого человека железным кольцом?

Зайди в его комнату и ты увидишь истину: в его чаше нет ничего кроме золота.

Бредон ушел вскоре после нашей игры, потребовав с меня обязательства сыграть еще в следующий раз.

К счастью, у меня снова была моя лютня, чтобы занять своё время.

Я приступил к ее настройке, проверяя лады и подкручивая колки, которые постоянно ослаблялись.

Мы были далеко друг от друга долгое время, и требовалось время, чтобы возобновить знакомство.

Прошли часы.

Я обнаружил себя рассеянно играющим «Плач Яснотки» и заставил себя остановиться.

Полдень пришел и ушел.

Обед был доставлен и убран.

Я повторно настроил свою лютню и сыграл несколько аккордов.

Вдруг я осознал, что играю «Беги из города, Тинкер.» Только тогда я понял, что мои руки пытаются сказать мне.

Если бы Маер был еще жив, то к этому времени он бы уже позвал меня.

Я позволил лютне замолкнуть и начал лихорадочно думать.

Мне нужно было бежать.

Сейчас.

Стейпс видел, как я готовил лекарство для Маера.

Меня даже могли обвинить в подмене флакона, который я принёс с собой из комнаты Кадикуса.

Потихоньку страх начал завязываться узлом в моих кишках, когда я понял беспомощность своего положения.

Я не знал замок Маера настолько хорошо, чтобы совершить хитрый побег.

По дороге в Нижний Северен этим утром я заплутал и был вынужден спрашивать дорогу.

Стук в дверь был громче, чем обычно, более сильный, чем у мальчика на побегушках, который обычно приходил доставить приглашение от Маера.

Стража.

Я застыл на месте.

Может быть лучше открыть дверь и сказать правду?

Или нырнуть из окна в сад и как-то попытаться сбежать?

Стук повторился снова, громче.

- Сэр?

Сэр?

Голос был приглушен дверью, но это не был голос охранника.

Я открыл дверь и увидел мальчика с подносом, железное кольцо Маера и карточку.

Я взял их.

На карте было лишь одно слово, написанное дрожащей рукой: Немедленно.

Стейпс выглядел нехарактерно измученным, встретив меня ледяным взглядом.

Вчера он выглядел так, будто хотел, чтобы я умер и был погребен.

Сегодня его взгляд подразумевал, что было бы достаточно просто похоронить.

Спальня Маера была щедро украшена цветами селаса.

Их нежного запаха было почти достаточно, чтобы перебить запахи, для сокрытия которых они и предназначались.

Объединив эти признаки с внешностью Стейпса, я понял, что мои предсказания о неприятной ночи были близки к правде.

Алверон был подперт в положении сидя в своей постели.

Он выглядел настолько хорошо, насколько возможно ожидать в его состоянии - то есть изнуренным, но уже не таким потливым и измученным болью.

На самом деле, он выглядел почти ангельски.

Прямоугольник солнечного света омывал его, придавая его коже хрупкую прозрачность и заставляя его всклокоченные волосы сиять словно серебряная корона вокруг его головы.

Когда я подошел ближе, он открыл глаза, ломая блаженную иллюзию.

Ангел не мог иметь такие умные глаза, как у Алверона.

- Я полагаю, ваша светлость в добром здравии? - Вежливо спросил я.

- Справляюсь,- ответил он.

Но это была просто безликая фраза, не сказавшая мне ничего.

- Как вы себя чувствуете? - спросил я как можно более серьёзным тоном.

Он посмотрел на меня долгим взглядом, давая понять, что не одобряет моей фамильярности, затем сказал:

- Старым.

Я чувствую себя старым и больным. - Он глубоко вздохнул.

- Но всё же, я чувствую себя лучше, чем было несколько дней назад.

Небольшая боль и я сильно устал.

Но я чувствую себя...

очищенным.

Думаю, что я пережил кризис.

Я не спрашивал о прошедшей ночи.

- Хотите, я смешаю вам еще чаю?

- Пожалуйста. - Его тон был вымерен и вежлив.

Не пытаясь угадать его настроение, я поспешил с приготовлениями и вручил ему его чашку.

Попробовав, он взглянул на меня.

- Его вкус отличается.

- Там нет опиума,- объяснил я.

