Стражи восемнадцати районов. Том 1

12. Теперь ты наш, только наш

Гости повернулись в ту сторону. Под всеобщие аплодисменты на сцену вышел Михаил.

Он поприветствовал всех и выразил надежду на то, что сегодняшний вечер пройдёт восхитительно. И, явно не любя растекаться мыслью по древу, довольно быстро перешел к сути: напомнил, что бал созван в честь прибытия высокого гостя.

Взглянув на дверной проем поверх наших голов, Михаил сказал:

– Прошу вас, Керув, заходите. Мы счастливы видеть вас, – и, раскрыв крылья, архангел почтительно поклонился.

Я хотел обернуться, но не смог, потому что зал вдруг наполнил глубокий вибрирующий гул, похожий на звук после удара по гонгу. Он был таким пронизывающим и тяжелым, что меня словно придавило на месте, распяло, как бабочку в фоторамке. Мне показалось, что кипит каждая капелька моей крови. Я метнул испуганный взгляд на тех, кто стоял рядом – все были в том же положении, погруженные в звук, как в патоку.

Вслед за звуком пришёл свет. Зал, дотоле похожий на сумрачной царство лесных фей, затопило мягким сливочно-золотистым сиянием. Казалось, это сами предметы и люди загорелись изнутри.

Затем – запах и вкус. Мёд и молоко. Скошенная трава и весеннее море.

Наконец я, как и все, обернулся, потому ко мне вернулась способность двигаться. Но осязание было не таким, как прежде – я как-то иначе чувствовал собственную кожу там, где ее касалась одежда, по-другому ощущал прикосновения воздуха и стук собственного сердца.

Когда я увидел гостя, вошедшего в зал, у меня перехватило дыхание. Херувим Керув не был похож на ангелов.

Это была мерцающая, парящая в воздухе сущность, составленная из множества крыльев, золотых обручей и глаз. Совершенно дикий вид. От Керува исходило свечение и звон. Казалось, ему тесно в замке – он изо всех сил пытается стать меньше, и всё равно занимает так много места, что возле него сложно дышать.

Я не мог избавиться от ощущения, что херувим – сродни катастрофе. Вроде цунами или урагана. Или сродни облаку. Грозовому фронту. Он – природа, стихия, сырая сила – отнюдь не кто-то, подобный нам.

Вот так и выглядят обитатели высших сфер?

В одном из крыльев неожиданно открылся рот – и Керув сказал что-то на языке, которого я не знал. Мы все среагировали одинаково – поклонились так же низко, как Михаил до этого.

Мне совсем не хотелось выпрямляться.

Херувим вызывал у меня еще больше страха, чем проклятые сущности. Как я ни убеждал себя, что он – на нашей стороне, мне категорически не хотелось приближаться к нему и вообще находиться с ним в одном помещении.

Что было совершенно невозможным желанием: потому дальнейшее расписание бала подразумевало, что мы общались с ним.

Не все, конечно. Только те, кого он подзывал. Остальные были свободны – могли есть, пить, танцевать и болтать друг с другом, но все это напоминало мне вечеринку креветок в аквариуме, поставленном посреди рыбного ресторана.

Керув наблюдал за нами.

Он так и остался парить у дверей – по сути, перекрыв всем пути к отступлению. Безусловно, из зала были еще боковые выходы, но я чувствовал себя в ловушке какого-то лавкрафтовского кошмара. Интуиция подсказывала, что о таких впечатлениях от высокого ангельского чина не стоит говорить вслух; я изображал, что всё хорошо.

Сразу после приветствия Керува ко мне подошёл Феликс и как-то очень ловко и незаметно оттеснил меня в темный угол зала. Я чувствовал на себя оценивающие взгляды окружающих – но теперь хотя бы никто не пробовал подойти ко мне и не обсуждал меня так громко, чтобы это было слышно.

– Хей, что тебе сказала эта колдунья? – спросил Рыбкин.

– Поразилась, что меня взяли в стражи «вопреки всему». – Я еще раз оглядел зал поверх его плеча и нервно добавил: – Слушай, они меня так массово не одобряют. Я что-то начинаю сомневаться, что я реально имел право занять место стража, хах.

– Не смей, – внезапно прервал меня Феликс. Его глаза полыхнули. – Не смей сомневаться в том, что сейчас ты на своем месте, ясно?

Я не ожидал от него такой реакции. Казалось, я сильно задел его своими словами, хотя ума не мог приложить, почему. Я же в себе сомневаюсь, эй! Почему это важно Феликсу? Хотя, если так-то подумать, он что-то вроде моего наставника… Сомневаясь в себе, я сомневаюсь в нём? Так это нужно интерпретировать? Или дело в чем-то другом?

