Стражи восемнадцати районов. Том 1

28. Дело Юхана Сигварда. Часть 1

Мы устроились в мастерской Веналайнена, представлявшей собой поразительно эклектичное зрелище. Здесь красный угол, посвященный скандинавским богам, соседствовал с православными иконами и шаманским бубном на стене, а идолы какого-то явно полинезийского происхождения стояли рядом с синтоистскими фигурками ками.

Меня всё еще поражало, как в магическом мире в гармонии уживаются самые разные верования, религии и традиции. Поражало и… радовало. Неужели Изнанка – это то самое идеальное место, где нет дискриминации и твердолобого убеждения в том, что возможна лишь одна истина?

Как по мне, истины в принципе не существует. Есть миллиарды уникальных миров – по количеству душ – и лучшее, что мы можем сделать, это научиться сосуществовать, не мешая, а помогая друг другу.

Мы сели в центре комнаты, и Веналайнен раскрыл кейс с драгоценностями. Магия полилась от них прохладной рекой. Я тотчас вспомнил амулет Юми. И вчерашние слова русала о том, что меня позвали для убийства капитана. Точно! Из-за горячки они как-то вылетели у меня из головы…

Между тем, Веналайнен подошел к окну и наглухо закрыл ставни. Комнату заволокла темнота, и я сразу же услышал бестелесный шепот.

«Лжец! Вернись! Сдержи слово, помоги мне, как обещал! Не смей обманывать меня!..»

Это говорили драгоценности.

– Вы когда-нибудь слышали о сокровищах волхвов Ладожского озера? – спросил Веналайнен, открывая ставни обратно: шепот тотчас утих.

Мы с Клугге кивнули. Что же, Феликс не зря гуглил информацию накануне моего отъезда.

– А о капитане Юхане Сигварде?

Клугге кивнул по-прежнему уверенно. Пять баллов, Айземанн! Я же уже с некоторым сомнением повел головой. Если я слышал только имя – это считается? Веналайнен хохотнул над моими неловкими телодвижениями и рассказал легенду о Летучем голландце Ладожского озера.

История началась в 1930-х годах, когда в городе Приозерске (тогда он назывался Кексгольм) поселился шведский капитан по имени Юхан Сигвард. Этот нелюдимый, мрачный мужчина не был ласков ни с кем, кроме своего огромного чёрного пса. Чужак объявил, что приехал сюда за сокровищами волхвов. Над ним бы посмеялись, если бы он так не пугал людей своим характером и физической мощью. Юхан Сигвард купил мотобот, на борту которого написал цифры 666, чем мгновенно вызвал гнев церкви. Вскоре в Приозерск приехало еще несколько шведов – верная команда Сигварда. Каждую ночь они уходили в плавание по Ладожскому озеру, каждое утро возвращались ни с чем.

Месяц от месяца Сигвард становился всё злее. Теперь он ругался с командой и даже пса как-то раз прилюдно пнул.

– Свалил бы ты отсюда, – однажды, не выдержав, сказал ему дровосек Ермолай.

– Как найду сокровище – так сразу свалю: делать мне нечего, среди свиней жить, – прорычал Сигвард.

Жители города только и надеялись, что Юхан поскорее бросит свою затею. Уедет прочь; бородатый чужак, отчего-то верящий в сказки.

А потом, в полнолуние, у одной молодой мамы пропал младенец, и был свидетель, сообщивший, что тем вечером на её пороге стоял высокий бородатый мужчина с огромным псом.

На следующее утро вновь ушедший по озеру мотобот не вернулся. И не вернулся уже никогда.

Священник сказал, что, видимо, капитан Юхан нашёл свое сокровище, но для этого ему пришлось принести кровавую жертву. Мать ребёнка прокляла его и покончила с собой. И, судя по всему, её проклятье подействовало: потому что никто не слышал о внезапно разбогатевшем шведском капитане, зато на озере с тех пор регулярно встречали корабль-призрак.

Точнее, «встречают» – в настоящем времени. Потому что это происходит до сих пор.

Корабль всегда появляется глубокой ночью, выныривая из тумана. На его борту видно лишь одного человека – рослого, бородатого. Куда делась команда Сигварда? Никто не знает. Как-то раз на мотобот наткнулась лодка с лихими рыбаками, один из которых вознамерился залезть на призрачный корабль. Как бы его ни отговаривали, он сделал это. Зашёл с киля, тогда как капитан Сигвард всегда стоял у штурвала. Забрался по верёвке. И... Товарищи того рыбака заикались, рассказывая о его предсмертных криках.

«Меня кто-то ест. Спасите. Меня кто-то ест».

