Пресвитерианцы. Четвертый берег

Глава 6

Наполеон испытывал чувство острого стыда. Едва увидев утыканное яркими перьями рыцарское войско, увидев это гордое пренебрежение к врагу, пафосные вызовы на поединки — он внезапно понял, кого они все ему напоминают.

Индейцев.

Рыцарская история — история подвига и героизма — это едва ли не главный предмет для гордости каждого француза. И для офранцуженного корсиканца Наполеона Буонопартэ — это тоже стало гордостью… Но сегодня, увидев рыцарство живьем, Наполеон не мог отделаться от мысли, что смотрит на дикарей.

В прошлой жизни он немало слышал о стычках европейцев с аборигенами Нового света. Они точно также любят рядиться в яркое, пестрое. Также презирают порядок и дисциплину. У них культ героического, они мечтают о поединках, дерутся ради славы, а не победы. И потому бездарно проигрывают и испанцам, и англичанам, и французам.

Сегодня англо-французские «дикари» по этой же причине проиграли азиатам из Армии Пресвитерианцев. Армия, без мушкетеров и (так уж вышло) без артиллерии — разгромила рыцарей. Хотя… Хотя, даже такие неорганизованные конные латники вполне могли бы растоптать Армию. Рыцари опасны.

«Посмотрим, чего они будут стоить против Дубовых полков!» — возразил он сам себе с усмешкой.

Битва заканчивалась. Наполеон заранее приказал бригадирам и полковникам долго врага не преследовать. Разгромить, убедиться, что они вновь не соберутся — и возвращаться. Должны остаться люди, которые повсюду сообщат о силе Армии Пресвитерианцев.

Офицеры собирали свои подразделения, подсчитывали потери и мчались с докладом к генералу. В силу наличия лошади одним из первых явился Гото Арита. За один бой он потерял едва ли не треть людей. Слава богу, многие из них ранены и смогут вернуться в строй.

— Тяжело с рыцарями было? — понимающе спросил Наполеон.

Арита на удивление долго молчал. Не злился; какой самурай станет злиться на смерть в бою. Просто, как будто, не знал, с чего начать.

— Ты расслабил нас, мой генерал. Мы… Все мы так привыкли выходить против вдвое-втрое превосходящего противника — и обращать его в бегство с минимальными потерями. А тут. Почти один на один, но мы… нас могли опрокинуть, сиятельный. Если бы их первый таранный натиск не был сбит пистолетами…

— Понимаю. Но не могу утешить, полковник. Нам предстоит теперь сражаться именно с таким войском. И тебе в этой борьбе отведена большая роль. Полк Самураев надо усилить, чтобы он ни в чем не уступал рыцарям. Твои люди уже владеют копейным ударом, у вас есть пистолеты. Теперь тебе предстоит пересадить копейщиков на этих гигантов: все пленные лошади — добыча только твоего полка. А потом мы займемся закупкой новых дестриэ, создадим свой конный завод. Вообще, готовься. Теперь именно твой полк ждут самые большие перемены; большинство рекрутов тоже пойдут к тебе.

Самурай незаметно для себя светлел лицом. Его полк всё время был на вторых ролях; большую часть их долгого пути от Ниппона до Канар, две трети Самураев даже не имели лошадей; когда другие полки разворачивались в бригады, его подразделение так и не увеличили.

Но теперь всё меняется. По крайней мере, непременно надо разделять кавалерию на легкую и тяжелую.

…Большинство офицеров уже отчитались о потерях и успехах, когда, наконец, до командного пункта добрался Гванук. Причина задержки была видна издалека: хромающий, громыхающий железом пленник. Нет, серьезно, такого количества доспехов на одном человеке Наполеон еще не видел! Гванук, видимо, сорвал с рыцаря гербовый коттдарм, так что все латы прекрасно видны. Из-под неполных латных рук и тассетов на подоле выглядывал еще и нижний кольчужный слой.

— Мой генерал! — радостно выкрикнул самый юный бригадир. — Я тебе целого графа в подарок веду!

— Арундела⁈ — вскинулся Наполеон.

— Нет, — улыбка чуть сникла на лице О. Так всегда бывает: идешь в гости с хорошим подарком, а именинник вдруг проговаривается, что мечтал о другом. — Арундела тоже, кстати, нашли. Пленники опознали… Но тот теперь мало на что годен. Убила паренька шальная пуля. А этот почти цел, сиятельный!

