Рокот. Том 1: Технический колледж ауксилариев. Том 2: Проблемы молодого аристократа

Глава 37

Будьте вы прокляты, все чертовы аристократы! Воронцов, Ростислав, Лидия и ее братец-извращенец! Почему, когда я сталкиваюсь с патрициями, мне обязательно грозит смертельная опасность? Именно смертельная! Усатый пытался меня убить, Лидия втянула в операцию против Идолищ, где меня и вовсе не должно было быть, Ростислав бросил, спасая проклятый кокон, а Воронцов и вовсе задумал подвергнуть меня старинному изуверскому наказанию. Да, что с вами не так?

Такие мысли вихрем пронеслись у меня в голове. Но тут же сгинули. Надо было, что-то делать. Спасаться, даже если надежды на спасение нет!

Я побежал по вязкому месиву. Пробежал несколько шагов и понял — бесполезно. Мне не уйти от надвигающегося вала. Закрутил головой в поисках укрытия. Да где же здесь спрячешься! Дома, постройки, заборы и брошенные машины просто снесет, разобьет в щепки.

Одна надежда — зачерпнуть Мощи и постараться сжечь эту огромную волну живой плоти.

Тень от вала заслонила солнечный свет. Я стиснул зубы, зачерпнул столько Мощи, сколько смогло выдержать мое тело. Сейчас, еще пара секунд и все решиться. Либо я превзойду себя и останусь в живых, или все, Рокот, закончатся твои приключения в этом мире.

Позади что-то грохнуло. Словно в кипящую плоть Идолища упало нечто большое. Наверное, один из домов рухнул, не выдержав веса, навалившейся на него массы. Послышалось механическое гудение и звук шагов, настолько мощный, будто ко мне приближался слон.

В следующий миг меня подхватило, одним рывком взметнуло в воздух.

— Держись, Михаил!

Динамики заскрежетали над самым ухом. Я ухватился за выступающие элементы брони. Сейчас ни одна сила в мире, не заставила бы меня разжать руки. А СМД Ростислава помчался прочь от падающей волны.

Он бежал огромными прыжками, словно ступал не по вязкой жиже, а по твердой поверхности. Я увидел, что багрово-черное цунами падает прямо на нас. Вся Мощь, что я подчерпнул ушла обратно, пока я цеплялся за броню Мобильного Доспеха. И метнуть заряд в надвигающуюся смерть не было никакой возможности.

Я закричал.

И тут СМД прыгнул. Из спины Доспеха рванулись огненные вихри, я почувствовал, что мы летим. Увидел под нами крыши домов, затопленные Идолищем улицы, верхушки еще не охваченных багровой массой деревьев. Против воли зажмурился.

Почувствовал, как Доспех приземлился и снова бросился бежать. Открыл глаза, увидел проносящиеся мимо последние дома Шибуши. Через минуту их сменила зелень полей, лежащих между городом и периметром. А позади, грохотало и выло, словно гигантский хищник бесился от того, что упустил добычу.

Ростислав остановился.

— Слезай, хорош на мне ездить, не для того СМД созданы.

Сквозь динамики я слышал, что молодой патриций веселиться. Спрыгнул на землю.

— Я уж думал, ты бросил меня, спасибо, что вернулся.

— Не за что. Если бы не вернулся, наш Ингвар был бы очень рад. Но не хочу доставлять ему такой радости, пускай думает теперь, как выбраться из ситуации. Наказывать теперь тебя не за что. Ха, представляю его недовольную физиономию!

— Уже вскрыли кокон?

— Нет. Но пойдем, его, кстати, еще надо забрать.

Кокон Ростислав оставил у одного из деревьев. Сейчас он лежал, потемневший, без красных бегающих прожилок. Судорожных сокращений оболочки тоже не наблюдалось. Впечатление складывалось такое, что как только мы оторвали его от материнской плоти — он умер. И то, что находилось внутри, наверное, тоже.

Ростислав обхватил его могучими железными руками и грузно потопал к периметру. Я шел следом. На периметре уже пробили тревогу. Там столпились спасатели, с тревогой глядя на погребенный под Идолищем Шибуши.

Когда они увидели ношу Ростислава, то тревожно зашумели, опасливо отходя в сторону. Но в глазах людей горело любопытство. Нас закидали вопросами: что это такое в руках СМД.

— Пока неизвестно, — проскрежетал патриций из недр Мобильного Доспеха. — Я отнесу это в наш лагерь, там и разберемся.