- Слишком много было бы вредно для вашей светлости.

Ваше тело начнет зависеть от него так же, как оно жаждало офалум.

Он кивнул.

- Вы можете заметить, мои птицы чувствуют себя хорошо,- сказал он слишком небрежным тоном.

Я посмотрел в дверной проем и увидел, как колибри шныряют в своей позолоченной клетке, живые, как никогда.

Я почувствовал холод от его комментария.

Он всё ещё не верил, что Кадикус отравлял его.

Я был слишком ошеломлен, чтобы сразу ответить, но спустя пару мгновений мне удалось сказать: - Их здоровье меня не занимает настолько, насколько ваше.

Вам действительно лучше, не так ли, ваша светлость?

- Это природа моей болезни.

Она приходит и уходит. - Маер поставил свою чашку с чаем, еще полную на три четверти.

В конечном счете она исчезает полностью, и Кадикус волен идти слоняться месяцами, собирая компоненты для его заклинаний и склянок.

Кстати говоря,- сказал он, складывая руки на коленях.

- Не окажете ли вы мне любезность забрать мое лекарство у Кадикуса?

- Конечно, ваша светлость. - Я натянуто улыбнулся, стараясь не замечать растущее в моей груди беспокойство.

Я прибрал беспорядок, который навел готовя чай, засовывая пакеты и связки трав обратно в карманы моего бордового плаща.

Маер милостиво кивнул, а потом закрыл глаза и, казалось, вновь погрузился в пучину спокойного, солнечного сна.

- Наш молодой историк! - сказал Кадикус, приглашая жестом меня внутрь и предложил мне сесть.

- Если вы меня извините на минуту, я сейчас вернусь.

Я погрузился в мягкий стул и только тогда заметил множество колец на соседнем столе.

У Кадикуса их было столь много, что он сделал для них стойки.

Каждое было выставлено именем наружу.

Их было очень много, серебряных, железных и золотых.

Оба моих золотых кольца и одно железное Алверона лежали на маленьком подносе на столе.

Я забрал их, подмечая такой довольно изящный способ бессовестного предложения возврата колец.

Я осмотрел большую комнату башни в немом любопытстве.

Какой возможный мотив мог быть у него для отравления Маера?

В отсутствие доступа к Университету, само по себе это место было мечтой каждого арканиста.

Из любопытства, я поднялся на ноги и побрел к его книжным полкам.

У Кадикуса была приличная библиотека, содержавшая около сотни книг, заполняющих всё пространство.

Многие из названий я узнал.

Некоторые из них были химической литературой.

Некоторые алхимические.

Другие рассматривали естественные науки, гербологию, физиологию, бестиарий.

Подавляющее большинство носили исторический характер.

Мысль закралась ко мне.

Возможно, я смогу заставить местные винтийские суеверия работать в свою пользу.

Если Кадикус был серьезным ученым, и хотя бы наполовину суеверен как коренной винтиец, он может знать кое-что о чандрианах.

Лучше всего то, что поскольку я играл роль недалекого молодого лорда, мне не нужно было беспокоиться об ухудшении моей репутации.

Кадикус вышел из-за угла и, казалось, несколько опешил, когда увидел меня, стоящего у книжных полок.

Но он быстро опомнился и вежливо мне улыбнулся.

- Увидели что-нибудь интересное?

Я повернулся, качая головой.

- Не особенно, - ответил я.

- Вы знаете что-нибудь о чандрианах?

Кадикус какое-то мгновение смотрел на меня непонимающим взглядом, а затем расхохотался.

- Я знаю, что они не придут к вам в комнату ночью, чтобы украсть вас из постели,- сказал он, шевеля пальцами, как будто дразня ребенка.

- Значит, вы не изучаете мифологию? - спросил я, борясь с волной разочарования от его реакции.

Я пытался утешить себя тем, что это должно будет прочно укрепить его в мысли, что я полоумный молодой лорд.

Кадикус фыркнул.

- Вряд ли это мифология,- сказал он пренебрежительно.

Трудно было бы даже опуститься до того, чтобы называть его фольклором.

Это суеверная чушь, и я не стал бы терять на это время.

Ни один серьёзный учёный не стал бы.

Он начал прибираться в комнате, закупоривая бутылки и складывая их в шкаф, поправляя стопки бумаг и возвращая книги на полки.

