Рокот. Том 1: Технический колледж ауксилариев. Том 2: Проблемы молодого аристократа

Глава 51

Аэропорт Богашево находился в паре десятках километрах от Томска. Никто нас не встречал с прогретой машиной, чтобы увезти в университет. Никто не ждал, чтобы сопроводить. Предоставлены сами себе. А я уже стал привыкать к хорошему.

Когда мы вышли из здания аэропорта, Илья, кутаясь в легкое пальто, страдальчески провыл:

— Опять зима, что ли?

В Москве и Владимире природа уже дышала весною. Цветущей красавице оставалось сделать всего лишь шаг, чтобы вступить в свои права. Но здесь, в Сибири, еще царила зима. Она встретила нас двадцатиградусным морозом, что по местным меркам считалось чуть ли не оттепелью. Хорошо хоть ветра не было, иначе моя трость мигом примерзла бы к руке.

Мы постояли, озираясь, в окружении сумок и чемоданов. Приметив стоянку такси, я направился туда. Быстро договорился с шофером и через несколько минут, сгрузив скарб в багажник, мы мчались по заснеженной трассе.

Пока ехали, перевели часы на местное время. Из Владимира мы вылетели в десять утра. Четыре часа лета до Томска. Разница во времени между столицей и Томском — тоже четыре часа. Соответственно, переставили часы снова на десять утра. День обещал быть долгим.

Ехать пришлось почти час. Минут тридцать по трассе и столько же по городу. Томск — старый город. Если его окраины застроены новостройками, то вот центр сохранял множество старинных домов. Интересно было наблюдать, как в двадцать первом веке, на современном автомобиле, ты проезжаешь мимо зданий построенных в девятнадцатом. При этом, сохранившихся во вполне приличном состоянии. Во всяком случае, снаружи.

Когда мне стала закрадываться в голову мысль, что водитель просто катает нас по городу, ради накрутки километража, то мы тут же остановились перед Томским Университетом. В моем мире, кстати, тоже такой есть, считается старейшим ВУЗом за Уралом. Здесь, учебное заведение, так же имеет солидную историю, но вот предназначен исключительно для обучения аристократов. «Пожиже», как выразился Старик.

На проходной нас ожидали. Ну, хоть где-то нас ждали! Объяснили, как пройти к ректору. Оставив свой багаж, мы двинулись по коридорам университета.

— Ректор тоже патриций, слышишь? — сказал мне Илья.

— И что?

— Ну, мало ли, а то начнешь от него поклонов требовать.

Ну, да. Это же в моем характере.

Ректор, Румянцев Лев Степанович, так гласила табличка над дверью, предложил нам присесть. Я не заметил в его поведении, какое-то особо предвзятое отношение ко мне. Я бы назвал его нейтральным, что меня вполне устраивало.

— Не совсем обычно, зачислять студентов практически в конце учебного года, да еще сразу на третий курс, — произнес он. — Но отказать его сиятельству я не мог. Ваши документы, пожалуйста.

Вряд ли он хотел увидеть, что-то новое в наших бумагах, думаю, вся информация о нас с Ильей, у него уже была. Бегло просмотрев их, он вернул нам документы.

— Оба уровня Опцион, вы, — он посмотрел на Илью, — отчислены с третьего курса Владимирского Университета имени императрицы Марии.

Илья немного смутился.

— Могу я узнать причину?

— За систематические прогулы и ненадлежащее поведение, — краснея, сообщил Илья.

— Прискорбно, юноша. Но, надеюсь, в нашем учебном заведении вы будете вести себя, куда достойней. Понимаю, молодость, горячая кровь, но пора браться за ум.

Илья кивнул.

— Вы, — ректор обратил взгляд на меня, — закончили Московский колледж ауксилариев. Экстерном. Необычно, конечно.

Лев Степанович поморщился.

— Ну, ничего страшного. Думаю, если в чем-то будете отставать, ваш товарищ подтянет вас.

Он снова посмотрел на Илью.

— И, прошу прощения за резкость, но боюсь здесь многое устроено несколько иначе, чем в колледже ауксилариев. Вам потребуется быстро привыкнуть к нашим порядкам и завести знакомства с другими студентами.

Я кивнул. Собственно, он все правильно сказал, возражать было нечего. Да и незачем.

— Сейчас пройдете к коменданту, он покажет ваши комнаты. В тринадцать ноль-ноль, будьте добры, присутствовать на занятиях. Расписание внизу, ваши студенческие билеты заберете у секретаря.