В этот момент к нам подошла Нонна Никифоровна, и я заговорил с ней преувеличенно заинтересованно, активнее, чем сделал бы это в обычных обстоятельствах.

– Евгеша, дорогой, ты весь вспотел. Ты хорошо себя чувствуешь? – заволновалась она. – Ты же только вчера выписался из больницы, может, тебе…

– Наш гость просит возможности поговорить с господином Евгением Фортуновым, вторым стражем Адмиралтейского и Васильеостровского районов, – раздался громкий голос девушки-ангела, приставленной к Керуву в качестве помощницы.

У меня внутри что-то оборвалось. С бешено колотящимся сердцем я поплелся к херувиму. Кажется, Феликс хотел проводить меня, но его остановили.

К Керуву следовало идти, как на эшафот, в одиночестве.

Я шел, и гости Полуночного замка расступались, пристально глядя на меня и продолжая шушукаться.

Когда я приблизился, херувим долго смотрел на меня. Золотые обручи, составлявшие его естество, медленно крутились, глаза плавали по ним, словно планеты по орбитам, крылья слегка шевелились, как будто он отдыхал на мягких волнах.

– Ты действительно умеешь призывать проклятых? – спросил он наконец открывшимся в крыле ртом.

Когда он общался с теми, кого подзывали к нему, то каким-то образом его слова оказывались слышны только им. Я кивнул, чувствуя себя осужденным, стоящим перед судьей. Потом, спохватившись, пояснил:

– Точнее… Они сами приходят, когда слышат мою музыку. Намеренно я никого не призывал.

– Тогда сыграй для нас.

Мне показалось, что меня ударили под дых. Я неверяще посмотрел на херувима. Самый большой голубой глаз, находившийся в центре его сущности, прищурился.

– Почему ты колеблешься?

Мысленно отвесив себе пощечину и кое-как собравшись, я ответил:

– Этот бал прекрасен, я благодарен за него вам и Михаилу. Я бы не хотел принести смуту в наш вечер, невольно позвав сюда проклятых сущностей.

– Мы находимся на Изнанке Михайловского дворца. Здесь нет ни духов, ни тварей. Если бы и были – в этом зале сейчас находится множество колдунов из Ордена Небесных Чертогов. Нападение мгновенно остановили бы. Я велю тебе сыграть для нас, Евгений Фортунов.

Я хотел возразить – мне не на чем играть, здесь нет рояля – но тут помощница херувима вложила мне в руку крупный перстень с синим камнем.

– Этот артефакт зачарован специально для тебя. Надень его на третий палец левой руки, и твой инструмент появится. Закончишь – перенеси перстень на указательный палец, и в обычной жизни носи его так. Теперь ты сможешь использовать свой потенциал по-настоящему, страж.

Мне ничего не оставалось, кроме как поблагодарить Керува и сделать, как он велит. Я вышел в центр зала. Гости, словно догадываясь, что будет, разошлись, оставляя вокруг меня свободное пространство.

Я посмотрел на Керува – его пронзительно-голубой глаз так и продолжал испытующе щуриться. Потом я зажмурился, глубоко вздохнул и надел перстень на палец. Тот сел идеально.

Синий камень вспыхнул в свете магических ламп. Тотчас поднялся ветер. Вокруг меня вихрем взмыли в воздух неизвестно откуда взявшиеся темные цветочные лепестки. Прозвучало несколько далеких нот и эти лепестки, небывало ускорившись, слившись в призрачные ленты, заплясали, словно змеи, и после череды черных вспышек передо мной вдруг появился рояль.

Я даже приободрился, внезапно почувствовав себя героем компьютерной игры, только что красиво исполнившим свое фирменное заклинание.

Вдохнув-выдохнув для успокоения, я сел за инструмент.

***

Кажется, никто даже не дышал. Играя, я ощущал внимательные взгляды на каждом сантиметре своего тела, и особенно остро чувствовал тяжёлый взор Керува, буравящий мне спину. Только легкие потоки прохладного воздуха, текущего из приоткрытых окон, холодили мне шею и успокаивали.

Моя музыка наполняла зал Полуночного замка. Пропитывала стены, ощупывала гостей, кружилась под потолком и звенела в бокалах. Наконец я закончил. Проклятые, действительно, не явились. Но я сам был на грани: отняв пальцы от клавиш, я понял, что их буквально сводит судорогой.

Я встал и поклонился под гром аплодисментов. Затем обернулся к Керуву, ожидая, что он захочет продолжить беседу, но все глаза херувима были закрыты, а его помощница сказала:

– Наш гость просит возможности поговорить с господином Феликсом Рыбкином, первым стражем Адмиралтейского и Васильеостровского районов.