- Говоря о серьезных исследованиях, если я правильно помню, вам было любопытно на счёт семьи Лаклесс?

Я просто смотрел на него на мгновение.

Со всем, что случилось, я совсем забыл, что было предлогом и какую анекдотическую генеалогию я придумал вчера.

- Если вам не трудно, - сказал я быстро.

- Как я уже сказал, я практически ничего не знаю о них.

Кадикус серьёзно кивнул.

- В таком случае Вам будет интересно рассмотреть их имя. - Он поставил спиртовку под кипящую стеклянную призму посреди впечатляющего набора медных трубок.

Что бы он ни гнал, мне кажется, это был не персиковый бренди.

- Видите ли, имена могут рассказать вам много о чем.

Я усмехнулся на это, потом постарался побороть улыбку.

- Что вы говорите?

Он повернулся лицом ко мне в то время, когда я снова смог контролировать свой рот.

- О да,- сказал он.

- Видите ли, имена иногда основаны на других, более старых именах.

Чем старше имя, тем ближе оно лежит к истине.

Лаклесс это относительно новое имя для семьи, не более шестисот лет.

На этот раз мне не пришлось притворяться удивленным.

- Шесть сотен лет - новая?

- Семья Лаклесс старая. - Он перестал расхаживать и сел в потертое кресло.

- Намного старше дома Алверона.

Тысячу лет назад семья Лаклесс имела такую же огромную власть, как и Алвероны.

Было время, когда части нынешнего Винтаса, Модега и большая часть мелких государств принадлежали Лаклессам.

- И какое же у них было имя ранее? спросил я.

Он вытянул толстую книгу и с нетерпением залистал её страницы.

- Вот оно.

Семью называли Лоеклос или Локлос или Лоелоес.

Всё переводится одинаково - Локлесс.

В те времена произношение было не так важно.

- Когда же это было? - спросил я.

Он снова проверил книгу.

- Около девяти сотен лет назад, но я видел другие истории, в которых упоминается Лоеклос за тысячу лет до падения Атура.

Я оторопел при мысли о семье, более старой, чем империи.

- Таким образом семья Локлесс стала семьей Лаклесс? (прим. здесь игра слов - дословно: Lockless - Без замка, Lackless - Без нужды)

Какая причина могла быть у семьи, чтобы изменить своё имя?

- Некоторые историки дадут правую руку на отсечение, чтобы узнать ответ на этот вопрос,- сказал Кадикус.

- Общепринято считать, что произошла какая-то ссора, которая расколола семью.

Каждая часть взяла себе отдельное имя.

В Атуре осталась семья Лак-кей (прим. дословно: Нужда-ключ). Они были многочисленны, но наступили тяжелые времена.

Вот откуда произошло слов «лакей», знаете.

- На юге они стали Лакличами (прим. дословно - податливая смола), которые постепенно ушли в тень.

Тоже самое с Капкаенами в Модеге.

Большая часть семьи была здесь, в Винтасе, только тогда Винтаса еще не существовало. - Он закрыл книгу и протянул ее мне.

- Вы можете взять ее, если хотите.

- Спасибо. - Я взял книгу.

- Вы слишком добры.

Послышался отдалённый звон колокольни.

- Я слишком скучный,- сказал он.

- Я говорил столько времени и не дал вам ничего полезного.

- Одна лишь эта история уже принесла не мало пользы, - произнес я с благодарностью.

- Вы уверены, что я не могу заинтересовать вас несколькими историями других семей? - Спросил он, подходя к столу.

- Я зимовал у семьи Джакис (прим. семья Амброза из Университета) не так давно.

Барон вдовец, как вы знаете.

Довольно богатый и несколько эксцентричный. - Он поднял обе брови, его глаза округлились, подразумевая скандал.

- Я уверен, что я могу вспомнить несколько интересных вещей, если буду уверен в своей анонимности.

Мне очень хотелось выйти из роли ради этого, но я покачал головой.

- Может быть, когда я закончу работу над разделом Лаклесс,- сказал я, со всей важностью кого-то, действительно преданного бесполезному проекту.

- Моё исследование является весьма сложным.

Я не хочу, чтобы всё запуталось в моей голове.

