Путь Короля. Стражи Леса

Глава XXIX. Святыня

На границе восприятия пронёсся слабый, смутно знакомый ветерок. Он ударил в спину, и, несмотря на свою слабозаметность, чуть не сбил с ног, внезапно ставших ватными и будто чужими.

— Стойте! — Замер Астерот, предупреждающе поднял вверх ладонь. Лира резко затормозила, но у неё всё равно не получилось, и она полетела в спину мага. Шианхут быстрым шагом оказался за ней и прервал недолгий полёт за секунду до столкновения.

— Что случилось? — спросила она, почувствовав опору под ногами. Цит, шагавший впереди, уже вернулся, уняв свою эльфийскую высокомерность.

— Это ты что-то колдуешь, отродье?

— Тихо! — Астерот закрыл глаза и прислушался. Определённо, ветерок не просто так показался знакомым, но почему?.. К свежеполученной способности обращаться бессмысленно, потому что Лира и Цит, кажется, тоже ничего не понимают. Но что-то же он почувствовал! И это что-то так странно откликнулось в Душе, будто оно такое родное и настолько давно знакомое, что идея не узнать его кощунственна.

Попытался вслушаться в себя, понять, что породило такие странные ощущения — неудача. Знакомые и одновременно чуждые вибрации шли, казалось, отовсюду, согревая Душу и одновременно с тем призывая куда-то идти. Но куда? Вперёд?

Простояв так несколько минут, Астерот понял, что в себе ответа не найдёт. Он уже начал думать, что ветерок ему просто показался, а на самом деле это Лира толкнула его в спину, но ведь Цит тоже неспроста вернулся? Вон, стоит сейчас, головой по сторонам вертит, думает даже, наверное. Шианхут с Убийцей тоже ощутили странную близость, но им она не показалось родственной — скорее, Иссушённые посчитали её наставнической, особенно Шиан. Но, в принципе, это и не удивительно, потому что единственное родное существо для них теперь Астерот, потому что все прошлые связи для них забыты. По крайней мере, так должно быть.

Переключился на магическое зрение, но не увидел ничего кроме пронизывающей природы тонкими линиями Материи Жизни. Каждый листочек нависающих над ними деревьев, каждая травинка под ногами — всё излучало бледный зелёный свет. По растениям пробегали крохотные жилки, из которых так легко можно было взять Материю, пустить её на лечение раненой Души…

До конца не отдавая себе отчёт в том, что делает, Астерот протянул руку к земле. Ладонь пронзил десяток несуществующих игл, и от травы в его сторону потянулся почти прозрачный зеленоватый дымок. Он дрожал, хотя ветра не было: того и гляди, вот-вот сорвётся и улетит, но нет. Материя такой слабой концентрации, что она даже почти не чувствовалась, неспешно текла к нему.

Наконец, пальцы окутались еле заметным слоем сворованной Материи. Тёмный, уже начиная осознавать, что происходит, кивнул, будто давая кому-то разрешение. Зелень вокруг его кисти словно только этого и ждала, тут же впитавшись в кожу. Руку приятно холодило, а ещё недавно слабо летящий дым ускорялся, с каждой секундой всё стремительнее впитываясь в мага.

— Ты что творишь, тирраэн?! — со злобой прошептал он, беспомощно глядя на увядающую травинку перед Астеротом. Одной хватило ненадолго, и вскоре уже её соседки стали отдавать магу свою живительную силу, залечивая бреши его Души. — Лес итак страдает, так ты добить его решил?! Чтоб… — Не договорив, он потянулся к висящему в ножнах клинку, но Шианхут оказался быстрее.

Резким движением он ударил тяжёлой перчаткой по сгибу кисти Цита, сбивая его руку, а второй рукой потянулся к шее, но эльф успел отскочить. Его глаза вспыхнули зелёным, и с рук в сторону травы под ногами сорвалась тонкая полоска света, но и тут Шианхут оказался быстрее. Подставив меч, он отразил заклинание так, что оно улетело куда-то вверх, прошмыгнув мимо листьев дерева.