С периметра я бросил взгляд на многострадальный город. Шибуши целиком утопал в багровом озере. Идолище остановился на самых окраинах, местами достигнув зеленых полей. Отсюда можно было разглядеть само чудовище, возвышающееся над городом. Мне показалось, он стал чуть ниже.

Здания города облепляла багровая масса. Там, где обрушилась последняя волна, виднелись только руины, укрытые все еще шевелящейся плотью. И сколько это будет продолжаться? Пока тварь не растечется насколько возможно, похоронив под собой знатный кусок земли? Вроде Воронцов собирался начать операцию еще вчера. Ну, да, вчера, ведь, погибли десять ауксов в недрах города, а я, на свою голову, доложил о гибридах, созданных тварью.

В лагере нас уже ждали. Навстречу вышла практически вся ауксилия, исключая тех бойцов, что находились на дежурстве. Тут же, в окружении капитанов, стояли и Воронцов с Лидией. СМД Ростислава подошел к ним, выбивая из земли пыль и оставляя глубокие вмятины. Сбросил кокон. Отошел чуть дальше. Грудная пластина Доспеха поднялась, и патриций выбрался наружу.

— Это оно? — спросил Воронцов.

— Шелестов, говорит, что да.

Воронцов бросил на меня недовольный взгляд. Как же ему не хотелось, чтобы я оказался прав! Чтобы гибриды оказались не плодом моего воображения, а реальностью, перечеркивающие все планы Белого Витязя.

— Давай, — обратился Воронцов к одному из капитанов. — Вскрой его. Только аккуратней.

Капитан достал СК-7. Примерился и осторожно провел клинком вдоль кокона, разрезая его. Поморщился. Оглянулся. Потом сказал мне:

— Подойди сюда, ты один в броне, хватай край и тяни.

Ну вот, без Мишки Шелестова даже открыть инородную фигню не могут. Я ухватился за край. Да мне и самому было интересно, что там внутри. Потянул. Капитан сделал еще несколько надрезов. И наконец, кусок кокона в моих руках поддался. Я отодвинул край, раскрывая внутренности жуткого трофея.

Все ахнули. Меня затошнило. Лидия отвернулась, закрывая ладонями лицо.

Из кокона потянуло жутким зловонием. Но не это было самым страшным. Внутри, в позе эмбриона лежал ауксиларий. В броне, с шлемом на голове. Между стенками кокона и телом бедолаги, протянулись красные трубки, похожие на огромные кровеносные сосуды. Уж не знаю как, но они проросли сквозь броню, вгрызаясь в тело человека.

Глаза ауксилария, которого я знал, только, как Четвертый, были открыты. Лицо усохло и посерело. Он попытался вздохнуть. Пошевелился. Захрипел. Едва теплящаяся жизнь в глазах угасла.

Врагу не пожелаешь подобной участи!

Воронцов молча повернулся и ушел. Лидия двинулась за ним. Ростислав тоже. Немного постояв, я пошел снимать доспехи. Сейчас я убедился, не всегда приятно сказать оппоненту: «А я ведь говорил!».

В контейнер-тюрьму я не пошел. Пускай сами там сидят. Интересно, как этот поход с Ростиславом, и доказательства моей правоты скажутся? И, что мне делать дальше? Кто знает, может быть, наконец, Воронцов отстанет от меня. А там смотришь, и дела пойдут в гору. Вот только найти бы лазейку, как плебею пробраться в число патрициев.

Надо бы изучить плотнее, как тут все устроено. По любому, есть возможность шагнуть сразу в число аристократов. Вот только, служба в ауксилии мало с этим связана. Тут уже все, если попал, то навсегда. Ну, или пока не превратишься практически в инвалида, как наш покойный тренер из колледжа. Незавидная судьба.

Когда закончится операция здесь, в Японии, и появится свободное время, поищу информацию. Не дело это, прозябать всю жизнь на службе.

Сбросив броню, я пошел шататься по лагерю в поисках Белова и остальной нашей компании. Нашел их снова занятыми разгрузочно-погрузочными работами.

— Ты чего, франт-арестант, бродишь здесь? — спросил Белов. — Почему не под арестом?

Ответить я не успел, вмешалась Настя:

— Чего ему под арестом-то быть? Он, вон, гибрида достал, слова свои доказал. Теперь, если прав окажешься перед начальством, все, расстрел сразу?

