Рокот. Том 1: Технический колледж ауксилариев. Том 2: Проблемы молодого аристократа

Глава 12

На следующий день зашла Айгуль. Принесла коробку сока и задания. Вот последнее ни разу не порадовало, я же вроде, несчастный больной человек, мне покой нужен, а не формулы.

— Мы сейчас все в шоке, — сказала она. — Ведь любая из нас могла оказаться на месте, эмм, как ту девушку зовут, Настя, кажется.

— Ну да, рыжий даже с Танькой общался, предлагал ей встретиться.

— Бррр, — передернула плечами староста. — Как подумаю, ужас какой! И чего у них в голове заклинило.

Ну, это ты еще всего не знаешь, про бункер, про голого мужика и стол с колюще-режущими предметами.

— Да они, похоже, всегда с приветом были.

— Точно, они же и на построении, когда ты упал…

— Кхм!

— Ну да, извини. Говорят, девушку ту, Настю, один благородный господин спас.

— Чего?

— Вроде, как он заподозрил что-то неладное и поехал за машиной Карпова, а там спас ее. Но говорят и сам погиб. Точно ничего неизвестно.

Вот оно как. Благородный господин, усатый-полосатый спаситель. Хорошо бы, если следствие думало так же.

— Повезло. А как там Кир, не знаешь?

— А да, я зачем зашла-то! Ну, то есть тебя проведать, конечно, и телефон забрать Кирилла. Мне, как старосте, поручили доставить его.

— Ну да, он в тот день в комнате его оставил.

Я набрал Кирилла и позвонил. «Телефон абонента выключен или недоступен», ответил мне механический голос. Разрядился. Я посмотрел в сторону соседней кровати:

— Где-то там был.

— А ты не можешь сам поискать? — спросила Айгуль. — И зарядник тоже, а то копаться в мужских вещах…

— Ладно.

Я с трудом поднялся.

— Ой, да ты и сам еле ходишь, как тебя угораздило-то?

— Под ноги смотреть надо.

Подошел к кровати. Поднял подушку, откинул одеяло. Телефона не было. Приподнял матрас, пошарил под ним. Пусто. Кряхтя заглянул под кровать. Ничего. Наверное, в тумбочке.

Извини, Кир. Но я должен это сделать. Я открыл тумбочку. Смартфон лежал прямо передо мной. Я вытащил его и передал Айгуль.

— Поищи еще зарядку, — напомнила она.

Я поискал, пытаясь разглядеть зарядку среди аккуратно разложенных вещей. Увидел коробку. Наверное, зарядка там. Я вынул коробку. Открыл ее, чтобы проверить. И непонимающе уставился на находку. Понять, что находится у меня в руках, я не мог. Явно какой-то гаджет. Металлическая сетка покрывала почти всю поверхность. Узкий экран сбоку. Я сунул находку обратно в коробку. Чем бы ни являлась эта штука, Кир не хотел, чтобы я ее видел.

— Ну, нашел? — поторопила Айгуль.

Зарядка лежала на нижней полке. Просто я сразу не увидел ее.

— Вот, держи.

— Ну, выздоравливай.

— Спасибо. А скажи, когда ты собралась к Киру?

— Завтра, наверное. Сегодня некогда.

— Давай я с тобой схожу.

— А тебе можно?

— Почему нет, я же освобожден от занятий, а не в заключении.

Она улыбнулась.

— Ладно, если получиться, а то поговаривают, что к нам придут следователи.

— Следователи?

— Ну, да. Разбираться, как так произошло-то. Опять же, я слышала, они уже говорили с Кириллом и Настей. А еще Савельев сейчас просто бешенным стал. Всех тиранит на своем предмете.

Айгуль ушла. Я немного позлорадствовал. Савельев тиранит. Так вам и надо! А то все Шелестов, да Шелестов. Покажи нам уровень Опциона, напиши реферат, а меня ты слушаешь? Вот побудьте в моей шкуре. Кстати, как станет лучше, сразу возобновлю свои утренние походы на стадион. Как знать, если Легионера я уже достиг, то может быть и Опцион не за горами.

А вот новости про следователей меня расстроили. Но я этого ожидал. Надо узнать у Кира, что они говорили полиции. Не хочу быть втянутым в эту историю. Да и пока, это только слухи.

На следующий день мы с Айгуль отправились в больницу. Я уже мог свободно двигаться, не шипя от боли. Свою роль в этом сыграли и обезболивающие от Ольги Андреевны. Но шел я все равно медленно. Ничего нового Айгуль мне не сообщила. Говорила об учебе, о том, что Сладов негодует, из-за того, что я пропускаю занятия.

