Рокот. Том 1: Технический колледж ауксилариев. Том 2: Проблемы молодого аристократа

Глава 18

Занятия отменили на неделю. За это время, безголовые еще наводили шороху. В местных группах появлялись сообщения, о том, что одна из тварей скрывается в руинах разрушенного дома и ночью нападает на прохожих. Или, что две особи проникли в дом и убили всю семью. Но к концу недели, все чаще стали находить безголовых мертвыми, без материнской особи долго жить они не могли.

В колледже, руками студентов и нанятых рабочих, устраняли последствия погрома. Вставляли окна, чинили двери, красили. В общем, наводили порядок. А по ночам мне снились кошмары. Твари, раз за разом, разрывали несчастного Сладова прямо у меня на глазах. Приближались ко мне, раскрывали усеянные зубами пасти. И тут я с криком просыпался.

Днем, меня мучали мысли о вине в смерти тренера. А еще я ожидал, когда же наши правоохранительные органы, вновь возьмутся за меня. О судьбе Кадлаева я ничего не знал. Никто из его коллег не спешил поймать страшную угрозу общественной безопасности, в виде меня. Но флэшку я все же разбил и спустил ее осколки в унитаз. Там самое место изысканиям следователя Кадлаева.

Чтобы хоть немного отвлечься от гнетущих мыслей, я пытался проанализировать мои навыки, проявленные в схватке с безголовыми. Хотя, от их анализа, гнетущее настроение только усилилось. Но обо всем по порядку. Теперь я точно уверен — мой уровень Легионер. Не знаю, слабее я или сильнее среднего человека, обладающего этим уровнем. Но я могу дважды использовать большое количество Мощи. Но только с помощью оружия. Скорее всего, это связано с моей физической силой. Точнее ее отсутствием.

Попытка в третий раз провернуть подобное, мгновенно обессилила меня, что чуть не стоило мне жизни. Главная загадка — что произошло потом. Откуда этот автоматический режим? И почему он сработал и как заставить его срабатывать по моему желанию? М-да, ответов нет.

А единственная мысль, родившаяся в результате размышлений, заставила меня поежиться. Еще будучи в теле биосинтетического гладиатора, меня посещала робкая догадка: что если, я вовсе не Михаил Шелестов? Не был я никогда беззаботным прожигателем жизни, шикующим за чужой счет. Не умирал я в полубессознательном состоянии от алкоголя, пытаясь ухватиться сразу за три шикарных женских задницы.

Я просто цифровая копия Михаила Шелестова. Эксперимент «Старт-Теха».

Или все дело в том, что интерфейс боевой машины намертво соединен с моим сознанием, и, по сути, мы единое целое?

Ни одна из этих догадок мне не нравилась. Я не хотел быть ни ИИ, сошедшим с ума и страдающим за чужие грехи, ни кибер-мутантом, готовым, в любой момент, отдать контроль над телом боевому интерфейсу. Особенно в те моменты, когда этого не требовалось. На лекции Савельева, например, или при разговоре с дурой-Танькой.

В пятницу, наконец-то вернулись Кир и Настя. Я бы подумать не мог, что так обрадуюсь им. То есть, я, конечно, осознавал, что очень жду их возвращения. Но в момент встречи эмоции просто захлестнули меня. Мы обнялись, я похлопал Кира по спине, а с Настей поцеловались в щечки. Почему-то хотелось смеяться и плакать одновременно. Но я сдержался.

Настя выглядела хорошо, точно так же, как до ужасного инцидента с Карпяном и усачем. А вот Кир изменился. Лицо осунулось, в движениях появилась какая-то медлительность и осторожность. Видимо, рана все еще причиняла ему боль.

Этом же вечером я рассказал Кириллу о нашем, со Сладовым, походом в больницу. Рассказал все. И зачем мы туда пошли, и о смерти тренера, и о рассказах, скрывающихся в рентген-кабинете людей о том, как Кирилл с Настей пытались заманить безголовых на четвертый этаж. Умолчал лишь о своем уровне владения Мощью и автоматическом режиме, спасшим мне жизнь. Но пугающим меня до усрачки.

— Расскажи, что случилось с вами, как вам удалось выбраться оттуда? — спросил я.