— Вот тебя, егоза, спросить забыли.

— Не, а серьезно, — вмешался в разговор Коновалов. — Шелестов ведь, храбро поступил. И правоту доказал. Его что, все равно, через строй погонят?

— Откуда я знаю.

— Чего храброго-то? — влез Макаров. — С ним его милость с СМД был, тут, кто угодно справился бы.

— Дурень ты, Федька, — сказал Фадеев. — А то, что Идолище в этот момент попер, не считается?

— Шелестов!

Разговор прервал командный выкрик. К нам приближался один из сержантов.

— Почему не под арестом?

Вот привязались с этим арестом!

— Белов! — переключился сержант на нашего старшего. — Где должен быть твой человек?

— Как раз отвести собрался, — не растерялся Белов. — Контейнер же заперт, а ключи у меня. Вот, Мишка и пришел за этим.

Красавчик, прям! Соврал, не моргнув глазом, да еще и никто виноватым не оказался.

— Не надо уже, — буркнул сержант. — Шелестов, ее милость тебя ждет, бегом к ней!

— Ее?

— Ты оглох, что ли?

Я не стал спорить с сержантом и направился к палатке Лидии. Покои, если можно их так назвать, патрицианки, стояли в стороне от штабной палатки. Рядом разместился ангар, с ее СМД. Он стоял распахнутым настежь. Внутри кипела работа техников. Раздавались ругательства и смех. К бою готовят, понял я. Значит, Воронцов принял какое-то решение. Надеюсь, на этот раз он все учел, и никого не будет обвинять в «трусости и паникерстве», за доставленные сведения.

В палатке меня ждали Лидия и Ростислав.

— Вот и он, наш герой, — усмехнулся Ростислав.

— Чего это я герой?

— Опять дерзишь, Шелестов. Или ты думаешь, все патриции с тобой равны? — зло заметила Лидия.

— Да я ему разрешил обращаться без всех этих «милостей», — махнул рукой Ростислав. — Видела бы ты, как он стоял против волны Идолища. Так уверенно, я даже подумал, что он сейчас разнесет ее в пыль.

Лидия бросила взгляд на Ростислава. Ага, помнит о нашем договоре: я помалкиваю о ее братце-извращенце, а она о моих способностях.

— Ладно. На, держи.

Лидия подвинула ко мне какую-то бумагу.

— Что это?

— Твое наказание, за подписью Воронцова.

Я взял бумагу. Прочитал. «За явное неуважение к лицу благородного сословия, ауксиларий Шелестов Михаил…», так, ага, «ограничивается в продвижении по службе навечно». «Навечно», блин, еще бы «во веки веков», написали бы. «Невзирая на будущие заслуги». Ясно, понятно.

— И это навсегда? — уточнил я.

— Может, Ингвар когда-нибудь передумает, — ответила Лидия.

— Или помрет, а новый командир пересмотрит решение, — добавил Ростислав, усмехнувшись.

— Да он еще всех переживет, — буркнул я.

Ростислав встал.

— Ладно, пойду я. Готовиться надо.

Он вышел, и мы с Лидией остались одни.

Я хотел тоже уйти, но Лидия поднялась со складного стула, на котором сидела, и направилась ко мне. Как же ей шла форма! Такая же, как у всех ауксилариев, только с тремя нашивками на рукаве, свидетельствующими о ее статусе.

Она подошла ко мне. И неожиданно залепила звонкую пощечину.

— Ты чего, офанарела!

Если бы она сейчас попыталась ударить меня еще раз, я бы сам влепил ей пощечину. Аристократы, мат их!

— Ты сам охренел, уже в край! Как ты посмел, так разговаривать с Ингваром?

— Тебе же это нравится, когда я плюю, на статус и ранги, — усмехнулся я. — Да и Ингвар ваш, тупорез еще тот!

Она отступила, все еще метая молнии взглядом.

— Ты ведь простой аукс, — она усмехнулась. — Почти аукс. И не видишь всей картины. Когда появляется особь третьего класса, на ее уничтожение отправляют несколько ауксилий, обычно. Но Ингвар настоял, что разберется без посторонней помощи. В Новгороде, он ведь сделал это.

— После Новгорода ему понадобились срочно ауксиларии? Сейчас снова, да?

Она посмотрела на меня, закусив губу.

— А сейчас, вскрылось то, чего вообще не должно быть в природе. Гибриды! Вот Ингвар и нервничает. Ты просто под руку ему попался, со своим хамством.