— Упал с лестницы, эка невидаль. С его телосложением ему и под одеялом спать нельзя, раздавит насмерть. Да, вот так и говорил, — смеялась Айгуль. — И еще переживает, как ты нормативы в декабре сдавать будешь.

Я чуть было не брякнул: «А у нас, что нормативы в декабре!». Но вовремя спохватился. Хватит уже чудиком выглядеть.

Почему-то вспомнилась Танька. Очень мне захотелось узнать, изменилось ли ее мнение об Антоне, Кнехте то есть, которого я «низачто избил». И не стоит ли за слова бить сильнее. Вдруг передумала. Спросил про Таньку Айгуль?

— Нормально у нее дела, — хмыкнула староста, и зачем-то добавила, — вроде с Павликом у них какие-то отношения намечаются.

Я попытался вспомнить, кто такой Павлик, но не смог. Да и черт с этим Павликом, не мое дело кто с кем шуры-муры крутит. Но обидно немного стало. Я ведь в полушаге был от того, чтобы «шурымурить» с Танькой. Ладно, проехали.

Больницей оказалось довольно большим зданием, обнесенным забором из железных прутьев с острием на конце. Словно, перед нами стоял строй невидимых стражей, и видеть мы могли только их копья. Прошли на территорию, более напоминающую парк, так много там было деревьев. Под желтеющими кронами, засыпанные опавшей листвой, разбегались асфальтовые дорожки.

Я был чертовски рад видеть их обоих. И Кира и Настю. Откровенно говоря, Кир выглядел плохо. Бледный, он ходил так медленно, что я напротив него мог бы считаться спринтером. Он поприветствовал меня и сел на кресло в фойе.

У Насти изменилось выражение лица. Оно стало каким-то неподвижным, словно маска. Глаза потускнели. Она словно отстранилась от мира. Ее улыбка показалась мне искусственной, просто дань вежливости. Я успел перекинуться с ней парой слов, пока Айгуль отдавала Киру смартфон и интересовалась, как у того дела.

Настя заверила, что после того, как мы расстались, все прошло нормально. Она позвонила в полицию и вскоре ее забрали. Голос девушки блеклый, надтреснутый, словно внутри ее что-то безвозвратно разбилось. Там, когда мы добирались от дома до трассы, она больше походила на себя прежнюю. Видимо, оказавшись в безопасности, ее накрыло осознание, на пороге какой страшной участи она находилась. И привели ее туда, те, кого она считала друзьями.

Пожелав ей скорейшего выздоровления, я про себя понадеялся, что со временем девушка сможет пережить случившееся. Потом я подошел к Киру, мне необходимо было перекинуться с ним парой слов. Айгуль в это время беседовала с Настей.

— Спасибо, Миш. Я очень благодарен тебе, не знаю, как ты смог это сделать, но я твой вечный должник.

— Прям таки и не знаешь, тебе же Настя рассказывала, как я врезал Кнехту.

— Ну, да.

— Послушай, Кир, ты разговаривал с полицией?

— Разговаривал, хочешь узнать, что я им сказал?

— А ты догадлив! — усмехнулся я.

— Когда случайные прохожие увидели меня и вызвали скорую, и полицию, я заявил им, что на нас напали, а Настю похитили. Назвал имена похитителей. И все. Вчера я повторил то же самое.

— То есть про меня ты ничего не говорил.

— Нет, конечно.

— Отлично, а Настя?

Кир понизил голос до шепота:

— Как ты ей сказал, ее похитили, она была без сознания. Очнулась, увидела трупы и убежала. Ты думаешь, все может принять другой оборот?

— Может, ты ведь в курсе, кто это затеял?

— Да, — в голосе Кира появилась злость. — А мы еще раскланивались перед ним!

— Вот то-то, меньше будем говорить, для нас же лучше.

На обратном пути Айгуль сказала мне:

— С Настей будут работать психологи.

Чему тут удивляться. Потрясение девушка получила сильное.

Когда мы зашли на территорию колледжа, то тут же встретили Якова Вениаминовича.

— Где вы ходите?

— Навещали наших друзей в больнице.

— Тех самых?

— Ну, да.

— Бегом к кабинету директора, у нас следствие работает, опрашивают всех. Ну-ка, марш!

Вениаминович, понятно, навел суету. Не надо было бежать к кабинету директора. Никакой спешки вовсе не было. Студенты занимались согласно расписанию, а следователи вызывали их по очереди на беседу.

