Путь Короля. Стражи Леса

Глава XXI. Верните меня обратно!

Схватив моё душевное воплощение, зубастый вырвал меня из Души Тёмного. Итак бледный маг по цвету своей кожи теперь мог сравниться со свежим белым снегом, в красивом танце опускающимся на землю. Но только он снежинкой не был, и потому с глухим стуком ударился о пол, совершенно не красиво выпав из хватки монстра. Но, что удивительно, он всё ещё был в сознании и с ненавистью смотрел на своего истязателя.

— За тобой ещё придут, смертный. — Монстр аккуратно перекатывал по ладони изумрудный шарик, пульсирующий в такт моим словам. — А мы с твоим Огрызком пока пойдём…

Перекувыркнувшись в воздухе с такой скоростью, что у меня даже картинка затряслась и смазалась, монстр приземлился уже на прежнее количество своих лап и помчался по хитросплетениям местных коридоров будто гигантская многоножка. Артефакт со мной он засунул себе в рот, вставив между гнилых зубов. Так себе соседство, скажу я вам.

Было плохо видно, куда именно меня несёт Осквернённый. Я попробовал вскользь задеть его сознание, чтобы считать мысли и намерения, но тварь словно спряталась за ментальной стеной. Хорошо, значит он и меня услышать не сможет.

Что я имею? Отсутствие физического носителя, заканчивающуюся без связи с Высшим энергию и моё вероятное пленение слугами Скверны. Что я могу сделать? Да ничего, если так посмотреть. Сделать своим носителем Осквернённого я не могу из соображений профессиональной этики, вернуться к предыдущему не смогу, так что остаётся лишь ждать и надеяться. На что надеяться, правда, не знаю, но что-нибудь найдётся.

Тряска усилилась, и моё воплощение зашаталось. Артефакт грозился вот-вот выпасть из расщелины в тёмно-жёлтой улыбке монстра и укатиться куда-то вдаль, туда, где виднеется пищевод. Не желая глубже погружаться в изучение Осквернённого, выпускаю немного энергии, фиксируясь между зубов. Затрясло неслабо, как будто зубастый пленитель запрыгал по стенам коридора, но укатиться в глубины существа мне уже не грозит.

Его рот чуть приоткрылся, артефакт обдало потоком пропахшего тухлятиной воздуха, вырвавшегося из него, но я разглядел стены коридора, по которому мы бежали, и грязный пол. Камень был во многих местах потрескавшимся, по плитке шли неровные борозды от чьих-то когтей. Стены фонили Материями, причём самыми разными.

Хрипло дыша, монстр пронёсся по коридору и остановился в какой-то комнате. Она разительно отличалась от коридора: более светлые стены, почти не запятнанные налётами Материи, ровный белый пол, пусть и с двумя кровавыми следами, расходящимися где-то за пределами небольшого «окна» в моём «транспорте». На стене, что я видел, висели разнообразные пыточные инструменты, а прямо перед зубастым, всего в метре от него, стоял украшенный резьбой толстый штатив. Что на нём держалось было не видно, но вряд ли что-то хорошее.

Сбоку донеслись шаги, и монстр, сидящий будто послушная собачонка, резко повернул голову, давая мне рассмотреть явившегося по мою душу.

Внешне её было тяжело узнать, но гнилая Душа, с которой я уже знаком, выдала в Осквернённой Ланиэль. Королева эльфов приняла более привычный для неё облик: высохшая и сморщившаяся кожа, покрытая струпьями, непропорционально длинные руки и ноги, голова, полностью лишённая волос. Из висков росла пара небольших щупалец, складывающихся в чёрно-фиолетовую дымящуюся диадему. Её кисти украшало сразу четыре браслета всё из тех же щупалец, прорывающихся сквозь толстую кожу. Аккуратные пальчики вытянулись, покрылись кровоподтёками, отчего тоже напоминали щупальца. Из-под накинутого белого халата, перепачканного кровью, выглядывал небольшой амулет, внутри которого плескалась алая жидкость.

