Стражи восемнадцати районов. Том 1

9. Ночь в особняке Брусницыных. Часть 1

– Ты меня вообще слушаешь?

Слова Феликса заставили меня вздрогнуть и с силой потереть глаза, чтобы вынырнуть из своих хаотичных мыслей.

– Прости, отвлекся. Что ты говорил?

– Придумывал план того, как ты можешь разобраться проклятием особняка Брусницыных, заодно изящно вплетая в него лекцию об устройстве магии, – в глазах крохотного Феликса, стоящего на журнальном столике, читался заметный упрек.

Как и велел Эрантис, я не сказал Рыбкину о предсказании. Я боялся, что его разглашение может вызвать какое-то наказание в виде, например, немедленной смерти – моей или того, кому я раскрою секретные слова Инги. Поэтому я решил сначала почитать что-то о подобных пророчествах или поговорить о нём с самой ведьмой – а потом уже докладывать Феликсу в стиле: «Рыбкин, у нас проблемы!».

Поэтому я просто молча сидел на диване, обняв подушку. Но я сжимал ее так сильно, что у меня побелели костяшки пальцев. Рыбкин покосился на них, потом на мои поджатые губы – сочувствие промелькнуло на его лице.

– Ты боишься? – прямолинейно спросил он.

Да, боюсь, но не старого особняка, а предсказания, о котором не могу тебе рассказать.

Но вслух я сказал лишь:

– Я никогда не скрывал, что я трус.

– Мне нравится, как виртуозно ты сочетаешь самокритику с высокомерием!.. – Феликс сел, скрестив ноги, и подпер щеку кулаком. – Если серьезно: страх – это нормально, даже хорошо. Замечательный инстинкт, сохраняющий людям жизни. Колдун, не испытывающий страха перед проклятыми – самоуверенный идиот. Другое дело, что нужно уметь двигаться вопреки своему страху. Отключать панику в рептильном мозгу и пользоваться неокортексом, как и полагается таким крутым продуктам эволюции, как мы. А с подобным переключением двигателей ты, как я уже убедился по предыдущим событиям, прекрасно справляешься.

Я вздохнул.

Это всё здорово, Феликс. Но куда мне двигаться, если я теперь боюсь собственного будущего?

С другой стороны, не далее, как вчера, я с пламенеющим сердцем объявил, что хочу найти своё место в магическом мире, узнать себя и на что я способен.

Спрашивается, с чего я взял, что путь к себе будет милой прогулкой, полной незатейливых удовольствий? Неужели я теперь сбегу, столкнувшись с первым же препятствием – и то, явленном лишь в неясном предсказании?

Если у меня вызывает тревогу даже подобная мелочь, то что будет дальше? Неужели я такой слабак?

Ну уж нет!

Сжав кулаки, я кое-как собрал мысли в кучу, отложив те, которые не касались сегодняшней миссии.

Вообще, уже давно нужно было сделать это: подступал вечер. А я хотел прийти в особняк Брусницыных заранее, как следует осмотреться, разложиться, попить чайку из термоса и почитать книжку… В общем, успеть обжиться до полуночи – ведь проклятая сущность из зеркала, судя по всему, появляется именно тогда.

– О, я смотрю, мой монолог тебя взбодрил, – обрадовался Рыбкин. – Так… Если кратко, я советую тебе взять с собой дюжину артефактов с разным эффектом и лунный клинок.

– А без него никак не обойтись? Просто, скорее всего, единственным, кого я смогу заколоть при помощи меча, буду я сам, – тяжело вздохнул я. – Я за всю свою жизнь не был ни на одном уроке фехтования.

– Увы, я не храню огнестрел, – развёл руками Рыбкин. – Хотя и в тир ты тоже не ходил, верно?

Я только уныло кивнул.

– Почему колдуны вообще используют оружие? Разве магии недостаточно?

– В большинстве случаев достаточно. Обычно если уж берут оружие, то проклятое, созданное под конкретные цели, либо если особую технику не получается адаптировать для боя, а бой между тем предвидится.

– Что значит особая техника?

– Смотри, у каждого мага, помимо возможности применять обычные заклинания, есть свой талант. Дар, который является его сущностью как колдуна. Именно развивая его, можно обрести настоящую силу. Например, у Инги это способность управлять растениями – она в состоянии как придушить незадачливого кавалера виноградными лозами, так и вырастить себе лимончик к послеполуденному чаю. А её брат сплетает всевозможные виды холодного оружия из собственной тени. Дар Нонны Никифоровны, как я уже говорил, – это умение чувствовать других колдунов. Вот её технику черта с два ты применишь в битве – но она и не занимается подобными вещами. Почтенная женщина, прекрасный преподаватель.

– А какая магический талант у тебя?

Феликс широко улыбнулся.

– Ну, у меня его нет.