— Прочь, мертвец, это не твоя битва! С дороги! — Левая кисть окуталась тёмно-изумрудным маревом, и Цит сделал выпад вперёд. На его пальцах тут же появились удлиняющиеся ветви, словно он сам начал становиться одним из деревьев «Великого Леса». Шиан сделал шаг назад, а Убийца, про которую Цит имел неосторожность забыть, вынырнула из невидимости и приставила острый коготь к горлу ушастого. Он замер, не решаясь удлинить подобия когтей: намёк был прозрачен и прекрасно понятен.

— Успокойтесь! Я что, зря его выхаживала?! — Очнулась Лира, осознав, что перед ней произошло буквально за считанные секунды. — Шианхут! — Она буквально подлетела к воину, уже поднёсшему меч к груди Цита. — Прошу тебя, не надо! Он… Он больше не будет!

— Твои слова порочат меня, налилиль. — С холодной яростью прошипел Цит. Даже глупцу стало бы понятно, взгляни он на остроухого «рыцаря», что единственная вещь, сдерживающая его благородные порывы убить Астерота — острый коготь, замерший у шеи. — Само по себе порочно то, что я терплю его нахождение на своих землях, а уж спустить ему с рук порчу, которую он распространяет по Лесу — грех! И он прекрасно понимает, что я это так не оставлю… — Полуэльф чуть повернул голову, уставился на Астерота. Маг, которому Шианхут отчитался об итогах скоротечной схватки, спокойно встретил взгляд ненавидящих зелёных глаз.

— Могли ведь разойтись полюбовно. Не беспокойся, я уже зачёл твой отказ от подобного развития наших отношений. Так что, раз уж всё на то пошло…

Быстрое движение рукой, и по левому предплечью Цита прошла судорога, вскоре сковавшая всё тело. Убийца отошла, оставив обездвиженное тело стоять и просто смотреть на своего мучителя. На секунду пробудив в себе мой дар, Астерот улыбнулся — от парализованного полукровки исходили волны настоящего бешенства, но, как жаль, бессильного что-либо изменить.

— Беспечно было забыть о собственном клейме. — Скромный оскал украсил лицо Тёмного. Всего шаг, и он оказался прямо перед носом Цита. — Ты полностью мой… Тьма тебя всего успела пропитать, так что даже не трать силы на сопротивление нам: твоё тело больше… не твоё.

Небольшая мысленная команда, и судорога всего на долю секунды отступила. От Цита повеяло надеждой и холодной решимостью, сменившимися разочарованием, когда каждую мышцу вновь свело.

— Не сопротивляйся. Я тебя насквозь вижу, полукровка.

— Чего ты от меня ждёшь?! — Выплюнул Цит, стоило вернуть ему голос. — Я не стану пресмыкаться перед мерзким отродьем!

— Хм. Я-то думал, что всё будет капельку легче.

Заблокировать обратно голосовые связки оказалось неожиданно легко, и Астерот быстро коснулся запястьем лба Цита. Тьма, заползшая почти во все ответвления нервной системы полуэльфа, не пощадила и мозг — резкая вспышка боли в голове Цита, и он без сил упал на землю. Судорогу Тёмный убрал за пару секунд до «выключения» эльфа, не видя смысла тратить на неё силы.

Теперь перед ним опять лежал Цит, только на этот раз без сознания он был вполне себе контролируемо: в любой момент, когда Астерот захочет, он сможет привести его в чувства, убрав спазм в голове. Интересно, кстати, получилось, потому что изначально полный контроль над телом не планировался, мысли были только о руке. Но так оказалось даже лучше — вон, жизнь сам себе ненароком спас.

Почти квадратного мерта порядком изъеденных травинок Астероту еле хватило на то, чтобы исполнить свою роль до конца и не дать Циту усомниться в его силе. Внутренняя Тьма всё ещё не вернулась, так что маг играл больше на интуиции, чем на знании: руководствуясь вложенными в его голову мыслями, он использовал мой дар как рычаг для воздействия на Материю, пронизавшую тело Цита. Этот метод не требовал умения пользоваться Материей, но взамен брал довольно быстрым разрушением Души, которую еле успевала залечивать Материя Жизни. Кстати, Материю Жизни Тёмный тоже извлекал из травы при помощи дара, но это было гораздо менее затратно, чем влияние на эльфа.

Маг махнул рукой, и Шианхут небрежно закинул себе на плечо Цита, звонко клацнувшего челюстью.