— Можешь не утруждаться, Огрызок. — Она махнула рукой, и амулет выпрыгнул на свет. — Не гадай, сама скажу: ангельская кровь. А теперь, пока ты гадаешь, откуда она у меня, я сделаю так…

Пасть монстра раскрылась, впуская в себя руку хозяйки, и артефакт, ставший моей тюрьмой, аккуратно достали. Грубая кожа противно скрежетала о стенки камня, оставляя на нём тут же пропадающие царапинки. Не успел я осмотреться, как Ланиэль подошла к штативу и, открыв небольшую дверцу, положила артефакт в большой пульсирующий кристалл.

Будь у меня тело, я бы сейчас свернулся калачиком и закричал. Прозрачные фиолетовые стенки кристалла сдавливали мой разум, лишали даров Высшего, энергии, всего, что у меня только было. За какую-то секунду я почти потерял себя в бесконечном омуте боли, в который меня погружало творение Скверны. Во мне просыпались эмоции, давно забытые из-за ненадобности: я злился на Астерота, на себя, на противнейших Осквернённых, корил себя за то, что не предвидел ловушки и не смог ничего сделать. С непривычки я почти не справился с человеческими переживаниями, помогло только то, что спустя пару секунд я… адаптировался?

Будто опустился какой-то рычаг, и в голове стало всё спокойно. Тело больше не прошибали волны боли, скручивающие судорогами мышцы. Накатила эйфория, моя самая нелюбимая эмоция, и я расслабился. На границе зрения вспыхивали и гасли чёрные прожилки кристалла, мешающиеся со стекающей по его граням чьей-то кровью, но мне было абсолютно всё равно.

Внутри меня встрепенулась тревога лишь тогда, когда я кожей почувствовал окружающий меня холод. Вдруг стало холодно, озноб сковал руки и ноги, я в панике открыл глаза и увидел стоящую ко мне спиной Ланиэль.

— Нет, и это сидело у путешественника? Серьёзно? — раздражённо шептала она, водя мутировавшими руками над поверхностью кристалла, где я был совсем недавно. — Почему нельзя было подольше помучаться? Нет, скользнул за три секунды, Огрызок… — королева эльфов резко распрямилась и развернулась ко мне. — Как тебе, нравится? — Яд в её словах был настолько осязаем, что из её рта даже вытек небольшой пурпурный ручеёк, устремившийся к подбородку.

— Что… — губы плохо слушались, а я не понимал, почему мне приходится разговаривать. — Что ты со мной… сде… сделала? — Язык не шевелился, делая нормальное произнесение слов невыполнимой задачей, поэтому приходилось делать паузы. Мой рот явно не был приспособлен к тому, чтобы им разговаривать.

— Ты ещё не понял? Знаешь, тогда я только больше в тебе разочарована. Встань.

Странное дело, но моё тело выполнило её приказ. Картинка перед глазами поплыла, а через секунду я уже смотрел ей в глаза. Мои же, кстати, меня не слушались, так что мне осталось довольствоваться только тем, что я вижу прямо перед собой. Сейчас это были пугающие глаза эльфийки, обрамлённые разбухшими капиллярами. Сами глазные яблоки меняли свой цвет каждую секунду, становясь то чёрными, то фиолетовыми.

— Круг.

На этот раз я попытался воспротивиться слову Осквернённой, но не в полную силу. Результат был, хоть и не сказать, что хороший: тело отреагировало с задержкой, а пока переставляло затёкшие ноги, чуть не упало. Движения были резкими, порывистыми, псевдодуша, управляющая этим телом, постоянно пыталась со мной срастись. Спасибо Высшему, что сохранил мои способности и я смог её заблокировать, чтобы не мешала.

— Не смей ослушиваться моих приказов. С этого момента ты, бывший Огрызок, делаешь только то, что я велю. Посмотри. — Её рука схватила меня за подбородок и резким движением повернула, заставляя посмотреть на сидящего у входа монстра. — Сидеть. — Прошептала она с нескрываемыми удовольствием и издёвкой.