— Все началось с того, что внизу послышался шум и крики. Связи уже не было, но еще никто ничего не знал. Идолище, то огромное, явилось с северо-востока, поэтому, можно сказать, нам всем повезло. До юго-запада добралась только часть безголовых.

Один из моих соседей по палате встал и открыл дверь, посмотреть, что происходит. И представь наш ужас и удивление, когда непонятная тварь просто схватила его и поволокла в коридор. Я успел подчерпнуть Мощь, выскочил в коридор и просто врезал по твари.

Но у нас, на втором этаже уже бесновались несколько безголовых и я, к своему стыду, бросился разыскивать Настю.

— Почему стыду?

— Надо было позаботиться обо всех, я ведь будущий ауксиларий, у меня работа — сражаться с Идолищами, но тогда я не думал об этом. Только о том, чтобы добраться до Насти, и чтобы с ней все было хорошо.

Настю я нашел в палате, схватил ее за руку и сказал, что нужно бежать. Но опять же, к моему стыду, она образумила меня. Напомнила, что вокруг другие люди, и они полностью беззащитны перед чудовищами.

Мы выскочили в коридор и напоролись на еще одного безголового, тут уже Настя уничтожила его.

— Здорово у вас получается! — не удержался я.

Кир кивнул:

— Просто не оставалось выбора. Твари зверствовали в одной части коридора, а мы и другие, пациенты и медики, столпились в другом. Затем кто-то вспомнил, что двери не заперты, мы бросились вниз, но там все еще хозяйничали безголовые. Тогда, мы с Настей, решили увлечь их за собой, выше на четвертый этаж, а людям дать возможность спуститься вниз. И у нас получилось. Почти.

Часть безголовых бросилась за нами, мы пробежали по третьему этажу и выскочили на четвертый. Еле успели пробежать коридор и запереть двери, в другом его конце. А затем сбежать вниз. Я не знаю, скольким людям мы сумели этим помочь, но надеюсь, что хоть кому-нибудь.

Я молчал. Кир и Настя заперли двери на четвертом этаже. Именно поэтому безголовые остались там. Именно поэтому погиб Сладов. И зачем я только потащился в эту больницу!

Затем я рассказал Киру о следователе Кадлаеве. О его безумной идее, что это я разработал план по убийству усатого патриция, а Настя моя соучастница. И о том, как следователь сошел с ума и впустил безголового в подвал.

На это Кир сказал, что очень жаль, что на такой ответственной должности находится человек с психическим расстройством.

И тут я заметил на его рубахе кровь. На боку, там, где пришелся удар Лучанского.

— Да, — сказал он, — эти твари зацепили меня, как раз в тот момент, когда я запирал двери на четвертом этаже больницы. Прямо по старой ране.

Он достал аптечку. Стянул рубаху и поменял повязку.

— А тебя не рано выписали? — спросил я.

— Сейчас это неважно, много людей, куда с большими ранами. Если станет хуже, обращусь в больницу. Пока мне это не мешает. Просто изредка кровоточит.

Понедельник день тяжелый. Он и прошлый выдался, куда как непростой. Но этот, тоже, не обещал ничего хорошего. Начались занятия. Не успели мы с Киров появиться в учебном корпусе, как нас тут же вызвали к директору. У дверей кабинета Савельева нас ждала Настя.

И меня это не порадовало. Неужели, следователя Кадлаева выпустили из психушки, если он вообще там был, и он вновь принялся искать заговоры мирового масштаба?

— Сказали ждать, нас позовут, — тихо оповестила нас Настя. — У Савельева какие-то важные гости.

Ладно, подождем. Интересно, что там, за важные гости и при чем тут мы? Ждать пришлось недолго. Секретарь Савельева выглянула и позвала нас.

— Так, — сказала она. — У Петра Сергеевича благородные люди. Ведите себя прилично. Не забывайте, поклонились и молча стойте. Говорите, только когда вас спрашивают.

Она робко постучала в дверь, едва приоткрыла ее, заглянула:

— Они здесь.

Эти слова секретарь почти прошептала. А мне даже показалось, что ее ноги вот-вот подогнуться.

Почти отпрыгнув от двери, она сказала:

— Заходите и, ради всего святого, помните об этикете.

Как будто с бабуинами разговаривает! Бабуины закончились в этом колледже, вместе с бандой Карпяна, знать ведь должна.