— Надо продолжать путь. Должно быть, если этот, — Астерот мотнул головой, показывая на полуэльфа, — так преисполнился своими природоохранными идеями, мы близко к какому-то святилищу. Ведь чем он ближе к этому… чем бы оно ни было, тем сумасшедшее он становится. За мной.

— Но… погоди! — Лира оббежала его сбоку и встала, не давая пройти. — Это что же получается, ты его…

— Обезвредил. — Договорил за неё маг. — Пока он представляет опасность, хотя и незначительную, пусть повисит. А теперь идём. Там, впереди, явно что-то есть…

Лира задумалась над ответом, а Астерот воспользовался её заминкой и просто обошёл. Теперь, после этого странного воздействия на Материю при помощи дара, его только сильнее тянуло вперёд. Шаги становились всё быстрее, через минуту уже напоминая не просто быструю ходьбу, а медленный бег. Там, за деревьями, мелькнуло какое-то здание, и Тёмный остановился. Пришли?

Вспомнив о том, что за ними погоня, мысленно себя обругал и огляделся. Нет, вроде как, то ли Осквернённые сюда не дошли, то ли не подумали их здесь искать. Обогнув пару загораживающих вид деревьев, маг вышел на широкое плато.

Посреди леса была некогда вырубленная гигантская по площади территория. Она начиналась даже не здесь, а там, где Астерот почувствовал ветер, ударивший в спину, но он этого не заметил, потому что Лес уже отхватил приличную часть этой территории в своё владение.

Спросив у Иссушённых, Тёмный убедился, что многого не замечал по пути, ведомый странным зовом, пронизывающим всё его естество. Мимо него проплывали, скрытые старыми толстыми дубами и тонкими молодыми берёзами остовы разрушенных домов, целые улицы, поросшие мхом и травой, руины эльфийских святилищ и Тьма знает, что ещё. Убийца, бежавшая вокруг них, чтобы при случае заметить опасность, поделилась образами мёртвого запустения и разрухи, царящей в когда-то жилых местах.

Из места, к которому вышел Астерот, лучами исходило девять полуразрушенных дорог, но казалось, что их должно было быть больше, просто они уже поддались Лесу. Приглядевшись, заметил ещё три полосы, смутно напоминающих узкие тропы.

Сейчас же перед ними, там, где сходились двенадцать дорог, возвышалось древнее святилище. Он чем-то напоминал знакомый Лире из прошлой жизни Колизей, только идеально круглый. Он, в отличие от остального города, не был разрушен даже частично, создавалось ощущение, что за ним преданно следили и зачем-то оберегали. Тем сильнее становилась жажда Астерота попасть внутрь, увидеть, что же скрыто за величественными стенами из белого камня, инкрустированного изумрудами.

Но проникать внутрь было не обязательно: даже отсюда, снизу, была видна, наверное, самая большая крона в этом Лесу. Она накрывала тенью не только святилище, но и примыкающую к нему идеально круглую поляну радиусом мертов в пять-шесть, будто огораживая её от влияния Леса: здесь росла лишь коротко остриженная трава, и ни одного куста или дерева. Это могло показаться настораживающим, если бы не желание проникнуть внутрь, любым из возможных способов заполучить то, что внутри. Или не заполучить — Астерот плохо понимал природу этого явления, из-за которого его так тянуло к гигантскому дереву с угольно-чёрной корой.

Вокруг святилища не было ни Души, но Тёмный даже без магического зрения чувствовал сгустившуюся в этом месте Материю. Не только Жизни, отсюда веяло и Светом, и Смертью, и даже такой родной Тьмой.

Наконец, исчерпав все свои волевые силы, он бросился вперёд. Сапоги непривычно громко стучали о плитку, не до конца прикрываемую мхом и травой, но это его не волновало. Там, внутри, что-то есть! Оно зовёт его!

На полпути он увидел всего одну преграду: перед святилищем вдруг возник переливающийся разными цветами купол. На одних инстинктах и даже без моей помощи Астерот призвал дар, и в ограде возникла крошечная в его масштабах брешь, позволившая магу и его верным Иссушённым забежать внутрь. Лира успела заскочить в последнюю секунду, чудом не став двумя половинками себя.