Я не поверил.

– Как это?!

– Вот так. Тогда как нормальные маги и стражи пестуют свою особую технику и благодаря ней делают «квантовые скачки» и, фигурально выражаясь, превращают «1+1» в «11», я, колдун без особого таланта, просто учусь всему. Из-за этого мой максимум – 99% процентов, зато в любом направлении. Благодарю моему упрямству этого вполне хватает для того, чтобы снова и снова становиться номером один среди всех петербургских стражей.

– У вас есть какой-то рейтинг? – не понял я.

Феликс кивнул.

– Да, рейтинг эффективности и популярности колдунов. Ну, пару раз меня сшибала на второе место одна негодная псина, но всё же три победы за пять лет за мной!

Вдруг мой телефон, лежавший на столе, завибрировал. Да так сильно, что малыша-Рыбкину аж подбросило, стерев с его лица довольную улыбку.

Это сработал будильник, подписанный как: «Пора выходить». Я часто ставлю себе разные напоминания в течение дня, чтобы точно никуда не опаздывать и поменьше нервничать. Моя сестра шутит, что я заранее тренируюсь быть брюзгливым стариком с маразмом. А вот я не шучу, говоря, что она станет городской сумасшедшей, гоняющей на велосипеде и подкатывающий к юным красавчикам.

Мы с Феликсом спешно засобирались на миссию. Моя полномасштабная беготня казалась еще более бестолковой, чем нано-суета Рыбкина.

Надо сказать, что большинство магических артефактов Феликса хранилось в кладовке. Но не спешите представлять себе забитую вещами пыльную каморку – кладовка Рыбкина выглядела скорее как модная гардеробная.

Но потом оказалось, что за дверцами благообразных шкафов и ящиков из белого дерева прячутся далеко не только носки-толстовки-футболки. Нет, там хранились еще и совершенно другое: серебряные клинки и обсидиановые стилеты; агаты, азуриты, аквамарины и прочие магические камни; благовония, привезенные из Индии и Китая; колоды таро, старинные книги заклинаний, клабищенская земля в банках и кости хищников… Всевозможные вещицы, которые могут потребоваться колдуну.

Это была самая ценная и опасная комната в нашей внешне мирной квартире, окнами выходящей на канал Грибоедова.

Только зелья Феликс хранил отдельно: в тех самых верхних ящиках на кухне, в которые я теперь иногда заглядывал просто для того, чтобы полюбоваться переливающимися загадочными эликсирами. И крупное оружие было рассеянно по квартире в своеобразных тайниках, которые мне еще предстояло найти.

Я уже был нагружен амулетами и артефактами сверх меры, когда Феликс деловито посоветовал:

– Вот этот сиреневый флакон с пульверизатором с собой тоже возьми.

– Что там? Исцеляющее зелье?

– Почти. Святая вода.

В итоге вещей оказалось так много, что со стороны можно было решить, будто я собираюсь в недельную поездку. Пришлось одолжить у Феликса чемодан – оказалось, что стражи часто ездили на серьезные миссии с ними. Как и можно было догадаться по характеру Рыбкина, чемодан у него оказался таким же, как значительная часть гардероба – бежево-белым.

В сочетании с привычной мрачностью моего облика создавалось впечатление, что я спёр этот чемодан у кого-то, настолько он мне не подходил.

– Не переживай, купишь себе потом эдакий хромированный гроб на колесиках, – утешил Феликс. – Пусть чудовища и люди на улицах сразу видят: этот парень серьезно настроен!

Я только вздохнул. Потом посадил Рыбкина в карман – и мы отправились на дело.

***

Полыхал закат – темно-клюквенные цвета окрашивали небо и жестяные крыши домов Кожевенной линии. Я открыл старые скрипящие двери ключом, выданным мне в полиции, и шагнул в пыльную пустоту особняка.

Тишина.

Очень неуютно.

Я решил повторять за пропавшими гидами, поэтому отправился в зал, где они вели съемки, и собрался там дожидаться полуночи. Оставшиеся до нее пару часов я потратил с толком: распаковал чемодан и подготовил всё, что могло бы мне потребоваться.

Во-первых, начертил соляной круг и дополнительно защитил его свечами – смогу укрыться внутри. Во-вторых, повязал на бедра ремень с зельями и артефактами, предназначенными для борьбы с разными типами духов и тварей, и еще раз потренировался выхватывать нужное с закрытыми глазами. В-третьих, поставил на телефоне тревожный режим: теперь, стоит нажать на кнопки выключения и звука одновременно, пойдёт звонок человеку, который у меня в телефонной книжке записан как Клугге.

Этот номер до выхода из дома мне дал Феликс.

– Клугге… Интересное имя, – удивился я.