Мы, друг за другом, вошли в кабинет директора. Прежде, чем склониться в поклоне, я успел заметить много чего интересного. Сам директор сидел в своем кресле, но так, словно он нашкодивший школяр. На самом краешке, с выпрямленной спиной и заискивающей улыбкой, застывшей на лице.

Кроме него, здесь находились еще трое. Двое стояли в расслабленных позах. Молодой человек и девушка. Он в серых брюках в темно-синюю полоску, хотя, возможно, наоборот. Не разбираюсь. Темно сером пиджаке, застегнутом на одну пуговицу. Из-под пиджака виднелись манжеты белой рубашки. На шее галстук. В руках молодой человек сжимал светлую шляпу с прямыми полями, с темно-синей лентой на тулье. Лицо открытое, мужественное, прямой взгляд с любопытством устремился на нас.

Девушка, вернее сказать, молодая женщина, стройная и гибкая. Одетая в черную длинную юбку, светлую блузу и шляпу похожую на шляпу молодого человека, но вроде, как более изящную. Из-под шляпы струились черные волосы. Лицо красивое, утонченное. Во взгляде синих глаз тоже мелькали искорки любопытства.

Третий гость директора, серьезный на вид мужчина восседал в кресле. Высокий, крепкий, голубоглазый с соломенными волосами. Взгляд отстраненный, немного стеклянный, какой-то, что ли. В белых брюках и кителе. В руке мужчина держал бокал с золотистой жидкостью.

Во как разошелся директор наш, кресло раздобыл где-то, в прошлый раз, когда разговаривал здесь с чокнутым следователем, его не было. Наверное, и коньяком гостя угощал непростым.

— Вот, это они, — с придыханием сказал директор, когда мы выпрямились.

Он соскочил со своего места, почти подбежал к нам.

— Ребята, познакомьтесь, — он вытянул руку к белому кителю, — Его сиятельство, Ингвар Алексеевич Воронцов, более известный, как Белый Витязь!

Мы снова поклонились. Директор, кажется, поклонился вместе с нами, но не могу сказать точно.

Так это, тот самый, что здоровенную шагающую фигню завалил! Тут я покопался в своей памяти, один из боярского рода Воронцовых, да еще и из прямой линии, раз директор обращается к нему «ваше сиятельство».

Не успели мы выпрямиться, как директор, не свойственным ему, плавным движением, указал на молодого человека и женщину:

— Ее милость, Лидия Афанасьевна Долгопрудникова и его милость, Ростислав Иоанович Кармельцовский, пилоты Мобильных Доспехов, о которых я вам так много рассказывал.

Осталось загадкой, о чем именно нам рассказывал Петр Сергеевич, о доспехах или о пилотах. Лично я впервые слышу эти имена.

Снова выпрямились, от этих поклонов уже спина скоро заболит. Хорошо, хоть один поклон на двоих пилотов пришелся.

— А это наши студенты, которых вы хотели увидеть, ваше сиятельство, — елейным голосом продолжил директор. — Кирилл Новиков и Анастасия Сухомлинова. Они находились в городской больнице, когда на нее напали Идолища, и помогли людям выбраться оттуда живыми.

И Кирилл, и Настя, когда назвали их имена, опять поклонились. Правда, уже не так низко. Ну и мне надо готовиться, значит.

— А это Михаил Шелестов.

Я попытался поклониться, как это делали мои друзья, но вышел какой-то неглубокий присед. Лидия, как-биш-там-ее, Афанасьевна улыбнулась. Директор тем временем продолжал:

— Он проявил себя при защите колледжа и совершил вылазку в больницу, вместе с покинувшим нас Ильей Андреевичем.

Петр Сергеевич положил мне руку на плечо:

— Одаренный сирота, один из наших лучших учеников.

Вот это повышение статуса! Надо почаще приглашать в колледж людей со сложносоставными фамилиями и в древних шмотках, смотришь, я так и первым учеником стану.

Воронцов поставил бокал на стол:

— Примите мои поздравления, Петр Сергеевич, вы умеете воспитывать достойных помощников в нашем благородном деле.

Голос сухой, тусклый, колючий.

— Премного благодарен!