Последний раз корабль видели несколько лет назад. Но больше к нему не приближался. А теперь…

Мастер Веналайнен разложил перед нами карту Ладожского озера и указал ногтем н несколько точек по очереди.

– На берегу озера неподалеку от Кирьявалахти начали появляться эти драгоценности. Наткнувшиеся на них поначалу радовались своей удаче. Но как только наступала ночь, украшения начинали шептать… Люди были в ужасе. Они стали относить их местному священнику, а тот уже связался со мной – так эти драгоценности оказались здесь. Плюс, я сам нашел одно из них: знали бы вы, как отчаянно оно шептало «вернись» и «помоги» из зарослей прибрежной осоки!.. Клугге, Женя, я позвал вас, чтобы вы узнали, в какую неприятность попал призрачный корабль, черт бы его подрал! А то когда злодеи смеют просить о помощи, у меня начинается мигрень.

Айземанн кивнул, подтверждая, что цель миссии ему понятна. Боже, мне все чаще кажется, что он не человек, а просто высокоэффективная машина.

– Но… Почему именно нас? – спросил я растерянно.

Веналайнен фыркнул.

– Как ты думаешь, кто находится на корабле, помимо капитана Юхана? Подсказка: их никто не видит, но они съедают людей, поднявшихся на борт.

– Проклятые?

– Именно. А ты у нас с ними на короткой ноге. Призови их, малыш. Без тебя Клугге пришлось бы потратить страшно много времени просто на то, чтобы дождаться подходящей туманной ночи и случайно встретить корабль…

Айземанн вдруг тихо хмыкнул, и Веналайнен тотчас обернулся к нему, круто изломив бровь – недвусмысленно требовал объяснения таким звукам.

– Вы остались таким же хитрым лисом, каким были всегда, мастер, – Клугге был сама почтительность. – Вы сказали Феликсу, что просите нас раскрыть дело в оплату за обучение Жени… Но на самом деле все наоборот: вы обучили его исключительно для того, чтобы он смог выполнить нужную вам работу.

– Ой, иди ты, умник хренов! – тотчас вскинулся Веналайнен. – Тебе ли не знать, что я могу брать учеников по самым разным причинам?

Неизвестно отчего, но Клугге в ответ на это замечание побледнел. Да так заметно, что я испугался.

– Прости меня, – неожиданно совсем другим тоном сказал старик. – Это не имело отношения к тебе.

– Конечно, мастер, – сдержанно ответил Айземанн.

Я посмотрел на лицо одного, затем – на лицо второго. Неужели еще одна тайна?..

– В общем, отправляйтесь сегодня вечером, – велел Веналайнен и вышел из мастерской.

***

Это была яркая звёздная ночь.

Такая красивая, что у меня замирало сердце. Глядя на Клугге, отвязывавшего от мостков старую деревянную лодку, я мечтал о том, чтобы вместо него тут был другой Айземанн. В смысле, другая. Было не так уж сложно представить вместо Черного Пса Ингу, если слегка расфокусировать взгляд. Те же удлиненные черты, темные волосы, изящество.

Фантазируя, что меня ждёт прогулка по озеру в компании самой прекрасной девушки всех миров, я счастливо вздохнул. И сам не заметил, как, сняв куртку, зачарованно пошёл с ней к Айземанну, твердо намереваясь заботливо набросить ее ему на плечи.

– Что такое? – почувствовав моё приближение, Клугге обернулся. И, поскольку я продолжал пялиться на него, нахмурился: – У меня что-то на лице?

Я тотчас вернулся в реальность.

– Э, нет, прости, я просто задумался.

Как хорошо, что он не умеет читать мысли.

Вслед за Айземанном я запрыгнул в лодку, стараясь сделать это элегантно. Получилось не очень: плоскодонка закачалась, Клугге едва слышно вздохнул, а я приземлился на скамью с грацией мешка картошки.

Мы отчалили. Минут через двадцать впереди показался остров – тёмное пятно на жемчужно-чернильном полотне ночи. Именно отсюда мы собирались вызвать корабль. Так безопаснее: меньше шансов, что какая-нибудь случайная пара влюблённых, решившая полюбоваться ночным озером, внезапно столкнется с ожившей сценой из фильма ужасов.

– Если не справишься – ничего страшного, – вдруг сказал Клугге. – Попробуем в другой раз.

– Думаю, справлюсь, – протянул я, хотя внутри тотчас зашевелились сомнения.

– Хорошо. Я помню, что у меня тоже не сразу получилось овладеть теневыми техниками.

Я поднял бровь. Клугге завёл разговор? Сам?