— Как звать его хоть?

— Граф… — Гванук набрал полную грудь воздуха для длинной тирады… но сбился, нахмурился и выпустил всё впустую. Потом пихнул пленника в плечо (породив новую волну металлического скрежета). — Ну-ка, назови себя еще раз!

— С вашего позволения, Гастон де Фуа-Грайли, — кажется, тот даже начал было кланяться, но вовремя спохватился. — Капталь де Бюш, граф де Лонгвиль. К вашим услугам…

«Ну да, к услугам, — улыбнулся генерал. — Смотрит так, что дай ему хоть кинжал, прирежет, не морщась».

— Француз? — нахмурился Арита. Наполеон заставлял офицеров учить географию Франции еще в море. — Лонгвиль — это же в Нормандии. А Бюш? Может, Англия?

— Нет, — Наполеон, знавший юг страны лучше севера, помнил о такой земле. — Бюш — это в Гаскони. Тоже Франция. Предатель.

— Врёшь, ублюдок! Я не предатель! Наш род уже сто лет верно служит нашим сеньорам — королям Англии.

Пленник ругался на лангедоке, напрочь забыв северную речь. Истинный гасконец. Понять его северянам было также непросто, как и Пресвитерианцев с их французским языкомконца XVIII века.

— Ну да… Гасконь же подчинена английским королям. А как же ты лонгвильским графом стал?

— Его Величество Генрих V пожаловал мне графство, оставшееся без хозяина…

— Убили хозяина? — усмехнулся Гванук. — А потом его хозяйство по кусочкам растащили? Ну, конечно, не предатели!

Горячий корсиканец вновь разразился малопонятной лагнедокской бранью. Наполеон же подумал, что эту карту надо будет как-нибудь разыграть в Руане. Местные пока еще больше мыслят себя нормандцами, анжуйцами, гасконцами, нежели французами. А надо их от этого отучать.

— Кажется, ты что-то говорил про выкуп? — спросил он, устав слушать ругань графа.

— Да, — тут же перестроил манеру речи гасконец. — Я был пленен в бою… И хотя, способ моего пленения был низок, я готов выкупить свою свободу. Мы с графом Арунделом были в свите герцога Бедфорда, который сопровождает Его Величество в Париж на коронацию. Так что, если вы отправите мое письмо в Борнель, то я уверен, что герцог…

— Погоди! — сердце у Наполеона замерло. — Куда? В Борнель? Разве мелкий король не в Париже?

— Что⁈ — вспылил было Гастон, но сам успокоился. — Нет, король со свитой отклонился от прямого пути. Он посетил Бове, где гостил неделю. Там и застали нас новости о вашем нападении. Джона Арундела послали собрать войско и усми…

— Понятно! — Наполеон резко заткнул графа; манящие мысли-мечты снова заполонили его голову. — Этого связать — и в руанскую тюрьму. Отдельно!

Господи! Так Генрих еще не в Париже! Генерал-то был уверен, что раз герцог Бэдфорд с мальчишкой-королем уехали из Руана месяц назад, то они давно уже в столице Франции, которая весьма искренне поддерживает английскую сторону. Сколько тут ехать-то! А они всё еще в пути.

«В пути… И войск при них сейчас практически не осталось! — озарило вдруг его. — Бедфорд наверняка отдал Арунделу большую часть сопровождения…».

— Арита! — заорал генерал требовательно, не заметив, что полковник Самураев всё еще стоит рядом; мечты застили его взор. — Сколько у тебя людей, готовых к бою и на конях?

— Сотен шесть… — прикинул в голове полковник. И нехорошее предчувствие промелькнуло в его холодном взгляде. — Но мне еще надо собрать раненых, отвезти их в Руан…

— Надо поймать английского короля, друг! — жарко заговорил Наполеон.

Невольно получилось, что он не приказал своему офицеру, а просил его! Потому что, конечно, по всем законам войны надо дать время, чтобы привести полк в порядок… Только время внезапно стало таким ценным!

— Их мальчишка-король еще не в столице, Арита. Его везут туда, чтобы короновать правителем Франции. Чтобы местные нобили усомнились в своем истинном короле… Чтобы усилить междоусобицу. И у него сейчас почти нет охраны — мы перебили ее здесь, на этом поле! Понимаешь, Арита?