Кадикус нахмурился немного, а потом пожал плечами, повыше засучил рукава и начал делать лекарства для Маера.

Я наблюдал за его приготовлениями снова.

Это была не алхимия.

Я знал это из наблюдений за работой Симона.

Это была едва ли химия.

Смешивание лекарства таким образом больше всего походило на следование рецепту, чем на что-либо еще.

Но каковы были ингредиенты?

Я наблюдал за его движениями шаг за шагом.

Сушение листья скорее всего были байтфью.

Жидкостью в закупоренной банке несомненно была муратум или аква фортис, какой-то кислотой в любом случае.

Когда она пузырилась и кипела в свинцовой чаше, она разъедала небольшое количество свинца, приблизительно где-то грамм.

Белый порошок был, вероятно, офалумом.

Он добавил щепотку финального ингредиента.

Я не мог даже предположить, что это такое.

Оно было похоже на соль, но с другой стороны, практически все похоже на соль.

В процессе своих манипуляций Кадикус болтал о дворцовых сплетнях.

Старший сын в Де Ферре сломал ногу, выпрыгнув из окна борделя.

Последний любовник леди Хесуа был иллиец и не говорил ни слова по-атурански.

Был слух о разбойниках на северной королевской дороге, но слухи о бандитах есть всегда, так что не было ничего нового.

Мне плевать на сплетни, но я могу изобразить интерес, когда должен.

Все это время я осматривал Кадикуса на предмет верных признаков.

Легкой нервозности, бусинок пота, нерешительности.

Но ничего этого не было.

Ни малейшего намёка, что он готовит яд для Маера.

Он был совершенно спокоен, само спокойствие.

Возможно ли, что он отравил Маера случайно?

Невозможно.

Любой арканист такого разряда знал химию достаточно, чтобы...

Потом до меня дошло.

Может быть, Кадикус не арканист вовсе.

Может быть, он был просто человек в темной одежде, который не знал разницы между аллигатором и крокодилом.

Может быть, он просто умный самозванец, который отравлял Маера из простого невежества.

Может быть, в его винокурне был действительно персиковый бренди.

Он закупорил флакон янтарной жидкости и вручил ее мне.

- Вот.

- Отдайте его ему незамедлительно.

Будет лучше, если он примет его, пока оно еще теплое.

Температура лекарства не имеет никакого значения.

Любой медик знает это.

Я взял флакон и указал на его грудь, как будто я только что заметил что-то.

- Даю слово, это амулет?

Сначала он, казалось, не понял, но потом вытащил кожаный шнур из-под одежды.

- В какой-то мере,- сказал он с терпеливой улыбкой.

На первый взгляд, кусок свинца, который он носил на шее был очень похож амулет члена Арканума.

- Он может защитить вас от духов? - Спросил я шепотом.

- О да,- сказал он легкомысленно.

- Всех видов.

Я нервно сглотнул.

- Могу я потрогать его?

Он пожал плечами и наклонился вперед, пртягивая его ко мне.

Я взял его робко моим большим и указательным пальцами, а затем отскочил на шаг.

- Он укусил меня! - Я сказал, крепко сжимая руку, мой голос нечто среднее между возмущением и тревогой.

Я видел, что он едва подавляет улыбку.

- Ах, да.

Мне нужно покормить его, я подозреваю. - Он засунул его обратно в свою одежду.

- А теперь иди. - Он махнул, словно отгоняя птиц, в сторону дверей.

Я шел в комнаты Маера, массируя свои онемелые пальцы, пытаясь вернуть им чувствительность.

Это был настоящий медальон Арканума.

Он был настоящим арканистом.

Он точно знал, что он делает.

Я вернулся в комнаты Маера и пять минут вёл формальную светскую беседу, пока я пополнял поилки пташек еще теплым лекарством.

Птицы были беззаботно энергичны, гудели и сладко чирикали.

Маер потягивал чашку чая, пока мы говорили, его глаза спокойно наблюдали за мной из кровати.

Когда я закончил с птицами, я попрощался и вышел так быстро, насколько это позволяли приличия.

Хотя наш разговор не касался ничего более серьезного погоды, я мог прочесть его скрытое послание так же ясно, как если бы он написал его для меня.

Он тут главный.

Он не торопился с решением.

Он не доверял мне.