Другие порядки, в университете, я оценил сразу же. Вместо ожидаемой общей комнаты, или комнаты на двоих, как было в колледже, мне выделили отдельную. Небольшую, но уютную. Кровать, стол, шкаф и тумбочка. Все, как и в колледже, но мебель смотрелась куда дороже, на полу лежал ковер, а стены закрывали приличные обои сдержанных цветов. Мне понравилось.

Кир, конечно, был отличным другом и соседом, но ведь это, как повезет. Могли поселить и с полным неадекватом. Я вздрогнул, осознав, что подумал о Кире в прошедшем времени. Словно уже считал его мертвым. Но ведь это не так! Тот тип в недострое, это ведь явно был Кир. Хоть и отрицал это. У него голос Кира!

На мгновение меня захлестнула волна стыда и тревоги. Я здесь оцениваю обои в комнате, а Кир сейчас скрывается от убийц Корда. Да что ж я за друг-то такой! Какого черта, я согласился ехать сюда, за тысячи километров от Москвы! Но, тут же одернул себя. Не найти мне Кира своими силами. Никак.

Сев на кровать, я увидел лист бумаги сложенный в четверо. Странно, почему-то сразу я его не заметил. Наверное, случайно пнул его ногой в угол. И чего он тут лежит? Ведь в остальном, в комнате царил идеальный порядок. Может быть, кто-то выронил его, когда убирался здесь?

Я решил развернуть лист и глянуть, что внутри. Если, содержимое меня не касается, просто оставлю его здесь. Рано или поздно, владелец заберет его. Я подобрал листок, развернул его. С белой бумаги, аршинными буквами на меня смотрел короткий печатный текст:

«Убирайся! Холопам тут не место!». Снизу, шрифтом поменьше, красовалась подпись: «Союз благородных сердец».

Мля! Как дети, ей богу. Союз у них. Но гостеприимство я оценил. В том, что записка адресовано мне, не возникало никаких сомнений. Вряд ли, на весь Университет найдется еще один «холоп», которому тут не место.

Не ошибусь, если предположу, что местные аристократики решили осложнить мне жизнь. Видимо, сама мысль, находиться в одном месте с плебеем, для них невыносима. Ну, как говорится, бог в помощь.

Я усмехнулся. Надо же, еще так драматично, записка, подсунутая за дверь. Тогда выдерживали бы стиль до конца, или писали бы чернилами и гусиными перьями, или уж в мессенджере прислали. Узнаю кто, пооткручиваю нафиг бошки. Союз благородных сердец, блин.

Ближе к часу дня, созвонился с Ильей. Говорить ему о записке не стал. Сам разберусь. Договорились встретиться внизу, изучить расписание и вместе отправиться в аудиторию, где проходят лекции.

Правда, все оказалось несколько сложнее. Ознакомиться с расписанием получилось без проблем, чего тут сложного. А вот найти нужную аудиторию, тут пришлось попотеть, обходя пару корпусов в ее поиске. Поэтому, к началу лекции мы опоздали. Хорошее начало, нечего сказать.

Мы, немного запыхавшись, так как последние метры практически бежали, подошли к двери аудитории 22Б. Именно там, должна была проходить лекция по предмету «Концепция современного естествознания», согласно расписанию.

Постучали. Открыли дверь.

— Просим прощения за опоздание, — за нас обоих извинился Илья.

В аудитории не насчитывалось и десятка студентов. Да, это вам не орда в тридцать голов, с которой приходилось справляться Савельеву и другим преподавателям колледжа. Семеро парней и всего две девушки. Молодые люди, так же, как и мы с Ильей, одеты в костюмы-тройки, а девушки в платья неброских расцветок, с белыми воротниками.

Преподаватель, к моему удивлению, казался почти нашим ровесником. Ну, мало ли, люди выглядят по разному. Возможно, он вчерашний студент, лишь начинающий свою преподавательскую деятельность. Судя по одежде, такому же, как у студентов костюму-тройке, принадлежал он к благородному сословию.

— А вы кто? — спросил преподаватель.

— Мы новенькие, долго не могли найти аудиторию, вот и опоздали, — ответил Илья.

— Ясно, — с напускной важностью ответил преподаватель.

Со стороны студентов послышались сдавленные смешки. И действительно, его неестественная манера казаться более солидным, выглядела смешно.

— Позвольте узнать ваше имя? — спросил преподаватель.

— Илья Муравьев.

— Ага, ясно. Присаживайтесь, на свободное место.

— А вы?

Как-то язвительно он задал вопрос.

— Михаил Шелестов.