Самурай понимал далеко не всё. Наполеон сам виноват, ведь никому не говорил всей правды до конца. Многое можно объяснить своим людям, но только не знание будущего — это опасный шаг. Всё начнется с вопросов «когда я умру, сиятельный?», а закончится страхом…

В общем, Арита не понимал, но уже готов был кивнуть. Готов отдать приказ — и уцелевшие, измученные боем всадники сядут в сёдла и помчатся…

«Куда?.. Господи, куда я собрался их послать!» — чуть не схватился за голову генерал.

— Отставить, полковник! Сегодня до вечера занимайся полковыми делами. Важная дополнительная задача: соберите всех целых лошадей на поле боя. До заката сообщи мне, сколько есть лишних животных, пригодных для дальнего перехода. Мианг! — крикнул он одного из адъютантов. — Пиши приказ: всем бригадирам и полковникам: до вечера составить список бойцов, умеющих ездить верхом и имеющих опыт верхового боя. Хоть какой-то. Кардаку: до утра собрать фураж на тысячу лошадей, еду на тысячу человек, две тысячи пистолетных зарядов.

Он снова обернулся к самураю.

— Арита, утром выступишь вместе с людьми из других полков по числу добытых тобой лошадей. К тебе присоединятся проводники из местных — я попрошу Деву найти таких. Ваша задача: догнать короля Генриха VI и герцога Бедфорда. Предположительно, их можно найти между Бове и Борнелем (карту я тебе тоже дам). Если убьешь этих людей — хорошо. Если возьмешь в плен — это будет наилучший из выходов. Ты одним ударом закончишь войну! Но очень важно: не дай погубить отряд. Оцени обстановку: если враг сильнее или он недоступен — не губи бойцов в бесплодных атаках. Будь осторожен и не дай себя заманить в засаду.

— Всё понял, мой генерал! — поднял руку полковник и помчался к полку. У него сегодня много дел.

…Сводный конный отряд вышел еще до рассвета. Более восьмисот здоровых воинов, почти тысяча лошадей. За восемь-десять дней они должны обернуться. Наполеон успел найти Буцефалия и внедрить в отряд несколько тайных убийц. Может быть, они «помогут»…

Больше всего хотелось каким-нибудь чудесным образом выключиться на эти дни из реальности и вернуться в нее в тот миг, когда уже станет ясно, чем закончится операция Ариты. Ибо ожидание выедало генерала изнутри. Не было ни сил, ни желания заниматься чем-то еще.

И поэтому он с удвоенной энергией взялся за кучу незаконченных дел! Первым делом — за будущее войско Жанны д’Арк. Три сотни пехотинцев и всадников расположились отдельным лагерем за восточной стеной Руана. Куча разномастных шатров раскинулись в хаотичном порядке, палисад возвели только возле дорог. Воины были отлично вооружены из трофейных запасов, но не делали ничего! Наполеон лично видел это, когда Армия возвращалась с поля битвы.

Жанна не бросала их на произвол судьбы, она проводила со своим «войском» немалую часть дня. Но… какой толк⁈

— Демуазель! — генерал вошел в апартаменты Орлеанской Девы в городе (она не захотела оставаться в замке) с суровым лицом; в нем невольно проклюнулся прежний официоз. — Подскажите, кто командует вашими людьми?

— Я назначила троих сотников, генерал, — Жанна почувствовала чуждость в голосе своего спасителя и сама моментально покрылась иглами.

— Только троих?

— Конечно, у меня ведь три сотни воинов.

— А кто командует сотниками?

— Я. Я же правильно понимаю, что это МОЁ войско?

— Истинно так, — чуть поклонился Наполеон. — Но позволите ли вы дать вам несколько предложений? Из моего скромного опыта.

— Да уж извольте, — вежливость Жанны была ледяна, как январская колодезная вода.

— Вы ведь не собираетесь останавливаться на трех сотнях? Потому вам необходимы не три, а, хотя бы, десять сотников. Чтобы набирались опытом командования уже сейчас. Пусть состоящие при них два-три десятка сплачиваются в единые отряды. А новобранцы будут вливаться в эти уже готовые сотни. Это проще, чем создавать отряды из случайных людей. Далее, в лагере всегда должен быть единоначалие. Иначе там сформируется разброд и шатание. Так что: строгая дисциплина и командир, подчиненный лично вам. А командиру (и вам) нужен штаб.