Феликс, уже шедший ко мне, ловко развернулся на полушаге.

Мне не хотелось оставаться одному под прицелом взглядом или, не дай небо, разговаривать с кем-либо. Я снял кольцо с третьего пальца и надел на указательный – рояль исчез с теми же спецэффектами, с какими появился – и покинул зал. Немного блужданий – и я нашел никем не занятую просторную террасу второго этажа.

Внешний сад Полуночного замка разительно отличался от того, который находился здесь в настоящем Петербурге. Подойдя к перилам, я развязал шейный платок и расстегнул несколько верхних пуговицы блузы, чтобы полной грудью вдохнуть свежий воздух таинственной Изнанки. В нём смешивались запахи травы, воды изо рва, окружающего замок, сладких цветов и чего-то горько-цитрусового вроде кувквата.

Вдруг я услышал испуганные женские причитания. Они доносились из помещения по соседству с тем, к которому принадлежал «мой» балкон.

– Вы видели это? Они там, там!..

– Не подходите к ним, вдруг они прыгнут!

– Боже милостивый, да что это вообще такое?! Ах, давайте позовем колдунов!

– Они крадут мой кошелек! Помогите, кто-нибудь, я боюсь их!..

Я бросился в коридор – и на крик.

Дверь комнаты, за которой находились девушки, была приоткрыта – и не успел я добежать до нее, как оттуда мне навстречу кинулось… что-то.

Нечто маленькое и темное. Оно – точнее, они, их было двое – двигались так стремительно, что я не мог толком разглядеть их. Но да – они определенно тащили с собой украденное портмоне, держа его напару.

Я попробовал догнать их по коридору – но не преуспел: маленькие существа вскарабкались по стене и лихо выпрыгнули в окно. На фоне низкой полной луны на мгновение мелькнули их почти карикатурные силуэты, оказавшиеся вполне человеческими.

Ругнувшись, я развернулся и наконец-то вбежал в комнату с девушками. Они были из числа персонала.

– В зале кто-то играл восхитительную мелодию, – объяснила одна из них, – мы тоже заслушались. Она была прекрасна! Ах, взглянуть бы на этого музыканта!.. И вдруг со стороны окна, снаружи, начало доноситься какое-то странное пыхтение, будто от ёжика. Мы выглянули в окно, но никого не увидели. Но оно повторилось! Музыкант внизу перестал играть, мы тоже зааплодировали ему, а когда перестали, то пыхтение было уже здесь!

– Мы начали выяснять, откуда оно доносится, и вдруг Мила заметила какое-то шевеление под столом. А когда мы заглянули, там оказались они! Они начали метаться, запрыгнули на стол и стали рыться в наших вещах, пока один из них не выхватил мой кошелек!

Девушки тоже толком не смогли разглядеть странных гостей, но одна из них отметила, что они точно были деревянными.

Вдруг от дверей раздался знакомый голос.

– Я знаю, кто это был.

Феликс кивнул мне и приветливо помахал всем.

– Не переживайте, леди, мы скоро вернем ваш кошелек, – пообещал он и поманил меня за собой. А уже когда я был на пороге, ткнул в меня пальцем и заговорщицки сообщил девушкам: – Кстати, столь восхитивший вас музыкант – как раз-таки этот молодой человек.

Они наперебой заахали, отвешивая мне комплименты, а мы дружно дёрнули прочь. Я – потому что был смущен. Ну а Феликс – потому что был Феликсом.

– Вспомни кое-что из диковинок оригинального Михайловского замка и догадайся, кто обокрал девушку, – велел он, ведя меня на улицу.

Я только промычал что-то невнятное в ответ.

– Ну давай, – подначивал Феликс. Мы уже снова были во внутреннем дворе, он шел задом наперед, засунув руки в карманы, и выглядел каким-то… невеселым, какую бы широкую улыбку ни пытался натянуть.

– Подсказка: они вдвоем почти как Чижик-пыжик. Тоже у воды и тоже обласканы деньгами туристов.

– Деревянные солдатики в нишах у рва! – осенило меня, и Феликс удовлетворенно кивнул.

И действительно: несколько лет назад, когда я приезжал в город в качестве туриста, знакомая петербуржанка показывала мне эти маленькие фигурки, вытянувшиеся по стойке смирно у противоположных мостов, ведущих к замку. Солдатики были загадкой: никто не знал, откуда они взялась. Экскурсоводы и местные жители сходились во мнении, что это был, вероятно, арт-проект какого-то горожанина.

Однако магическое общество было в курсе реального положения дел.