Он пришвартовал лодку и, убрав руки в карманы, пошёл вверх по берегу, ища для меня относительно ровную площадку.

– А во сколько лет ты начал учиться магии? – я карабкался вслед за ним, иногда оскальзываясь.

– В пять.

Ну конечно. В пять. А я в пять лет ещё в песочнице куличики лепил.

– Это норма для магического мира? Все так начинают? – не унимался я. – И как это вообще происходит: родители нанимают репетитора или…

Спина Клугге вдруг напряглась, пальцы глубже ушли в карманы.

– Это не норма. Обычно начинают в двенадцать-четырнадцать, когда просыпается дар. Но мой и Инги был открыт принудительно. Так что не ориентируйся на нас.

– В смысле – принудительно? Зачем? – я замер.

Но коммуникативный порыв Клугге уже иссяк. Он повернулся, указывая на плоский выступ скалы.

– Давай вызывать корабль оттуда.

Я достал перстень. Рояль материализовался в облаке синих искр, и я, уже смирившись со своим новым, слегка театральным обликом, положил пальцы на клавиши. Мелодия полилась над водой.

И вот – озеро ответило. Сначала поднялся лёгкий туман. Потом раздался рокот бензинового мотора – звук, которого по идее не должно было быть в наших фэнтези-декорациях. И наконец, из седого сумрака выплыл он.

Не романтичный парусник, но обшарпанный рабочий мотобот. На корме виднелись выцветшие цифры 666, а на рубке, у штурвала, стоял капитан.

Юхан Сигвард: высокий, широкоплечий, в промасленной куртке, с бородой, спутанной, как рыболовные сети, и с презрением, читаемым в поджатых губах. И – с винтовкой в руках.

А вокруг Сигварда кишмя кишели проклятые – незримые для обычных людей, нам с Клугге они беззастенчиво демонстрировали свои телеса. Чудовища толпились на палубе, цеплялись за борта и свисали с крыши рубки, как гроздья гнилых плодов. Все – разные, непохожие друг на друга, но отвратительные в своей уникальности. Длинные, костлявые конечности одних тварей, будто собранные из сломанных ветвей – и против них опухшие животы и желейная жирность других. Рты, растянутые в неестественных ухмылках. Глаза – десятки глаз, растущих на телах, на руках, среди волос. Когда корабль приблизился, стали слышны разрозненные стоны и шепоты проклятых.

Клугге напрягся:

– Их больше, чем я думал.

Тени обвили его предплечья, и в руках стража материализовался черный лук. Он навёл его на огромную тварь, похожую на покрытого шерстью человека-мотылька. Этот проклятый забрался на борт и, кажется, собирался оттолкнуться и полететь в нашу сторону.

– Не стреляй, – попросил я.

А потом усилил мелодию, вплетая в неё низкие, гудящие ноты, и велел – так, как учил меня мастер Веналайнен:

– Замолчите.

Шёпоты стихли.

– Замрите, – приказал я следом, и твари застыли, словно в детской игре о волнующемся море.

Я почувствовал, как на моей правой ладони разгорается руна эваз.

– Повинуйтесь этому приказу, пока от меня не поступит следующий. Сколько бы времени это ни заняло.

(Веналайнен настоял на разучивании такой формулировки, и теперь я понимал, что старик был чертовым гением).

– Кажется, всё получилось. – Прекратив играть, я посмотрел на Клугге, и с огромным удовольствием увидел в его глазах что-то вроде уважения.

Хотя нет. Скорее даже, это было похоже на гордость. Я вдруг подумал, что Клугге стал бы для меня идеальным старшим братом. Или папой. Да. От Феликса я не жду уважения, а вот от Айземанна – очень даже. Ну, в те моменты, когда не умудряюсь представлять на его месте Ингу.

– Ты молодец, – спокойно сказал Клугге, и, ей-небо, если бы у меня был хвостик, я бы им завилял.

Айземанн повернулся к кораблю.

– Теперь мне надо поговорить с капитаном. Если хочешь – подожди здесь.

Конечно, я предпочел пойти с ним. Мы заранее не обговаривали, как будем попадать на борт проклятого корабля, но я представлял себе что-то вроде веревочной лестницы или обращенных к Юхану Сигварду вежливых просьб сбросить трап.

Однако все оказалось куда эпичнее.

Боевой лук Клугге исчез, и вместо него страж, подойдя к самому краю утеса, сотворил из тени… Меч.

Огроменный, широченный меч длиной несколько метров.

Он материализовался перед Клугге. Здоровенная гарда лежала на земле. А лезвие – тянулось от нее к озерной глади, проходило над ней и перекидывалось корабль, аж покачнувшегося от такого веса. Парочка застывших проклятых чуть не выпала за борт.