— Штаб?

— Кто занимается кормлением и снабжением вашего войска?

— Добрые люди Руана щедро делятся с нами всем необходимым.

— А как вы считаете, будут ли они столь же щедры, если в вашем лагере будет не триста, а три тысячи воинов? Вам (и вашему командиру) нужен человек, который знает, сколько еды, питья и фуража требуется войску в день, в неделю, в месяц. Сколько из этого есть, где брать остальное. Он должен следить за полковой казной…

— Казной? У меня ее нет. Разве это дело войска?

— Я могу ошибаться, Жанна, но мой опыт подсказывает: кто армию кормит, тот и есть ее настоящий хозяин.

Орлеанская Дева впервые не стала отвечать сразу, оставив в колчане стрелы своей ледяной вежливости.

— Это всё непривычно мне, Луи, — задумчиво произнесла она. — Мне, действительно, есть над чем поразмыслить.

«Оказывается, она умеет слушать даже то, что ей неприятно» — Наполеон был почти счастлив.

— Еще одно, Жанна, — смягчился он. — На днях в Руан подойдет остальная Армия Пресвитерианцев. Я смогу выделить вашим сотням наставников для обучения. Воины должны тренироваться ежедневно — только так они научатся побеждать. Праздность убивает армию.

Покинув Деву, генерал сразу набросился на остальные дела. Прежде всего, в замке развернули лазарет, выделив под него сразу несколько зданий — всё-таки в битве раны получили более полутысячи человек. Большинство китайских лекарей тоже еще шли с корпусом Хван Сана (как и ремесленники), но спасать солдат надо уже сегодня. Затем вместе с Кардаком занялся трофеями. Минувшая битва оказалась весьма доходной: удалось и казну пополнить,и провиантом запастись в это голодное время начала лета.

Наутро к генералу явился архитектор де Бернаваль, уверявший, что нашел идеальное место для новой крепости. Наполеон определил текущие задачи штабу и офицерам, затем собрал людей Монгола и выехал на запад. Место находилось в шестидесяти ли от Руана (примерно в 27 километрах — прим. автора) — высокий и плоский взгорок на правом берегу Сены между двух глубоких распадков. Он густо порос лесом, тогда как в низинах находились довольно крупные деревни.

Место Наполеону понравилось. И не только стратегически. В обоих овражках к западу и к востоку от взгорка протекали весьма полноводные ручьи.

«Здесь можно будет поставить плотины… со временем даже каскад плотин, и разместить водяные двигатели, — озарило его. — Часть производства поставим внутри крепости, но кое-что придется оставить за стенами…».

— Мне нравится. Завтра же начинаем вырубку и расчистку территории. А вы, Александр, готовьте проект. Подскажите, где в округе есть подходящие каменоломни: мои отряды возьмут их под контроль, чтобы все ресурсы шли на крепость.

На расчистку отправили часть солдат и горожан-добровольцев. А, когда на следующий день к Руану приблизилась огромная колонна под командованием Хван Сана, генерал приказал разбивать лагерь прямо возле будущей крепости. В Руане остались лишь гвардейцы, люди Монгола, большая часть Псов и первый полк Головорезов. Добрых шесть тысяч солдат засучили рукава и резко ускорили работы по подготовке строительной площадки.

Срубленный лес сразу отправляли в сушилки, топившиеся ветками, сучьями и прочим хламом. Он пойдет на постройку казарм и самих укреплений. Поначалу Наполеон планировал возвести земляную крепость, которую постепенно заменят на каменную. Кузнецы Тадаши уже развернули походные кузни и сразу получили заказ на добрую тысячу лопат. Земля здесь будет перерыта основательно.

— Верно сделали, — задумчиво похвалил Наполеон довольного кузнечного старшину. — Хотя… Хотя, теперь всем вам предстоит работать по-другому. Давайте-ка соберем всё руководство — разговор есть.

Специально для генерала посреди огромного лагеря поставили роскошный трофейный шатер. Наполеон созвал туда всех старшин, и разговор затянулся на целый день.