Стражи восемнадцати районов. Том 1

6. Всё не так просто

Михаил?!

Вот черт. А я-то надеялся, это кто-то из телохранителей, а не сам «шеф шефов», как назвал его Феликс!..

– Прошу прощения, – присоединился я. – Такого больше не повторится.

И тотчас проклял себя за то, что так глупо повторил слово в слово за Феликсом. Когда я волнуюсь, мои когнитивные функции опускаются до нуля, превращая меня в дрожащего первоклашку, выросшего под надзором строгой матери и колкой на язык старшей сестры. Не то что бы Михаил был похож на мою маму, но в нем читалась не меньшая строгость, до сих пор заставляющая меня вздрагивать и молиться о самой высокой из возможных оценок, чтобы дома после школы «не прилетело».

Меня прошибло холодным потом, когда я осознал, что, упав на ковер, выматерился.

Вдруг архангел отрубит мне голову за столь непочтительное появление? Но Михаил не спешил обнажать клинок, покоящийся в ножнах у него на поясе. Он только кивнул в ответ на извинения и пригласил нас пройти в дальнюю часть зала.

Там в окружении разноцветных диванов нас ждал низкий столик, сервированный блюдами с фруктами и орехами. В изящной лодочке курились благовония из сандала. В графине плескался малиновый лимонад с листочками мяты.

Мы устроились на диванах. Я – напротив Михаила, а Феликс между нами, словно рефери, готовый судить раунд рестлинга. Из окна веял легкий ветерок, и вдруг я почувствовал, как от архангела терпко пахнет кофе и… песком. Неужели он настолько стар?

Михаил щелкнул пальцами, и у него в руке появился свиток. Он развернул его и стал читать вслух:

– Евгений Фортунов, 23 года. Родился в Москве, знак зодиака – Весы, в детском саду отличался тем, что послушно съедал на завтрак всю кашу, несмотря на комочки…

Я подумал, что это какая-то шутка и покосился на Феликса. Но тот слушал совершенно серьезно, да и по суровому лицу Михаилу можно было сказать, что он воспринимает информацию как нечто действительно важное.

Впрочем, ему, к счастью, надоело уже на возрасте моих десяти лет. («Первая и единственная драка случилась в пятом классе, когда Евгений Фортунов постарался защитить от хулигана котенка, но в итоге закончил день в медицинском кабинете с разбитым носом и лицом, опухшим от слёз»).

Михаил отложил свиток. Феликс к этому моменту уже снял свой плащ, закатал рукава своего модно-рваного белого лонгслива и съел персик. Я же продолжал сидеть как палку проглотив.

– Итак, вы помогли нашему Ордену в ночь пробуждения Древних и теперь хотите стать стражем, – резюмировал Михаил.

– Да, – подтвердил я.

Архангел задумчиво кивнул. Потом сказал голосом еще более глубоким, чем прежде.

– Евгений, я высоко ценю вашу помощь, однако я не готов предоставить вам должность. Спасибо за проявленный интерес.

Он произнес это так ровно, что я, поднявшийся вслед, в первый момент не осознал смысл сказанного. Зато Феликс, потянувшийся за вторым персиком, вздрогнул столь сильно, что золотисто-медовый плод выпал у него из пальцев и покатился по столу.

– Михаил, вы серьезно?! – опешил Рыбкин.

– А тебе есть, что возразить?

Феликс посмотрел на шефа так, словно тот ударил его ножом в спину.

«Собеседование – чистая формальность» – я вспомнил заверения Рыбкина. Он тогда явно верил в свои слова.

Сейчас же он поймал персик, падающий со стола, и, раздув ноздри, выпалил:

– Да, мне есть, что возразить!

После чего с жаром начал говорить о том, как давно уже следовало бы нанять второго стража для Адмиралтейского и Василеостровского районов. Как много у него работы и как будет здорово, если он её с кем-то разделит.

Бровь Михаила взметнулась вверх.