– Эти солдатики – проклятые куклы, которых создал один колдун, – объяснил Феликс. – Он заложил в них одну-единственную задачу: собирать брошенные туристами деньги со дна рва и окрестных каналов. Подобное поведение показалось нашим коллегам категорически неэтичным, поэтому они потребовали убрать солдатиков и заплатить нехилый штраф. Колдун сделал хорошую мину при плохой игре: изобразил, что все эти деньги собирал как будущее пожертвование на ремонт Михайловского замка, и раз уж сюрприз не удался, то он прямо сейчас торжественно вручит колдунам на службе Чертогов и внушительные мешки с мелочью, и самих проклятых кукол. Мол, колдуны козлы, конечно, но он от своего намерения не отказывается. В итоге деньги действительно добавили к сумме на ремонт, а вот солдатиков перетащили на Изнанку и поставили уже здесь. Они были довольно безобидными, даже милыми, насколько это возможно, так что их не стали уничтожать, просто крепко усыпили. Но сегодня твоя музыка заставила их очнуться, – задумчиво протянул Феликс, пока мы шли к месту обитания первого солдатика.

– Но если бы они пробудились из-за моей музыки, они пошли бы не на воровской промысел, а прямиком ко мне, – сказал я, и Рыбкин рассмеялся:

– Какой ты стал самоуверенный, с ума сойти!

Мы уже были у рва и теперь наклонились, чтобы рассмотреть убежище солдатика и, предположительно, кошелька. Но в нише было пусто.

– Кажется, нам придётся поискать их еще, – отметил я. – Или, может, они оба у второго?

– В гости друг к другу ходят? – усмехнулся Феликс. – Не переживай, искать не придётся. Потому что ты прав: проклятые куклы жаждали твоего общества больше, чем денег. Кошелек – это так. Подвернувшаяся удача на пути к основной цели.

Я непонимающе посмотрел на Рыбкина.

– Обернись, – сказал он с лучезарной улыбкой.

Я так и сделал. И едва не завопил: на меня тотчас накинулись те самые солдатики, наперебой визжа «Ты с нами! Теперь ты наш, только наш! Сыграй еще!». Кошелек был отброшен на брусчатку и забыт.

Я замахал руками, пытаясь удержать равновесие и не грохнуться в ров у меня за спиной. Солдатики продолжали орать и радоваться тому, что они меня поймали и я теперь буду «их, только их!». Феликс подло захохотал, а затем по очереди оторвал их от моих брюк и пиджака. Держа их в отставленных руках, он, с трудом переорав их, выкрикнул какое-то заклинание, и солдатики вмиг одеревенели.

Но лица у них были совершенно чокнутыми и счастливыми.

– Какие хитрецы, – Рыбкин покачал головой. – Нет что бы сразу незатейливо приползти к тебе, как делают нормальные проклятые. Эти же догадались идти за тобой по пятам, пока не привели к себе… ммм… домой.

– Ты знал, что они следуют за нами?

– Ага.

– Почему не остановил?!

– Хотел посмотреть, что будет.

После этого Феликс потребовал, чтобы мы разделили обязанности. Он забрал одного солдатика и пошел с ним к нише на дальней стороне замка, а мне нужно было вернуть на надлежащее место второго.

– На обратном пути я отдам девушкам кошелек – и вернусь. Дождись меня здесь, – велел Рыбкин.

Я уже отметил, что Полуночный замок и его окрестности отличались от экстерьера оригинального Михайловского, и это, к счастью, коснулось и устройства рва.

Если в Петербурге он был облицован мрамором и укрыт ограждениями, спасающими невнимательных туристов от незапланированных ныряний, то на Изнанке ров был достаточно пологим и поросшим травой – безо всяких заборчиков. Ниша солдатика тоже представляла собой скорее что-то вроде ласточкиного гнезда, нежели аккуратно вырезанное углубление в камне.

Я бочком-бочком, стараясь не сверзиться в темную речную воду, пошел вниз по склону. Вернул солдатика на место.

– Я не хотел тебя будить, – сказал я ему зачем-то. – И не надо на мне гиперфиксироваться.

Я уже собирался полезть обратно, как вдруг услышал мелодично женский голос.

– Это может быть достаточно сложно – не гиперфиксироваться на вас, Евгений, – Кокетливо сказала незнакомка. – Вы – поистине удивительный новичок в Ордене Небесных Чертогов.

На траве у самой воды, там, где еще минуту назад никого не было, теперь сидела, куря сигарету в длинном мундштуке, девушка.

Короткое бордовое платье в китайском стиле. Босые ноги. Глянцево-красная, как кизил, помада, короткие черные волосы, резкие черты лица и… Рога.