У меня натурально отвисла челюсть.

Айземанн серьезно сделал мост из меча?!

– Моя особая техника позволяет мне сплетать из теней только оружие, – пояснил мой временный старший напарник. – Но никто не ограничивает его размер. Дальше – дело исключительно фантазии.

Мне показалось, в его строгом голосе промелькнула легкая шутливость.

– Ого, – только и сказал я, вслед за ним ступая на магическое лезвие.

Капитан Сигвард встретил нас недобрым взглядом и почти звериным оскалом. Среди замерших проклятых он выглядел, словно посетитель музея, в котором решили смешать коллекцию мадам Тюссо и оммаж Лавкрафту.

– Кто вы такие и какого дьвола сделали с моими тварями? – прорычал Юхан, наставляя на Клугге винтовку.

Вблизи стало видно, что тело капитана немного прозрачное. А вот оружие – вполне себе материальное. Значит, он полтергейст.

Айземанн двинулся так, чтобы скрыть меня за своей спиной.

– Я так понимаю, – проговорил он, – что вы не рассчитывали на то, что кто-то найдёт выброшенные вами драгоценности – раз так не рады тем, кто явился на их зов о помощи.

Юхан невольно подался вперёд.

– Они взывали не к вам, а к Танасию! – Его оскал стал еще страшнее. – Или вы заодно с этим демоническим отродьем? Если так – я убью вас прямо сейчас, чтобы он понял, что придется явиться сюда самому и отдать мне обещанное…

Капитан сделал два шага вперед и попробовал упереть винтовку прямо в грудь Клугге – но страж перехватил ее за дуло и отвёл его в сторону. Судя по исказившемуся лицу Сигварда, тот пытался сопротивляться – но сила Айземанна была велика.

– Один мой легкомысленный друг сказал бы, что вы очень плохой переговорщик, капитан. – Клугге смотрел с укором и даже некоторым разочарованием. – Как ни крути, решение убить нас – опрометчивое. В любом случае, мы не заодно с кем-либо. Мы – колдуны, стражи на службе Ордена Небесных Чертогов, прибывшие, чтобы выяснить, что происходит. Ведь брошенные на берегу драгоценности – слишком необычное явление для того, чтобы просто проигнорировать его. Расскажите нам обо всём.

Поколебавшись, Сигвард опустил винтовку.

– Хорошо, – мрачно произнёс он.

И, буркнув что-то о том, что не может пригласить нас внутрь – там всё кишит проклятыми, мы втроем просто не влезем – он рассказал нам свою историю прямо на холодной палубе мотобота.

То, что мы уже знали о Юхане Сигварде, соответствовало действительности. Он и впрямь искал сокровище волхвов. У него были пёс, верная команда и бесчисленное множество безуспешных попыток найти волшебные драгоценности.

И – да. В ту ночь он и впрямь принёс в жертву младенца. Украл его у матери и обменял на сундук у озерных духов.

Услышав это признание, я тотчас вспомнил слова русала Юми: «Капитан не так плох, как о нем говорят».

И поэтому осторожно спросил:

– Обменяли?.. Возможно ли, что ребенок выжил и вырос, просто на озерном дне, как дитя волхвов?

Юхан посмотрел на меня так свирепо, что я невольно вздрогнул, а Клугге поднял руку, преграждая капитану путь на случай, если тот решит ударить меня.

– Ты дурак, что ли? – прорычал капитан. – По-твоему, дети могут дышать под водой? Они не могут! – его голос стал громче, надсаднее. – Младенец нужен был духам оттого, что горячая кровь новорожденных вкуснее всего! Я убил его, ясно?! Прямо там, где ты стоишь – я убил его, чтобы он умер от моих рук, а не в пасти духов, и бросил его в пучину! Моя команда умоляла меня не делать этого; обещала, что мы найдем другой способ достать сокровище; мой пёс скулил и поджимал хвост – но я не послушал никого и исполнил свой план! И он удался, да, удался…

Глаза Сигварда бешено засверкали, он ощерился.