– У него немецкие корни, – объяснил Рыбкин. – Во фламандском фольклоре есть так называемый клудде – это дух-оборотень, который может превращаться то в черного пса, то в черного ворона, то в черного коня… Если я правильно помню, нашего Клуга назвали в честь него, сменив пару букв для благозвучия. Но можно будет уточнить у Инги.

Заметив, что при упоминании имени ведьмы у меня заинтересованно встали уши торчком, Феликс осклабился.

– Клугге – её брат-близнец, о котором она наверняка уже успела тебе что-нибудь рассказать. Она им ужасно гордится, знаешь ли.

Я протянул «о-о-о», которое балансировало где-то между пониманием и ужасом. То, что поведала Инга, в первую очередь намекало на паршивый характер её братца.

– А почему в случае чрезвычайного происшествия я должен звонить ему, а не, скажем, Нонне Никифоровне?

– Потому что Клугге – крутой колдун, заслуживающий доверия. По мнению некоторых, самый крутой в городе.

И Феликс так закатил глаза, что я вдруг догадался, кто именно дважды смещал его с первого места в рейтинге стражей. «Негодная псина», ха?..

– Плюс, он мне должен за кое-какое дело и знает, что я могу стребовать свой долг в любую минуту.

Я надеялся, что мне не придётся звать Клугге на помощь. Мне очень понравилась его сестра, и было бы как-то странно настолько быстро начать знакомиться с ее родственниками. Пусть у нас с Ингой случится хотя бы несколько свиданий!.. (О возможности которых она еще даже не подозревает. Я всегда был очень влюбчивым – и с хорошим воображением).

Когда все приготовления были завершены, осталось только ждать. Мы болтали с Феликсом и в какой-то момент так заговорились, что чуть было не пропустили начало действия.

– Бом-м-м-м… – где-то в глубине здания раздался бой часов.

Я посмотрел на экран телефона, и мы с Рыбкиным переглянулись. Без пяти полночь. Как странно: до этого ничто в особняке и не думало отмечать течение времени. Вслед за ударами явно старинных часов дом наполнился шорохами, шелестами и шагами. Словно кто-то внезапно открыл окно в мёртвый осенний лес – и теперь сюда задувает гнилостный ветер, полный запахов разложения и сухой листвы. Стало холоднее и темнее, я вскочил на ноги в своём кругу из соли и уже привычно посадил Рыбкина в нагрудный карман.

– Начинается! – озвучил мои мысли он.

– Будь я сегодня просто собой, а не экзаменуемым, я бы уже выбежал отсюда от греха подальше, – признался я, настороженно осматриваясь. – Если тут так происходит каждый раз, ума не приложу, почему те гиды пошли на второй этаж, а не к выходу…

Не успел я договорить, как откуда-то сверху раздался грохот и последовавший за ним отчаянный женский крик.

– О, Боже! Помогите! Меня придавило! Тут есть кто-нибудь?!

Я так и ахнул, подпрыгивая на месте. Голос раздавался как раз примерно с той стороны, где находилась комната с зеркалом Дракулы.

– Какого черта кого-то сюда принесло?! – взвыл я, проверяя артефакты, хватая лунный клинок и собираясь скорее броситься незнакомке на помощь. В ушах у меня звенело от тревоги. Ладно бороться с чудищем: я знал, что меня ждёт тяжелая ночь, но спасать кого-то? Это же совершенно иной уровень ответственности!

Вдруг меня остудил жесткий и внятный голос Феликса:– Женя, а ну стоять. Это ловушка.

Пока я паниковал, он уже успел ловко вскарабкаться по моей рубашке и сейчас изо всех сил дернул за мочку уха.

– Ты только что спрашивал, с чего гиды отправлялись наверх вместо того, что уматывать из столь неблагоприятной обстановки, – продолжил отчитывать меня он. – Вот тебе и ответ.

Неизвестная женщина продолжала надрываться: «Помогите!.. Ох.. Мне прищемило ногу! Кто-нибудь!..»

– Ты думаешь, это не настоящий голос?.. – заморгал я. – Но он звучит настолько естественно!

– Слушай, мы живём в веке, когда даже новенькие нейросети умеют делать идеальные подделки на голоса, внешность и так далее, – возразил Рыбкин. – А проклятые тренировали навык мимикрии еще со времен прошлой эры. Наш обитатель зеркала проголодался и хочет тобой закусить – клянусь.

Я поверил ему, хотя моё сердце сжималось оттого, сколько ужаса было в голосе, доносившемся со второго этажа.

Мир, полный подделок. В нём несложно стать параноиком или приобрести тревожное расстройство. Где правда, а где ложь? На чем основываться и до какой степени нужно подозревать окружающее тебя пространство в нереальности?

– Хорошо, – сказал я. – Но мне всё равно нужно пойти туда.

– Безусловно, – одобрил Рыбкин и спустился обратно в карман.