Айгуль отправили на занятия, а меня в комнату.

Сколько следователей приехало в колледж, и сколько человек в день ходили к ним на беседу в день, я не знал. Меня позвали вовсе только на следующий. Ничего особо тревожного не произошло. Никаких каверзных вопросов, логических ловушек, внезапных доказательств сомнительной достоверности.

Симпатичная женщина лет тридцати. Слегка скучающая, в гражданской одежде, задавала, на мой взгляд, безобидные вопросы. Где я был в это время, что делал, когда видел каждого из фигурантов этого дела. Про то, что у меня вышла драка с Кнехтом, я умолчал. Скорее всего, они и так узнают, но я забыл, например, или испугался. Мало ли, что.

— А вы тоже получили физические травмы в этот день, так? — спросила следователь.

— Да, упал с лестницы в сквере.

Следователь приподняла брови:

— Да, опасная лестница.

На этом все и закончилось. Я вышел из кабинета, где следователь проводила беседы, и в этот же день, вся их бригада закончила работу в колледже.

В пятницу, я пришел в травмпункт пораньше. Закономерно, оказался пятьдесят восьмым в очереди. Промаявшись у кабинета травматолога до обеда, попал на прием. Врач допустил меня к учебе, но еще на неделю дал освобождение от физических нагрузок.

Когда на следующей недели, Савельев увидел меня в аудитории, он аж засветился от радости. Выглядел директор не лучшим образом. Взъерошенный, с тревожным блеском в глазах, его бороденка с проседью топорщилась, словно размочаленная щетка.

Ну, Петр Сергеевич, надо лучше присматривать за своими подопечными. Карпян, как я слышал, куролесил тут с первого курса. Вот и докуролесился. Гнать его надо было в шею. Это потом я узнал, что за каждого выпускника колледжу выделяют гранты. Трудно, обвинять Савельева, всем надо зарабатывать. Но какие-то рамки ведь должны быть.

Кстати, история с благородным патрицием, бросившимся на помощь бедной девушке, уже стала чуть ли не основной версией следствия. Об этом, с ссылкой на пресс-службу московской полиции, писали на городских сайтах. Особо доставляли комментарии:

«Вот, что значит благородная кровь. Жизни не пожалел, какой молодец. А от сиволапых случайно получившими такие же возможности как у аристократов чего можно ожидать, кроме преступлений»

«Не положено нам, низшему сословию, владеть такими способностями. А у кого проявляются, у тех крышку сносит от иллюзии всемогущества и безнаказанности»

«Тьфу мерзавцы. А благородного господина жалко. Да и девка та тоже видать сама виновата. На концерте на этом митал слушала. Вот и чего еще ожидать?».

Да, уж.

Буду надеяться, что версия действительно основная для полиции. Пускай бы, на этом, все и закончилось.

Бабье лето прошло, зарядили дожди. Наступил октябрь. В последнюю неделю сентября, когда все отправлялись на физподготовку, или осваивать управление Мощью, я оставался предоставлен сам себе. Однажды, я даже успел сгонять к Киру в больницу. Повидал и Настю в тот день. Девушке стало лучше. Она уже не напоминала бледную тень с затравленным взглядом. Вела себя, как прежде, даже шутила. Просто, время от времени, ее взгляд становился пугающим.

Кир все так же ходил, словно старик. Боль не отпускала, хорошо ему досталось.

— Даже не знаю, как я остался жив. Возможно, негодяи испугались бить Мощью во всю силу или торопились, и не смогли подчерпнуть достаточно силы. Или их отвлек тот бедолага на мотоцикле.

Тяжело видеть, как полный сил молодой человек, в одно мгновение превратился в развалину. От всей души я желал Киру вернуться в прежнюю форму.

Первого октября, не успел я позавтракать, как меня вызвали к директору. Не понимая в чем дело, явился к Савельеву.

— Проходи, — директор пригласил меня в кабинет.

Он был встревожен больше обычного. Даже руки тряслись.

— Подожди здесь, Миша.

Директор вышел, оставив меня в одиночестве. «Миша». За месяц проведенный в Техническом колледже Савельев ни разу меня так не называл. А куда делось «Шелестов»? В ожидании, я принялся рассматривать кабинет. Белые стены, деревянный пол. У окна большой стол. Сразу видно, директорский. На столе компьютер и какие-то бумаги, сложенные аккуратными стопками.

Сейчас, я собственно, и сидел за этим столом, только с другой стороны, на стуле. Напротив, где положено находиться хозяину кабинета, возвышалось кресло с высокой спинкой. На вид очень удобное. Пара шкафов у стены, кулер с водой, небольшой столик с чайником и коробкой печенья довершали интерьер.