Директор попытался склониться в поклоне, но на полдороге передумал и в таком, полусогнутом положении прошелся до своего места. Где снова уселся, в позе шкодливого школьника, пойманного с поличным.

— Молодые люди, примите мои восхищения. Ваши действия, заслуживают всяческой похвалы. Как и действия всех студентов этого славного учреждения.

Кир и Настя склонили головы. Я последовал их примеру, снова поймав улыбку Лидии. Воронцов повернулся к директору:

— Теперь я полностью убедился в правильности моего решения.

— О чем, вы, ваше сиятельство?

— Вы ведь знаете, что полгода назад, мне пришлось сражаться с Идолищем в новгородских болотах?

— Конечно, ваше сиятельство, если память не изменяет мне, это была особь третьего класса.

— Совершенно верно. Битва выдалась тяжелой. Я потерял одного из пилотов своего отряда, теперь его место занимает Лидия Афанасьевна. А так же, в этой схватке, пало много ауксилариев.

— Прискорбно.

— Я хотел набрать себе новых бойцов из разных колледжей, по результатам их экзаменов и практики, но вашим студентом пришлось столкнуться с Идолищами, вынести тяжесть борьбы с ними. Так что, теперь я рассчитываю исключительно на ваш колледж.

— Но. но, позвольте, ваше сиятельство, Новиков и Шелестов первокурсники, а Сухомлинова, ей только предстоит пройти практику после Нового года.

Воронцов остановил на директоре немигающий взор. Петр Сергеевич затих.

— Понимаю ваши опасения, но практику ваши студенты уже прошли. Причем такую, что не у каждого выпускника колледжа ауксилариев имеется. Далее, какая разница, первокурсники или выпускники, если они уже столкнулись с Идолищем.

— Но учебные планы!

— Чему вы собираетесь их учить? Математике, правилам русского языка, курсу литературы? Этим они могут заняться в формате самообразования, если захотят.

— А специализация?

— Специализацию можно осваивать сразу на службе. И последнее, я не говорю именно об этих трех студентах. Не отрицая их заслуг, замечу, студент Шелестов не выглядит, как боец, способный владеть Мощью на нужном уровне. Хотя, я могу и ошибаться, разумеется.

— Что же вы предлагаете?

— Я — человек действия, директор. И считаю, что действие, практика, куда важнее теории. Если я все правильно понял, ваш тренер по физподготовке, напомните имя и отчество.

— Илья Андреевич.

— По всей видимости, храбрейший человек?

— Совершенно верно.

— Если храбрости ему не занимать, то вот сообразительностью он не блистал.

Я офигел от таких слов. Пускай ты хоть трижды боярин и поперек себя князь, но какое-то уважение к погибшему человеку иметь должен! К тому же, он сражался с безголовыми, пока ты еще колготки натягивал в своем Владимире!

Я поймал взгляд Кира. Он еле заметно покачал головой. Надо держать себя в руках!

— Но я оберну это к своей пользе. Все студенты, которых вооружил и направил против Идолищ, эмм, Илья, кажется, Андреевич? До Нового года будут заниматься усиленной физподготовкой и усиленными же занятиям с Мощью. После Нового года, мы проведем тест. И по результатам оного, я выберу себе пятерых. Остальные пускай заканчивают обучение в дежурном порядке, слабаки мне не нужны.

— Ваш план великолепен, ваше сиятельство, но нам еще надо найти замену Илье Андреевичу, на это уйдет какое-то время.

— Не беспокойтесь. Студентами займется Лидия Афанасьевна.

— Э, как это, Лидия Афанасьевна? Но, я даже не знаю, ваше сиятельство.

— Тут и знать нечего, Лидия, отличный спортсмен и инструктор, поверьте, после занятий с ней, даже студент Шелестов преобразиться.

Да чего он до меня-то доколупался? Ну, подумаешь, чуть подохлее остальных. Короче, не понравился мне этот Воронцов. Ну, да и фиг с ним. А вот Лидия Афанасьевна, другое дело! Я не прочь, посмотреть на нее в обтягивающем спортивном костюмчике.

— При всем уважении, Ваше Сиятельство, это требует обсуждения. Давайте отправим учащихся на занятия и обсудим это без них.

Воронцов милостиво кивнул. Директор замахал на нас руками, и мы, вновь поклонившись, покинули кабинет.