— Ага, а до этого он меня на руках носил. У него бзик на счет меня, с самого первого дня. Скажи мне, ваша милость, это ведь ты ему про меня что-то сказала?

Лидия пренебрежительно фыркнула:

— Ты серьезно думаешь, что у нас нет других тем для разговоров, кроме тебя?

— Ну, а чего ему тогда от меня надо?

— Да ничего. Ты ему сразу не понравился, еще тогда в колледже. Вечером, в тот день, он сказал, что всех бы забрал, кроме «доходяги», тебя то есть.

— Значит, вспоминаете обо мне изредка?

— Придурок. Ты просто взял, да пролез, как в ж…уж без мыла. Теперь успокоится, наверное, — она кивнула на бумагу в моих руках.

— Кстати об ужах, там, в «Континентале», ты мне сказала «подождем, пока ты попадешь в ауксилию». Вот, я здесь.

Лидия нахмурилась.

— Шел бы ты отсюда.

— За язык я тебя не тянул.

Я нахально осклабился.

— Знаешь, я тебе сделаю, все что пожелаешь, когда ты станешь вровень со мной!

Ее глаза заблестели. Может ей показалось остроумной ее же фраза, а может, представила, что будет, если я стану аристократом.

— Повышаешь ставки? А потом потребуешь, чтобы я стал императором?

Она засмеялась.

— Свободен, ауксиларий. Возвращайся к своим обязанностям.

— Слушаюсь, ваша милость. Но хочу задать вопрос.

— Ладно, давай.

Она повернулась, возвращаясь к походному стулу. Я невольно загляделся, как выгодно обтягивает ее зад форма.

— Уснул, что ли, спрашивай, и вали.

— Как там все устроено?

— Где?

— В вашем сообществе, аристократическом. Вряд ли, вы там все друг другу цветочки дарите и желаете здоровья. Род Воронцовых, с кем он в союзе, кто его враги, например?

Она молча смотрела на меня.

— А тебе это знать незачем.

— А как же мои желания?

— Свободен, Шелестов. И не забывай, поблажки я даю редко. Твои закончились. Кругом, марш!

Да, ничего я тут не добьюсь. Несмотря на шутливость, с какой я разговаривал с Лидией, мне было ни разу не весело. Воронцов перекрыл мне любой путь наверх, даже к званию сержанта. А я тут о получении статуса патриция думаю. Одно из двух, либо я дурак, и мечтаю о несбыточном. Либо, надо искать другие пути. Служба в ауксилии не подходит, это уже точно.

Покинув палатку Лидии, я не стал спешит к Белову. Никакого желания таскать и перетаскивать запасы, экипировку и запчасти у меня не было. Мотивация, знаете ли, как-то пропала. Вместо этого, я направился прочь от лагеря. Мне необходимо было серьезно подумать над сложившейся обстановкой.

Я двинул к северу. Подальше и от города, под чудовищной плотью, и от гор, где вчера утром мы обнаружили первого гибрида. Интересно, кстати, как он попал туда? Но у руководства головы большие, пускай думают. Если наткнусь на такого, в раз испепелю Мощью.

Взобравшись на небольшой пригорок, я уселся в тени деревьев. Откинувшись на ствол, прикрыл глаза. Что же выходит. Первое, тут, в ауксиларии, надежд у меня почти нет. Это понятно, Воронцов постарался, как мог, держать меня в черном теле. Кто бы мог подумать, оказывается это просто личная неприязнь!

Стоит ли мне оставаться в ауксилии, или уйти? А если уйти, то когда, сейчас, пока мы на Кюсю, или позже, когда вернемся домой? Вопрос. И если уйти, то, что потом делать? Других вакансий в мире для ауксилариев не предоставляется. Вот тебе и «одаренность».

Я услышал, как зашелестела трава. Кто-то взбирался на пригорок. Не таясь и не пытаясь остаться незамеченным. Я открыл глаза и встревоженно повернулся на шум. Сначала, я увидел широкую соломенную шляпу. Человек поднялся выше, и я разглядел белую рубаху. В руке человек сжимал посох.

Шляпа закрывала лицо. Человек поднялся. Немного постоял, затем прямиком направился ко мне. Я, на всякий случай, встал. Мужчина подошел. Сдвинул на затылок шляпу. И я узнал его. Лучше бы, я встретился с целой толпой гибридов.