Так зачем Савельев вызвал меня? Не для того же, чтобы пить чай с печеньками, или вместе написать очередной никому ненужный реферат. А ждать пришлось долго. Целый час. Наконец, за дверью послышались шаги. Судя по звукам, к кабинету подходили несколько человек.

— Он здесь, — услышал я голос Савельева.

— Немов, будешь у дверей, Смирнов, дежуришь под окном, — отдавал распоряжения незнакомый мне голос.

Дверь отворилась, и в кабинет вошел незнакомый мне человек. Молодой, невысокий, с короткой стрижкой черных волос. Весь прилизанный, какой-то. В сером костюме. Под мышкой он нес ноутбук.

— Здрасте, — сказал я.

Не отвечая, мужчина сел в кресло Петра Сергеевича, поставил ноутбук на стол, откинул на нем крышку и нажал запуск. Затем, вынув, из внутреннего кармана пиджака, блокнот в темной обложке и ручку, положил их на стол. Взглянул на меня. Тонкие губы, острый нос, нарочито непроницаемое выражение в серых глазах. Он словно всеми силами пытался не увидеть во мне такого же, как он, человека.

— Добрый день, — ответил он. — Минуточку.

Когда ноут загрузился, он достал из другого кармана флэшку, воткнул ее в ноутбук. Посмотрел на экран, ткнул несколько клавиш и откинулся на спинку стула.

— Меня зовут Кадлаев Аркадий Владимирович, — холодно произнес он. — Я лейтенант полиции, младший следователь Отдела по расследованию тяжких преступлений города Москвы.

— Понятно, — мрачно ответил я.

— Вы Шелестов Михаил, студент первого курса Технологического колледжа ауксилариев, так?

— Да. Но я уже разговаривал со следствием.

Следователь кивнул:

— Нам надо уточнить кое-какие детали. Скажите, в каких отношениях вы находитесь с Кириллом Новиковым и Анастасией Сухомлиновой?

— Соседи и хорошие знакомые. В смысле, соседи по комнате с Новиковым и хорошие знакомые с Сухомлиновой.

— Последний раз вы их видели на концерте группы «Оркестр Тьмы», расскажите, что было дальше.

— Мы пошли домой. Но только Кирилл с Настей отдельно, я не стал им мешать, они вроде, как дружат.

— Дружат, в том смысле, что у них отношения?

Нет, помогают мебель друг другу переносить и в гараже бухают.

— Да.

— Куда вы направились?

— Домой, но сначала решил прогуляться. Зашел в сквер, а там споткнулся и упал с лестницы, потерял сознание, головой ударился. Пришел в себя, добрался до общаги. Все.

Глупо как-то все звучало, если честно. Шел, упал, потерял сознание. Не хватает только «очнулся — гипс».

— Хорошо.

Он опять нажал клавиши на ноутбуке, что-то прочитал на экране и спросил:

— Карпов Александр, Кнехт Антон и Лазарев Алексей, вы их знаете?

— Сталкивался.

— Какие отношения у вас были с этими тремя студентами?

— Нууу, они цеплялись ко мне, бывало.

Может быть, зря сказал? Да, скорее всего, он уже все знает. Опрашивали-то всех.

— Поясните.

— Они как-то раз ворвались ко мне в комнату, чтобы избить меня.

— Они прямо так и сказали: «сейчас мы тебя изобьем»?

— Сказали он по-другому, но смысл был такой.

— Еще подобные случаи были?

— Да вроде нет, а ну еще на построение, в самом начале учебного года.

— А там, что было?

— Мне плохо стало, я упал в обморок, а Карпов решил, что я это специально, чтобы подставить его перед директором.

В улыбке лейтенанта прочиталось легкое презрение.

— Все?

— Да, вроде, все.

— А чем закончился тот инцидент, в комнате, вас избили, вы писали заявление в правоохранительные органы?

— Нет, дело закончилось…ммм…дракой.

— Дракой? Вы дрались сразу с тремя?

— Ну, скорее, отбивался.

Я решил не втягивать в это дело Кира.

Лейтенант оглядел меня, его взгляд стал ироничным. Он снова откинулся на спинку кресла. Выбил пальцами дробь по крышке стола и произнес, понизав голос:

— Хорошая сказочка, парень, для мамочки или сердобольных старушек, но твои слова не бьются с фактами.

Его глаза блеснули превосходством. А уголки губ изобразили нечто вроде улыбки.