– Как интересно, – сказал он тоном строгого отца при непослушном, но любимом сыне. – Ты же сам раньше там упорно отказывался от ассистентов. И уже тем более не хотел работать с кем-либо в паре.

– А теперь хочу, – отрезал Феликс.

Их с Михаилом взгляды скрестились.

Меня как руководителя не устроил бы такой краткий и даже грубый ответ подчиненного. Но архангел не возражал. У них точно были какие-то свои тайные подтексты и договоренности. Михаил перевел глаза на меня и внимательно всмотрелся в черты моего лица, после чего опять обернулся к Рыбкину, который отчего-то очень сильно поджал губы.

– Понимаю, – сказал Михаил. Пару секунд помолчал, после чего покачал головой: – Но у Евгения нет ни знаний, ни опыта, которые требуется стражу.

– Он очень быстро адаптируется, – мгновенно ответил Рыбкин. – Обратите внимание, как хорошо он проявил себя в ночь пробуждения Древних. К тому же, вы видели его биографию – он совершенно бешеный отличник, везде, где можно было получить красный диплом, вырывал его с мясом. Женя точно научится всему очень быстро; а учитывая, что он живет со мной, он, считайте, обречен на успех. И, Михаил, самое главное…

Феликс подался вперед, его голос стал ниже.

– Дар Жени невероятен. Вы же согласны с этим, верно? В истории еще не было людей с таким талантом. Неужели вы просто хотите оставить Женю с ним один на один? Пустить всё на самотёк? Вы слишком хороший глава Ордена, чтобы не понимать, что…

Михаил вдруг хмыкнул. Этот хмык заставил Феликса прервать свой поток речи. Лицо Рыбкина вытянулось, и он вздохнул:

– Вообще, да, вы же и впрямь слишком хороший глава… А значит, могли предвидеть все мои доводы еще до того, как я их озвучил. – Феликс откинулся на спинку дивана. – И, раз вы не возражаете, они вас устраивают. Но тогда…

Феликс задумался, а потом тяжело вздохнул и взмолился:

– Михаил, скажите прямо: почему вы не хотите, чтобы Женя стал стражем?

Михаил цокнул языком, как бы подразумевая: «Вот с этого и надо было начинать, Феликс».

– Все просто. – сказал архангел. – Я не хочу брать Евгения, ведь он сам не верит, что эта должность ему по плечу.

Бамммм.

Мне показалось, что меня ударили под дых.

Эти слова были подобны горькой пилюле, которую ты случайно раскусил вместо того, чтобы просто проглотить. Ведь во всё время диалога Феликса и Михаила я как раз думал: «Вот черт. Я зря понадеялся. Конечно, я не подхожу для стража. Как я мог вообще решить, что меня возьмут?»

– Зачем мне сотрудник, который считает, что не справится со своими обязанностями? Если даже он в себя не верит, то почему в него должен поверить я? – безжалостно продолжил архангел.

Феликс издал нечленораздельный гневный звук и, кажется, приготовился ругаться, но я коснулся его плеча:

– Феликс, погоди. Позволь… я сам отвечу.

Михаил смотрел на меня с ожиданием. Я вдруг заметил, что у него есть синяки под глазами. Явно хронические, тругоголически-многолетние. Хотя спроси меня кто-нибудь об этом вчера, я бы сказал, что у ангелов их по определению быть не может. Тем более у таких – воинственных и осанистых, внешне похожих на то ли на звездных бейсболистов, то ли на героев древнегреческих мифов.

…Ну и что мне ему отвечать?

Да, Ваше Крылейшество, вы правы, я не уверен, что смогу стать стражем, вот такая я сомневающаяся в себе размазня.

С другой стороны, а чего вы ждали, если я в целом узнал о существовании магического мира меньше двух недель назад? Как я могу здраво оценивать свои силы, если пока даже не до конца представляю список рабочих обязанностей? Мне кажется, кричи я в таких условиях, что я стану самым крутым стражем в мире, это бы тоже говорило бы не в пользу моего интеллекта.