Тело, с противным хрустом согнувшись, начало падать на колени перед Ланиэль. Я же, затаившись, не стал ему мешать: пусть ушастая подумает, что задавила меня. Если я правильно понял, она держит меня за слабака, так что даже стараться особо не нужно. Просто сделать вид, что я уже готов…

— Отныне ты один из нас. — Когда тело уселось на колени, идеально повторив позу зубастой твари, и посмотрело на свою хозяйку, та соизволила заговорить. — Так уж и быть, я отвечу на твой вопрос. Тебе выпала великая честь сражаться на стороне победителей, для этого тебе даже вырастили тело. Кажется, я угадала с сырьём: он был умным, но физически почти нулевым, что тебе, в принципе, подходит. Выбора у тебя нет, и я рада, что ты прекратил свои жалкие попытки вмешательства в моё создание. Внесу тебе в плюсы твою способность думать… — Итак занявшая почти всё её лицо улыбка расползлась ещё шире. — Отвечай, расскажи мне, о чём ты думаешь.

— Не помешаю? — Раздался со стороны входа знакомый голос, и Ланиэль ошарашено повернулась на звук. Я не столько увидел, сколько почувствовал

— Шла бы ты, дамочка, далеко и надолго… — Прозвучал не совсем тот ответ, который эльфийка ожидала услышать, а я, импульсом перехватывая управление над телом, кидаюсь на Осквернённую. То, что предыдущий обладатель этого тела был умственно развит, дало мне минимальный запас психической энергии, и мне вновь стали доступны такие родные способности.

Псевдодуша, слепленная из обломков того, кто жил в этом теле до меня, с готовностью растворилась, придавая ещё больше сил, и в Ланиэль тут же полетел ментальный удар, сбивший её неуверенный блок, и я проминаю её защиту, опрокидывая её на землю. У входа Астерот дерётся с монстром, который на удивление хорошо выдерживает волны Материи и другие магические атаки. Они его только немного запутывают, не более того.

Деформированное Скверной тело слушается просто прекрасно, и я вбиваю удар за ударом в дёргающееся тело длинноухой. От каждого удара нечеловеческой силы её мотает из стороны в сторону, но она всё равно умудряется уклоняться от каждого третьего удара, а один раз даже чуть не разрезала меня пополам, выпустив из груди острое как нож щупальце. Но вырвавшаяся из меня плеть отбила удар, а сама вонзилась в шею врага, приковывая её к земле.

Я вою, и со звуком в голову моей противницы ввинчивается очередная порция психического давления. Несколько ударов по переставшему защищаться врагу, и подо мной лежит уже обмякшее тело, лишь раньше бывшее живым. Распрямляюсь и смотрю на Астерота, который тоже уже закончил с монстром, пробив ему череп рапирой. Я что, и его зацепил? Как-то он пошатывается странно.

— Ты… кто? — Недоверчиво спрашивает Тёмный, не спеша убирать рапиру. Вокруг него витает страх, приправленный щедрой порцией опаски и настороженности. Прекрасно помня мои неудачные попытки говорить, отправляю ему в голову сонм образов о наших с ним совместных драках и о метке, недавно поставленной ему Высшим. Страх сменяется осознанием, ярким цветком распустившимся на его эмоциях. — Так ты и есть этот, Зелёный?

Кажется, слишком сильно сморщился, и он принял мою эмоцию за агрессию, вон, даже Материей окутался. Расслабляю лицо и киваю. Вот кем-кем, а «Зелёным» меня ещё никто не называл! Надо будет ему рассказать, а то ещё что похуже придумает…

— Тебя вытащила эта тварь, да? — Вновь киваю, воскрешая в его голове воспоминания о том круглом зале, где меня из него выдернули. Он резко дёргается, будто от пощёчины, но защиту из Тьмы не убирает, наоборот чуть наращивает. Побледнел аж весь, даже нахмурился. Не был он готов, конечно, к раскопкам в его Душе. — И зачем ты им был нужен?

— Долгая история. — Пересиливаю сопротивление голосовых связок, и, напрягшись, всё-таки проговариваю слова. Человеческая речь даётся тяжело, легче общаться мысленно, но образом это не передать. — Потом.

— Ты можешь помочь сбежать отсюда? — Недоверие пропитывает его слова, он… Он не хочет впускать меня обратно? И это при том, что я несколько раз спасал его тщедушное тельце от смерти? Или, гад, почуял свободу и теперь не хочет её отдавать?

— Да. — Сопровождаю обычное слово потоком образов, описывая то, что меня просто надо вернуть в круглый зал, а дальше я позабочусь об этом вопросе. Ритуал ему не раскрываю, ещё, чего доброго, решит сделать всё сам и оставить меня здесь, во избежание, так сказать, дальнейших неприятностей.