— Шелестов, Шелестов, Шелестов, — забормотал молодой человек, словно силясь что-то вспомнить. — Ах, да. Вы из ауксилариев, верно?

— Ну, да.

С комично-серьезным видом преподаватель обвел аудиторию взглядом.

— Даже не знаю, куда вас посадить, — задумчиво произнес он. — Знаете, будет лучше, если вы подождете за дверью, пока я решу этот вопрос.

Смех студентов стал громче.

— Чего?

Я обвел аудиторию растерянным взглядом. На лицах студентов расплывались хитрые улыбки. Только двое не злорадствоали, Илья, сидевший с таким же непонимающим выражением лица, как у меня, и одна из девушек, с длинными черными волосами, тонкими губами и острым носиком. Она сохраняла серьезность и даже, казалось, осуждала всеобщее веселье.

Тут меня осенило: да никакой это не преподаватель! Один из этих «благородных сердец», недовольных, что среди них будет присутствовать «холоп». «Преподаватель» столкнулся взглядом со мной, веселье с его лица словно ветром сдуло, в глазах появилась тревога. И не зря. Сейчас я твердо решил, что просто двину ему в морду, не смотря на то, что комик, на букву «Г», был крупнее меня.

— Что здесь происходит?

Уверенный голос за спиной заставил всех прекратить веселье.

— Здесь новенькие, — невинным голосом сообщил шутник.

Я повернулся и увидел настоящего преподавателя, мужчину средних лет в очках. Шутник сразу же занял место за столом, среди других студентов. А преподаватель спросил:

— Ваше имя и фамилия?

— Михаил Шелестов.

— А второй, вас ведь двое новых студентов?

— Я здесь, — поднял руку Илья.

— Присаживайтесь, Михаил. Начнем лекцию.

Я сел на свободное место. Посмотрел на шутника, тот сидел, сияя от собственной выходки. Ну, еще бы, удалось выставить дураком обнаглевшего холопа. Ладно, умник, сочтемся.

Лекцию я практически не слушал, прикидывая, насколько трудно, мне придется учиться среди благородных. Лыбу то давили все, пока я бараном стоял перед их товарищем. Ладно, жентельмены и мусье, и на вас найду управу. Дай, только срок.

После того, как лекция закончилась, я сделал еще одно неприятное открытие. Не успел преподаватель выйти из аудитории, как сидевшие рядом студенты, схватив свои вещи, спешно покинули помещение. Словно шарахались от зачумленного. От меня, то есть.

К следующей лекции требовалось перейти в другую аудиторию. Я обратил внимание, что студентов в Университете немного. Совсем не похоже на мой мир, где в каждом ВУЗе училось по несколько тысяч человек. Но это и понятно, здесь Университет предназначался только для обучения молодых аристократов.

Встречные студенты других групп бросали на меня взгляды. Не могу сказать, что враждебные, скорее, в них сквозила неприязнь, пополам с любопытсвом. Еще я понял, что общаться со мной никто не собирается. Во всяком случае, из моей группы. Устроили мне бойкот, идиоты. Как только я оказывался рядом с компанией одногрупников, они сразу умолкали и отходили от меня подальше.

Ладно, позволю им сегодня проявить себя во всей красе. Во-первых, меня их глупое поведение мало трогало, а во-вторых, я устал с дороги. Пережить два утра за один день — задача непростая. Илья куда-то запропастился. Я, не желая сидеть в одиночестве, вышел в коридор. Заприметил автомат с кофе. Решил взбодриться. У автомата стояла одна из моих одногрупниц. Нет не та, что осуждающе смотрела на своих товарищей. Другая, весело улыбавшаяся, пока тот говнюк дурачил меня.

Заметив мое приближение, девушка поспешала отойти от автомата. Вот же, тупая овца! Я закинул в автомат монету и принялся ждать, пока он приготовит кофе. Спиной я почувствовал, кто-то подошел ко мне. Наверное, один из студентов тоже решил выпить бодрящего напитка. Просто еще не сообразил, кто стоит пред ним.

Внезапно меня хлопнули по плечу. Я повернулся. Передо мной стояла та самая студентка, не учавствовшая во всеобщем веселье. В сером платье, с широким белым воротником. Длинные волосы, откинуты за плечи. Острый носик, словно бы нацелился на меня. Глаза, такие же серые, как цвет платья. Интересные глаза. В них застыло притворно-равнодушное выражение. А вот, там, в глубине, мелькали искорки чего-то настоящего, живого.