– Поглотив дитя, вода взбурлила и взревела, озарилась алым цветом, а после на палубе неожиданно появился сундук – моя плата за жертву! И всё было бы хорошо, но…

Капитан на мгновение прервался, прежде чем мрачно продолжить:

– Но мать того младенца накинула на шею петлю – и, прежде чем спрыгнуть в ней, прокляла меня. Сила ее предсмертного мстительного желания была так велика, что оно сбылось. На моем корабле сначала явился ее призрак и объявил мне приговор. А после – его начали заполонять проклятые твари. Они воплотились из страха и ненависти, что питали ко мне жители Приозерска, а также из боли и отчаяния, что сопровождали жизнь всех местных матерей, когда-либо потерявших младенцев. Все они хлынули на палубу, словно прорвалась ткань бытия. Они сожрали мою команду, моего пса и меня. Но проклятье той матери запрещало мне уйти на круг перерождения так просто. Она хотела, чтобы я мучился – и, конечно вечная тюрьма после страшной гибели хуже, чем просто страшная смерть. Поэтому я остался в виде призрака здесь, на корабле, полном проклятых… И сокровищ.

Он судорожно вздохнул. Сквозь гнев на его лице на мгновение проступила печаль.

– Уже восемьдесят лет я блуждаю по озеру на этом дьвольском мотоботе, в окружении тварей.

– Почему вы стали бросать амулеты на берег? – спросил Клугге.

– Потому что нашелся тот, кто обманул меня! – призрак оскалил зубы. – Две недели назад ко мне в темноте подплыла лодчонка. Я думал, внутри – очередной дурак из тех, кто попробует забраться на мотобот – и погибнет. Но в лодке сидел демон.

– Продолжайте.

– Он сказал, что его зовут Танасий, и предложил мне сделку. Обещал, что исполнит одно моё желание в обмен на нужный ему артефакт из сундука. Сначала я не поверил, но… В итоге согласился. Он убедил меня, что украшение нужно ему срочно, это дело жизни и смерти. Поэтому он отдал ему Маску Предателя, которую он попросил, и он на крови поклялся здоровьем своего хозяина, что вернется через пару дней, исполнив моё желание. Но он не вернулся.

«Видимо, не так уж этот демон ценит своего хозяина» – подумал я. А вслух спросил:

– Хозяина – то есть Мавета из Сумрачного Города?

– А мне почем знать? – рявкнул Юхан. – Когда я понял, что демон обманул меня, я пришел в отчаяние и ярость! Мне не было жалко Маску Предателя, сокровища давно потеряли для меня всякую ценность, но Танасий не сдержал своё слово – и я не мог простить этого! Поэтому я понадеялся, что смогу припугнуть его… И стал бросать на берег другие украшения, взывая к этому демону. Но на зов откликнулись вы, а не он.

Мы с Клугге переглянулись.

– Как вы догадываетесь, теперь у нас будет еще несколько вопросов, – сказал Айземанн. – Первый: что такое Маска Предателя?

Оказалось, что Маска Предателя была одним из самых серьезных артефактов в сундуке сокровищ. Она вынуждала людей говорить то, что причиняло им боль. Надев её на кого-то, можно было заставить человека выдать самые мучительные секреты, которые он хотел бы скрыть. И она усиливала саму себя – чем больнее человеку становилось от собственных слов, тем более жестокие вещи маска заставляла произносить. Нередко случалось, что люди, на которых она была надета, начинали причинять себе вред или и вовсе решали покончить жизнь самоубийством. С ее помощью в екатерининские времена мучали предателей. Но затем маску бросили на дно Ладожского озера в год свадьбы одного дворянина, чтобы обменять ее на благословение языческих богов.

Рассказ об этом диковинном орудии пыток заставил меня удивленно расширить глаза.

Ведь не так давно я слышал о другом подобном артефакте – Сабле Тысячи Порезов, которую украли в Небесных Чертогах. И, кстати, там тоже был задействован демон!

Поколебавшись, я решил не вспоминать это вслух, пока Клугге ведёт допрос, но обязательно сказать ему позднее.

– Зачем Танасию нужна эта маска?

– Не знаю. Мне было плевать, – горько бросил капитан.

– Тогда опишите мне демона.

А вот тут, пожалуй, я уже не удивился, когда выяснилось, что Танасий – зеленоволосый, «ублюдски лохматый», клыкастый и выглядит в своей мешковатой одежде так, «будто его мамка голодом морила». Это определенно был тот же демон, что в Зале Мириадов Эха. Только там он показался мне весьма приятным симпатичным, а вот у Юхана Сигварда вызвал сожаление о вырождении моды и культуры.

Я уже буквально елозил на месте. Что это за странный парень, которые крадёт легендарные орудия пыток?

– И последний вопрос, капитан, – Клугге пытливо посмотрел на Сигварда. – Что вам пообещал Танасий и в чём нарушил своё слово?

И тут Юхан, чьи эмоции прежде сводились к ярости, сарказму, самокритике и презрению, вдруг словно постарел на двадцать лет. Его плечи опустились, он отвёл взгляд.