— Что ты хочешь взамен? Или ты тоже хочешь вернуться?

— Я должен. — Пока Астерот ещё не всё понял, разворачиваюсь и выхватываю стоящий на штативе кристалл, в котором до сих пор заключен мой артефакт. С громким звоном кристалл разлетается вдребезги, от места, где он разбился, по полу расползается чёрная лужа, а я хватаю артефакт и кидаю его в Тёмного.

Материя встаёт между нами непреодолимой стеной, готовясь поймать крохотный зелёный шарик, но я, балансируя между реальным миром и Душой Астерота, корректирую полёт. Психическая энергия заканчивается, ведь именно ей я поворачиваю артефакт. Тьма, поддаваясь, расступается, пропуская то, от чего не способны защитить никакие заклинания — моё душевное воплощение.

Шарик искрится и переходит планарную прослойку, и я, собрав остатки ментальной силы этого тела, выталкиваю себя из него. Сознание растекается, отторгая бестелесную форму, а артефакт продолжает лететь, подыскивая себе место в Душе Астерота. Моё самосознание медленно растворяется, личность, на мгновения поднявшая голову, вновь погружается в летаргический сон. Прошибает ощущение дежавю, но артефакт уже нашёл себе место в Душе Астерота. Да, нашёл!

Уже угасая, чувствую шевеление под ногами. Ланиэль? Как знал, что её так просто не убьёшь!

Короткий миг окружившей меня черноты, зелёная вспышка, и…

***

Что? Нет! Где я?! Почему вокруг… нет, нет, нет, не может быть!.. Должно было сработать!..

Так быстро?

Высший, ты чего пугаешь?! Я не специально! Сейчас, просто погоди секунду, и всё… Или… Погоди, ты не тот…

Я не знаю, к кому ты обращаешься, Осколок, но вижу незавершённый Путь. Ты посмел отречься от своего задания? Отказаться от миссии, возложенной на тебя Великим? Без веской на то причины твой поступок приравняется к нарушению…

Нет! Погоди…те секунду, может, две, и…

Уже прошла минута, Осколок. Ты слишком долго был живым! Какой бы план ты ни придумал, он уже провалился. Готовься к Суду, ибо ты нарушил важнейшую из заповедей, составленных Великим. Ты посмел саботировать Его План, за что понесёшь жестокое наказани…

О, чувствую! Он жив! Обманщик! Сработало! До свидания!

***

В пусто тронном зале, за исключением ветра, был только Дариус. Совсем недавно Ланиэль отчиталась о том, что путешественник попал к ней в ловушку, и теперь она собирается приступить к его изучению, а потом резко пропала. Странным образом она резко завершила сеанс связи, но по загоревшимся глазам можно было понять, что накопала она что-то стоящее.

«Сейчас проверю кое-что и вернусь, погодите немного!» — последние её слова до сих пор эхом гуляли по замку. Осквернитель терялся в догадках, что же такое она могла в нём найти, что в этих глазах не горевших последний десяток лет точно, вдруг заплясали любопытные огоньки. Оставалось лишь надеяться, что она отправит ему вестника как только закончит работу.

Вздохнув, Дариус встал с холодного трона и подошёл к разбитым витражам. Оттуда был виден гигантский памятник ему самому как «самому верному и сильному воину Новой Тьмы». Когда-то давно, стоя у подножия монумента, Дариус благословлял Скверной пришедших на посвящение Тёмных, одаривая их новыми способностями. Глупое стадо не знало, что ценой этого будут почти сгинувшие личности, на места которых пришли любимые родственники того, кто сейчас спал внутри Дариуса. Да, даже древние хтонические твари время от времени засыпают, оставляя хозяев их тел молча сожалеть о содеянном.

Хотел ли Дариус того, что он сотворил со своим народом? Сложно сказать. Он был зол на отца, но обычные люди-то совершенно ни в чём виноваты не были!

Нет, нет, нет, он слишком разнервничался! В Душе опять зашевелилось то нечто, которое лишь недавно заснуло… Мир перед глазами начал стремительно сереть.

Возвращался Он.