Конечно, если у меня просто нет знаний и умений, необходимых для тестового периода, то вопрос закрыт. Но вас ведь почему-то покоробило не это, а мое отсутствие уверенности в себе.

Может, ее и нет, да. Зато есть кое-что другое: желание.

Я не уверен, что сходу справлюсь с работой, но я всем сердцем хочу с ней справиться. Хочу изучить волшебный мир, понять свой дар, найти тут свое место – в котором будет смысл. Хочу помочь Феликсу и с другими его заданиями. Хочу сам перестать бояться проклятых – и защитить от них других людей.

Да, у меня нет уверенности. Но я не пассивен!

Не надо мне отказывать: логичнее дать мне шанс. Потому что я сейчас – как кубит в суперпозиции, чье значение еще не определено. Вполне возможно, что однажды я стану не нулем, а единицей, которая очень даже пригодится магическому миру.

Просто дайте мне попробовать, черт побери!

Собственные размышления распалили меня. Я набрал полную грудь воздуха, чтобы повторить этот жаркий монолог Михаилу – к черту сомнения, к черту страх показаться наивным и наглым, – как вдруг…

Михаил поднял руку, останавливая меня.

– Достаточно. Я вижу ваши мысли.

– Что? – поперхнулся я, тотчас заливаясь краской.

– Да ладно? – двинул бровью Феликс.

– Да, и твои, Рыбкин, – Михаил перевёл взгляд на него и вскинул бровь. – Перестань нести эту мысленную околесицу. «Скажите вслух «инжир пожирает ос», чтобы доказать, что не шутите?» Ты серьезно, страж?

– И впрямь читаете… – побледнел Феликс и прикрыл рот кулаком, бормоча что-то вроде: «Пепел, я же никогда свои мысли не фильтровал…»

Я не знал, стоит ли мне теперь воспрянуть духом или упасть окончательно. Секунды текли медленно, казались вязкими, как нектар. По залу танцевал легкий ветерок, журчала вода в фонтанах и, кажется, один из небесных островов подплыл ближе к тому, на котором находились мы. Интересно, они не сталкиваются, вот так дрейфуя?

Михаил побарабанил пальцами по колену.

– Что ж, Евгений, – наконец сказал архангел. – Я дам вам шанс.

Ура!

– Однако остается открытым вопрос того, достаточно ли у вас подготовки хотя бы для тестового периода, – предупредил Михаил. – Чтобы доказать, что вы заслуживаете значок, вам придётся сдать экзамен.

– Я готов, – быстро сказал я.

Экзаменов за свою жизнь я сдал немало. Они никогда не приносили мне удовольствия – только приступы острого гастрита и легкое желание самоубиться – но все же большой опыт в них даровал мне навык в экстренных ситуациях собираться из аморфной дрожащей кляксы в нечто, способное проявить себе наилучшим образом.

Михаил поднялся с дивана и развернул крылья. На мгновение у меня мелькнула сюрреалистичная мысль о том, что сейчас он скажет мне забраться ему на шею и, выпрыгнув в окно, немедленно потащит навстречу испытаниям, но архангел только вырвал у себя одно перышко. (На его месте тотчас выросло другое).

Что-то пропев низким голосом, Михаил дунул на это перо, и оно… Превратилось в голубку.

Я поперхнулся. Она выглядела точно так же, как Незабудка, прилетевшая ко мне утром.

– Немезида, – обратился к ней архангел, и я поперхнулся еще раз – вот так имя!.. Неужели они все должны начинаться на «Не»?.. – Проводи стражей к алконостам. Пусть в качестве экзаменационного задания дадут Евгению Фортунову дело с последней страницы Васильеостровской Книги Заката. И дополнит этим условием, – Михаил снова щелкнул пальцами, и на лапке голубя появилась капсулка с маленьким письмом.