Привлекательной, я бы ее не назвал. На мой вкус. Слишком тонкие губы, слишком белая кожа. Слишком застывшее лицо.

— Привет, — улыбнулась она. — Я, Наталья.

Улыбка неестественная, словно бы ее приклеили к угрюмому лицу.

— Привет. Я, Михаил.

— Я знаю.

Ее серые глаза с каким-то дотошным вниманием изучали меня.

— Как тебе прием, устроенный этими дебилами?

— Видал и похуже.

— Мысли не появились всякие, ну типа, зачем я здесь, наверное, лучше уйти.

— Не появились. Уверен, скоро у остальных они появятся.

На мгновение ее лицо приобрело какую-то живость:

— Вот это да, это по-нашему!

Я вопросительно взглянул на нее. По какому это, «по-нашему»? Увидев мое недоумение, Наталья пояснила:

— Как у попаданцев.

— Чего?

Я даже опешил от таких слов. Откуда она знает? Да, никто такого, про меня знать не может?

— Ты ведь попаданец, верно?

— Никакой я не впопу…тьфу…не попаданец!

Начал отрицать я, хотя и не знаю почему.

— Ну, как не попаданец-то! Ты же из плебеев, сразу сюда попал, в мир аристократии.

— А ну да, точно.

Вот, о чем она! А я-то запаниковал.

— Ты что, книжки про попаданцев не читал, про другие миры. Или ты из этих, — тут она скорчила рожицу, — которые только про искусство, читают нудятину всякую и мнят себя эстетами.

Я достал кофе из машины.

— Тебе взять кофе? — спросил я.

Я не сомневался, что Наталья, ну, как бы, не совсем в себе. Попаданцы, другие миры. Наверное, она и сама была изгоем здесь, в некотором роде. Но почему бы не завести контакты с ней, для начала.

— Кофе?

Ее брови взметнулись вверх. На щеках выступил легкий румянец, а улыбка стала живой. Почти.

— Угости, если не сложно.

Я закинул еще монету и предложил ей выбрать напиток. Она выбрала эспрессо. Сурово! Я взял только американо.

— Слушай, — я решил катнуть пробный шар. — Тут я записку получил, от какого-то «Союза благородных сердец».

— Я же говорю, дебилы! Да вон они, все здесь.

Она махнула рукой мне за спину. Я увидел кампанию студентов — пять человек. Четверо парней и одну девушку невысокого роста. Одним из парней был лже-препод.

— Демьяна ты уже знаешь, — усмехнулась Наталья. — А остальные трое, ослы у него на поводу. Но хуже всех, бабенка, Эмилия. Она это все заварила. Слышал бы ты, какие тут речи произносили, когда узнали, что с нами будет учиться бывший плебей.

Она исказила голос, добавив в него визгливые нотки:

— Какие же вы мужчины, если позволите растоптать свою честь, допустив холопа в свой круг.

— А это не она ли, внучка или дочка какого-то князя?

— А если из князей, то сразу противозная сука? — усмехнулась Наталья. — Не, она сестра Демьяна. Мелкие аристократишки, с большим самомнением. На год младше братца, но держит его в ежовых рукавицах.

Наталья забрала свой стаканчик эспрессо. Отхлебнула и простонала:

— Какая прелесть.

Забавная она. Хоть и странная. Ну, а судя по нелицеприятным отзывам об остальных, действительно, большим уважением, моя новая знакомая, тут не пользуется.

Внезапно, проходящий мимо студент случайно толкнул Наталью. Крепкий кофе выплеснулся из стакана, оставь на дне лишь жалкие остатки. Неуклюжий парень вскинул взгляд на Наталью. Глаза на пухлом лице, за стеклами очков, расширились. Он открыл рот, словно ему не хватало воздуха.

— О, а, о! Прошу прощения, я так неуклюж. Я ненароком. Еще раз прошу простить меня, ваша светлость.

Светлость? Какая еще светлость? Ведь, так обращаются только к прямой линии князей! Выходит, Наталья и есть та самая, то ли внучка, то ли дочка одного из князей!

— Ну, что ты голубчик, не переживай так.

В голосе Натальи засквозил яд. Она подняла пластиковый стаканчик с остатками кофе и вылила их на голову недотепы.

— Вот, теперь все нормально, мой хороший, иди.

Пухлый парень чуть ли не бегом бросился прочь. А я смотрел на происходящее с вытаращенными глазами.

— Я ведь говорила, что мы с тобой попаданцы. Только ты попал в эту дыру из общества плебеев, а я с самых верхов. Ну, пора за учебу.