Попав в святилище, Астерот пробежал мимо двух слабо закручивающихся спусков под землю, оставив следить за ними Иссушённых. Вблизи титанического дерева его притягивало ещё сильнее, и, лишь притронувшись к коре, он смог осознать, что именно его вело сюда.

Перводрево стонало, прогоняя сквозь себя колоссальные количества Материи. По коре текли смольные слёзы, откуда-то из-под земли толчками рвалась боль. Идеологический центр эльфийского мира, их самая главная, чистая и непорочная святыня сейчас стала объектом надругательства над самими законами пространства и времени. Где-то внизу проходил ритуал, доставлявший дереву столько страданий, сколько не могло вынести ни одно живое существо.

Да, Перводрево было живым. Сотни, если даже не тысячи или десятки тысяч, лет оно было главной святыней остроухого народа, и один делает его достойным самосознания. Если же учесть, что испокон веков эльфийские друиды обращались к нему за помощью, раз за разом приглашая его принять участие в сложных ритуалах, да и обычные ушастики по несколько раз в день обращали к нему свои мольбы… Таким образом можно любой неживой предмет силой коллективной веры сделать живым.

Шианхут подошёл и положил под выпирающий из-под земли толстый корень тело Цита, всё так же молча вернулся на свой пост. У самого входа на широкую круглую арену замерла Лира, не решаясь подойти к дёргающемуся в конвульсиях Перводреву, а Астерот не отрывал ладоней от святыни.

Только идиот не понял бы, что за ритуал доставляет столько страданий древу, воспитанному в лучших традициях лесных жителей — гордыне, честолюбии, но вместе с тем доброте, ярким светом озаряющей Души. Внизу, у самых его корней, кто-то пытался пробить потолок своего почти бессмертного, но всё же не вечного тела, и стать Хранителем этого мира.

Дерево не общалось с Астеротом — по крайней мере так, чтобы это можно было назвать настоящим общением. Оно просто делилось своими знаниями по первому же запросу Тёмного, а знало оно немало: как-никак, но за тысячелетия бытия Хранителем и одновременно с этим центром Священного Леса нельзя не проникнуть во все тонкости местной жизни.

У его корней сейчас находился Первожрец в окружении самых преданных своих последователей. Старик продался Витеру, посулившему ему огромную силу в обмен на почти полное разрушение родного мира. Тогда только зарождалась в этих лесах Скверна, и Верховный Друид согласился, чтобы спасти свой мир. Но пороки, найдя лазейку в его Душе, стали прорастать, постепенно отравляя старого колдуна, и вскоре (по меркам многотысячелетнего древа) от его первоначальной цели не осталось и следа.

Первожрец сейчас напитывал своё тело Материей, чтобы у него было достаточно сил для преодоления границы, не позволяющей скакнуть через голову. Он пил могущество Перводрева, смакуя его страдания и пронизывая свою Душу болью прошлого Хранителя. Верные маги поддерживали ритуал, не замечая, что отдают взамен собственные жизни. Но Первожреца не пугало количество жертв, которых требовал ритуал: на пути к великой силе он был готов к этому.

Ему, конечно же, надо помешать, и древо подсказало, как. Когда Астерот прикоснулся к нему, все их знания сплелись, даруя равный доступ к информации обоим. И этот способ был настолько выгоден Тёмному, что тот счёл грехом отказаться.

За счёт того, что почти всю нервную систему Цита пронзила Тьма, Астерот мог полностью контролировать его тело. От захвата мозга, а там и доступа к Душе Тьму отделял всего один приказ. А древо знало, что Астерот не желает этому миру такого зла, какого желал Первожрец, и потому готово было передать всю власть Циту, пусть и подконтрольному Тёмному.

Афера была рискованной, но слишком большой был куш — возможность заполучить в слуги не обычного Иссушённого, а целого Хранителя. Тёмный скрыл эти мысли от древа, потому что был уверен, что и оно было не до конца честным, попросив за помощь в этом ритуале символическую награду — восстановить Матерчатые каналы в его теле.

Чувством вернувшейся силы было сопровождено согласие Перводрева. Волна Материи Жизни прошлась по телу, залечивая как небольшие физические повреждения, так и крупные Душевные, и, наконец, Астерот был готов. Дерево даровало ему право использовать свои силы, восстановило управление Тьмой, и та тут же полезла в мозг Цита.

Ритуал должен быть прерван.