«Кажется, он настоящий фокусник, этот архангел», – подумал я и тотчас прикусил язык, боясь, что он продолжает читать мои мысли.

Двери зала распахнулись. Голубка вылетела в просторный холл, располагающийся за ними, и мы с Феликсом, поблагодарив Михаила за аудиенцию, отправились вслед за Немезидой.

***

– Я и не думал, что Михаил уделит тебе столько времени и захочет устроить экзамен! – непонимающе хмурился Рыбкин, меряя шагами библиотеку, в которую нас привела голубка.

Выстроенные по кругу высокие книжные шкафы тянулись, к куполу, в центре которого была проделана огромная дыра – в несколько раз больше Окулюса в римском Пантеоне. Я не мог не задуматься, как же выкручиваются местные библиотекари в дождливые дни.

Библиотекарями служили алконосты – те самые полуптицы-полуженщины из славянских и византийских легенд. Я всегда полагал, что Алконост – это имя собственное, и она такая одна на весь свет, однако в реальности оказалось, что это целый вид волшебных существ, которых еще иногда называли сиринами.

Мы ждали, пока одна из алконостов найдет указанную Михаилом книгу. Как оказалось, все сообщения о странностях и магических преступлениях, происходящих в Петербурге, появлялись на страницах томов, соответствующих определенных районам и времени суток.

Я с жадным восторгом изучал книжные полки. Пылинки, танцующие в солнечном свете, казались мне пыльцой фей, и благодаря ним и без того манящие корешки изданий выглядели еще более привлекательными и желанными. Глядя на них, я понял, что мои карьерные амбиции растут не по дням, а по часам: теперь я всерьез прикидывал, какой мне нужно совершить подвиг, чтобы мне позволили поработать в этой библиотеке.

– Ну, вообще требование про экзамен звучит довольно логично, – зачарованно пробормотал я в ответ на слова Феликса.

– Безусловно. Но не в нашем случае, – колко отозвался тот. – Когда я пришел к Михаилу перед своим поступлением на службу, он просто молча пожал мне руку, а потом вышел из зала. Конец. А с моим другом в такой же ситуации он сел пообедать. Они поели, вежливо обсуждая погоду, после чего новоиспеченный страж тоже ушел, одобренный в должности. То, что сегодня Михаил устроил полноценное собеседование, да еще и заартачился, – невероятно!

– Ну, на мой взгляд, он как раз вполне похож на того, кто на всё имеет своё мнение… – неуверенно протянул я.

– Это заблуждение. Как я уже говорил, в отношении выбора земных колдунов дел Михаилу обычно вполне достаточно мнения Гавриила, он с удовольствием его заимствует, – Рыбкин хмыкнул.

Вернулась алконост, искавшая для нас книгу. Со своими голубыми глазами, белой короной и переливающимися синими крыльями, она напоминала о том самом почти уже летнем небе, что простиралось над нами. Райская девоптица села на читальный стол и, сжимая в одной руке записку архангела, другой стала листать книгу в поисках последней записи.

– Алконост, милая, – неожиданно обратился к ней Феликс.

Интонации у него стали какими-то мурлыкающими. Он, наклонившись, облокотился о столешницу и игриво подпёр подбородок руками.

– У тебя такие прекрасные перышки. И ты такая умная! Ты же так много читаешь, да?

– Чего тебе надо, неугомонный страж? – сузила глаза девоптица.

– Скажи, что такого случилось в Небесных Чертогах, что Михаил перестал прислушиваться к гласу разума… Кхм, в смысле, к Гавриилу?

Алконост неожиданно звонко хихикнула.

А потом, поманив нас поближе и прикрыв крылом рот, заговорщицки объяснила:

– На днях у нас был пир в честь нового выпуска ангелов из Академии Сияющих Звезд. И на нем по традиции студенты и преподаватели устраивали показательные бои на мечах. У Михаила в кои-то веки было немного свободного времени – и хорошее настроение, так что он тоже решил поучаствовать. А против него встал, конечно же, Гавриил. И Михаил впервые за тысячи лет… проиграл ему. При всем своем ангельском воинстве.

– О, нет! – рассмеялся Феликс.

– О, да!.. – воспротивилась алконост. – Гавриил, как и подобает верному заместителю, тотчас сделал вид, что Михаил благородно поддался ему – из дружеских чувств и желания порадовать его. Но по лицу Михаилу было видно, что он со-о-о-овсем не поддавался. Я думала, он свой меч раскрошит – так свирепо сжимал гарду!.. Собственно, с тех пор он и дуется, – доверительно сообщила девоптица.

– Вот теперь картинка сложилась, – Феликс улыбнулся и щелкнул пальцами. – Аж от сердца отлегло. Проблема была не в тебе, Женя, а в душевных метаниях наших уважаемых небожителей. Привыкай, тут иногда кипят страсти похлеще земных.

– Иногда!.. – иронически всплеснула крыльями алконост. – Ты преуменьшаешь, синеокий страж.

– Ну не стоит же слишком сильно разочаровывать моего стажера... – якобы воззвал к ее совести Феликс.

– Стоит, стоит! – звонко засмеялась она. И повернулась ко мне: – Помни, мрачный юнец, на небесах тебя всегда ждут сюрпризы.

Они с Феликсом вдвоем еще немного заговорщицки посплетничали, а затем сирин зачитала дело, в котором мне следовало разобраться.

Оказалось, на Васильевском острове есть некий старинный особняк Брусницыных. Уже долго время он, полуразрушенный, был ничем иным, как развлечением для туристов, охочих до острых впечатлений, но в последние две недели в одной из комнат стали пропадать люди.

– Все – после заката, – доложила алконост. – И бесследно. Твоя задача – выяснить, что происходит, и ликвидировать проблему.

– И, наверное, вернуть людей? – предположил я.

Девоптица бросила на меня быстрый взгляд.

– А ты оптимист, хотя так и не скажешь.

Феликс нахмурился и вздохнул.

– Мы всё же попробуем их вернуть, сирин, – с нажимом сказал он.

– Да, я в курсе твоей репутации, улыбчивый страж, – фыркнула она. – Тот, Кто Верит До Конца. Но в данном случае, кстати, нет никаких «мы».

Феликс удивленно приподнял бровь, и девоптица, помахав запиской Михаилу, пояснила:

– Экзамен все-таки для Фортунова, а не Фортунова плюс Рыбкина. Поэтому Феликс не имеет права участвовать в происходящем иначе как консультант – ведь мы понимаем, что у Евгения пока недостаточно данных. А чтобы у Феликса не появилось соблазна сжульничать и, скажем, все равно вступить в бой с потенциальными тварями, обитающими в особняке, Михаил попросил меня сделать кое-кто….

Она неожиданно вытащила из рукава маленький пузырек с каким-то блестящим порошком внутри, открыла его и, взлетев, высыпала его содержимое на Феликса. По библиотеке поплыл пудровый запах.

– Эй! – зажмурился Рыбкин, чихая. – Предупреждать надо!..

А в следующее мгновение Феликс… пропал.

С окаменевшим от шока лицом я повернулся к алконосту.

– Что вы с ним сделали?

– Ничего особенного, – она пожала плечами и опустилась обратно на стол. – Просто уменьшила.

И она указала пальцем на незамеченную мной сначала крохотную – меньше мизинца – негодующую фигурку в светлых джинсах и футболке, скачущую по полу и гневно размахивающую руками.

– В таком виде Феликс сможет только давать тебе советы, но не бороться с нечистью или, скажем, опрашивать свидетелей, – пояснила алконост. – Он пробудет в уменьшенном состоянии три дня. Этого срока тебе, жуткий юнец, должно хватить, чтобы раскрыть тайну особняка – иначе экзамен будет завален. А теперь поднимай своего крохотного напарника – и я провожу тебе к порталу.